infernalis

— Она плачет, — не отрывая взгляда от удаляющейся, содрогающейся от тяжких вздохов спины женщины в блестящем черном платье, саркастично отметила Адалин, едва сдержав усмешку, скрестила руки на груди и наклонила голову, как бы внезапно поняла, что каблуки ее невероятно интересны и действительно стоят внимания прямо сейчас, в апогей очередной ссоры медиумов. — Пусть плачет, — незамедлительно ответил Череватый, стоя справа от ведьмы и провожая взглядом огорченную на мир Викторию Райдос, — слезы омывают. Карикатурная перепалка всплыла наружу из-за оценок пострадавших в очередном испытании. Якобы, кого-то там переоценили, кого-то недооценили, извечная причина депрессии и богатства служб доставок поздними ночами, когда тебя ничего не успокоит, кроме тонны шоколада или роллов. Первым не выдержал Олег Шепс — сорвался с места и альтруистичным рыцарем побежал вслед за Викторией, дав своими действиями повод для Адалин закатить глаза. Было бы, из-за кого переживать. Заслужила. В следующий раз будет поменьше выделываться и займется делом, а не хвастовством, как же ладно у нее получается выходить на контакт с мертвыми. По итогу-то ни черта не вышло, и пение дифирамбов досталось Гецати. Зорким камерам было уже не в новинку фиксировать токсичные переглядывания Адалин и Влада, поэтому буквально через несколько дней, когда выпуск увидят тысяча зрителей, родятся миллионы комментариев и теорий, что они либо встречаются, либо спят друг с другом. И не просто в обнимку, потому что поодиночке страшно, а в самом интимном на том смысле. Ада до сих пор удивлялась мощному притоку популярности и количеству рекламных предложений, а теперь охренеет и подавно, сделав достаточно вывод о том, что необходимо было конспирироваться получше. Кто ж знал, что аудитория такая взбалмошная? Из мухи слона делает, ну, правда. Однако позже, по привычке пересмотрев прошлые эфиры, она заметит одну весьма странную вещь. Она смотрит на Влада по-другому. По-прежнему с уважением, но теперь во взгляде отчетливо прослеживается нечто теплое, чего не скрыть макияжем и монтажом. И это испугало. Отголоски пиетета к сильному чернокнижнику стало исходным пунктом их общения, но теперь в душе звучали другие ноты — нежные и умиротворяющие, как пение соловья в весеннем лесу. В жизни нежданно-негаданно появился новый элемент, наполняющий сердце сиянием, придавая новые оттенки будням. Урсу не могла не задаться вопросом, что принесет этот новый виток чувств, и готова ли она к волнующей органы интриге. Во время внутренней борьбы Адалин с самой собой извечный ведущий проекта успел изрядно затормошиться. — Как бы то ни было, нам надо продолжать. Или кто-то еще желает покинуть помещение? Заметив, что запись на время прекратили, Урсу лишь на всякий случай прикрыла ладонью петличку и прошептала Владу: — Конечно, Башаров желает, про нему видно, как он мечтает побыстрее оказаться на ликероводочном заводе. Чернокнижник не сдержал громкого смеха, привлекая к себе внимание остальных. Покамест он отчаянно пытался совладать с внезапным приступом веселья, Урсу ощутила мурашки по всему телу. Она впервые слышит его смех. Настоящий, живой, искренний. — По какому поводу веселимся? Неужто из-за Вики? Шепс-старший обосновался третьим лишним в микро-компании совершенно предательски, подойдя со спины, отчего ведьма и чернокнижник умолкли. — Да-да, именно из-за нее, — ответила Урсу, — мы ведь такие злыдни, глумимся над чужим горем. Саша скептически усмехнулся, будто поддался чарам девичьего сарказма (или сделал вид?), и, на удивление, заговорщически зашептал на ухо Адалин: «Пойдем покурим». С учетом того, что экстрасенс не курил, девушка считала тонкий намек с просьбой поговорить наедине, поэтому кивнула Череватому и вышла вслед за медиумом на свежий воздух по привычному, даже излюбленному маршруту, — через черный вход. — Чего вы там с Матвеевым учудили? Вопрос застал врасплох. Хотелось съязвить: «С какого именно момента начать?», однако Адалин выбрала тактику «быть красивой и тупой» и в мастерском непонимании захлопала длинными ресницами, мол, о чем ты вообще говоришь, ты меня с кем-то попутал. Беседа обещала быть занимательной. Пользуясь случаем, Адалин вынула сигарету. — Про вас Ларионов спрашивает, зубы точит. — А вот с этого момента поподробнее, — наивная маска спала, и перед Александром появилось сосредоточенное лицо Урсу, коим являлось в повседневной жизни. — Да вот, перед началом записи подошел, и давай сразу с порога: не замечал ли я чего-нибудь странного? Как вел себя Матвеев на испытаниях со мной, отходил или пропадал на некоторое время? Жаловался ли Олег о своеобразном поведении Ады? Урсу цокнула. — Ясно, в сыщика решил поиграть. — Ага, в Эркюля Пуаро. Шляпы примеряет, усы отращивает. Позволь поинтересоваться, на каких же основаниях он вдруг целенаправленно о вас узнает? Нужно было выкручиваться из ситуации. Шепс-старший — человек хороший, искренний, порой чрезмерно эмоциональный, но посвящать его в личные дела желания не имелось. Достаточно одного Влада, который в курсе происходящего. Ему Адалин хотя бы доверяла. Факт того, что в копилку проблем добавился еще и фокусник Ларионов, определенно не вызывал восторга. Но проблемы надо решать не то, чтобы по мере поступления, сколько по быстроте и сложности, поэтому сейчас ведьма принялась артистично обводить медиума вокруг пальца. — Мы его любимчики, разве ты не знал? Обхаживает нас, лелеет, выуживает компрометирующие факты и обеляет на фоне остальных, чтобы дать нам возможность унести титул победителей. Выражение лица Саши говорило само за себя. — Значит, правду не поведаешь. Конечно, он ей не поверил. Не то, чтобы она собиралась лукавить на стопроцентный результат — главное четкое понимание собеседника: не его ума дело то, что происходит вне его досягаемости и поля зрения. Благо, Шепс, как и младший представитель родовитой колдовской фамилии, был из эмпатичных людей, способных распознать в интонации нежелание развивать тему, а в языке тела — острую необходимость вернуться в помещение. Александр, будучи воистину джентльменом, протянул Адалин согнутую в локте руку, но последовавшая на сие галантный жест реакция девушки была не восторженной. Незажившие флешбеки подобного рода безобидного контакта врезались в память, кулаками проламывая корку льда — щит в противовес негативному опыту прошлого и не менее неприятных последствий, заставляя едва ли не отпрыгнуть на двести метров назад. — Слушай, очень приятно, но в свете последних событий я еще менее тактильный человек и предпочитаю минимизировать касания с людьми. Урсу произнесла это скороговоркой на медленном выдохе, немного нервозно, дергано, и всю ночь напролет медиум, не сомкнувший глаз, до утра следующего дня будет гадать, о каких «последних событиях» упоминала Адалин и что же приключилось с неокрепшей в собственной силе ведьмочке, о которой так пылко и лестно отзывался после самого первого испытания младший брат. Шепс опешил, и улыбка, в отблеске вечера напоминавшая оскал белоснежных зуб, подтвердила осторожность Урсу — очень уж подозрительной была его реакция на отказ подать руку в ответ. — Думаешь, у меня злые намерения? — Не знаю, — наконец мужчина услышал от Ады честный ответ, — интуиция молчит. Может, я не самая умная, но точно не тупая: ты хочешь меня считать, потому что вместо того, чтобы разболтать меня, рассказал гораздо больше выгодной информации. — Раскусила, — Саша даже не пытался отнекиваться или скрывать истину. Видимо, намерения были не настолько сильны, чтобы родилась очень сильная мотивация добиться откровений. — На тебе непрогляд? Адалин кивнула. Действительно, сработало, раз такой профессионал своего дела, как Шепс, заметил внутренние изменения в ведьме. — То-то у меня все путается в голове! Как думаешь, сильный, смогу пробить? Заданный вопрос вызвал усмешку. Это как пойти к мастеру с убитыми в хлам ботинками и после переделки намеренно пытаться испортить работу, забавы ради, дабы проверить, так ли хорошо сделано — бессмысленно и напрасно. — Не хочу проверять. Буду надеяться, да, сильный. — Правильно. Лучшая подпитка для непрогляда — искренняя вера в его силу. Если Влад принимал участие в его создании, а я уверен, так и есть, то ни в чем не сомневайся. Хотя, я, признаться честно, удивлен, что Череватый помог кому-то из нас. В голове застряла единственная фраза: «Можешь в нем не сомневаться». В ком или в чем конкретно: в непрогляде или во Владе? Почему обязательно нужно отражать ее поведение и говорить загадками? — Надо бы его отблагодарить. Думала насчет подарка? — Думала, но так и не поняла, какой будет ему под стать. К тому же, Влад выглядит как человек, которому ничего не надо от других. — А ты хочешь сделать такой подарок, после которого он тебя запомнит? Глаза Адалин загорелись в любопытстве. — Допустим, — заинтересованно растянула она каждый слог, — но приватные танцы не предлагай. — И в мыслях не было, — с театральной экспрессией прыснул Шепс-старший, — есть у меня одно предложение: браслет или цепочка. То, что ты сможешь защелкнуть на нем. Метафоричная аллегория на привязку к себе. Урсу была знакома с теоретическими аспектами подобного рода деятельности: надеваешь аксессуар на человека, и он магическим образом срабатывает, словно ошейник для собаки или беспардонная пометка территории. В случае с Череватым — интересно, сомнительно и в то же время жутко рискованно. Шепс по-прежнему не унимался: — У меня в магазине как раз есть один экземпляр… — Нет-нет-нет, Саша, при всем уважении, я не буду у тебя ничего покупать. Захочу — найду что-нибудь сама. Телом Ада по-прежнему стояла напротив знаменитого медиума, а душой словно заперлась темной-темной комнатке, размышляя о том, какой подарок преподнести чернокнижнику. На самом деле, отличный вариант, будь то браслет или цепочка. Прекрасный выбор — элегантные и изысканные украшения, которые точно понравились бы ее новому другу. Загвоздка все та же: в магической части этого обыденного мира даже самый невинный подарок может быть воспринят неправильно. Девушке точно не хотелось бы, чтобы ее искренний презент в знак благодарности был расценен как привязка или, упаси боже, колдовство на приворот. Необходим обходной путь. Что насчет… шарфа? Не только тепло и уютно подарком, но и исключение возможности защелкнуть на человеке, разве что намотать на шею и задушить, но Влад еще на настолько провинился перед Урсу. Этот подарок будет символизировать их уважение друг к другу, без скрытых подводных камней. За глубокими размышлениями ведьма не заметила, как собеседнику позвонили и он, бросив, что будет ждать ее в зале, как та докурит, исчез за дверью. Однако побыть одной дольше нескольких секунд не вышло — из яркого помещения, точно из Рая, вышла рослая фигура юноши, лик которого Ада хотела видеть меньше всего, и лишь одна ироничная мысль успела проскочить в голове перед тем, как начался новый раунд тет-а-тета: «Я в каком-то сериале или что? Может, начать выдавать талоны на разговор со мной?» — Погодка сегодня ужасная, — медленно протянул Вадим Фоменко, маршируя в сторону Урсу, — поскорее бы настало тепло и выглянуло солнце. Ведьме хотелось ответить: «Пока ты здесь, Россия будет страной, где никогда не светит солнце». Сдержаться было катастрофически тяжело. — А че морда такая кислая? — С наглостью в лице спросила Адалин, вальяжно опершись спиной о стену. — Предъявить мне что-то хочешь? Фоменко не спешил отвечать. Спрятав руки в карманы пиджака, он изучающе пялился на шатенку. — Так вот, где вы постоянно с Владом болтаете после съемок, мило. Оторвав взгляд от девичьей фигуры, парень принялся разглядывать пространство вокруг себя, подмечая каждую деталь, желая зацепиться хоть за что-нибудь выбивающееся, неординарное, но вокруг сплошь и рядом были только машины и едва светящие фонари. Того гляди, сейчас начнет искать человека в багажнике. — Наше место силы, — съязвила ведьма и выпустила изо рта дым. Сигарета служила ей ингалятором, через который можно было дышать и трезво воспринимать происходящее, пусть даже каменные пласты злости надвигались на нее с бешеной скоростью. Фоменко не выглядел уверенным. Губы его то открывались, то сжимались, пресекая попытки издать хоть малейший звук. Они простояли в тишине некоторое время, пока он вдруг не произнес: — Красивый кулон, Ада. Хаотичный вброс рандомных фраз сбивал с толку, однако Адалин приняла правила игры. Коснувшись побрякушки с золотой буквой, она ответила: — А — значит авторитет. — Так и подумал. Кстати, ты со своей книгой вообще не расстаешься? Сначала я хотел дисквалифицировать тебя, потому что ты мне мешаешь получить победу, но сейчас у меня новая цель: отобрать вот эту прелесть, — Вадим кивком головы указал на сумку, где спокойно себе лежал и никого не трогал наследственный артефакт. — Демоны нашептали, это весьма ценная для них вещица. — И зачем ты рассказываешь мне о своих планах? Очень тупо с твой стороны, из тебя никакой злодей. — Хочу, чтобы ты была в курсе. Просто наблюдай мою дорогу к успеху. — Ты неопытный идиот, который ничего не добьется. Я лично позабочусь об этом. Ты сгниешь в земле, если хоть в мыслях допустишь ко мне приблизиться или помешать. Пламя гнева разгоралось внутри, готовясь к ответному удару, лицо едва не исказилось маской беспощадной ярости. Ада не истерила, не кричала, не лила слезы горя, а лишь смотрела на парня с жгучим презрением в глазах и холодно проговорила: — Ты ничего не добьешься. Лучшее для тебя — полечить ментальное здоровье. В этот момент она мимолетно допустила мысль, что Фоменко — достойный претендент на шарф, которым можно без зазрения совести придушить его голыми руками.

***

— На следующее таинственное испытания отправляются: Олег Шепс, Ада Урсу, Владислав Череватый… Усмешка ненароком проскользнула на лице. Наконец-то не придется ехать в роли секретного агента и использовать подручные средства, чтобы совместно поработать с чернокнижником. Ожидание того стоило: выпуск обещал быть умопомрачительным, начиная с состава команды и заканчивая местом, куда эту самую команду мечты отправляли. — Адлерский район рядом с рекой Херотой?! — Воскликнул Олег и прикрыл рот в безудержном смехе. Съемочная группа один за другим закатили глаза, ибо устали по несколько раз объяснять то же самое. — Не Херота́, а Херо́та. У названия реки абхазское происхождение. По-другому — Хорота. Ударение правильно ставьте, не вздумайте облажаться! Ой, да что я перед вами распинаюсь? Люди взрослые, сами разберетесь. После пары отборных шуток экстрасенсы разошлись. Влад, как истинный джентльмен, предложил Адалин подвезти ее, на что та охотно согласилась, ведь горела желанием прояснить беспокоящий душу момент перед дальней поездкой. Вечерние пробки бесконечным потоком тянулись по дороге. Яркие огни рябили в глазах, а из магнитолы тихо звучали песни. Пара ехала в тишине, и как только Урсу решила начать диалог, вдруг в голове буйным громом возник совершенно чужой голос. «Выхвати руль.» Брови в непонимании нахмурились. «Видишь, по соседней полосе автомобиль едет? Скорость большая… возьми руль и сверни к ней.» «Нет! — Практически вслух ответила она и резко дернулась, чем вызвала крайнюю степень удивления со стороны чернокнижника. — Кто бы ты ни был, убирайся из моей головы!» Череватый в теле своем тоже был не один. Мужчина из последних сил сдерживал расшатанную концентрацию, ибо посторонние мысли, даже не привычного, в какой-то степени любимого Толика, о том, что они вот-вот разобьются, не давали покоя. «Она тоже борьбу ведет с нечистью, — кумекал он, аккуратно поддав машине газ, — вот и новые последствия неповиновения. Ну, ничего, дружбаны, мы еще отыграемся. Слишком долго я плясал под чужую дудку.» Доехали, на удивление, без происшествий, и когда Влад вознамерился попрощаться, Адалин выпалила: — Моя книга нужна тебе или демонам? — Мне, — без паузы ответил Череватый, точно сидел на допросе или в посольстве для выдачи визы, — для победы. Шатенка в задумчивости отвела взгляд. Его лицо, в особенности глаза, мешали сосредоточиться: все плыло и напрочь забывалось. — Фоменко сказал обратное. Я не знаю, зачем и почему моя книга понадобилась демонам, но ты тоже часть их… общества. И если это скрытый план… — Нет никакого плана, — поспешил прервать ее безумные теории чернокнижник. Их взгляды вновь встретились в полумраке салона, и время остановилось, словно дыхание природы замерло перед великим событием, словно таинственные силы, окружавшие их, наращивали напряжение до предельной точки. — Я стараюсь тебе поверить, но мне нужно время. Что-то важное вот-вот произойдет, он чувствовал всеми фибрами, стоит лишь сказать одну фразу, совершить единственное действие, одно маленькое, но катастрофически важное, переломное для них обоих. Адалин, эта ведьма, которая поначалу совсем ничего для него не значила, сидела перед ним как никогда близко, и пусть лучше он сгниет в адском котле, пройдет все круги ада, чем упустит этот миг. — Иногда мне кажется, что книга отходит на второй план, — почти шепотом произнес он, вынуждая Урсу немного наклониться, чтобы расслышать каждый слог. — И что же на первом? — Мастерски поймав настроение, так же приглушенно задала вопрос Адалин. Ответа не последовало. Полная луна взошла на небосвод. Секунда — сердца пропустили синхронный удар. В мерцающем свете, под плывущими тенями звездной ночи, полными чарующей силы и запретной притягательности, чернокнижник собственнически притянул к себе ведьму, и их губы встретились в поцелуе.