РАДИ ТЕБЯ. Баки

      Пожалуй, Брок Рамлоу был единственным, кто обращался к Зимнему Солдату просто и по-свойски — парень. Безо всяких там «Актив», «Агент» или ещё похуже, по примеру бывшего хендлера — «эй, ты, …», а дальше обычно следовал поток нецензурной брани. Честно говоря, Рамлоу вообще никогда не относился к Солдату, как к обезличенной машине для убийств, хотя поначалу именно такое впечатление этот амбал с железной рукой на него и произвёл.       — Не сумеешь удержать этого мудака, он тебя разделает, как скотину на бойне. — поделился с ним Роуч, его предшественник. — С виду стоит спокойно, как истукан, а перед глазами у него твои кишки, развешанные на люстре. Так что, сразу вбей в его пустую башку, что любой шаг вправо или влево без твоего приказа обернётся последствиями. — бывший хендлер не стал уточнять, какими, а Брок понял, что совсем не хочет этого знать.       Роуча Зимний ненавидел. Стоило только увидеть взгляд Солдата, обращённый к этому человеку, как всё становилось ясно. И тут, похоже, никакие обнуления не помогали. Или у Зимнего сохранялось что-то вроде остаточной памяти, или его бывший хендлер умудрялся вызывать к себе подобное отношение на протяжении каждого нового цикла. Правда, для этого надо быть таким больным кретином, каких ещё поискать.       Не то, чтобы Броку хотелось оказаться на месте Роуча. Вернее, не так: Броку совсем не хотелось оказаться на месте Роуча, и, тем более — чтобы Зимний Солдат испытывал по отношению к нему такие же вот пламенные чувства. Хендлером Рамлоу стал во многом за свой мудацкий характер и несдержанный язык: если уж он действительно в каждой бочке затычка, то пусть попробует справиться с Активом. Ну, а если Солдат показательно развесит его кишки на люстре — то и поделом, меньше надо выпендриваться. Что ж, это был вызов его профессионализму и самолюбию, и он, без сомнения, оказался более, чем достойным.       Свои части тела Брок любил все, без исключения, и расставаться с ними не хотел ни под каким видом. Во всяком случае, добровольно. Так что, поначалу он приглядывался к Солдату, внимательно подмечая, что вызывает у него негативные, а что — положительные реакции. Зимний отвечал ему тем же — и Рамлоу чувствовал с его стороны точно такую же настороженность, от которой по спине пробегал адреналиновый холодок, как если бы Брок имел дело с опасным и непредсказуемым хищником. Впрочем, отчасти так оно и было.       Он сдержанно хвалил Солдата за успехи и доходчиво, но без раздражения, разбирал с ним ошибки или непонятные вопросы, если таковые были. Впрочем, во всех вопросах, касающихся диверсий или боевых операций, Зимний отличался завидным профессионализмом: у него иногда и поучиться бы стоило. Не говоря уж о том, сколько человек он мог вынести за один раз. Также, Рамлоу побеседовал и со Страйком: в весьма конкретных выражениях объяснив своим ребятам, как следует относиться к Зимнему и, главное, почему. Ребята у него были понятливые, эксцессов не возникало.       Их отношения, если их можно было так назвать, были довольно ровными, но каждый словно бы ждал подвоха и никогда не поворачивался к другому спиной. Первое время Рамлоу чётко ограничивался рамками директив и приказов. Он прекрасно понимал разницу между жёсткостью и жестокостью, и не хотел ни провоцировать Солдата, ни, тем более, становиться сволочью. Да и жить он тоже хотел: всё-таки, несмотря ни на что, сейчас в его ведении был эффективнейший убийца, а от так называемой случайности не застрахован никто и никогда. Тем более, на счету Зимнего уже было некоторое количество «своих», и Рамлоу об этом знал. Роучу, по всей видимости, несказанно повезло уйти вовремя, иначе в один прекрасный момент он бы точно присоединился к этой компании жмуров.       Наблюдая за Зимним, Брок подметил, что тот никогда не заговаривает первым, а если отвечает на вопрос, то говорит куда меньше, чем знает или мог бы. Ему, похоже, вообще было начисто запрещено проявлять любую инициативу во всех вопросах или действиях. По мнению Рамлоу — это было не совсем разумно, даже при том тотальном контроле, который осуществлялся за Солдатом, а потому однажды он ослабил вожжи и приказал Зимнему дать анализ ситуации. Парень очень странно посмотрел на него, и Брок готов был поклясться, что заметил в его глазах нечто, больше всего напоминающее усталую обречённость. Тем не менее, приказ Зимний выполнил блестяще. Бесстрастно отрапортовался исключительно по делу, при этом указав Рамлоу на два незначительных промаха. И Брок не мог не признать, что это было справедливо. Но, вот того, что последовало дальше, он никак не ожидал.       Зимний зачем-то расстегнул жилет, стащил обвес и футболку, оставшись в одних штанах. У ошеломлённого Рамлоу мелькнула глупая и паническая мысль о том, что хорошо, что они одни. Торс у Солдата был что надо — глаз не оторвать и на выставках показывать, но Брок совершенно не представлял, зачем он это делает. Пока Зимний не опустился перед ним на колени, заложив руки за голову, словно военнопленный, и не произнёс:       — Наказание.       И тут до Брока дошло всё сразу.       — Отставить! — на автомате приказал он. Получилось даже слишком поспешно. Не то, чтобы ему не нравился вид, скорее ему не нравилось то, что стало его причиной. Рамлоу подхватил с пола футболку и протянул ее Зимнему. — Одевайся.       Солдат молча подчинился, прямо так, не вставая с колен. По его напрягшимся плечам Брок понял, что Зимний, скорее всего, ожидает не отмены наказания, а просто замены одного его вида на другой. Натянув футболку, Солдат снова посмотрел на хендлера. Снизу вверх.       — Да встань ты, блядь, с колен! — Рамлоу аж рукой дернул от нахлынувшего раздражения, но вовремя спохватился и отошел чуть дальше, чтобы не нагнетать Зимнему еще сильнее. Роуч-паскуда походу любил поиграть в подчинение с тем, кто не сможет ответить, но кто явно, сука, сильнее тебя.       Солдат поднялся плавным, текучим движением, так, что Брок сразу оценил: и доли секунды не пройдёт, как боец с такой физической подготовкой свернёт тебе шею — и ни пикнуть, что говорится, не успеешь, ни штаны обмочить. Но Зимний в его сторону даже не дёрнулся.       — Вид применяемых наказаний? - спросил Рамлоу.       Пластины на железной руке перекалибровались с неприятным звуком, когда Солдат, глядя в пол, ответил:       — Электрошок.       Ну, да, не стоило и спрашивать. Использование электрошокера в случае неповиновения Агента было прописано в стандартных протоколах. Правда в форме рекомендации, но, как водится, кого это волновало? Зато теперь хотя бы стало понятно, почему Роуч так обожал эти штуковины. Даже поссать без них не мог сходить.       Сам Брок шокеры не любил — не его формата оружие. Правда, у него была при себе парочка портативных, на всякий случай. Он с невозмутимым видом достал их и отбросил в ближайшую кучу с барахлом.       — Видишь? — он поднял руки, демонстрируя пустые ладони, и посмотрел на Зимнего, который проследил за ним напряжённым взглядом. — Никаких шокеров. Это не мой метод. — Брок говорил медленно и спокойно, чётко разделяя слова. — Если я задаю вопрос — ты отвечаешь. Если ты отвечаешь, я не наказываю. Это понятно?       — Так точно. — ответил Зимний и снова уставился в пол. Рамлоу понял: Солдат ему не верит. Да и с чего бы? Для него он был всего лишь ещё одним из тех муда… Ну ладно, себя Брок мудаком не считал, во всяком случае, не в этот раз. Однако, он был для Зимнего тем, кто имел над ним полную власть. И кому Солдат обязан был подчиняться беспрекословно, даже, если приказ был возмутительно абсурдным. И другой модели взаимодействия в этих мозгах попросту нет. Или есть? До полусмерти забитая ударами тока? Рамлоу аж передёрнуло — чувство было не из приятных. Но, как бы там ни было, творить всякую хрень в отношении этого парня он точно не собирался. Ему, как впрочем, и начальству, нужен был эффективный боец, а не затаивший недоброе хищник.       Брок кивнул этим своим мыслям и задумчиво вытянул из коробки две бутылки воды, одну из которых сразу кинул Зимнему. Реакция у него была что надо — поймал, не глядя. Красота. Рамлоу всегда неподдельно восхищался физической силой, остротой реакций и вот этим вот всем, что олицетворял собой Солдат. За вычетом некоторых важных нюансов, конечно же. И себя он старался держать в форме, выкладывался по максимуму так, чтобы, учитывая все свои идеалы, не стыдно было, в первую очередь, перед самим собой.       — Пей. — подсказал он, как нечто само собой разумеющееся, и сам присосался к своей бутылке. Общаться с Зимним проще всего было в категориях прямых, понятных приказов. И постепенно приучать к себе и к новым правилам, хотя терпение никогда не было его благодетелью. Туше.       Короткое время Зимний смотрел на бутылку в руке так, словно ждал подвоха. Потом хрустнул крышкой и, по-прежнему не поднимая глаз на Брока, выпил. До дна. Рамлоу подумал, что точно также он бы выпил и предложенный яд — старательно и беспрекословно, при этом прекрасно зная о последствиях. Да, хреново быть парнем, не имеющим даже права возразить.       — Причина наказаний? — задал Брок следующий вопрос.       На этот раз Солдат поднял взгляд:       — Исполнение приказов.       Определённо, нужно стараться лучше держать лицо, чтобы не ловить брови на затылке. А то это даже не профессионально как-то, ей богу. Сейчас перед ним стоит идеальное оружие, единственное в своём роде, задача которого — исполнение приказов в лучшем их виде. Его создавали именно для этого, дрессировали, как собаку. Зимний Солдат априори не мог ослушаться, не мог не подчиниться. И находились же вот такие больные ублюдки, как Роуч, для которых существовало лишь «послушание через наказание» и никак иначе. Наказывать за исполнение приказов того, кто лишён воли, чтобы ослушаться — как это? Зачем? Рамлоу на клеточном уровне не переваривал таких вот противоречий.       Внезапно вспомнился поход в цирк в далёком детстве и огромный медведь в клетке. Будучи совсем мелким, Брок не придал значения тому, как зверь загнанно жался к дальним прутьям и как пригибал голову в подчинении дрессировщику. Он тогда просто слепо восхищался, не замечая, насколько там внутри всё было сломлено. Сломано.       Рамлоу скользнул взглядом по Зимнему и с тоской отметил это поразительное сходство: вот он — медведь, огромный, сильный зверь, забитый электрошоком, каждый удар которого вытравливал из него все человеческое, оставляя только страх и ненависть. Блядский цирк, как он есть.       Брок сделал ещё один глоток, чтобы смыть горечь с языка.       — Расскажи мне.       Зимний посмотрел на него с искренним непониманием. Рассказывать он не умел. Вернее, мог бы, конечно, но если бы чётко понимал, чего именно от него хотят: анализа, отчёта, доклада — и по какому конкретно вопросу. Потом он всё-таки решился и попросил переформулировать приказ. Рамлоу вздохнул, напоминая самому себе — излагать вопросы максимально просто и лаконично. При этом от его глаз не укрылось, как Солдат колебался перед тем, как открыть рот: явно ждал очередного наказания. Брок мысленно улыбнулся. Возможно, его подход может оказаться вполне рабочим, нужно только осторожно выяснить пределы разумных свобод. Во всяком случае, кое-что до Зимнего уже начало доходить, хоть и медленно, а сиюминутных результатов он и не ждал.       Дальнейшее, правда, оказалось далеко не радужным, и несколько раз Брок чувствовал, как начинает в буквальном смысле кипеть и терять терпение. Очень хотелось схватить Солдата за что придётся и встряхнуть хорошенько, да только по понятным причинам — смысла не было. На подобный разговор с обычным человеком ушло бы от силы минут десять, с Зимним же они убили почти неделю: наводящие вопросы приходилось формулировать максимально понятным для Солдата образом. Брок сам себе чуть мозги не сломал, Зимний же отчаянно тормозил. У него в голове явно не складывались А и Б. Привычное, хоть и мучительное взаимодействие с бывшим хендлером больше не работало, а как вести себя с новым и чего от него ждать — Солдат пока не понимал, и сопротивлялся упорно, сам с собой воюя в своём маленьком и замкнутом мирке.       Осаживая себя каждый раз, Брок подбирал ключи к Зимнему очень аккуратно, прекрасно сознавая при этом, что стоит ему переборщить — и привычная система координат Солдата рухнет. Она и так-то была конструкцией весьма шаткой. Рамлоу видел, что его действия мучают парня не хуже пыток шокером. Но, всё же это была боль не физическая, и, как он надеялся — временная. Зачем он это вообще делал? Брок бы ответил — из-за привычки всё всегда делать по-своему и соваться в самое пекло в желании доказать всем и каждому, что он лучший.       Так или иначе, но всё-таки ему удалось вытянуть из Зимнего часть интересующих его подробностей. Роуч находил особенное развлечение в том, чтобы приказывать Солдату нарушать установленные директивы. Например, критиковать вышестоящих, отвечать тогда, когда не спрашивают, и всё остальное в таком же роде. Ещё и наверняка пользовался его знаниями и опытом, выдавая за свои. А потом вымещал на нём злость, и Брок не мог сказать наверняка, кто из этих двоих на самом деле был более ущербным. Немудрено, что у Зимнего так кипели мозги: выполнишь приказ — плохо, не выполнишь — ещё хуже. И как только парень не прибил этого козла. Впрочем, вопрос был риторическим: Рамлоу слишком хорошо понимал — как именно и почему не.       Шло время, и Солдата слегка попустило, но больше ничего особо не менялось. Брок, правда, иногда ловил на себе излишне внимательные взгляды, но, во всяком случае, ненависти в них не было. Расхолаживать Зимнего, несмотря на новые методы и сочувствие к нему, тоже не стоило, а потому наказания всё же присутствовали: пробежать лишние 20 километров, послать на стрельбы после интенсивных силовых упражнений, запретить включать горячую воду в душе (последнее действовало на парня особенно удручающе). В любом случае, некоторые из наказаний шли Зимнему только на пользу — сильнее будет, в конце концов. И точно были лучше пыток электричеством. Одним словом, Брок штрафовал Солдата, как и любого из своих парней в Страйке, подчёркивая лишний раз, что не делает между ними особенной разницы. Ну, если только с поправкой на физические возможности.       О поощрениях он тоже не забывал — как-то принёс Зимнему шоколадку с орехами, после чего совершенно дебильное выражение восторга в серых глазах преследовало его ещё недели две. С тех пор он изредка ему что-то таскал, будь то галеты или протеиновые батончики из сухпайка, или фрукты, или даже то, чем парни из Страйка делились между собой. Последнее, кстати, грело душу самому Броку, ведь их «между собой» включало и Зимнего тоже. Ребятам явно льстило считать его, в какой-то степени, «своим» - хотя, конечно же, и опасались они Солдата изрядно.       Ещё как-то раз он принёс ему пирожное, которое выглядело как из жопы, ей богу, но Зимний был рад и этому: ему было совершенно плевать на внешний вид, ему был важен вкус — яркий, необычный, такой, чтобы рецепторы верещали от восторга. В итоге, Брок смог выяснить, что Солдату нравится практически всё шоколадное, не нравятся мягкие груши и солёная карамель, а кукурузные чипсы он отчего-то и вовсе полностью игнорирует. Даже не попробовал ни разу.       Также, Рамлоу научился понимать, когда Зимний на взводе, когда спокоен и когда удовлетворён. Узнал, что у парня теплела живая рука, если ему было хорошо. Что он любит горячий душ и спарринги, а не любит суету вокруг, стричься и бег на длинные дистанции. Солдата приводило в восторг новое оружие и возможность поработать с ним. Особенно ему нравились большие пушки, и Брок этот восторг с ним искренне разделял.       А однажды, в одной очень горячей заварухе Солдат походя, безо всякого приказа, прикрыл его задницу. Сам Брок тоже в долгу не оставался ни раз, и не два: шальная пуля — штука непредсказуемая, жалит и лучших, и самых лучших. Но, только он бы прикрыл парня в любом случае, а вот за Зимнего не смог бы сказать наверняка. Тем не менее, Рамлоу был твёрдо уверен в одном: задницу Роуча Солдат бы прикрывать точно не стал.