Луч надежды

Дереализация стала частью моей жизни. Ярко-Красные куски окружения вырывались и летали вокруг меня. Я вижу застывшие лица, выточенные на материи моего мозга, который тоже медленно разрушается. Я рвусь и теряюсь. Я рву и теряю. Я все то же ничтожество. Потерял чувство того, кто такой "Я". Грустно. Ловлю себя в кошмарах и пытаюсь поговорить, как обычно. Я нахожу себя в очень странных местах. Вот, моя туша стоит в охваченным огнем здании. Затем на вершинах заснеженных гор, на краю. Мое тело двигается по натянутой веревке меж двух скал. Снизу-непроглядная тьма. Когда оно проходит примерно половину, я начинаю осознавать что это "Я". Я раскачиваюсь влево и вправо, пока не падаю. И тогда я просыпаюсь. —Готов? Медведь медленно приоткрывает дверь автомобиля и выкидывает недокуренную сигарету. Грегг молчит. "Готов" говорю я, впиваясь в рукоять пистолета. Я прохожу сквозь череду эмоций, которые почти не чувствую. Раньше я скрывал их, теперь? Теперь скрывать нечего. Мы выходим и быстрым шагом направляемся мимо зданий в переулки. Медведь смотрит на часы. С минуты на минуту должна выйти наша сегодняшняя цель. Мы ждем, ждем. Сомнения подкрадываются волчьей стаей. Опираюсь о стену, пока Медведь постоянно смотрит по сторонам. Прямо за углом начинается улица, по которой должен пройти один из высокопоставленных членов детективного агентства. Я не знаю что мы с ним сделаем. Возможно убьем. Скорее всего так. Медведь снова закуривает. "Мы тут надолго" говорит он и поворачивается ко мне. Стоит рассказать немного о нашей цели. Лаки Даст. Для своего звания он довольно молод, всего 32 года. Родился в Лас-Пегасусе. Тут же вырос, выучился, завел семью. Трудится на благо Эквестрии. Какой молодец. Несколько раз награжден за успехи в расследованиях. Прозвище "Жук". Возможно связано с чейнджлингами, да и не важно нам это. Откуда я это знаю? От него же. Он склонен к переговорам, когда ему угрожают. Медведь держит его у стены за одежду, чтобы тот не сбежал, пока я с интересом изучаю его бумажник. Забираю деньги и убираю себе в карман. Это не воровство, нет, я просто забираю трофеи. —Мы знаем где ты живешь, где живет твоя семья, — Начинаю я, не глядя на жертву. —Твое неповиновение приведет к жестоким мерам со стороны Ордена. Проболтаешься-умрешь. А с тобой и все кто тебе дорог. Нам то терять нечего, а вот тебе.. У него хорошая выдержка, он почти не плачет. Я возвращаю ему бумажник и киваю. —Теперь ты "Единица". Проваливай. Медведь отпускает его, тот забирает бумажник и быстро скрывается. В глубине души я боюсь что он доложит о нас. Ничего не остается, кроме как ждать и надеяться. Блуждающие туда-сюда мешки с мясом и костями. Наполнены радостью, гармонией. Она опьяняет. Они не знают ради чего живут. "Друзья". Их цель в жизни это угождать другим. Я ломаюсь на куски и прохожу мимо их застывших тел. Пытаюсь коснуться хоть одного, но руку тут же обжигает, оставляя выжженное мясо с проглядывающимися костями. Я скучаю по своим мертвым друзьям. Но я не должен помнить этого. Немного "плохих привычек" в прихожей, еще немного в сумке. Нет ничего "настоящего". Мир не делится на "до" и "после". Миру плевать на тебя, он перешагнет через твою передозированную тушу и пойдет дальше, ведь ты даже не капля в море, ты ничтожество. Пластинка ломается на несколько частей, и в каждой из них я вижу себя. Темная клякса. Растрескавшееся солнце летит и рушит все эти высотки, все эти муравейники, в которых гармоничное мясо так же гармонично умирает. А затем меня сшибает падающими обломками. И я лечу под землю, вижу все что всегда мечтал увидеть. Семью, друзей, родной дом в Принцессине. Я не должен помнить этого ... Сижу за дальним столиком кафе, в котором мы обычно собираемся с Греггом и Медведем. Смотрю на часы.. 19:24. Барабаню пальцами по столу. Мне кажется или я набрал в весе? Я почти ничего не ем, но ощущение не может присутствовать просто так, верно? Вокруг так много пони. Все улыбаются. Вообще все. Кроме меня, надеюсь я не сильно выделяюсь. Вся эта гармония-ничтожна. Все это веселье-ничтожно. Все эти пони-ничтожны. Вся эта королевская гвардия-ничтожна. Вся эта Эквестрия-ничтожна. Я-ничтожен. И я рад что я являюсь частью этого ничтожного места. Я рад что я такой же как и остальные. Я не один. Я-ничтожество. Он садится напротив меня с небольшой сумкой. Его глаза нервно и чуть рассерженно бегают вокруг. Выкладывает кучу различных бумаг на стол. Счета, адреса, имена. "Единица" хорошо справляется. Я мельком осматриваю несколько из них, а затем забираю. —Там еще про инженеров и уборщиков, но я не взял, подумал что не пригодится.. Я кивнул и жестом указал ему на дверь. Все прошло так быстро, мне прийдется посидеть тут некоторое время перед тем как уйти, чтобы не вызвать подозрений. Я-мотылек, окруженный свечами. Я готов метаться от одной свечи к другой, но остаюсь на месте, ведь если я приближусь-сгорю. Отрываю от себя лоскуты кожи, вырываю сухожилия, собираю в пучок вены и артерии. Я стою, разорванный, и солнце сжигает мои полуживые останки своим пламенем. Весь мир ненавидит меня, лишь потому, что я не согласен с ним. Осознание голода. Сердце пульсирует, есть много сердец, но это-мое. Тысячи дверей и я открываю каждую, в каждой вижу себя. Черная клякса. Фиксирую мысли на чем то одном и схожу с ума. Черная клякса. Ползет по стенам, по потолку, движется навстречу мне. Я прошу неофитов следить за моим передвижением, для безопасности. "Следующая остановка.." —Все довольно просто—объясняю я. —В этом языке есть несколько наречий, и узнать с какого нужно переводить, можно просто подсчитав количество гласных букв в каждом слове предложения. —В древнейшем наречии, в словах, гласных почти в три раза меньше чем согласных, если они вообще есть. Например это, "М'ндрар", в переводе "Соль". Интересно, да? Ее глаза читают текст, а затем поднимаются на меня. —Узнав нужное наречие, ты используешь составленный мной ключ. Переводишь ты обязательно на древнейший, ведь только с него можно вновь перевести на уже понятный нам язык Я выкладываю на стол несколько шифровальных ключей, алфавит и небольшую таблицу по которой можно определить представленное в тексте наречие —Если у тебя возникнут трудности, просто оставь эту работу мне, я то ее закончу Меж тем, она нервно смотрит то на меня, то вновь на рукописи. Сомнения закладываются у меня в голове. Она не готова. Велиус вновь везет меня по городу, я вновь наслаждаюсь ночной тишиной. —Есть новости?—Он оборачивается и смотрит на меня улыбаясь. У него приятный, низкий голос, красивые фиолетовые глаза, они завораживающе переливаются в ночном свете. —Нет, никаких. —Ты только руки не опускай, никто из наших еще не умер, так что все пока что в норме, да? Его голос странно дрогнул, но я не придал этому значения. —Да.. Нам нужно больше жертв. За единицей появилась и "Двойка", затем "Тройка". Они расползлись по различным бюро, магазинам, агентствам. Мы заставляли их иногда менять работу, место жительства. Мне нужны такие же как они, но работающие на нас по своей воле. Две недели я провел в поисках выхода на нашего детектива. Мы встречались с Единицей во вторник, с Двойкой в четверг, а с Тройкой в пятницу. Все они несли что то, что приближало меня к нему. Маршруты патрулей, планы зданий, вновь имена, вновь должности. Орден превратился в туннельных крыс, шныряющих там и тут, собирающих крупицы информации о неизвестном детективе. Это все так глупо. Он сам нашел меня. Нет, он даже не искал меня, он всегда был рядом. Мы ехали с Велиусом по улицам Лас-Пегасуса, когда он свернул за город. Я хотел спросить его куда мы едем, как вдруг увидел на горизонте завод, тот, где мы раньше встречались. —Зачем мы тут? —Завершить начатое. Резкий удар выбивает меня из сознания, и я вновь летаю над городом, падаю камнем о землю, разбиваю здания в щепки. Просыпаюсь. Стою на коленях перед ним, он бесчувственно смотрит на меня и достает из кармана пачку сигарет. Я почти ничего не вижу, так что не могу понять во что он одет. Похоже на пальто, по крайней мере силуэтом. Единственное освещение-лунный свет —Будешь? Он протягивает мне сигарету. Я отказываюсь. —Твое дело, я бы на твоем месте согласился, жить-то недолго осталось. Закуривает, убирает пачку обратно. —Какой же ты все таки проныра, м? Он усмехнулся. —Ты же обещал, сидеть тихо и не выделятся. Я не должен этого помнить —Я давно за тобой следил, Еще когда ты впервые в Мейнхеттен переехал, помнишь? Я встретил тебя на перроне. Я поднимаю на него уставшие глаза. Мир превращается в разбитое стекло с отражением отторжения. —Ладно. Он отворачивается в сторону лунного света. —Так этот.. "Орден". Это взаправду? Или тебе было одиноко? Дай угадаю.. Долорес не хватает, да? Я молчу. На секунду я подумал что мой рот зашит, но дотронувшись до своих губ я не почувствовал ничего, кроме холода и свернувшейся крови. Удары у него не такие и слабые, хоть по нему и не скажешь. —Сначала архивы, потом ты полез к детективам. Что ты пытался сделать? Найти там кого-нибудь, кто близок ко мне? Ох, прости что я тебя расстроил, но тебе стоило бы поискать в Кантерлоте. Он ехидно улыбается. —Твои, как ты их называешь, "неофиты", здорово помешали мне, знаешь ли. Мне теперь работы на год вперед, ходить, искать всех этих.. Паразитов. —Ладно, чего это я.. Он достает, кажется из кобуры, пистолет и тыкает им мне в голову. Мое лицо сохраняет спокойствие, чувствуя холодное дуло пистолета у своего лба. —Всем будет лучше, когда ты сдохнешь. Я возвращаюсь на исходную. Смотрю на наручные часы. Время ближе к полуночи. Ну. Я отвоевал свое. Прожил недолгую, но интересную жизнь. Забавно. Впервые за долгое время меня охватила безмятежность. Он взводит курок. Я сглатываю. Вдох, выдох. Это могло бы стать моей расплатой за все то, что я натворил, но кровавая опухоль внутри меня думала иначе. Она хотела жить. Она хотела рвать и метать. Мое тело больше не подчиняется мне. Я смотрю на него. Киваю. Когда солнце поднимается, единственная звезда остается противясь пламени, превращаясь в пепел. А затем она перерождается, как феникс.