we played hide and seek in waterfalls

Их дни после той осенней поездки наполнились ещё большим теплом, чем когда-либо. Вилбур стал не то чтобы открытее в проявлении своих чувств, ведь он всегда был таким, Вилбур будто вкладывал в это более сокровенный смысл. Бывало при просмотре фильма они неизбежно оказывались в объятиях друг друга и сидели так, никак это не комментируя. Также Суту нравилось перебирать волосы на макушке Джорджа, и теперь он это делал каждый раз при выпадающей возможности. Но самое необычное изменение — Вилбур стал целовать Джорджа время от времени: короткий поцелуй перед сном, более продолжительный в щёку перед тем, как уйти на работу. А иногда он просто выцеловывал всё на лице Джорджа. В такие моменты Дэвидсон, который и без того был очень взволнован, просто улетал на восьмые небеса. Ему хотелось глупо смеяться и говорить глупости, как совсем юный подросток, и всё потому, что ему это очень нравилось. Он даже не знал, что так хотел этих поцелуев, не знал, что так в них нуждался. И всё же, сам Джордж такую инициативу проявлять пока что не мог. Стеснялся, да и был не уверен насчёт всего этого. Иногда его преследовала мысль, что это не по-настоящему или что у Вилбура это скоро пройдёт, поэтому он не хотел придавать этому слишком большое значение. Хотеть-то не хотел, но продолжал радоваться каждому прикосновению с мягкой улыбкой на лице.  Он ведь действительно доверял Вилбуру. Вилбур Сут был человеком, который делал все его дни ярче и добрее: его беспрестанная поддержка, нескончаемое желание познать как можно больше этой жизни и, что самое приятное, сделать это с Джорджем. Когда в их жизни появились трудности, касаемо работы, касаемо финансов или родителей Джорджа, Сут всегда говорил не переживать, уверял, что они со всем разберутся вместе, и из-за этого казалось, что находясь рядом с Вилбуром в жизни можно было решить вообще всё. Это было очень светлое чувство. Джордж старался быть таким же человеком для Вилбура, потому что иногда Джордж думал, что в самом деле Сут не так спокоен, как ведёт себя снаружи. Если это правда, то Дэвидсон тем более постарается сделать всё возможное, чтобы быть поддержкой для Вилбура. Как если бы они были самой настоящей семьей, если, конечно, они уже ей не являются.  Кстати, говоря о семье, стоит упомянуть, что в начале декабря родители Вилбура пригласили его и Джорджа на ужин в их доме. Дэвидсон был знаком с родителями Сута, поэтому в целом ничего необычного, но именно на какой-то простой, не праздничный ужин его ранее не приглашали. Хоть и ужин был назначен практически за две недели до Рождества, праздничным он явно не был. Что бы там ни было, возмущения со стороны Вилбура было уйма! Он настоятельно утверждал, что его родители, как самые фанатичные британцы, будут обсуждать на ужине либо самые скучные на свете выборы президента Америки, либо вовсе поднимут тему важности легализации однополых браков в Азии. Вилбур даже объяснил Джорджу все тактики поведения в том или ином случае, но, конечно, Дэвидсон ничего запомнить не смог, а только многозначительно кивнул. Он не видел смысла беспокоиться об этом, потому что он уже встречал родителей Вилбура, и они показались ему очень интересными людьми, просто со своими причудами. И в самом деле, ужин прошёл действительно хорошо.  В тот день был небольшой мокрый снегопад, на улице было темно и холодно, но не настолько, чтобы замерзать без перчаток. Многие люди развесили новогодние гирлянды на заборах своих дворов и отовсюду мелькали разноцветные огоньки. Рождественское настроение поднималось с каждым вздохом, и от этого было очень радостно. Работа тогда начала чувствоваться несерьезной, как было всегда перед Рождеством. Всё казалось подготовкой к праздникам, и даже какие-то проблемы ощущались всего лишь маленькими неприятностями, едва мерцающими на фоне большого рождественского счастья. И Джордж, и Вилбур очень ценили это время.  — Ну, мы уже почти пришли. Джордж, ты ведь помнишь всё, что я тебе говорил: делай вид, что Великобритания священа, никогда не начинай первым говорить про Белый дом, иначе мы с ужина никогда не уйдём, не спрашивай про Мива, даже одно слово об этом коте побудит маму показывать всевозможные его фото, и это тоже задержит нас до ночи. В целом, будь собой, они тебя обожают. Просто надеюсь, что они не будут сегодня чересчур энергичными, потому что в таком случае… — Вилбур бегло тараторил, размахивал руками и шагал более резво, чем обычно.  Джордж засмеялся: — Я понял, Вилбур, я понял! Я уверен, ничего из ряда вон выходящего не произойдёт. Всё будет отлично, твои родители самые либеральные люди на всём белом свете, если я даже случайно опущу какую-то глупость, они просто посмеются и продолжат вести беседу.  Вилбур в больше шуточном виде, чем всерьёз, схватился за голову и стал ей мотать:  — Глупый, глупый Джордж. Глупец, шагающий прямо в руки к погибели, — он выглядел смешно, так, устроив целую драматичную сцену посреди улицы.  Джордж снова засмеялся, и, пройдя ещё несколько метров, они подошли к двору дома. Он, как всегда, выглядел очень украшенно. Неизвестно почему, но родители Сута любили украшать дом так, будто в нём живёт полноценная семья и с детьми, и с внуками, и с кошками, и с собаками. А на деле там жили всего два человека: мистер и миссис Голд. Миссис Голд была большой фанаткой всего, что связано с садовничестом, и не просто потому что любила свой сад, но и потому что по образованию она была биологом, специализировалась на ботанике. Иногда она забавно вставляла какие-то факты про растения, названия которых Джордж даже не знал, но рассказывала она действительно интересно. Если бы Дэвидсон учился в университете, он бы с удовольствием слушал профессора, говорящего с таким огоньком, даже если речь была бы про какую-то акацию. Мистер Голд же был еще более заинтересованным в науке человеком. Со слов Вилбура, он мог часами обсуждать экономику разных государств, никого при этом не заставляя скучать. Однако это не значит, что он был человеком более серьёзным, чем его жена. По правде говоря, они оба были людьми весьма открытыми, с хорошим чувством юмора. Они никогда никого не осуждали, и складывалось ощущение, что они инопланетяне, которые прибыли в этот мир, чтобы заниматься своими науками и радоваться простым житейским вещам. Всего пару встреч с ними дали Джорджу понять, что именно поэтому их сын, Вилбур Патрик Спенсер Голд, так открыт для всего, что предлагает ему жизнь. Именно поэтому Вилбур сердечно горит географией, геологией и каждый вечер перелистывает свои атласы, которые считает настоящим богатством. Именно поэтому он играет на гитаре и поёт в своих песнях о бесконечных лесах, горах и холодном полярном солнце, согревающем белых медведей.  Домой их впустил мистер Голд. Он с широкой улыбкой на лице пожал руку Джорджа и стал рассказывать о сегодняшнем дне: о том, как миссис Голд заставила его пропылесосить весь дом и вытряхнуть ковёр, который он впоследствии уронил в снег и, попытавшись исправить ситуацию, сделал всё только хуже. Весь рассказ очень насмешил и Джорджа, и Вилбура, и в таком настроении они прошли на кухню. Кухня миссис Голд была пристанищем действительно хорошей хозяйки: абсолютная чистота, ухоженность, никакой лишней посуды. Но не было при этом ощущения пустоты или скуки. Вовсе нет - посвсюду находились на первый взгляд непримечательные вещички, такие как маленькие вязанные игрушки или старинные тарелочки с необычным выгравированным рисунком, фотографии в красивых деревянных рамочках и даже небольшие рождественские снеговики на столешницах. Ещё Джорджу очень нравились декоративные еловые веточки, не чересчур броско развешанные по кухне. В общем говоря, кухня была очень уютной. В такой кухне и вправду хотелось собираться всей семьей, обсуждать насущные дела и наслаждаться ужином.  — Мальчики, вы как раз вовремя! Через пять минут достану индейку из духовки, и всё будет окончательно готово, — она восторженно прошла ближе к столу и надела рукавицу-прихватку. — Джордж, дорогой, как твои дела? Ты разобрался с теми вещами, которые оставил в старой квартире?  — Да, миссис Голд, собственник квартиры долго упирался, но в конечном итоге я их забрал. Уже почти девять месяцев прошло, честно говоря, к тому моменту они мне уже и не были нужны, — ответил Джордж и слегка осмотрелся по сторонам. От готовки окна кухни запотели и было немного душно.   — Вот же упрямец, и врагу не пожелаешь таких арендодателей. В любом случае, дорогой, я очень рада, что всё кончилось хорошо, — она мило улыбнулась и проверила готовность индейки. До Джорджа дошёл прекрасный аромат запеченной индейки всего за эти пару секунд, что духовка была открыта, и он уже в уме сложил, что ужин будет великолепный.  — Мам, я заберу те вешалки из своей комнаты. Мы с Джорджем купили кучу вешалок, но они все ломаются спустя месяц. Мои старые вешалки ничем не заменить, — Вилбур подал голос и тут же удалился на лестницу, не теряя времени.  — Конечно, сынок, можешь взять их. Всё равно без дела висят, — миссис Голд не отвлекалась от готовки, и Джордж решил на время выйти из кухни, чтобы дождаться, когда ужин будет окончательно готов. Он поднялся по лестнице наверх за Вилбуром, потому что не мог упустить возможности ещё раз увидеть старую комнату Сута. В ней было много всякого, чего Джордж не понимал.  Она находилась на втором этаже, по коридору справа. На втором этаже свободных помещений было не так уж и  много: комната Вилбура и ещё одна комната, использовавшаяся как кладовка. Впрочем, старая комната Вилбура сейчас тоже служила отчасти кладовкой.  — Вилбур, это я, если что. Не пугайся, — Джордж тихонько постучал по открытой двери и зашёл. В комнате пахло как в книжной лавке или магазине какого-то коллекционера. На полу были горками разложены книги Вилбура, которые он не стал забирать к ним домой по неизвестной Джорджу причине. Это не было похоже на Вилбура, ведь он любил сохранять свои старые вещи, держать их в шкафах, коробах и на чердаке. Главное, что рядом с собой.  Сейчас в комнате единственным источником света был включенный Вилбуром светильник, горящий тепловатым жёлтым. Окно здесь выходило на соседский двор, но на улице было уже темно, и поэтому создавалось странное ощущение уюта и уединенности. На улице местами горели только новогодние огоньки.  — О, Гоги, ты тут. Смотри, — он тыкнул пальцем на карту мира, висящую над его старой кроватью. — Вроде бы я тебе ещё не показывал.  Джордж подошёл поближе и рассмотрел то, на что указывает Вилбур. Это была территория Австрии. Рядом с точкой, гласящей «Vienna», размашисто, неаккуратным почерком были написаны слова: «horizon's my target, if i keep on moving, never lose sight of it». Джордж удивился. Сначала он попытался вспомнить какую-либо песню со схожими словами в тексте, но потом понял, что таковой точно нет, в ином случае он бы точно о ней знал, потому что их с Вилбуром музыкальные вкусы не слишком сильно отличаются. Вилбур снова заговорил:  — В шестнадцать лет я составил маршрут своего большого путешествия по миру, я тогда его записал, сейчас он лежит в каком-то из атласов у нас дома. Первой точкой, которую я должен был посетить, была Вена, — он рассказывал это немного пониженным голосом, будто боялся спугнуть что-то находящееся в этой комнате, как бы пугающе это ни звучало.  — Почему именно Вена?  Он улыбнулся и повернулся к Джорджу:  — Не знаю. Наверное, потому что я очень хотел увидеть Венский лес. Когда я был маленьким, мама рассказывала мне о растениях этого леса, о его животных и птицах. Винервальд, как он называется на немецком, находится рядом с долиной реки Дунай. Он окружен виноградниками с одной стороны, и в этом лесу очень богатая флора, — он улыбается мягко, очевидно, вспоминая что-то из своего детства. — Я посвятил несколько недель на изучение Винервальда, а потом заинтересовался самой Австрией. Так я и решил начать своё путешествие именно оттуда.  Джордж внимательно слушал всё, что говорил Вилбур, впитывая в себя его слова так, будто они могут ускользнуть от него, затеряться в этой комнате среди гор книг и сложенных карт.  — Ты так и не съездил туда, не так ли? Ты не начал своё путешествие, — Дэвидсону очень хотелось понять, держит ли этот план Вилбур до сих пор у себя в голове. Он подозревал, что да, потому что из головы Сута просто так ничего не выходит.  — Я обязательно отправлюсь. Не было ни секунды в моей жизни, когда я бы передумал. Я только… — он быстро посмотрел на карту и снова вернул взгляд на Джорджа, будто обдумывая свои следующие слова.  Он вздохнул и собрался начать говорить, но Джордж его перебил:  — Ты был бы против, если бы я поехал с тобой? Ну, я знаю, что иногда тебе нужно уединение и, возможно, это тут случай, когда ты хочешь сделать всё так, как ты задумал изначально, поэтому спрашиваю, — Дэвидсон говорил спокойно, потому что, если честно, он знал, что он может поехать с Вилбуром. Он был в этом уверен.    Глаза Вилбура загорелись, и Джордж подумал, что он мог бы выключить единственный горящий в комнате старый светильник, и даже тогда в комнате было бы светло.  — Ты можешь, Джордж. Господи, конечно, ты можешь. Я хочу, чтобы ты там был, чтобы ты был там со мной, — он заулыбался так искрненне, и глаза его были такими счастливыми, что Дэвидсону пришлось выдохнуть, чтобы не захлебнуться он накрывшей его нежности. Она переполняла его, и именно тогда это случилось в первый раз. Джордж был наполнен любовью, казалось, что в нём не было больше ничего, кроме безграничной любви к человеку, сидящему напротив него. Он позволил этому чувству забрать себя, овладеть собой от ног до головы и до кончиков пальцев, и поэтому подался вперёд.  Он прижался поцелуем к Вилбуру, нежно погладив его щёку. Вилбур в свою очередь так же поднял руку и положил её на шею Дэвидсона, отвечая на поцелуй. Они дышали и цеплялись друг за друга как единое целое. Так, будто это всё, чем они когда-либо могли быть. Сут наверняка не ожидал инициативы от Джорджа, но он совсем не показал удивления. Он подобно Джорджу отдал этому всего себя, ни на что не отвлекаясь.  Дэвидсон чувствовал, что этот момент в корни поменял его жизнь. Возможно, это было немного драматично, но его это не волновало. Он был так рад оттого, что именно он был инициатором в этот раз. В первый раз за всё время. Джордж не мог объяснить это всецело, но ему очень давно хотелось показать, что он хотел этого так же, как и Вилбур. Он пытался показать это во время объятий, придвигаясь ближе, однако ничего не сравнится с тем, чтобы посреди разговора прикоснуться к Вилбуру или поцеловать его тогда, когда хочется. Это значило очень много для Джорджа, потому что он был по-настоящему искренним в эти моменты.    Отстранившись, они без какого-либо стыда смотрели друг другу в глаза с мягкими улыбками на лицах. На самом деле, они попросту не могли этого стесняться. Их открытость друг для друга была настолько всепоглощающей, что места для таких эмоций, как стыд или того хуже - сожаление - не было.  После нескольких секунд молчания, они окончательно успокоились.  — Я думаю, ужин уже готов, Джордж.  Джордж кивнул и они отправились на кухню, предварительно всё-таки захватив так нужные им вешалки. Спускаясь по лестнице, Джордж почувствовал небольшой жар. Ладно, вот это было уже слегка смущающим. Пару минут назад они целовались в старой комнате у Вилбура, а теперь они собираются сидеть за столом с родителями Сута и изображать из себя друзей. Дэвидсон надеялся, что он хотя бы не будет краснеть.  Впрочем, как и ожидалось, ужин был бесподобным. Миссис Голд была замечательной хозяйкой, и на столе было множество блюд, в частности любимых блюд Вилбура: сосиски с клюквой, запеченный гусь, жареная говядина. Даже йоркширский пудинг и рождественское печенье.  — Миссис Голд, это очень вкусно. Как жаль, что вы не научили Вилбура готовить так же, чтобы у нас дома время от времени появлялись похожие блюда, — Джордж изобразил напускную горечь и продолжил есть говядину.  Вилбур возмущенно вдохнул и проговорил: — Ах, значит, тебе всё это время не нравились мои бесподобные авторские сэндвичи?! Ты совсем не ценишь моего труда!  Все за столом засмеялись. Атмосфера вечера была очень хорошей и домашней. Ничего из того, о чём его предупреждал Вилбур, не произошло. Может быть, что-то такое случится на одном из будущих ужинов, но на этот раз всё было спокойно. Сначала, конечно, мистер Голд всё же затронул тему последних выборов Америки, но только чтобы выпустить пару шуток  в сторону Джо Байдена. Джорджу они понравились.  — Вилбур, как дела на работе? Посетители не буянят? — мистер Голд вытер рот салфеткой и обратился к сыну.  — Нет, всё довольно стабильно. Недавно только мужчина пытался одолжить у меня гитару, чтобы исполнить какую-то песню из кантри 90-х. Я пытался объяснить ему, что это запрещено правилами заведения, но он был настроен решительно… — Сут потянулся за сосиской с клюквой. — Какой наглец. И чем кончилось?  Джордж улыбнулся, потому что вспомнил конец этой истории. Вилбур рассказал ему об этом на днях, и Дэвидсон смеялся до боли в животе.  — Мы вместе продолжили петь песню, которую я должен был исполнить согласно списку на тот день… Как же нелепо это было… — Вилбур поморщился от одного лишь воспоминания, а Джордж снова не смог сдержать смеха, и поэтому решил добавить от себя. — Самое интересное, что этот мужчина действительно умел играть на гитаре и даже петь, но был в таком пьяном состоянии, что путал все слова и все аккорды. И поэтому получилась нелепица.  Вилбур согласился: — Да, именно! Надеюсь, подобных типов в баре больше не будет. Миссис и мистер Голд посмеялись. На самом деле, Джорджу всегда нравилось то, как спокойно относились родители Вилбура к тому, чем он занимается. В плане, конечно, Вилбуру уже двадцать пять лет, но во многих семьях вплоть до такого возраста родители влезают в дела своих детей. Работать музыкантом в баре не всегда безопасно, а учитывая географическое образование Вилбура, многие родители бы склоняли сына сменить деятельность: на более стабильную, более общественно одобряемую, более авторитетную, но только не родители Сута. Они принимали всё, чем хотел быть их сын. Чем бы это ни было. Более того, мистер и миссис Голд никогда не влезали в его финансы, не бросались помогать или наоборот порицать. Они знали, что если будут какие-то серьезные проблемы, то их сын даст об этом знать. Конечно, серьезных проблем никогда не возникало, потому что по крайней мере сейчас Вилбур мог опираться не только на свой, но и на доход Джорджа, который и вовсе зарабатывал неплохо, будучи программистом. Они поговорили ещё немного о насущных делах и приняли решение переместиться в гостиную. Там они задержались ненадолго, миссис Голд всего лишь хотела передать кое-какие подарки Джорджу.  — Вот это, дорогой, свитер, который связала моя сестра. Он очень тёплый, и я знаю, что у вас дома иногда бывает довольно холодно, поэтому я заранее подумала, что он тебе понадобится, — она отдала ему темно-синий шерстяной свитер с лунками, вышитыми на рукавах. Джорджу очень понравился дизайн.  — А вот это кружки, которые я хотела уже давно вам отдать, но всё никак не приходился случай, — теперь она передала две коричневые кружки: на одной был нарисован снеговик, а на другой оленёнок. Они были невероятно милыми и подходящими их дому - это заставило Джорджа улыбнуться.  — Спасибо, миссис Голд, я очень вам благодарен за это, — он одобрительно кивнул ей, и его взгляд зацепился за стоящего рядом Вилбура.  Вилбур стоял тихо, не издавал ни звука, и это привлекло внимание Джорджа. Посмотрев на Сута, Джордж понял, что тот уже на него смотрел. И было в этом взгляде что-то абсолютно воздух выбивающее. Вилбур улыбался глазами и казалось, что он хотел что-то сказать, но не знал, как именно это сделать, и поэтому пытался передать сигнал взглядом. Наверное, было странно вот так пялиться на Вилбура на глазах у миссис Голд, но разве Джордж мог что-то с этим сделать? Карие глаза Вилбура грели его так же, как только что подаренный свитер в его руках. Улыбка Вилбура ощущалась так, как могло бы ощущаться горячее какао из кружки, которую он сейчас держал. В этот момент Джордж подумал о том, как ему нравится сейчас находиться тут, быть частью этого вечера. Ему нравится понимать, что он близок с Вилбуром настолько, что может общаться с его родителями. Он смотрит на Вилбура и пытается сдерживать своё обожание ко всему тому, чем является этот осенний парень, ко всему, что с ним связано: его семья, дом, в котором он родился и жил будучи подростком, его старые вещи и рассказы о прошлом. Джорджу было очень тяжело отвести взгляд, но он сделал это, чтобы не прерывать разговор с миссис Голд.  — Конечно, милый, пользуйся с удовольствием, — она по-семейному потрепала его по волосам и улыбнулась.  Их ужин официально закончился в девять часов вечера. Они вежливо за него поблагодарили, попрощались с родителями Вилбура и отправились к себе домой по улицам, укрытым снегом. На обратном пути, что удивительно, было уже не так холодно, но Вилбур всё равно держал руку Джорджа у себя в кармане сцепленной со своей. Он поглаживал его пальцы и продолжал говорить о путешествии, которое они уже немного обсуждали на втором этаже в старой комнате Вилбура. Он говорил, говорил и говорил, а Джордж слушал его и улыбался, параллельно думая про себя о всяких глупых вещах. В том числе о том, что он был готов пойти за Вилбуром хоть на край света, проехать весь мир и остаться в какой-то глухой деревушке Австрии, если бы это означало, что он останется рядом с ним. Потому что, по правде говоря, это всё, чего он хотел. Быть рядом с Вилбуром.