***
В тенистом лабиринте подземных пещер, где зловещие тайны и мрачные силы сливаются воедино, разверзлось пространство, в котором разгорался древний спор демонов. В этом зловещем углублении ада, где тьма и холод властвуют над разумом, собрались твари невиданных могуществ и злобы. Демоны, обладающие могучими крыльями, покрытыми чешуей и огненными глазами, стояли вокруг каменного алтаря, на котором пылали мерцающие огни. Их тела излучали темную энергию, пронизанную грозным свечением, что отражалось от стен грота, украшенного знаками древних рун. Мрачное место напоминало готический дворец графа Дракулы: высокие сводчатые потолки, усыпанные изображениями ужасов и мучений, стены, увенчанные острыми шипами и черными фресками, запечатленные кровавые битвы между ангелами и демонами. Под ногами простирались мозаичные плиты со сценами ада и пыток, исполненные невыразимой жестокостью. Среди демонов можно было различить величественного Каргатара, чья тень падала на всех присутствующих сверхъестественных существ. Его крылья были расправлены в знак власти, глаза сверкали огненным пламенем, а рога угрожающе вздымались к вершинам потолка. Напротив него стояла Азмодея, обладавшая обманчивой красотой и тайнами могучих заклинаний. Ее черные крылья скользили по воздуху, оставляя за собой следы тьмы и разрушения, глаза сверкали зеленым светом предательства, а в руке покоился огненный посох, испускающий искры смертоносного яда. Спор эхом раздавался по всему подземелью. Каргатар и Азмодея стояли друг напротив друга, словно два великих титана, готовые разрушить все на своем пути. Их голоса были наполнены мощью и злобой, слова были как острые стрелы, попадающие прямиком в сердце врага. — Как вы допустили такое?! Почему я должен тратить свое время и вмешиваться? Каргатар возвышался над Азмодеей, сверкая своей непоколебимой силой и могуществом. Он, будучи правой рукой Владыки, провозглашал свое право на власть над адскими просторами и требовал подчинения от всех присутствующих. Его голос звучал как раскаты грома, проникающие в самые глубины ада. — Полно кричать. Стены дребезжали. Азмодея не отступала перед вызовом Каргатара. Она поднимала свой посох и испускала потоки огня и тьмы, окружая себя щитом из чарующих заклинаний. Ее слова были сродни колдовским мантрам, вызывающим страх и ужас собравшихся. Назревал настоящий поединок, как словесный, так и оружейный. Вечер склонялся к темноте. — Да что за нелепость говорите вы, братья мои! Ведьму и чернокнижника нельзя допустить к объединению! — Не тебе решать, Каргатар! — С градацией ненависти в интонации парировала демонесса, размахивая крыльями, будто намеревалась взлететь и вонзить в глотку брата серебряный клинок. — Мы должны были принять общее решение, а не действовать каждый поодиночке! — Хоть мы и из одной темной плоти, Азмодея, я не считаю тебя ровней себе, так что не перечь! — Как смеешь… Побойся Люцифера! Не кричи, я не глухая. Из недр тьмы и хаоса, где царит вечный мрак, темные силы, столь ужасающие и могущественные, формировались из теней и пламени, тая в тумане зловещих эмоций. В напряженные моменты, когда чары древних заклинаний витали в воздухе, зарождались сущности ненависти и разрушения. Невидимые нити судьбы ткались вокруг, собирая частицы тьмы в центре, создавая из облаков мрака невиданную простым смертным сущность, которая восхищала и ужасала одновременно. Извержение магической энергии создавало демонов. Их появление — деяние неописуемой мощи, хронически борющейся за господство над миром и человеческим разумом. — Девчонку следует убрать. Кто согласен? Гробовое, неуверенное молчание. — Слова твои сродни бунту. Или ты не уважаешь Владыку? — Я предан Ему, поэтому и хочу побыстрее уладить недоразумение. — А как же слова Кабала? Помнишь, как он умолял не встревать, как вставал пред всеми на колени? — Он — глупец! — В глазах демона вспыхнуло красное пламя. — Любовь к мерзавке погубила его, а мы, как дураки, верили в лучшее и на все закрывали глаза. Пора положить этому конец! Книга — вот наша цель. Как только ведьма активизирует ее до достаточной мощи, я приму меры, и Владыка будет только рад, что я избавил его от этого бремени. Коль человечишка будет мешать — убью и найду нового гонца. Он уже оброс связями: фамильяр его азартен и красноречив, словечко-другое, и на их сторону встанет слишком много демонов из разных рангов, таких же слабохарактерных, как ты, сестра. Не допущу! — Она наша, так из верхов сказали! С рождения наша! — Нашей была, пока не взяла книгу в руки и не стала мешать идиоту дойти до победы. Уговор какой был? Плата за славу, а сейчас что? Годы жизни свои отдает просто так, ради счастья ее. Дальше что? Великий роман? Нет уж, напоролись один раз на такое! — Посмотрим, как заговоришь ты при Владыке, израдник! Перепалка не утихала до самого утра; демоны спорили, спорили и спорили, не в состоянии найти мудрое решение. В образах их болезненными отрывками воспоминаний затаился мертвый брат, и они, уставшие, озлобленные, с настроенным друг против друга прищуром ждали решения господина, чьи слова служили негласным законом.***
— Блин, да где этот каршеринг? О, наконец-то, еще бы дальше засунули. Запрыгивай, Ада. В черном-черном городе в черной-черной иномарке ехал черный-черный человек с черными-черными делами и усталой спиной, согнувшейся тяжким бременем свершенных за жизнь пороков. Можно смело начинать отсчитывать секунды до собственной кончины. Тик-так, тик-так. Хуже погибели лишь ее ожидание. Весьма комичная, карикатурная ситуация: стать жертвой покушения и умереть по желанию темных сил. И правда — дешевый русский триллер с примесью мистики. Ничего необычного — типичные московские будни. А почему, все-таки, «стать жертвой»? Сама же туда села с целью поговорить и объясниться Череватому, никто не давил. По крайней мере, физически. Морально еще как надавили: взгляда Влада, извечно прятавшегося в таинственной тени, приказного голоса оказалось вполне себе достаточно, чтобы выбить из колеи и трусцой побежать навстречу. Хотя, конечно, можно было настоять на своем и не сесть в злосчастную машину. Не брать трубку, в конце концов. Скорее всего, так она привлекла бы к своей персоне гораздо больше интереса, тот бы решил, ей определенно есть, что скрывать, подключил спецназ из жерла адовой пещеры и нашел бы ее позже, поставив в невыгодное положение, но это уже совсем другая история. Сейчас, когда прежняя прыткость по капле возвращалась в восстановившийся сосуд жизни, Адалин наконец пораскинула мозгами, куда же ее везут. Проехали Эрмитаж. Роскошный сад светился и привлекал внимание даже зимой, перемещая в величественную французскую эпоху пышных платьев и мундиров. Восхищаясь архитектурной красотой, на мгновение можно забыть, что случилось минутами ранее. — По какому поводу твои друзья решили устроить нам рандеву с бетоном? Влад, погрязший в мыслях, не ответил. Раз он не нашел, что сказать, наверное, самое время обратиться с молитвой к Богу. Да прости нас, великих грешников, что свернули не на ту тропу и утонули в пучине темного колдовства! Будь нам справедливым судьей и защити от беды! Защитишь ведь?.. Чернокнижнику никто не пишет, чернокнижника никто не ждет. Он изощренно манипулирует внешним видом, стремится вызвать смятение оппонента. Внутри он, наверное, такой же: в душе нет ничего, кроме черствых углей, измельченных в крошку, почти до песка. Дунет ветер — песчинки разлетятся, подобно зимнему вихрю Снежной Королевы, попадут в голову, глаза, сердце, и навсегда истребят до ничтожности маленький, сохранившийся тайком осколок человечности. И почему он ее спас? Ради книги? Не исключено. Зацепился за нее так, словно это иноземный артефакт. Но все-таки Адалин отчаянно хотелось верить, что Череватый общается с ней в большей степени не из-за выгоды, а из-за простой человеческой симпатии, как она с ним. Наставник из него не полное говно, но и вау-эффекта не произвел: ничего не объясняет, закатывает глаза и частенько забивает хрен, погружаясь в собственные проекты, однако как собеседник и партнер для тупых шуток он отличный, даже прекрасный. Вдобавок, спасителем оказался вполне… сносным. Влад припарковал машину около заурядной многоэтажки, отличительной чертой которой была лишь неоновая надпись с рекламой тату-салона, приглашающей вниз, на цокольный этаж, будто в саму Преисподнюю. И когда мужчина галантно открыл дверь и пропустил Урсу именно туда, конечности ее онемели от настороженности. — Я бы, конечно, могла тактично промолчать и скромно улыбнуться, как истинная леди, но я все же спрошу: какого лешего мы сюда приехали? — Я же упоминал о татуировке, — отрешенно ответил Влад. — Но я не думала, что это случится так скоро! — Чем скорее, тем лучше. «А если взять и убежать? Нет, ну, я ведь не трусиха. Блин, даже времени не дал морально настроиться! Как бы слиться? Или все-таки пойти? Уважаемая паранормальщина и прочая нечисть, дай мне гребаный знак.» На перекрестке появилась недовольная мать с маленьким ребенком, громко кричавшая чуть ли не на всю улицу: — Чего стоишь, переходи быстрее! Я тебя под ручку должна везде таскать? Не маленький уже, давай, вперед! Подступило неловкое замешательство, смешанное с приступом вселенской тупости. «Это типа да? Или нет? Мне поскорее бежать отсюда или прямиком в салон за Владом? Блять, можно еще одну подсказку?» К сожалению, времени на размышления более не предоставили, и Череватый мягким толчком в спину намекнул, что пора посетить чистилище. Вход мир искусства неформалов и любителей экспериментов на теле украшал второй вход — массивные деревянные двери с резьбой в виде загадочных символов. Пройдя через древесный портал, гости салона оказались в просторном зале, наполненном ароматом свежести и чистоты. Стены были обиты темной древесиной, украшенной витиеватыми узорами с изображениями мистических существ, змей и драконов, как олицетворением проводников в мир фантазий и грез. Зеркала в рамах из резьбы отражали лица посетителей, позволяя им видеть себя в новом свете — украшенными символами и рисунками, выражающими их собственную индивидуальность. В центре расположился дубовый стол, увенчанный кристальным светильником, который создавал игры теней и магическую атмосферу. На столе стояли наборы для татуировки, инструменты из нержавеющей стали, олицетворяющие мастерство и профессионализм нательных художников. У стен висели картины татуированных ангелов и демонов — символов магии и мистики. Рядом стояли кресла для клиентов, обитые мягкой кожей, специально для тех, кто желал укрыться от мира в комфортной обстановке. Чернокнижник окинул помещение сосредоточенным взглядом. Навстречу паре, через потайной вход, вышел навстречу Дима Матвеев, одаривая пожаловавших в гости добродушной улыбкой. Адалин замерла в изумлении. «Вот, кто твой проверенный человек? Твою мать, ну почему Матвеев? Мало того, что мы с ним целовались, хоть фактически не по-настоящему, так еще он тату-мастер. Что тут скажешь?.. Пиздец.» — Приятно видеть тебя здоровой, Ада, — чернокнижник помладше приблизился к девушке и приобнял за плечи в качестве приветствия, отчего та едва ли не дернулась в противоположную сторону. После того самого случая она планировала избегать его как минимум месяц-полтора, дабы все забылось и не возникало ощущения конфузности, но у жизни, как обычно, на все свои планы. Точнее, на все свои планы как раз у Череватого, черт его побери. Сказать, что Влад в этот момент испытывал лишь толику замешательства — не сказать ровным счетом ничего. Внутри его рвало и метало от одной мысли, что у этих двоих был какой-никакой контакт, но делать нечего: Матвеев действительно был единственным доверенным лицом, в чьих силах и молчаливости Влад не сомневался. Разумеется, если хорошенько попросить. Дима не разболтает ни о чем даже любимому Олегу, а стоимость за молчание он выбил немалую — пару секретный практик да кучу бабла. Стоя меж уверенными каждый в себе представителями мужского пола, Адалин не могла успокоиться и невпопад ловила отрывки их диалога. Вроде бы, договариваются о начитке в процессе битья тату… Боже правый, да она никогда не хотела себе рисунок на теле! А теперь вынуждена прибегнуть к этому ради своей безопасности, и все из-за одного ублюдка! Да чтоб его… — Ада, чего зависла? Ведьма подняла голову и встретилась взглядом с темно-карими, почти черными радужками Череватого. Внутри стало значительно спокойнее. — Эскиз выбирать будешь, или сюрприз сделаем? — Ага, бабочки на жопе мне не хватало, тут я сама как-нибудь справлюсь. Предложений было целое море: рога, драконы, кресты, черепа, клыки. И все не то. Ничего не олицетворяло ее личность, ничего не резонировало, пока шатенку вдруг не осенила гениальная мысль: — Хочу себе руну силы. Вот здесь, — и указывает зону чуть ниже ключицы. Поразмыслив пару секунд, Матвеев, оценив свои возможности, одобрительно кивнул и без лишнего звука пошел настраивать аппараты. Все происходило сумбурно, быстро, точно в ускоренной съемке, и Урсу, оказавшись, на удивление, теперь уже полностью равнодушной к тому факту, что совсем скоро у нее на теле появится несмываемое узорчатое пятно, погрузилась в злобные мысли о Фоменко и о том, как из-за его безрассудного сопернического настроения она вынуждена прибегнуть к подобному. Тем не менее, если покумекать в позитивном русле, непрогляд — это даже хорошо. Никаких тебе нежданчиков и полное ощущение защиты. Но, черт возьми, как же до безобразия рьяно вытесняет злоба положительные, благочестивые интенции… — Подожди, — внезапно остановила Матвеева Урсу, только-только норовившего коснуться иглой указанного места, — а она большая будет? — Размер не главное, можем и маленькую. Только не сбивай болтовней, когда будем ставить защиту. — Конечно, маленькую, — возмущенно фыркнула Ада, — ну, полмизинца максимум, и ровно, пожалуйста, я еще фотки с декольте хочу… Да все, все, затихаю. Под полумраком светильника ведьма чувствовала, как магия пронизывает каждую черточку будущей татуировки, как символы на коже чудесным образом начинают оживать. Это не просто акт украшения тела — это поистине мощный ритуал, щит от пакостных намерений конкурентов и ненавистников, который будет сопровождать ее на пути через мрак и тьму, что терпеливо дожидаются своего часа. «Теперь мне никогда не стать прежней. — Думала Адалин про себя, — Из губ моих звучат древние заклинания, взгляд пронзает тьму, видя скрытые сущности и загадочные источники энергии. Я больше не смогу быть обычной смертной, плененной обыденностью и ограничениями человеческого бытия. Но я радуюсь этому новому пути! Каждый мой шаг переполнен новыми вызовами и возможностями. Моя душа — огненный факел, освещающий путь в неизведанные просторы. Я — ведьма, сильная и непоколебимая в своем решении следовать за своим предназначением, поэтому все, что происходит со мной я принимаю и буду день за днем прокладывать дорогу в новых реалиях. Да будет сопровождать меня успех с этой руной, не подведи, кроха…» В процессе кропотливой, ювелирной работы Матвеева Влад не мог отвести взгляд от юной ведьмы. В его разуме шла совершенно другая борьба — между долгом повиновения загробным тварям, наказавшим без внятных причин выйти из круга общения Адалин, и проникшим в него искренним интересом вкупе с уважением к ее силе духа и стремлению к цели. Книга, отданная в качестве наследства неопытной Урсу, стала для него символом их сотрудничества, связи, и чернокнижник никак не мог так просто выкинуть ее из своей жизни просто потому, что привык. Начали сбываться худшие предсказания — спрятанное в закромах души пламя, жаждущее победы в «Битве», размеренно затухало, и он не в силах был отыскать в кромешной тьме спички или зажигалку, покуда на него с доверием и смелостью глядела пара чужих глаз тепло-карего оттенка, подобного коричневой меди, — благородного, глубокого, отливающего бронзой на свету, совсем как драгоценное сокровище, тайно хранимое в глубинах земли бережливым искусным мастером.