Луч надежды

Я вспоминаю себя в детстве. Беззаботные дни, которые я тратил на друзей, на себя, на родных. Какая глупость. Все что угодно кроме саморазвития. Я мог бы стать хорошим другом для своего бывшего окружения. Я бы жил, окруженный теплом, заботой и уютом. Когда солнце поднимается, звезды уже мертвы. Кровоточащая опухоль внутри меня растет все больше с каждым днем. Я не должен помнить этого. В конце концов, что я вижу когда смотрю в зеркало? Архивный фонд Лас-Пегасуса. Старенькое здание. Отпавшая в некоторых местах краска. Мы готовились несколько месяцев к этой небольшой "операции". Зайти-Забрать-Уйти. Просто до ужаса. Я сижу в фойе и жду когда подойдет мое время. Смотрю на наручные часы-18:56. Смотрю на настенные часы, что так одиноко висят над входной дверью-18:58. Разница в две минуты может нарушить весь гармоничный строй нашего плана. Я ненавижу гармонию. Осматриваю себя еще раз, пытаясь удостоверится что выгляжу подобающе. Деловой стиль, один из моих любимых. Скрывает фигуру, настроение, побуждения, цели. Костюм-двойка и комплект повседневной одежды под ним. Все проработано до мелочей, спасибо "помощникам" из Ордена. Однажды я буду праздновать сжигая настоящее, считая это прошлым. Я не волнуюсь, я слишком погружен в себя чтобы волноваться. Никто не спрашивает почему я сижу тут, чего я жду, зачем я пришел сюда. Давление масс вечно играло на моих нервах. Я не мог вынести когда на меня смотрят толпы. А теперь? Посмотрите на меня, послушайте как я читаю вам то, что даже не мое! Внемлите же, чернь! Я до сих пор не понимаю что со мной происходит. Это революция, или эволюция? И какая разница? В моей ситуации в обоих случаях я двигаюсь лишь вперед. Это всяко лучше бездумного запихивания непонятных пилюль себе в глотку. Я жду. Долго жду. Когда ты занимаешься любимым делом время ускоряется, нелюбимым-замедляется. Но когда ты отправляешься исследовать свои мысли оно, словно сошедший с рельс поезд, возвращается на исходную. Оно не идет быстро, или медленно. Оно просто идет. Преследует тебя и твой шаткий дзен. До тех пор пока не приближается вплотную, а там ты просыпаешься. В одиночестве, в обнимку со своими мыслями. Сердце бьет по рельсе снова и снова. Поезд настигает дзен, Следующая остановка-Лас-пегасус. Мейнхеттен. Кантерлот. Филлидельфия. Балтимейр. Архивы знаний, порядка и гармонии. Я вновь смотрю на часы. 19:01. Моя туша поднимается, пока я до сих пор витаю на железнодорожных путях, ломаю кости, возвращаюсь, и по новой. Двигается на второй этаж, идет, идет. Я просыпаюсь. Киваю купленному сотруднику безопасности, и он учтиво открывает мне дверь дальше. Ему около 30. По крайней мере на вид. Нам пришлось заплатить огромную сумму за его сотрудничество. У меня есть пятнадцать минут. Именно пятнадцать минут его времени мы купили. Я двигаюсь дальше. Волнение нарастает, а с ним и дрожь в руках. Переломы срастаются, сход с перрона в невидимый поезд. Красивая дверь, коврик перед входом, я будто пришел к нему домой а не на работу. Вдох-выдох. Я открываю дверь. Шестидесятилетний упитанный пегас, все пишет и пишет. Отчеты, может уволил кого, видок у него сердитый. Уставший взгляд, очки, деловой костюм. Набор типичного директора. Я захожу и вваливаюсь в кресло. Миленькое помещение, похоже на номер самого дешевого отеля в Кантерлоте. Первое что бросается в глаза-крупный сейф стоящий в углу. Зашторенные окна, качественно сделанный стол, кажется дубовый. Я стучу по нему чтобы привлечь внимание местного постояльца. Он на секунду отрывается от своего дела и смотрит на меня исподлобья. —Чего тебе?.. Голос у него такой же раздраженный как и вид. Галстук в горошек. Я хочу спросить сколько за номер. —Мне нужны записи об экспедициях на северо-западе с 900 по 980 год. Он наконец откладывает все свои дела, и теперь его взгляд прикован ко мне. Мерзко. —Пошел вон. Его голос до ужаса холоден и я бы наверняка запомнил бы эту интонацию надолго, если бы не мои цели тут. —Мне нужны записи об экспедициях на северо-западе с 900 по 980 год. Я вновь повторяю то, зачем я тут. На секунду мне показалось что он покраснел от моей наглости —Тебе не ясно сказано? Катись к черту! Охрана! Кто вообще пустил тебя сю.. Я медленно достаю пистолет из внутреннего кармана костюма и направляю на него. Его голос обрывается и он также медленно поднимает руки на уровень своего лица. Я еще раз повторяю что мне нужно. —Э-это в архивах! Н-на первом этаже. Там и про восток и про юг тоже.. И-или.. Нет, только не это! Они же с меня кожу живьем сдерут! Ты же знаешь! Связанное с Оазисом поместили сюда трансфером. В Оазис посылали экспедиции почти из каждого уголка Эквестрии. По неизвестной причине, правительство Эквестрии решило скрыть информацию об этих экспедициях. Таким образом, различные данные сейчас находятся в каждом крупном городе. Все они ждут когда приказом их переместят в федеральные архивы, в Кантерлот. Когда у нас появился шанс, мы им воспользовались. Лас-пегасус. Мейнхеттен. Кантерлот. Филлидельфия. Балтимейр. Везде есть то, что нам нужно. Я киваю. Он встает и идет к сейфу. Вставляет ключ, открывает. Я осматриваю его стол опустив пистолет. Хм, и вправду кого-то уволил. Забавно. Набор карандашей, ручек, стационарный телефон. Рамка с фотографией. Я беру ее и рассматриваю. Это он и его семья, все улыбаются. Мило. —Двое детей? —А? —У тебя. У тебя двое детей, да? Он поворачивается ко мне пока шебуршит макулатурой в сейфе. —А-ага.. Да.. —Интересно. Говорю я и ставлю рамку на место. Во всяком случае, это просто его работа. Просто.. Пуля въедается в плечо, словно меня ударили кувалдой, а затем еще одна. И еще. У меня не было времени целится. Всего я насчитал шесть выстрелов. Три из них-мои. Его тело барахтается в предсмертных конвульсиях. Мне повезло больше. Сердце бешено бьется. Я не могу сконцентрироваться. Вдох-выдох. Встаю, отряхиваюсь, подхожу к сейфу и забираю все. Пачкаю кровью все, до чего могу дотянуться Никаких денег. Только информация. Я убил за кучку данных. Выхожу из кабинета. Кровь течет здорово, боль нарастает. Медленно нарастает. В левой руке в охапку собраны бумаги, в правой-пистолет. Быстро стаскиваю с себя костюм и бросаю в сторону. Пиджак жалко, он немало стоил, но теперь в нем дыра и он весь в крови. Мы надеялись вернуть его обратно. Не получится Я быстро заковылял по коридору к выходу. Где-то внизу слышатся крики и вопли. Будто я иду за ними. Из-за угла ко мне подбегает купленный сотрудник безопасности. Ненавижу продажных. —Ох боги, ты в порядке? Давай быстрее, тебя уже ждут. Я смотрю на наручные часы. Пятнадцать минут прошло. Благодарю и высаживаю еще два патрона ему в живот. Все же, его время кончилось В глазах мутит, будто я неделю подряд не спал. Спускаюсь вниз, выхожу на улицу. Медведь ловит мое тело и затаскивает в машину. Осматриваюсь и вижу Грегга за рулем. Он смотрит на меня, я на него. Мы оба улыбаемся. —Мда, чувак, хреново выглядишь. Ну, хоть живой пока что. Он рассмеялся и как только Медведь сел на место мы тронулись. Это нельзя назвать машиной. Это грузовик с отпиленной крышей. не знаю где Грегг нашел его, но зато у нас есть транспорт. Я отбросил пистолет Медведю, а архивы положил перед собой. Руки в крови, архивы в крови, пистолет в крови. Греггу прийдется долго все это отмывать. Попадание пули чувствуется совсем не так как раньше. Я не должен этого помнить Демоны пляшут в моем разуме. Забавно. Будет забавно умереть в июле. Мой самый нелюбимый месяц. В итоге два месяца на подготовку и еще два на выздоровление. Лечение после кустарной операции такое себе удовольствие. К счастью среди нас был один бывший врач. Врач для животных. Ветеринар. Зато теперь я знаю какого это- перенести операцию без наркоза от медика-практиканта. Два месяца расшифровки древних писаний найденных в ходе Эквестрианских экспедиции. Если есть "Слепые", то кем являются те, кто состоит в Ордене? "Неофиты" сразу приходит на ум. И ладно. Пусть будет так. Неофиты Ордена помогали мне платить за номер пока я сам не мог. Я должен буду отблагодарить их, как будет возможность. Четыре Экспедиционные группы погибли в результате поисков Оазиса. Всего их было шесть. Значит есть угроза. Как всегда. Что на этот раз? Монстры? Духи? Стол завален всем этим мусором. Карты, сводки, записки. Некоторые из них в крови, уже не разобрать в чьей. Все зашло так далеко. Еще пару лет назад я жил в Мейнхеттене и работал лишь ради того, чтобы купить тяжелых антидепрессантов и уйти из жизни часа на два-три. Какая глупость, чувствуется будто это было совсем недавно. Неожиданно у меня проснулась совесть. У него же были дети, они теперь растут одни. Без отца. Я улыбнулся. Но что я мог поделать? Он выстрелил первый. Я находился прямо перед ним, но вместо головы он выбрал ранить меня. Он мог размазать мои мозги по стене и выжить. Боже. Что я натворил.. Наш Орден рос с каждым месяцем на одного-двух неофитов. Новые знакомые. Уже освоившиеся неофиты изредка звали друзей. Некоторые находили нас сами, таких я ценил больше всего. Это все слишком опасно. Нужно вводить более жесткие меры набора новичков. Мы поднялись слишком высоко. Когда солнце поднимается, звезды уже мертвы.