Кровь тоже смазка

К кровати были привязаны не только мои руки, об остальных частях тела также позаботились. Безвыходная ситуация, в которой я оказался, вызывала навязчивые мысли, и я стал обдумывать наихудшие исходы событий. Моя паранойя усилилась бы сильнее из-за недостатка жизненных сил в организме. Но, как ни странно, слабость стала менее выраженной. На удивление, дверь открылась без скрипа, но я все равно вздрогнул. Трудно описать человека, вошедшего в комнату. В конце концов, в моем представлении он был либо подростком-извращенцем, либо взрослым психопатом. Последнее определение было более подходящим, тот явно был поклонником самовыражения. Практически вырвиглазный, яркий и сочный костюм фиксировал все внимание на себе, благодаря одной детали – огромной шляпе, которая вместила бы в себе еще две головы. Из нее торчали предметы декора? Догадка о замаскированной камере в находящемся там бинокле заставила задуматься о возможных других камерах. Тем не менее, костюм вряд ли можно было назвать идеально чистым. Я понял это тогда, когда мужчина уже стоял впритык ко мне. От него несло химикатами. – Мой друг, ты очнулся. Неужели я так сильно тебе приглянулся? – специально растягивая каждое слово, он наклонялся все ближе к моему беспомощному телу, нависая надо мной. Пристальный взгляд косоглазых, бирюзовых глаз прожигал кожу. Моей шляпы на мне не было. Паническое состояние своей незащищенности преследовало меня всю мою жизнь. И сейчас я чувствую себя полностью голым, игнорируя другие элементы одежды. Я совершал попытки выбраться, дергал конечностями, боролся и пыхтел. Прохладная рука обхватила мой подбородок, поворачивая на себя. Большой палец поглаживал мою кожу, эти прикосновения отзывались на мне чересчур болезненно. Моему возмущению не было предела, я был готов выплеснуть всю накопившуюся агрессию. Но меня остановило чувство страха и его руки, переместившиеся на веревки. Терпеливо дождавшись, пока меня развяжут, я принял сидячее положение и оглянулся в поисках чего-нибудь для защиты. На прикроватной тумбочке стоял стакан. И в следующее мгновение я разбил его, направляя оставшуюся, теперь заостренную часть на странноватого мужчину. Самый неподходящий вопрос, который я мог спросить в такой ситуации, это: – Где моя шляпа! – Наши шляпы объединили нас. Я не смог оставить твою шляпу в таком виде, поэтому подлатал ее. – Ты что!? Мужчина, стоявший теперь в метре от меня, усмехнулся, не воспринимая мою угрозу всерьез. Я с такой ненавистью смотрел ему в лицо, что совершенно не заметил, как его трость поднялась и больно ударила меня по руке, заставляя разжать ее. – Поднимайся и иди за мной, у нас много дел, – он произнес это, разворачиваясь, и готовый уходить. – Твоя шляпа ближе, чем ты думаешь. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за удаляющейся фигурой. Приоткрыв дверь, тот пропускает меня вперед, и я с большим сомнением разглядываю следующее помещение. Узкий длинный коридор вел к следующей двери, по обеим сторонам которого находились вешалки с одеждой, а над вешалками – полки. Мой взгляд цепляется за черный костюм с желтыми деталями. А на полке сверху лежит шляпа. Моя шляпа. – Я воссоздал приятный глазу образ, основываясь на твоей шляпе, – голос прозвучал опасно близко, рука мужчины легла мне на плечо. Я обернулся и нахмурился, увидев, что он вторгся в мое личное пространство. – Меня зовут мистер Бав. Настаиваю переодеться в спальне. Не пойми меня неправильно, но наряд на тебе выглядит отвратительно. Это было правдой. Потертые брюки давно износились, а рваное пальто, местами зашитое, напоминало лохмотья. Только ботинки, которые он недавно получил, были, пожалуй, не так плохи. Стряхнув руку Бава, я взял костюм, направляясь в прошлую комнату. Мужчина последовал за мной, на что я остановил его взглядом, полным отвращения. Я и раньше замечал все косые взгляды и намеки с его стороны, но их хотелось игнорировать. Так что переодеваться на его глазах мне категорически не хотелось. К счастью, Бав решил подождать меня в коридоре. Под влиянием бурной паранойи, я переоделся. И направился с Бавом к двери в конце коридора. Я представлял себе невзрачную комнату, но когда проход открылся, я попал в новый мир. Мы находились внутри циркового шатра. От ярких красок у меня еще больше разболелась голова. Окружающая местность казалась жилой, то тут, то там стояли небольшие домики, поодаль люди переговаривались. Я был настолько поглощен происходящим, что не заметил подошедшего к нам человека. – Босс, прибыл поставщик и ожидает вас, – Глаза незнакомца пересекаются с моими, и его взгляд из равнодушного меняется на сочувствующий, – Прием кандидатов должен состояться через час. Время проведения шоу находится под вопросом, но оно должно состояться ближе к вечеру. Я без стеснения разглядываю опрятного на вид парня. Хорошо сложенный брюнет в деловом костюме, явно знающий свое дело. Солнцезащитные очки прибавляют его образу изюминки. За этими очками скрывается презрение к собеседнику. Вопросы в моей голове превращаются в путаницу. Почему приспешник Бава смотрит на него так, что даже дышать становится трудно? – Встречусь с гостем, а после начнем готовиться к приему, – его манера речи была всегда монотонной, – Отправляйся к циркачам и проследи за их подготовкой. – Будет сделано, – короткая пауза, – Босс, – Парень был напряжен и ушел быстрее, чем я успел опомниться. – Эм…а.. Я в цирке? – бесконечный поток мыслей вызвал легкую запинку. Я не находил себе места, даже зная ответ на вопрос, – И я, ну… Куда мы сейчас? – Мой дорогой друг, сейчас мы направимся к моему другому хорошему другу, но перед этим… – Бав повернулся и протянул руки к моей шляпе, я отмахнулся. – Хочу узнать твое имя. Я не имел представления, что этот человек может сделать со мной, поэтому проявить неуважение к нему - худшая из возможных идей. Но скрывать раздражение было невыносимо. – Я скажу тебе свое имя, если ты больше не будешь ко мне приставать, – в ответ я получил нечитаемый взгляд и кивок. – Пугод. – Хорошо, мистер Пугод, – усмешка, – Следуй за мной и не пугайся… их. Мой немой вопрос пропустили мимо ушей. В конце шатра перед нами предстал очередной длинный, но на этот раз более широкий, черный коридор, переходящий в другие коридоры. Последнее стало более заметно, когда мы начали продвигаться вглубь, то и дело сворачивая. Повсюду были двери. Мои сомнения только усилились. Где же выход? Я настолько погрузился в свои мысли, что даже не заметил, как мы вошли в очередную комнату, больше похожую на комнату ожидания. Холодок проскочил по моему телу. Небольшая группа людей поприветствовала нас, абсолютно незаинтересованно. Статный и грациозный, но в тоже время мертвенно бледный мужчина, с роскошными белоснежными локонами и таким же безупречным нарядом, подходит к Баву с бумагами в руках, смотря сверху вниз. Оно и понятно, тот был практически под два метра. – Товар цел, эффект держится стабильно долго, с увеличением дозировки приступ эпилепсии тебе гарантирован – бархатистый голос не выражал никаких эмоций, – На счет цены… – Не волнуйтесь, все учтено и находится в моем кабинете. Пройдем, – Бав повернулся и окликнул меня, – Не отставай. Как бы сильно я не доверял Баву, меньше всего мне хотелось оставаться рядом с этими людьми. В помещении находились еще двое людей – парень и девушка, выделявшиеся на фоне беловолосого, не только специфической внешностью, но и поведением. Слишком задорные и возбужденные прибывали в другой реальности, в состоянии эйфории, периодически кривляясь и посмеиваясь. Атмосфера кабинета, в который мы вошли, была напряжена до предела. Бав сидел за столом и перечитывал бумаги. Беловолосый мужчина стоял напротив и терпеливо ждал. А я задыхался от всей этой ситуации. Меня не только похитили, но и прямо на моих глазах совершали незаконную сделку. Мои надежды на то, что я выберусь живым, разбились на тысячи осколков. Я слишком погряз в своих мыслях, что не заметил, как ко мне подошел беловолосый мужчина, задавая вопрос: – Как тебя зовут? – на долю секунды проскользнула заинтересованность. – А если я не хочу говорить, – ответил с опаской, поглядывая на Бава. – Ты знаешь зачем ты здесь? – Нет… – этот вопрос только усугубил мое состояние, ведь я понимал, что мужчина рядом со мной знает гораздо больше, чем я. Тот молчал всего минуту, невыносимо долгую минуту. – Отойдем, – произнес громко. Настаивал, а не спрашивал, смотря на Бава. Который не отвечает, продолжает читать бумаги. И мы действительно отходим, возвращаясь к тем другим больным, состояние которых только усугубилось. Напряжение давно стало моим обычным состоянием. Беловолосый только одним своим видом внушал страх. Он явно обладал большей властью, чем Бав. – Меня зовут Арлабус, – его голос смягчается, – Я не знаю как ты попал сюда, но знаю, что с тобой будет потом, – пристальный взгляд смотрит будто сквозь шляпу, мои пальцы натягивают ее все сильнее. – А вы… это, ну, можете мне рассказать? – короткая пауза, – Пожалуйста? – Слушай меня внимательно. Как я понимаю, ты еще не успел увидеть то, что здесь происходит. Но, скажу сразу, Бав психически больной человек, который вымещает свои фантазии на людях, – Арлабус подошел ко мне и наклонился к моему уху, шепча, – Ты весьма красивый юноша, это плохо для тебя обернется. Он будет использовать и уродовать твое тело ради удовольствия. Мое лицо продолжило отражать недоумение, с раздражением. Руки заметно дрожали, но я не чувствовал страха, только гнев отдавался жжением в груди. Мое внимание переключилось на перепуганного парня, совершавшего попытки подняться с дивана, параллельно натягивая капюшон в форме акулы. На ватных ногах тот доходит до Арлабуса, пытаясь схватиться за него. – А-а..арлабус! – сиплый голос резал уши, – В этой комнате.. полно гигантских ящериц! Они хотят убить меня.. убить меня снова, Арлабус! На лице Арлабуса не было отвращения или неприязни, одно безразличие. В его действиях отсутствовала забота. Он приподнял парнишу за грудки, толкая обратно к девушке, лишь бы отделаться. Но парня это не остановило. – А знаешь.. я-я сегодня раздробил череп одной из них… я! – проговаривал он, заплетающимся языком, – Я это сделал.. ты же видела, Кэтрин. Скажи ему! Как я ботинком давил их глазные яблоки. Девушка не реагирует. От пережитого стресса потемнело в глазах, я ориентировался только по звукам. Услышал растягивающуюся застежку молнии на рюкзаке. Последующие отдаляющиеся шаги, голос: – Выпей это, и ящерицы тебя не тронут. – С-спасибо, Арлабус! Звук жадных глотков разнесся по комнате, Арлабус проявил скрытую заботу. Настолько знакомая ситуация, что я не выдержал, и воспоминания поглотили меня. Тонкая длинная сигарета все еще дымилась в пепельнице, напротив меня. Неоновый свет с потолка отражался в стеклянных бутылках. Музыка била по ушам. Я старался смотреть куда угодно, лишь бы не на картину перед собой. В паре метрах от меня лежал мужчина с пеной у рта, пропитанный потом настолько, что чистых мест на его теле не осталось. Таракан выполз из его рта, испачканный жиром и спермой. В другом углу, раздвинув ноги, сидела женщина лет сорока. Вгоняла в свое бедро иглу настолько глубоко, что хлынувшая кровь, стекала до колена. Ее набухшие вены на висках пульсировали, слюна постоянно капала с губ, язык совершал попытки уловить стекающую жидкость, но рвота подступила к ней, и она блевала на свою грудь. Блевотина текла меж грудей, скапливалась в складках. Широкая рука обхватила мое бедро, лицо обдувал запах алкоголя, а его монотонная речь полностью завладела моим вниманием. По Модди невозможно определить, насколько он пьян. Облокачивался на меня, забирая все мое личное пространство, и отпускал лестные комментарии по поводу картины перед нами, которую я так старательно игнорировал. Мы сидели на диване, а перед нами на столе расположилась пожилая женщина маленького роста, горбатая, рот широкий и гноящийся, зубы желтые, а исходящее из него зловоние вызывало тошноту. Но лицо – это второстепенная деталь, которая привлекала внимание. Рожистое воспаление покрывало ее зад, изувеченный шрамами. Высохшее влагалище потирал член Жирафа. Глаза Жирафа были затуманены похотью, горели нездоровым огнем. Его член сдерживал эрекцию, хаотичными движениями ударяя по промежности. Женщина испустила струю мочи, благодаря этим махинациям. И довольная улыбка расползлась на лице "животного". Его орган, преисполненный этой жидкостью, твердеел сильнее и вошел в неподготовленную вагину с большим напором. Кровь стала своеобразной смазкой, стекая по ногам. – Почему ты не хочешь участвовать? – спросил Модди, поглаживая мою ногу. А во мне тысячи противоречий разрывали мою голову. – Это шутка такая? Давай уйдем отсюда, – с надеждой заявил я, не подразумевая никаких намеков. – В туалете можно подхватить болячки. – Черт, Модди! Когда я говорю, что хочу уйти отсюда, это значит, что я правда хочу уйти. – Я истерически посмеялся, когда рука с бедра переместилась на мою талию, заползая под рубашку. Хоть меня и мутило от всей этой ситуации, я все еще трепетно относился к вниманию Модди, игнорируя собственный комфорт. Я ненавидел собственное возбуждение, ведь перед моими глазами Жираф, раздирающий старую пизду, никуда не пропал. Омерзение только сильнее возбуждало член Жирафа, обмазанный спермой и кровью, смешанной с мочой. Из носа старухи, ее глаз и рта выходили разные выделения. Язык женщины слизывал перемешанную, накопившуюся массу, что давалось с трудом, в силу ее возраста. Поэтому подошедший доброго вида мужчина средних лет помогает своим членом поглубже засунуть смешанную жидкость в глотку. Женщину насиловали с двух сторон, поток слез и соплей не заканчивался. Член не отстранился, когда изливался в ее рот. Сперма вытекала через нос, женщина тщетно била по столу своими маленькими жирными ручками. Я ненавижу пьяных людей. – Я буду сопровождать тебя до конца шоу, – голос Арлабуса вновь ввязал меня в диалог, – К сожалению, я ничего не смогу сделать с организацией Бава. Но тебя пока что не поздно забрать, понимаешь к чему я веду? Слова застряли в горле, упуская шанс на ответ. Арлабус вновь сократил дистанцию между нами ради сохранения конфиденциальности, было ощущение, что он видит меня насквозь. – Я могу взять тебя под свое крыло на время, если ты решишься уйти. Но если ты захочешь остаться, наши дороги разойдутся. – Почему вы помогаете мне? – спросил я тихо, почти шепча. Хлопок двери. Широкая улыбка не сходила с лица Бава, который возвратился к нам в довольно бодром расположении духа. Арлабус и не собирался отвечать на мой вопрос. Поэтому я не слушал вдохновляющую речь упоротого Бава, касаемую планов; я отказывался слушать, когда Арлабус говорил о том, что составит нам компанию, что просит проследить за его людьми, пока их не заберут. Следующие события пронеслись мимо меня. Не понимая, что происходит мы дошли до театра, где выступали кандидаты. Я и Арлабус не принимали участия в этом, поэтому просто сидели за сценой, когда между нами завязался диалог. – Меня все еще интересует один вопрос, – начал я говорить, потому что молчание с каждой секундой пожирало меня. – Я предполагаю, что ты хочешь спросить. Нет, ты не можешь остаться у меня навсегда. Да, я обеспечу твою сохранность, – тяжелый вздох, – Помогаю я тебе потому что знаю, что с тобой сделают. – Эм.. спасибо, но я не это спросить хотел, – на самом деле, полученная информация также была важна для меня, но интересовало меня другое. – Ваши коллеги ну, не выглядят как сопровождающие. И я не совсем понимаю, зачем вам этот груз на шее, – я старался подбирать не совсем грубые слова, но получилось плохо. Арлабус долго не решался ответить, бесконечно тянул время. Наконец согласился назвать причину, если я назову свое имя. Это было мизерной ценой, и я принял решение довериться этому человеку, несмотря на то, что все еще терзался сомнениями относительно его предложения. Все слишком хорошо. – Мне страшно, Пугод. Страшно оставить их одних. Бывший член нашей организации… жестоким образом предал нас, – сквозь зубы процедил он. – Я не хочу рассказывать подробности, но, скажу так, что дорогой для нас человек был обречен на ужасную судьбу, а после убит. Болезненнее всего это отразилось на Хайди. Ты знаком с этим обкуренным парнишкой, что сопровождает меня. – А почему ты продолжаешь давать ему наркотики? И это не глупый вопрос, ты же сам знаешь последствия, – отрезал я последующие негодования. – Понимаешь, я дорожу им, как и дорожил Диамкеем – гнусным предателем. И меня гложет вина за тот… случай. Я виню во всем себя, – Арлабус откинулся на списку стула, посмеиваясь, – Мои слова и действия поспособствовали ненависти между нами. Поэтому я бессилен по отношению к своим людям, особенно к Хайди. Я боюсь, что все повторится. Арлабус дрожал, но сейчас он казался мне живым. Вся эта ситуация, с предательствами и последствиями, заставляла меня думать только об одном человеке. И я уже не был уверен, кто для меня этот человек. Чувства ненависти и обиды охватили меня, а вместе с ними и сильная связь с Модди. Мне было плохо без него, и даже когда он был рядом, его как будто не существовало. Но одна навязчивая мысль захватила меня и не отпускала. Он был моим кумиром, и я очень хотел стать лучше него. Я старался изо всех сил, но судьба была ко мне несправедлива. Месть стала последней возникшей мыслью, перед приходом Бава. В очередной раз я услышал смесь монотонного и чрезмерно возбужденного рассказа. Словарная рвота Бава не останавливалась, даже когда мы спускались по извилистому коридору на нижний этаж. Кромешная тьма окутывала мое тело, а вопли в стенах отзывались прямо в моем подсознании. Мой нервный взгляд переместился на Арлабуса, который вернулся к своему безэмоциональному состоянию, будто не слыша разрывающие связки крики. Стены умоляли меня помочь им. Я начал сомневаться, что кандидаты знают, куда баллотируются. Их выступления были вполне обычными, как и положено цирковым артистам. Перед моими глазами скрытые во тьме клетки, невозможно разглядеть кто там сидит. Впереди огромнейшая дверь ведущая в зал, куда мы и заходим. Огромный овальный зал встретил нас… людьми? В этом помещении были совершенно голые выродки разного возраста, изуродованные настолько, что я не мог определить пол некоторых. Они были прикованы к цепям, а возле них лужа дерьма и других выделений. Я снова почувствовал металлический запах, и увидел гноящиеся зубы некоторых из них, вгрызавшиеся, а после пожирающие плоть друг друга. В воздухе были смешаны и другие запахи: пот с перевозбуждением, кровь с отходами, химикаты с дерьмом. На свой страх и риск я рассматривал отбросов поближе. Мужчина с сильно изодранным лицом, рот которого гноился и плевался пеной, извергал свое семя, смешанное с кровью, из облезшего члена, на лицо ребенка не больше 10 лет. Венки лопались от перевозбуждения, само отродье сгиналось в экстазе. Я разглядел ребенка поближе: к отрубленной коже на груди пришиты детские половые губы; гноящиеся ноги, покрытые ожогами с подвижными личинками, пожирающие разлагающуюся плоть. Скорее всего, это девочка. Ее глаза закатывались, а рот причмокивал от наслаждения, когда сперма струей летела в глаза, затекая за веки. Возле них сидела неудачная версия сиамских близнецов. Возле конечностей, сшитых тонкими нитями, распласталась расплавленная плоть. Они занимались поеданием лобковых волос друг друга, а отрезанные человеческие пальцы были вставлены довольно плотно во влагалище. Губы близнецов были зашиты лишь наполовину, что давало им возможность заглатывать пищу. Но было ощущение, что им несложно порваться. Острые зубы близнецов впивались в кожу, когда они двигались. Но больше всего меня поразила женщина, которая действительно была размером со слона. Под ней прогибался даже бетонный пол. На ее лице пришиты длинные гниющие слоновьи уши, местами вклеенные куски серой кожи. Ее складки накладывались друг на друга, и в каждой складке лежал отрезанный мужской пенис. Она была похожа на украшенную новогоднюю елку, ветвями которой служили ее жировые складки, а игрушками – мужские гениталии. И только один живой член пытался долбить ее в пупок. Я даже не успел толком рассмотреть затейника, как женщина перекатилась всем своим телом на него, защемляя между складок долбящийся член. Мои пальцы подрагивали, натягивая головной убор сильнее, я не хотел больше смотреть. В помещении находилось еще несколько деформированных отбросов, до которых мне не было дела. Я давно принял решение уйти вместе с Арлабусом. К сожалению, мое уединение с мыслями не продлилось так долго. – Дэб, мы пришли! – прикрикнул Бав, подходя ближе к несчастному, – Ты подготовил их к нашему пункту «Б»? Дэбом оказался брюнет в солнцезащитных очках, которого я повстречал после знакомства с Бавом. В данный момент он восседал возле мальчика фурри? Его тело напоминало человеческую форму, но шерсть покрытая почти везде, воссоздавала образ животного. На голове большие исцарапанные ушки, а снизу – ободранный хвост. Выглядел он очень даже симпатично, по сравнению с другими. Дэб мелко подрагивал, а на его лице были выражены отвращение и безвыходность. Напряженная атмосфера наполнила зал, Дэб нерешительно подошел к нам. – Босс, все это очень плохая идея. Сейчас они уже выглядят достойно, разве нет? Тем более, данный пункт в доработке. Могут возникнуть негативные последствия, вы же понимаете о чем я... – по нему было видно, что он очень сильно нервничает. – Хватит! – перебил Бав. – Прошу помолчать тебя, мой напуганный друг. Мы уже длительное время это откладываем. И у нас сегодня гости, мне бы хотелось именно им продемонстрировать процесс деформации! Дэб не решается ответить, было видно, как он ломался, явно хотел что-то сказать. Бездействие, сплошное бездействие. Бав начал надавливать на верхушку своей трости, и та открыла мини пульт управления. Клик по кнопке воспроизвел движение цепей с заключенными. Кряхтения разносятся по комнате, многих просто душило из-за напора. А женщина слон и не сдвинулась. Я оглянулся и увидел, как наша группа поднялась на этаж выше, Арлабус позвал меня. Нас встретило высокое грязное помещение с разным оборудованием. Напротив нас две небольшие капсулы, к одной из которых прикреплен центр управления. Бав схватил меня под руку, заводя в первую капсулу. Обзор стал лучше, теперь я увидел открывшийся вид на заниженную камеру. Пока я анализировал распрыскиватели в стенах, Дэб привел Арлабуса в другую капсулу, после чего Бав закрыл нас. Резкий звук цепей завел к нам близняшек, дверь за ними закрылась. Я боялся своих мыслей по поводу того, что здесь произойдет, ведь они верны. Близняшек, стоявших посередине, потряхивало толи от страха, толи от предвкушения. Бав стоял за пунктом управления, что-то настраивал. Во второй капсуле управления вообще не было. Резкий неприятный звук заставил меня обернуться на источник. Кислота струей разъедала лица девочек, из-за сильной агонии они оторвали лица друг от друга, губы разорвались полностью, череп головы был виден. Просто невыносимые крики только ухудшились, когда в комнату распространили пар. Их тела мутировали. Видно, как они старались оторваться друг от друга, впиваясь руками в волосы, отдирая куски волос с плотью. Крови уже было слишком достаточно, именно тогда произошла деформация. Плоть вздулась и срослась, образуя однородную массу из их лиц и шеи. Туловища с ногами не скрещивались, но оголенные ноги резал воздух. Они орали и разрывали себе теперь одно лицо, когтями вырывая плоть. Я повернулся на Бава, когда газ перестал поступать в комнату. Его глаза горели нездоровым возбуждением, а член выпирал из брюк. Я решил отойти подальше. – Следующий! – завороженно прокричал Бав, нажимая на очередную кнопку. Пол под ногами близняшек открылся, они полетели вниз, приземляясь со звуком ломающихся костей. Мое тело сильно трясло, я не мог этого остановить. Решился посмотреть на соседнюю камеру. На их лицах ни единой эмоции, они с абсолютно опустошенными глазами смотрели в одну точку, прибывая в своих мыслях. Цепи снова зазвенели, и в комнату вошла заплаканная женщина со свисающим ребенком на пуповине, уже годовалого, но все еще привязанного к матери. Никто не дал мне передышку, газ заполнил комнату. Ребенок закашлялся первым, буквально начал задыхаться. Мать подхватила его тельце, пытаясь спрятать, истерично крича, открывая рот, стараясь впитать весь газ в себя. Я почувствовал, как ко мне прижалось перевозбужденное тело. Руки Бава поглаживали мою грудь, давя на соски, я чувствовал сбитое дыхание возле своей шеи. Ребенок еле дышал. Мать приняла решение, с которого я выпал. Засунуть ребенка в свое влагалище, буквально разорвать себя, чтобы спасти сыночка. Слезы прожгли ее лицо из-за испарения газа. Получилось запихнуть лишь голову, кровь вываливалась волнами из ее пиздопрохода. Бав облизывал мою шею, противно причмокивая. Ребенок умер, лишь наполовину залезший в разорванное до невозможности влагалище. Газ вновь хлынул в комнату, заставляя тела мутировать. Мать в ужасе бросилась на своего ребенка, пожирая его. Откусывая куски не пережевывая, проглатывала. Плоть вагины скрестилась с ребенком, не давая тому выбраться. Теперь торчали только ноги… из заднего прохода выросли еще две пары, делая женщину похожей на паука. Руки Бава расстегнули мою рубашку, его язык все больше припал к моей коже. Отдаленно слышал крики в соседней кабине, но мое тело отказывалось шевелиться. Это уже слишком, я не выдерживал, хотел исчезнуть навсегда, лишь бы избежать этого кошмара. Бав развернул меня к себе и потянулся с выпученными губами. Его лицо было в паре сантиметрах от меня, когда я пнул его в пах. Согнувшиеся тело уронило шляпу, открывая лысину, кряхтело. Мне было противно. Я сильнее ударил его ногой, толкая в сторону. Мне было плевать на переутомленость своего организма, адреналин зашкаливал. Мерзость. Аварийный молоток нашел мои руки быстрее, чем я успел одуматься. Я расхуяривал его бошку, бил с каждым разом сильнее, выдавливая глаза, выбивая зубы, кромсая губы. Молоток выскакочил из моих рук, отлетая в стекло, делая там небольшую щель, но и этого хватило, чтобы газ пробрался в комнату. Я отпрыгнул от Бава, осознавая содеянное, но мой мозг все еще игнорировал происходящее, спасая меня. Лысина Бава буквально прожглась черной жижей, которая начала вытекать из головы, создавая черную дыру. Жидкие насекомые выползли из жидкости, преграждая мне путь. Кабина очень быстро заполнилась газом. Я побежал к пункту управления, параллельно давя одного за другим. Это происходило настолько быстро, что я внюхивал все разложения, зажимая рот и сдерживая сильный кашель. Из черной жижи в голове пророс огромный член, по форме напоминающий ногу: его головка выступала в виде стопы, а основная нога – сам ствол. Из этого основания проросло еще несколько хуев поменьше, с пульсирующими черными венками. Оно начало идти на меня. Но я уже успел добежать до кнопки открытия двери. Я вылетел, чуть не врезаясь в медленно открывавшееся стекло. Меня не волновало то, что я забыл отключить газ. В моей голове словно взрывались фейерверки, все вокруг звенело и искрилось. Крики матери все еще не прекращались, хоть голосовые связки порвались. Меня словил Арлабус, и звон в ушах заглушил все последующие звуки. Я почувствовал себя униженным и использованным.