***
Неделя действительно выдалась трудная и, приветствуя входящего в кабинет рыжеволосого Чхве Сохена, Чимин с облегчением подумал, что это последнее собеседование. Выслушав исповедь парня, Чимин удрученно покачал головой. Куда катится этот мир? Семнадцатилетние омеги считают себя уродами только потому, что еще не лишились девственности! — Сохен, дорогой, — сказал он со всем терпением, на которое был способен в пятницу вечером. — Нет ничего ненормального в том, что у тебя пока еще нет сексуального опыта. В твоем возрасте, с точки зрения здоровья, благоразумнее его не иметь. Почему бы тебе не подождать до окончания школы? Этот год уже почти закончился. Тебе осталось меньше двенадцати месяцев до выпуска. Чимин подозревал, что отчасти проблема именно в этом. Следующий учебный год — последний школьный год Сохена — может оказаться очень напряженным. Большинство подростков в свои последние каникулы распускаются. Экзамены уже позади, наступило лето, пора бесконечных вечеринок со всеми возможными соблазнами — от спиртного до наркотиков. В таких обстоятельствах многие омеги теряют невинность, но редко планируют это загодя. Однако решение Сохена переспать со своим другом заранее продумано и запланировано. — Послушай, я знаю, тебе, наверное, кажется, что ты безумно влюблен в этого альфу, — начал Чимин, — но в семнадцать лет любовь редко длится долго. На будущий год — даже в будущем семестре — наверняка появится другой парень, потом еще один… И если спать с каждым, то… — Я вовсе не влюблен в Богома, — возразил Сохен, вперив в собеседника дерзкий взгляд. — Я просто хочу узнать, что это такое, вот и все. Везде об этом читаешь, а кроме того, все остальные так делают. — Все остальные так не делают! — воскликнул Чимин. Его щеки порозовели, он надеялся, это походило на негодование. — Вам легко говорить, господин. Спорим, вы-то знаете, что это такое. Должно быть, у вас была толпа альф! Чимин чувствовал, как его лицо начинает гореть. — Знаешь ли, — сказал он твердо, — мои альфы — это мое дело. Мы обсуждаем твою сексуальную жизнь, а не мою! Кроме того, мне двадцать четыре года, а не семнадцать. Поверь, в твоем возрасте я тоже был девственником. И продолжаешь им оставаться, добавил противный голос в его мозгу. Чимин нахмурился. — Как твой школьный психолог, — продолжал он лекторским тоном, — я даю тебе совет подождать устойчивых взаимоотношений, прежде чем сделаешь серьезный шаг. Занятия любовью не должны быть просто экспериментом, особенно в первый раз. Они должны стать совершенно особенным переживанием двух людей, которые действительно любят друг друга. Переживанием, вспоминать и оглядываться на которое ты будешь с радостью, а не с сожалением. Еще произнося эти слова, Чимин видел, что парень его не слышит. Весь вид Сохена подтверждал это. Он надул губы и не поднимал глаз. — Кихен говорил, что вы поймете, — протянул ученик. — Он сказал, что вы поможете мне, как помогли ему. — Кихен — это абсолютно другой случай, — пробормотал Чимин, уже зная, что потерпел поражение. В душе он мог быть романтиком и идеалистом. Профессионально приходилось быть реалистичным. Как психолог, он отвечал за здоровье ученика. Физическое и душевное, поскольку и то и другое неразрывно связано. Приуныв, он вытащил из нижнего ящика стола пару презервативов из тех, что хранил там, чтобы выдавать подросткам, являвшимся к нему по тому же поводу, что и Сохен. — Я весьма неохотно даю их тебе, Сохен, и лишь потому, что ты, похоже, принял решение. Не расценивай этот поступок как признак одобрения. Дело в том, что молодые альфы не слишком-то заботится о омегах, которые отдаются им без любви — закончил он поучительным тоном. Сохен наконец, покраснел. — Не думал, что вы такой старомодный, — пробормотал он. — Кихен говорил, что вы замечательный. — По-твоему, замечательно быть неразборчивым? — спросил Чимин напрямик. — Нет. Но, по-моему, глупо ничего не знать о сексе, — парировал Сохен. Чимин застыл. Сохен встал и направился к выходу, потом остановился и беспокойно взглянул на Чимина из-за плеча. — Вы… Вы ведь ничего не скажете моим родителям, правда? — Нет. Ты уже достаточно взрослый. Парень улыбнулся и облегченно вздохнул. — Спасибо, господин. Обещаю подумать обо всем, что вы сказали. До понедельника! — И он грациозно выскользнул за дверь. Чимин еще пару минут оставался за столом, покусывая верхнюю губу и размышляя о том, что Сохен прав. Возможно, он действительно слишком, старомоден. И слишком романтичен, И слишком осторожен. Глупо ожидать появления Мистера Совершенство для того, чтобы заниматься любовью. Наивно мечтать о фейерверке эмоций, когда малознакомый альфа целует тебя. Глупо надеяться, что все не упрется в рассудочный выбор — лечь ли в постель и верить, что будешь так безумно, слепо, по уши влюблен, и все произойдет совершенно естественно!***
— Да, да, да! — отвечал на все три вопроса Хван, пока они ехали вечером домой. Чимина это не убедило. Хвану уже исполнилось тридцать, и он отличался ужасным цинизмом в отношении альф и вообще секса. Хрупкий эффектный брюнет, он отпугивал большинство поклонников своим едким умом и колким остроумием, что было весьма прискорбно, так как Хван очень любил альф. Впервые в жизни Чимин заговорил откровенно о своей личной жизни. Надо отдать должное другу, признание Чимина в неопытности ничуть его не шокировало, хотя совет его был как всегда колким. — Ради всего святого, иди и найди себе альфу, пока еще не поздно. Как можно обсуждать такие вещи с подростками, которые приходят к тебе за советом, если сам не имеешь представления о существе проблемы? Господи боже, Чимин, если ты все еще ждешь сказочного принца, то сойдешь в могилу девственником! Одного не могу понять, как парень с твоей внешностью мог не пользоваться успехом в юности, неужели вокруг тебя не крутилась толпа возбужденных альф? — Конечно, за мной ухаживали… — Ты хочешь сказать, что не нашлось ни одного, кто бы тебе понравился? — В голосе Хвана слышался явный скептицизм. В сознании Чимина возник образ. Сверкающие синие глаза и жемчужно-белые зубы, вьющиеся темные волосы и золотисто-бронзовая кожа, лицо и тело древнегреческого бога. — Был один, — признал он. — Всего один? — хмыкнул Хван. Чимин грустно улыбнулся. — Поверь, ни один мужчина не может сравниться с Юнги. Разве не в этом вся проблема, внезапно осенило Чимина. Тому, кто однажды вкусил нектар, трудно привыкнуть к хлебу. Он всегда внушал себе, что избегает случайного секса из-за возможности подцепить какую-нибудь заразу. Но дело, конечно же, было не в этом, отметил Пак, а именно в том, что подсознательно он сравнивал каждого мужчину с Мин Юнги. И все они до него не дотягивали. — Звучит ужасно интригующе, — заметил Хван. — Интригующий, — задумчиво повторил Чимин. — Да, так можно сказать о нем. Среди всего прочего. — Так расскажи. Я просто умираю от любопытства. Чимин нахмурился, сознавая, что мысли о Юнги слишком часто занимали его последнюю неделю. В основном потому, что сегодня вечером намечалась вечеринка по поводу тридцатилетия его брата, на которой он должен присутствовать. Все, что было связано с Чонгуком, всегда напоминало ему о Юнги. Последнее время друзья почти не виделись. Их некогда тесная дружба сошла на нет после того, как четыре года назад Юнги женился и уехал жить в Сеул. И сейчас общение ограничивалось обменом рождественскими открытками. У них было не так уж много общего, если не считать одинакового бизнес-курса в университете. Чимин никогда не мог понять, что Юнги нашел в Чонгуке, и наоборот. Они принадлежали к совершенно разным социальным кругам, да и характерами отличались друг от друга. Возможно, это было притяжение противоположностей. Или же Юнги просто забавляло водить дружбу с парнем из глухомани, которого он мог поразить своей изысканностью и богатством. Так же, как ему нравилось производить впечатление на провинциального братика-омегу своего друга тем роковым летом девять лет назад…