we played hide and seek in waterfalls

— Мы можем повесить её вот сюда, — парень по указанию подвинулся правее и стал цеплять веточку. — Да, только не слишком высоко, иначе потом не достанем. Стой, Вилбур, давай лучше чуть подальше от окна — на этот раз Джордж отошёл в сторону и стал показывать левее. — Хорошо… — Вилбур спокойно спустился с лестницы, придвинул её влево и снова поднялся по ней, цепляя веточку на место, указанное Джорджем. — Думаешь, она не слетит тут? — начал Джордж. — Джордж! Мы сегодня закончим украшать гостиную, или я так и буду устраивать тест-драйв лестницы до конца дня? — Вилбур взмахнул руками, вовсе не ругаясь по-настоящему, скорее выражая желание поскорее закончить с этой комнатой, потому что в планах у них украсить весь дом, а застопорились они ещё в начале, на самой первой комнате. — Ладно, ладно! Цепляй уже тут… — Джордж улыбнулся и сложил руки крест-накрест будучи в позе какого-то важного руководителя стройки. Закончив, Вилбур снова спустился с лестницы. Она, по правде говоря, ему не особо-то и была нужна. Тут сработало правило «делай по канону» - раз уж украшать что-то, то так, как делают это в фильмах, книжках и прочем. Да и так веселее в какой-то степени. Сут зевнул и потёр глаза: — Всё-таки надо было вчера лечь спать, а не отдавать драгоценные часы отдыха той мелодраме, которую посоветовал Фил. Как я и говорил, она оказалась слишком заунывной… И как он только выдерживает такое кино!? Джордж засмеялся. — Вилбур, ладно ты - он ведь ещё и Кристин заставляет их смотреть. Фил действительно очень любил такие долгие, тягомотные мелодрамы. Самое интересное, что презентовал он их так, будто это самые эпичные остросюжетные картины, которые только можно найти во всем мире. После таких ярких рекомендаций волей-неволей захочешь глянуть, что же там такого цепляющего. А потом оказывается, что это очередная история про беднягу из британской глубинки, страдающую от своих громадных амбиций под еще более заунывную музыку. Джордж раньше тоже попадался на это, но теперь он чаще всего просто работает за ноутбуком во время просмотра, пока Вилбур пытается уловить заявленный Филом глубокий смысл фильма. В том-то и дело, что тщетно. — Я думаю, лучше все-таки эту веточку перевес… — и тут Вилбур приближается к Джорджу и рукой закрывает его рот, прежде чем тот успевает хоть что-либо сказать. Сут может почувствовать рукой то, как Джордж улыбается. На мгновение ему кажется, что он случайно сделал ему больно, но потом он понимает, что это не так. Морщинки вокруг глаз Джорджа разглаживаются, потому что он задерживает взгляд на парне, стоящем напротив. В комнате пахнет рождественскими свечами, которые они зажгли с утра: что-то с цукатами и гвоздикой. Этот запах настолько пронизывает всё вокруг, что кружится голова, но в основном просто появляется желание прилечь, поспать или поесть чего-то сытного и праздничного. Ещё и Джордж стоит здесь в своём праздничном темно-синем свитере, выглядя таким домашним и отдохнувшим, сияя своей широкой улыбкой и закрывая глаза каждый раз во время смеха. Всё это приятно. Это чувство - приятное. И этого было достаточно. Чего угодно было бы достаточно. Вилбур без какой-либо спешки целует Джорджа в лоб, не убирая от него руки. Дэвидсон сначала громко вздыхает, но в итоге поддается. Это невозможно было не сделать, когда Вилбур покрывал его лоб поцелуями, не оставляя ни единого места, где бы не побывали его губы. Джордж чувствовал себя чертовски уязвимым, но это не пугало его. Он только хотел бы… Дэвидсон всё же решает взять дело в свои руки и, отчётливо осознавая их неравные положения, основывающиеся на разнице в росте, подставляет правую ногу под голень Вилбура, а одной рукой пытается мягко пихнуть его в живот, чтобы тот двинулся назад. Так и получилось: Вилбур подался назад и начал было уже падать на диван, но в последний момент обрёл равновесие, и вот тогда Джордж понял, что его план сейчас обернётся против него. Вилбур ухватился за талию младшего, и теперь у того не было никакого шанса. Джордж спиной повалился на мягкий диван позади него, а следом за ним на него упал Вилбур. Сут искренне старался не придавить Джорджа, но сделать это было довольно тяжело, учитывая то, как они улеглись. Всё, что ему удалось - локтями приподняться от плечей Джорджа. Всё ещё убийственно близко. Джордж ничего не успел сообразить, но когда он осознал себя лежащим всем телом под Вилбуром, дышать стало заметно тяжелее. Сложно было сказать, что больше его смущало: то, что он как какая-то кукла повалился на диван, пытаясь осуществить свой план по собственному освобождению или то, что прямо сейчас всё его тело прилегало к телу Сута. Он не стал более размышлять об этом. Джордж положил ладонь на макушку Вилбура, придвигая того ближе и целуя. Он делал всё довольно быстро, немного спеша, но не терял при этом нежности. Он не мог делать что-либо без нежности, когда дело касалось Вилбура. Он не был уверен, что Вилбур в этом нуждался. В этом нуждался сам Джордж, который был убеждён, что к Вилбуру надо относиться так, будто тот был лепестком жасмина: мягким и легкоранимым. Дэвидсон считал, что Вилбур был драгоценнейшим, самым дорогим, что есть в его жизни, и именно поэтому Джордж хотел сделать всё, чтобы оберечь Вилбура. Он не знал, как выразить всю свою любовь и преданность - это приводило к тому, что он был нежен по отношению к Вилбуру настолько, насколько это возможно. Они целовались очень смело. За два месяца они уже настолько привыкли прикасаться друг к другу, что были довольно-таки раскрепощенными. Джордж водил рукой по шее Вилбура, путал руки в его волосах, медленно поглаживая. Раздирающее его кожу желание залезть под кожу Вилбура, быть ещё ближе, впустить его в себя, что бы это ни значило. Дэвидсон поднимает правую ногу и кладёт её на спину Сута, пытаясь не наваливать её слишком сильно. Вилбур очень удивился этому жесту. Раньше Джордж не делал ничего подобного. Необычности ещё добавляло то, что Вилбур в принципе ни разу не был в близости такого рода с мужчиной. Это заставило его слегка волноваться, потому что несмотря на то, что они с Джорджем не незнакомцы, он всё равно не совсем знал, как именно себя вести. Он положил руку на бедро Джорджа и провёл по нему от тазовой кости до колена, не прекращая поцелуй. Вилбур был уверен, что если бы Джордж был в шортах или в нижнем белье, а не в штанах, то такой смелости Сут бы в себе не нашёл. И всё же этот жест не остался незамеченным для Джорджа. Дэвидсон прерывисто вздыхает и немного надавливает ногой на спину Вилбура, придвигая того ещё ближе, ещё теснее. И в этот момент Вилбур стал терять себя, потому что он не подумал, что будет настолько тесно и горячо. Он пытался дышать, а воздуха всё не хватало, ведь поцелуй был бесконечным, они оба не хотели отрываться друг от друга. Но получилось всё же так, что Джордж остановился первым. Теперь Вилбур мог видеть полностью его лицо, заглянуть в тёмно-карие глаза. Он действительно нуждался в этом. И, боже господи, каким же раскрасневшимся был Джордж. Казалось, не осталось ни одного места на его лице не покрытого розовыми пятнами. Он тяжело дышал и пытался сфокусировать взгляд на Вилбуре, но у него совсем не выходило. У Сута что-то перевернулось в желудке, он даже почувствовал лёгкое головокружение. Он положил ладонь на щёку и, поглаживая её, попытался помочь Джорджу восстановить дыхание. Это безумие. Сейчас он может думать только об этом. То, чем они двое являются друг для друга, то, что они делают друг с другом - это самое настоящее безумие. — Ты хочешь, чтобы мы остановились сейчас, на этом моменте? — Вилбур подал голос, но он не был уверен, что сам услышал собственный голос. Произнёс ли он вообще что-то. Джордж немного поднял подбородок и изменил взгляд на более сфокусированный. Значит, всё-таки услышал. — Нет. А ты? Сут не знал. Он хотел продолжить, но он не мог сказать точно, сможет ли со всем справиться. Возможно, было глупо волноваться по этому поводу, всё-таки он уже взрослый мужчина. Он спал с огромным количеством человек, начиная со второго курса университета. Он только… Он ни разу не делал это так. Ну, то есть, он спал с людьми, но он не волновался о том, сделает ли он всё правильно. Конечно, он всегда был вежлив и внимателен, но конкретно его это, как правило, не задевало. Сейчас же он еле удерживает свою голову от полнейшего краха. Он хотел сделать всё очень правильно, хотел сделать всё, не сбив этой их с Джорджем тонкой нити взаимопонимания. Он всецело доверял Дэвидсону, не боялся говорить с ним и отдельно прояснять некоторые моменты, волнующие его, но это… Это было настолько в новинку для них, что он даже не знал, с чего тут начать, как лучше подойти к обсуждению таких вопросов. — Я… я немного не уверен в том, что знаю, как сделать лучше. У меня не было такого опыта с мужчинами и я… Извини, если я сейчас порчу всё тем, что говорю про это, но это правда. Я волнуюсь на этот счёт. Теперь Вилбур совсем себя накрутил, как ему казалось. Он закрыл на мгновение глаза и почти начал жалеть о сказанном, говоря себе, что можно было обойтись без этого. Можно было просто не вести себя как тряпка и продолжить, и потом всё было бы нормально. Но Джордж не стал ничего отвечать, Сут в целом не успел увидеть никакой реакции на сказанное прежде чем оказался в объятиях Дэвидсона. Тот лишь быстро придвинул Сута к себе, обхватив его обеими руками и уткнувшись в шею. Они стали дышать глубже, и воздух постепенно стал разряжаться. Дэвидсон держал его так крепко. Джордж снова прерывисто вздохнул и зашептал: — Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, — его голос был таким тонким, как если бы ему нужно было рассказать кому-то секрет в комнате, полной молчащих людей. Одновременно всё и ничего могло бы рассеять это. Но Вилбур услышал это сейчас, когда снаружи был настолько сильный снегопад, что крыльцо наверняка замело, когда соседские дети снова кидали мяч во дворе, и он время от времени попадал по двери со стороны сада, сотрясая их дом, когда телевизор в рабочем кабинете неугомонно трещал про какие-то инновационные микроволновки, которые срочно нужно приобрести всем жителям Брайтона. Он услышал это. Вилбур зажмурил глаза, потому что в них резко зажгло. Горло стало першить, а скулы сводить. Чувства нахлынули на него одной большой волной, и он стал пытаться сдерживать мысли о том, что он прямо сейчас хочет сделать предложение лежащему под ним парню и о том, что они в этот же день поедут на медовый месяц в Альпы и что ничего их больше никогда не потревожит, и вообще они проведут остаток жизни вместе. Но больше всего он пытался перестать повторять у себя в голове этот тихий шёпот «я люблю тебя». Сердце окончательно успокоилось, а любые остатки волнения ушли прочь. — Я тоже тебя люблю, Джордж. Вилбур снова потрепал его по волосам и переместил руку тому на спину. Они полежали в объятиях ещё немного, прежде чем пойти и продолжить украшать дом. Они спокойно приняли то, что случилось. Это не было чем-то «поворотным» в их отношениях. Джордж и Вилбур просто позволили этому быть, потому что знали, что всё придёт в свой положенный час. У них было время всего мира, и они не хотели сейчас волноваться об этом. Они украшали гостиную ещё примерно два с половиной часа, потому что Джорджа постоянно отвлекали звонки от заказчиков, а Вилбур сам отвлекался на всякие необычные украшения. Они поставили ёлку, когда было девять часов вечера. Это «потрёпанное жизнью дерево» со слов Вилбура стояло в углу гостиной, и на ней висело множество красивых рождественских шаров. Гирлянды были повешены по всему дому, но самые дорогие и яркие были расположены опять же в гостиной. Там вообще было много всего интересного: снеговики на самых неожиданных местах, носки на стенках и книжных шкафах, нарисованные специальным баллончиком снежинки на окнах. Рождество было уже на пороге, и весь их дом сверкал в преддверии этого праздника. Было сложно не соответствовать этому витающему в доме настроению. Семейно и тепло. *** В Рождественскую ночь они зажгли бенгальские огни и танцевали под песни “Abba”. Гирлянды резво мигали, телевизор транслировал новогодние шоу, а люди на улицах уже стали запускать салюты. Вилбур по традиции сыграл пару песен на гитаре, и, как всегда, переделал несколько песен популярных исполнителей на свой лад так, что Джордж почти умирал от смеха. Еды у них, благодаря настойчивости Джорджа в готовке и заготовкам матери Вилбура, было достаточно. На самом деле, они почти не подходили к столу. Выпили только немного вина и пошли смотреть фейерверки. Снега в тот день почти не было, но сугробы лежали ещё с прошлых дней. Выйдя на улицу, Джордж выпустил пар изо рта: — Ну и холодрыга. Надо было взять шарф. Сут моментально снял с себя свой шарф и укутал в него Джорджа. — Вилбур, да ты с ума сошёл! А о себе позаботиться ты не хочешь? Сут с улыбкой на лице быстро целует его в губы и поднимает сразу же выше переднюю часть шарфа так, чтобы она полностью скрывала челюсть Джорджа. Именно в этот момент позади них раздается хлопок от выпущенного фейерверка, но Вилбур не поворачивается, пока нет. А Джордж в свою очередь смотрит только на Вилбура. — С Рождеством, мой дорогой Джордж. Джордж всё же опускает шарф пониже и отвечает: — С Рождеством, Вилбур.