Шень Юань, с трудом переставляя ноги, медленно подходил к небольшой хижине в сердце пика Аньдин. Сначала он понял, что не знает дороги к нужному пику, и был вынужден искать какого-нибудь ученика помладше, у которого не вызвало бы подозрения появление на пике незнакомца в странноватой одежде, уточняющего направление вершины логистов. Благо, тот неизвестным образом вскоре нашёлся, и Шень Юань смог начать путь. Вот только спустя палочку благовоний он не достиг пункта назначения. И спустя шичэнь тоже. Мужчина окончательно выдохся, когда впереди замаячила искомая вершина.
Множество учеников в форме пика Аньдин сверкало злыми глазами и усталыми лицами, равнодушно снуя перед посетителем. Выцепив наиболее дружелюбное выражение лица у одного из юношей постарше, Юань подошёл ближе.
- Прошу прощения, а где сейчас Лорд Аньдин?
Недовольный юноша мотнул головой в сторону небольшой хибары в центре относительно плоской части пика, не переставая переговариваться с кем-то из соучеников.
Хмыкнув, Шэнь Юань направился к нужному зданию. Уже на подходе он воскресил в памяти рассказы Цинцю об их дружбе с Самолётом, и в его голову закрылась шальная мысль. С хитрой улыбкой он приоткрыл дверь, получая возможность увидеть небольшую комнату, забитую документами. Всем, что разбавляло унылость серых стен, были небольшой стол с низким мужчиной, сидящим спиной к гостю, тумба и закрытая дверь в другое помещение. И ещё документы, а ещё документы.
Невольно такая картина навевала тоску. Но Юаня уже было не остановить.
- Самолёт, стреляющий в Небеса, я пришёл покарать тебя за все твои грехи перед всеми божествами литературы! - громогласно объявил он, тяжело шагая внутрь.
Вздрогнув, мужчина обернулся и тут же упал на пол. В глазах у него плескался чистый ужас и обречённость.
- Нет! Прошу! Не убивайте! - воскликнул он, закрывая лицо руками, и тут он бросил взгляд на посетителя. - Огурец, ты что, постригся?
- Что? - замер Юань.
- Что? - не понял Шан Цинхуа.
Из груди Непревзойдённого Огурца вырвался тихий смешок. Ещё один. Смешки медленно перерастали в полноценный хохот по мере осознания ситуации. Лорд Аньдин тоже издал несколько смешков, прежде чем нахмуриться:
- Нет, всё же ты не братец-Огурец. Тогда кто ты? - он серьёзно уставился на собеседника.
- Я? Я - это он. И не он. Его вариант в оригинальном теле, только чуть старше.
- Эм... Всмысле? Ты Огурец или нет? - не понял Самолёт.
- Я - его копия из двадцать первого века. Пришёл сказать тебе, что твоя книжонка отвратительна.
Шан Цинхуа покивал.
- Вот, теперь верю. Это точно ты. Добро пожаловать, братец-страдалец! - мужчина встал с пола, отряхивая одежды. - Это надо отметить! Долой на сегодня работу! - провозгласил Горный Лорд, подбираясь к той самой тумбе и выуживая из-за неё крупный кувшин, о содержимом которого гадать не приходилось. Стоило мужчине вытащить пробку, как по комнате растёкся приятный мягкий аромат цветочного вина. Юань задумчиво почесал голову, вспомнил, зачем вообще пришёл, и хмыкнул.
- Наливай.
* * *
- Итак... - пьяненько протянул Цинхуа, подливая себе вина. - Говоришь, за тобой Бинхэ гоняется? Что говорит?
- Да чушь несёт, - махнул рукой Юань, выхватывая чужую пиалу и залпом опрокидывая в себя. - Вот чего ему неймётся? У него и гарем, и империя, и вообще... А что-то от нас с Цинцю надо?
- Да, и что только делаете с моими детьми... - вздохнул его собеседник.
- Самолёт! - дверь хижины лорда Аньдин распахнулась, являя двум пьяным людям растрёпанного уставшего Горного лорда Цинцзин. Увидев своего двойника, раскрасневшегося, потягивающего вино за компанию с автором дрянной новеллы, он поджал губы и, осторожно оглянувшись, сделал шаг внутрь, прикрывая за собой дверь. Он слегка прихрамывал.
- Цинцю, ты как? - сочувствующе посмотрел на него Юань.
- Нормально, - мрачно буркнул тот, осторожно присаживаясь рядом. Шан Цинхуа с пониманием хмыкнул, вскакивая, чтобы достать третью пиалу. С усталым видом, вздрагивая от воспоминаний о соскучившемся ученике, мужчина отпил прямо с горла, тут же хрипло закашлявшись.
- Как ты от него сбежал? - с интересом уточнил лорд Аньдин.
- Он переборщил. Теперь с покаянием готовит ужин. Я еле ускользнул, - вздыхает Цинцю, потирая поясницу и переносицу одновременно. Юань, уйдя в свои мысли, задумчиво отхлебнул вина.
- А что нам с Бингэ-то делать? - поинтересовался он тихо. - Вы же его знаете, не отстанет.
- Да чёрт его знает. Но верить ему нельзя, это точно, - потемнел взглядом лорд Цинцзин.
- Это ты почему так думаешь? Он вроде вполне вменяемый, просто вы ни мне, ни ему и слова сказать не даёте, - возразил Юань, но тут же сбавил обороты. - Хотя, вспоминая его в оригинальной новелле...
- Вот то-то и оно, - буркнули оба Горных лорда и одновременно поставили пиалы на стол.
Шан Цинхуа расчётливо, с хитринкой взглянул на собутыльников:
- А что, понравился? - он ухмыльнулся. - А то давай, Цинцю же местного в относительно адекватное состояние привёл, вдруг и ты того сможешь? Вот нам материала-то будет для фанф... - он запнулся под пристальным взглядом лорда Цинцзин, - для изучения влияния Синьмо на разум и сведений о трансмиграции! Удивительно, что главный герой даже на такое оказался способен, да? - он резко отхлебнул вина и вскочил. - Да и вообще, это же просто шутка! А пойдём прогуляемся, а? Что-то мне жарковато.
- Ну что ты... - протянул Цинцю. - Что ты там говорил? Для чего материал? И кому это - нам? - он медленно поднялся со своего места под удивлённым взглядом Юаня.
- Братец Огурец, извини, у меня дела! - бросил, выскакивая за дверь, лорд Аньдин, не оглядываясь на пустившегося в погоню собрата по несчастью.
Шэнь Юань, вздохнув, подлил себе вина и погрузился в собственные мысли.
* * *
Император трёх миров беспокойно ходил по тронному залу. Изредка он выдавал несвязные предложения, но в безумной тишине зала этого никто не слышал. Гарема больше нет, а прислуга не посмеет издать ни звука.
Когда-то живой дворец превратился в огромную могилу, сводящую с ума. Но сбежать некуда, нигде для него нет места, остаётся лишь гнить в одиноком гробу. Без смысла, без желания жить, совсем одному.
Надежда, жившая где-то глубоко в сердце и подкрепляемая ненавистью, рухнула. Рухнула из-за одного человека! Учителя, которого император ненавидел больше всех, учителя, который ненавидел императора еще больше. И что сейчас? Ло Бинхэ ходит кругами, как помешанный, и не может понять, чем тот клон лучше него?! Та фальшивка слабее, даже одолеть его не в силах! Но учитель продолжает выбирать именно его. Даже став императором, он не смог приобрести ничего, что мог бы назвать настоящим богатством.
- Что ты нашёл в нём, чего нет во мне... - словно безумец, спрашивал Бингэ у воздуха, не прекращая ходить кругами. Но в этот раз за вопросом последовала не тишина, а шипение и отвратительный гул демонического оружия.
- Так избавься от него... Забери силой и спрячь. Тогда он умрёт, как и твой учитель... - от этого шёпота изнутри поднималась дрожь и неконтролируемоя ненависть... - Он зачахнет как цветок без воды и света...
Забрать и спрятать? А что потом? Другой учитель похож на учителя Ло Бингэ только тем, что они оба ненавидят Этого Императора. В сердце ни одного из них нет места для любви ни к могущественному небесному демону, ни к жалкому одинокому мальчишке...
* * *
Неужели боги сжалились и нашли того, кому Бингэ сможет доверить своё сердце, и его не оттолкнут? Того, кто будет смотреть на него так же, как Шэнь Цинцю смотрит на своего мужа?
Учитель, которого Бингэ заслужил болью и страданиями, тот, кто мог бы отдать всю свою любовь, но этот учитель посмотрел на него со страхом и презрением...
Боги лишь насмехались над ним, продолжая его страдания!
Для чего же "учитель" появился в том мире? Он не пренадлежит Ло Бинхэ!
Что-то для себя решив, Бингэ выхватил Синьмо из ножен и одним взмахом разрерал пространство, являя красный портал, в который он без промедления ворвался...
Даже когда Бингэ сбежал в другой мир, голоса не оставляли его. Каждый шорох, любой шум приглушался демоническим говором.
С тех пор, как в этом мире появился учитель, Синьмо стал слишком болтливым. Иногда появлялось желание и вовсе от него избавиться, но что потом? Он давно перестал считать себя заклинателем, он давно уже не человек, а демон. Обычный меч не приживётся в руках этого императора. В том мире все желают его смерти, самые близкие готовы воткнуть нож ему в спину...
Уверенные шаги становились все тяжелее, а перед глазами всплывала муть. Внутри как будто что-то перевернулось и сломалось. Голова неистово болела, голоса стали еще громче, заглушая всё. Они винили его, винили во всех смертях, и, кажется, Бинхэ слышал голос Нин Инъин. Она плакала? Или проклинала его?
Внезапно всё прекратилось, вокруг оставалась лишь удушающая тишина... Темно, прямо как в том сарае, все тело болит точно так же, как после кнута...
