Осенний Излом

Дорога вынырнула из приграничного марева внезапно. Дик от неожиданности остановился, он никак не ожидал солнечного света. А еще меньше он ожидал реки, текущей сравнительно неподалеку от того места, на которое они вышли. Цвет воды был непривычно серым, Дик не удержался и потянул носом, но ничего подозрительного не унюхал. А вот пес несколько раз чихнул, смирившись с тем, что слабое человеческое обоняние не позволяло разобрать нюансы. Эта река несла в себе души людей, прошедших Лабиринт. Кого-то ждало посмертие в одном из чертогов Абвениев, кого-то — перерождение, а некоторые развоплощались, уходя из Ожерелья в иные миры. Во всяком случае, Дику в это очень хотелось верить. Пес снова уселся рядом с ним, показывая — дальше они не пойдут. Сюда, на импровизированную поляну его отец должен прийти самостоятельно. Дорога так и осталась светиться яркой голубой лентой. По ней им предстояло возвращаться. — Может, мне нужно что-то сделать? — Дик вопросительно посмотрел на гиганта. — Не знаю, палец, к примеру, разрезать? Бывший спутник Лита возмущенно чихнул, явно удивленный подобным предположением. Его выразительный взгляд заставил Дика смущенно засопеть. Ну да, снова предстояло ждать, он не догадался сразу. Пользуясь возможностью, подросток осмотрелся. Поляна была достаточно большой, но ничего знакомого на ней не наблюдалось. Густая трава по колено явно была какого-то южного вида. А может, за гранью, отличалось все, он не знал. Во всяком случае, в Надоре не водилось ничего похожего. Дик любопытства ради коснулся пальцами одного из листов и почти не удивился холоду и практически идеальной гладкости. Определенно, здесь были какие-то свои особенности, о которых не рассказывали сказки. «Я никогда не думал, что у меня получится оказаться здесь», — мысль должна была быть, вероятно, полной гордости, но Дик чувствовал только горечь. Он бы предпочел слушать страшные рассказы няни и бегать проверять тыквы с ножами, лишь бы отец был рядом. Дик и не предполагал, что его накроет такой тоской. Возможно, конечно, всему виной еще было место. Вздохнув, он расположился рядом с псом, который молчаливо ткнулся в ладонь. В его глазах почудилось понимание и сожаление. «А ведь сколько кругов он находится здесь, в качестве проводника. Ну и, наверняка, ест трусов или тех, кто не выдержал испытание. О страшном Псе рассказов в Надоре существует десяток точно», — ошеломленно подумал Дик, несколько неловко погладив его по спине. Шерсть проводника отличалась, конечно, от обычных собак. Она была одновременно жесткой и мягкой, почему-то искрила на пальцах, Дик невольно поймал несколько совсем маленьких «звезд» и несколько мгновений рассматривал собственные пальцы. Никаких следов от ожогов, что радовало. Неизвестно, сколько бы пришлось лечить подобного рода травму. «Когда-то черный Пес сопровождал одного из демонов… Говорят, он был самым верным его слугой. По малейшему движению руки он ел всех, кого приказывал хозяин. Противостоять ему было невозможно из-за гигантских размеров и особых сил, которые он демонстрировал в сражениях с врагами своего хозяина. Многих честных людей погубило это создание», — мелькнул в голове Дика отрывок одного из рассказов. Вымысла в нем точно было больше, чем правды. Дик откуда-то это знал, рассматривая проводника, который подумал несколько мгновений и положил массивную голову ему на колени. Так точно было удобнее гладить. — Страшно подумать, что тебе пришлось пережить, — Дик понимал, что сочувствовать Псу, наверно. Как минимум неправильно, но совладать с эмоциями не мог. Он гладил его, невесело размышляя, сколько таких «гостей за грань» проводник вел за собой. Легенды и страшные сказки возникли явно не на пустом месте. Что-то рассказывали уцелевшие, а о чем-то додумывали родные тех, кто так и не вышел из надорского леса. Юный герцог почти жалел, что его спутник не мог разговаривать. Взгляда было достаточно, чтобы понять, как он натерпелся. И никто не отменял его службу, когда Дик вернется обратно в лес, Пес снова отправится сторожить границу миров. До завершения периода оставалось чуть больше недели, могли найтись желающие сюда заглянуть. «Интересно, почему Лит отправил Пса именно сюда? И что говорят на эту тему в других землях?» — пришедшая в голову мысль, заставила Дика озадаченно моргнуть. А потом у него загорелись уши, все-таки до этого момента он не задумывался о подобном. Слишком привык к своим обычаям, а ведь Кэртиана не состояла исключительно из Надора. Пес внимательно на него смотрел. Дику в этот момент показалось, что он читал его мысли. От подобного предположения подросток едва не фыркнул. Подобное умение было доступно только близнецам, да и то не каждым. Они должны были быть рождены в один день и один час. Во всяком случае, так рассказывала няня, а ей Дик привык верить. Да и не было у него знакомых близнецов, чтобы проверить правильность предположения. Дик поймал себя на мысли, что сам очень бы хотел себе брата-близнеца. И дело было совсем не в чтении мыслей. Близкий человек, которому можно было бы довериться, об этом он мечтал последние четыре года. «Нашел о чем думать», — вздохнул юный герцог, отмечая с некоторым удивлением, что не испытывал голода и жажды. Как и не представлял толком, сколько здесь находился. Время не имело здесь никакого значения, с равной вероятностью можно было подумать о нескольких часах и стольких же месяцах. Дика это нисколько не пугало. Разного рода «сюрпризов» можно было не ждать. Только волнение никуда не девалось, он понятия не имел, как отреагирует отец на такое своеволие. Они появились внезапно. Только что их не было, погрузившийся в размышления Дик все-таки смотрел на траву. И все равно пропустил момент, когда первые гости решили почтить его визитом. Не подпрыгнуть на месте, от понимания того, кто перед ним, Ричарда удержало воспитание. Все-таки постоянные повторения ментора: «держите себя в руках, граф Горик», а потом «герцогу не подобает быть столь эмоциональным» оказались полезными. Все, что он сделал — поднялся на ноги, чтобы рассмотреть неожиданную компанию. Алан Святой выглядел практически как на портрете в галерее предков в замке. Только волосы были чуть длиннее. И взгляд был не героически решительным, а откровенно сожалеющим. Это сбивало с толку. Дик смог не отвести своего взгляда, как и полагалось по правилам этикета, стараясь не пялиться на чуть непривычный костюм родовых цветов. Все-таки за время, прошедшее с момента его гибели, мода заметно изменилась. Дику совсем не хотелось сказать что-то в духе «а вам удобно так ходить?» и получить соответствующий ответ. Дик не слишком удивился, если бы героический предок появился в компании своего сына и его тезки. Но нет, рядом насмешливо сверкал синими глазами кто-то из рода Алва. Семейные легенды говорили разное на этот счет, но никто толком правды и не знал. Слишком много чего случилось на смене эпох, при передаче власти последним Раканом первому Оллару. — Чья-то буйная кровь не дает покоя голове и в особенности ногам, — забытый потомками Алана Алва насмешливо сощурил глаза, поймав взгляд мальчишки. Дик сопеть совсем не собирался. Получилось как-то само, от насмешливого голоса и явной снисходительности. Наверно, надо было сказать что-то важное, но у него не получилось. Сказывался возраст и напряженное ожидание. Дик сверкал глазами в сторону спутника предка, поджимал губы, но не мог решить, что же сказать. Очень уж сумбурные в голове запрыгали мысли. — Ничего не меняется со временем, — снова смеется Алва, глядя на него. — Даже интересно, кто сейчас в моем роду есть, познакомить бы не помешало. — Твои потомки все-таки отличаются большим благоразумием, — Алан покачал головой, глядя на Дика. — Да и не особо-то ходят по Кэналлоа души, туда больше нечисть разного рода заглядывает. Тебя-то как сюда занесло? — вздохнул он. — Хочу поговорить с отцом, — Дикон старательно пытается говорить спокойно, но голос в самый неподходящий момент дрогнул. — Мне…это необходимо, — сумел он все-таки закончить фразу. Не хватало еще, в довершение всего, расплакаться. И так-то уши вспыхнули от понимания, что он не смог проявить себя, как полагалось. Теперь предок точно решит, что потомки ничего собой не представляли. Оба собеседника переглянулись между собой. Алва тяжело вздохнул, как-то сочувственно посмотрев на Дика, а Алан плотно сжал губы, что-то, похоже, просчитывая. — Я правильно понимаю, что ты остался последним? — серые глаза легендарного святого потемнели, предвещая кому-то бурю. По спине Дика побежали мурашки, но усилием воли он заставил себя сохранять самообладание. Не хватало только начинать бояться предка. На лице Алана отчетливо было написано беспокойство. Причины Дик не слишком понимал. Его жизнь не являлась особой ценностью, герцогиня Окделл на это намекала и пару раз говорила прямым текстом. Юноша смирился с этим, но ему, не иначе как чудом, везло. Ни разу пока он не получил таких травм, которые стали бы смертельными. Даже недавнее падение с лошади обошлось шрамом на локте и испугом. Разочарованный взгляд герцогини, встретившей его, не причинил боли и не удивил. Да и не такой уж он последний, если так подумать. — У меня есть младшая сестра, — Дик постарался, чтобы его голос не дрожал. — В случае моей гибели, есть, кому продолжить род. Всего и надо, чтобы супруг Айрис взял нашу родовую фамилию. Ну, или прикрепил ее к собственной. Предок почему-то морщится, словно у него внезапно заболели все зубы. Дик с любопытством смотрел, со стороны смотрелось такое зрелище очень интересно. Отец пару раз тоже демонстрировал подобную эмоцию, жаль, что уже не помнил причину этого. А тут сам святой Алан собственной персоной. В семейных хрониках он подавался как безупречный человек, думающий исключительно о благе королевства. Какого, правда, не уточнялось. А уж его героическая гибель… Дик был бы сильно удивлен, если бы узнал, что в другой бусине его казнили за горячность. В своем же мире гибель Алана Окделла была покрыта тайной за семью печатями. Существовало три версии и около семи легенд этого события. — Алан хотел сказать, что ты остаешься последним Повелителем на Великом Изломе, — нарушил повисшую тишину Алва. В другой бусине его называли Рамиро Предателем, в этой же он являлся Рамиро Регентом, так и не ставшим королем, хотя и мог это сделать, была у него определенная договоренность с Франциском, который довольно долго не женился. Его сыну Октавию было всего три года, когда отца не стало. Дик растерянно заморгал. Нет, про Великий Излом он слышал, но очень скупо. Даже отец почти ничего не знал, что надлежало делать Повелителям. Он говорил только, что к нужному сроку им надлежало собраться у Приддов. Повелители Волн сохранили больше всего знаний о прошлом. И в определенное время остальным должно было прийти от него письмо. — До него еще достаточно много времени, — не сразу Дику удалось подобрать подходящие слова. Предок как-то странно фыркнул, насмешливо глядя на него. — А наследником ты за это время тоже обзаведешься? И что будешь делать, с младенцем ехать в Гальтару? — А Алан Окделл, как, оказалось, умел неплохо язвить. — Много же твой наследник поможет. А он необходим для второго круга. Как зовут твоего отца? — Эгмонт Окделл, — Дик ничего не понимал в их разговоре. — Он погиб на охоте четыре года назад вместе с Морисом Эпине. Дик совсем не хотел, чтобы обида так явно прозвучала в его голосе. Это было только его личным делом, каким бы предок святым не был. У отца наверняка был повод так поступить, но Дик очень хотел бы знать причину… Все-таки остаться в десять лет герцогом было непросто. К тому же, его с этого момента стали постепенно прекращать учить. Герцогиню устраивало текущее положение дел, а сам Дик…обратиться ему больше было не к кому. А еще возможное покушение на графа Савиньяка, которое хотел бы организовать дядя Эйвон. Пусть герцогиня Окделл и не дала добро, это могло легко измениться, если они продумают подходящий план. Дик очень бы хотел это предотвратить, но понятия не имел, как это сделать. И это не говоря уже о том, что с налогами стало происходить что-то непонятное. Его оттерли от счетных книг и в принципе, никогда не приглашали на редкие встречи с надорскими дворянами. Но о постоянном повышении Дик знал, только не понимал, куда оно уходило. В замке ничего не менялось, за исключением слуг. Старых, служивших отцу, не осталось, герцогиня их уволила без разговоров больше года назад, когда окончательно убедилась в чем-то. На их место приезжали другие, всецело преданные ей, Мирабелле Окделл. К ним с Айрис они относились равнодушно, докладывая обо всех их приказах своей настоящей госпоже. Во всяком случае, только этим Дик мог объяснить тот факт, что часть из них не выполнялась. Герцогиня не считала нужным, к примеру, протапливать покои нового герцога больше одного раза в сутки. «Не о том думаю», — Дик встряхнулся и заставил себя сосредоточиться. И к собственному удивлению, понял, что находится только в компании Рамиро Алвы. Имя его наконец-то вспомнилось. Куда делся предок, было непонятно. — Алан отправился за вашим отцом, — заметив удивленный взгляд Дика, заговорил бывший регент Талига. Первый и единственный, с тех времен больше не было детей на престоле. Вероятно, так оно и останется в будущем. — Нужно все-таки прояснить ситуацию. Дик позволил себе опустить глаза и умудрился не вздрогнуть, когда его потрепали по голове. Уши правда предательски покраснели, он пытался справиться со своими чувствами, но получалось, откровенно говоря, с трудом. — Я рад, что хоть что-то остается неизменным, — неожиданно заявил Рамиро Алва, Дик с большим удивлением на него посмотрел. В семейных хрониках ничего не писали о взаимоотношениях с другими семьями, тем более с Алва, которые жили далеко на юге. Дику часто казалось, что тот опус, который он регулярно изучал, заказал кто-то, не знакомый лично с упомянутыми в нем людьми, очень уж они были показаны…никакими. Здесь и сейчас Алан Окделл и Рамиро Алва отличались от тех, какими были в текстах семьи Окделл. И это уже не удивляло. — А откуда вы знаете, какими бывают Окделлы? — поинтересовался Дик, набравшись храбрости. — Ричард, граф Горик, сын Алана и Эдвард, шевалье Окделл, оба были у меня в оруженосцах, — усмехнулся Рамиро, любуясь абсолютно круглыми глазами Дика. Такие «мелочи», судя по всему, не сохранились. Или их изменили в угоду принятому решению, бывшему регенту было прекрасно известно, как менялись документы при острой нужде. А именно по ним последующие поколения делали выводы о том времени. Только появление Алана в компании с неожиданно мрачным Эгмонтом Окделлом отвлек Дика от желания закидать вопросами собеседника. Пес дернул ушами, лениво наблюдая за происходящим и никак ни на что не реагируя. Он-то знал, что когда придет время, Дика забросит в кровать родного дома. Так было со всеми, кто смог дойти, не поддавшись оконным соблазнам. И их далеко не всегда было только три. — Дик. — Эгмонт до конца не верил в то, что на поляне обнаружит именно его. И прилет кулаком от предка уже не воспринимался столь резко. Алан, как и все Окделлы, сначала бил, потом слушал. В случае с Рамиро, все получилось наоборот только потому, что Алва успел связать возмущенного предка. Волей-неволей пришлось разговаривать. К концу беседы желание убивать у Алана исчезло. — Отец, — Дик поднял голову, тут же забывая в это мгновение обо всем. И обида почти перестала иметь какое-то значение. Боль от событий последних лет тоже уже казалась не столь значительной, какой он ее себе вообразил. Дорогой человек находился совсем рядом, всего в нескольких шагах. Обнимать погибшего оказалось непросто. На секунду Дику показалось, что он нырнул в очень холодную воду, но это его все-таки не остановило. Отстраняться он и не думал, пусть предательские слезы царапали щеки, превращаясь в кристаллики льда от соприкосновения с Эгмонтом Окделлом. — Я должен был так поступить, Дикон, — отец вздохнул почти как живой, гладя сына по спине. — Штанцлер нас с Морисом взял на кровную клятву, обещая смерть самым близким, если мы не поступим по его желанию. Устроим бунт с целью посадить на трон последнего Ракана. Дик ошеломленно запрокинул голову. Льдинки расцарапали слегка ему щеки, и теперь он смотрелся довольно забавно. Впрочем, на свой нынешний внешний вид он не обращал никакого внимания, потрясенный новостями. — Вот только, незадолго до этого, Морису удалось выяснить, что Альдо Ракан по происхождению Сэц-Придд. Он сын брата Вальтера Придда и жены сына Матильды Ракан. Вернее, тогда она не была его супругой, — поправился Эгмонт, видя, как у сына глаза принимали форму правильного круга. Для него, в силу возраста, измены казались чем-то немыслимыми, при том, что он сам был рожден только благодаря этому. Кровная клятва, данная Эдит Окделл Карлионам, сломала жизни им с Мирабеллой. — Нам с Морисом срочно пришлось думать, что делать дальше. Прости, Дикон, охота оказалась единственным выходом. Поступок отца все еще причинял боль, но уже не такую, как прежде. Он погиб из-за того, что его загнали в угол. Как в приключенческих романах, только жизнь оказалась страшнее любого из них. — Нельзя было как-то по-другому? — Дик и сам понимал, что звучал совсем по-детски, но иначе не выходило. Виноватый вздох отца сказал все за себя. Дик не сразу смог собраться после неожиданной правды. Выбор у отца был, откровенно говоря, жуткий. Да еще и Ракан оказался не настоящим. Получалось, что сама идея Талигойи и ее восстановления была несостоятельной. Блистательное прошлое должно было там и оставаться. Но далеко не все так считают. — Граф Штанцлер продолжает писать герцогине Окделл, — Дик смог заговорить о другом, что не давало покоя. В силу возраста, он не слишком понимал, как действовать дальше. — К нам едет граф Савиньяк с отрядом сопровождения. Дядя Эйвон предлагал его убить, но герцогиня сказала, что не получится и они меня ему не отдадут, ссылаясь на четырехлетнее отсутствие. Отец поджал губы, а глаза сверкнули так, что Дик понял — эти новости оказались для него сюрпризом. Он подготовил все необходимые бумаги, в Дриксен Арно на момент той охоты отправился всего лишь несколько недель назад, взяв с собой супругу и младшего сына, как и полагалось, пусть и временному, но все же послу. И он был уверен, что задержится ненадолго, а судьба распорядилась по-другому. — Они ничего не смогут сделать. Согласно моему завещанию, именно графу Савиньяку я передавал опекунство над тобой, как единственному близкому родственнику, — Эгмонту все эти планы и заговоры бывшей супруги не нравились. Он рассчитывал, что она после его гибели сразу начнет налаживать контакты с несостоявшимся женихом, но вместо этого ее взял в оборот все тот же Штанцлер. Предок, про которого Дик с Эгмонтом, немного подзабыли, стоял рядом и раздраженно морщился. Его не смущало, что он ровным счетом ничего не понимал в новых интригах. Они не менялись на протяжении всего существования Кэртианы, разве что в нынешнем круге еще забыли и важность наличия у Повелителя кровного прямого наследника. Если совсем будет туго, стихия признает, конечно, официального, но тому не поздоровится на Изломе. Если уж природным приходилось тяжко, то дальнему родственнику, а то и вовсе постороннему, придется сложно. Рамиро Алва же переглядывался с проводником. Пусть казалось, что времени здесь не существовало, на самом деле это было совсем не так. Они дождались, пока Эгмонт закончит рассказывать сыну про его происхождение. Родство с Савиньяками заставило Алана понимающе улыбнуться, а Рамиро ревниво сузил глаза, но от разборок воздержался. У них будет время на это. — Пора возвращаться, — проворчал Алан, привлекая к себе внимание. — Не завидую тебе, единственному Повелителю на изломе. — Брат по отцу поможет, — Эгмонт понимал, о чем речь. — Да и времени впереди достаточно. Дик успел только моргнуть, когда под ноги легла та самая дорога — поляна, Пес, отступивший в сторону, и неожиданные собеседники стали стремительно терять четкость. Спустя несколько минут он оказался в собственной спальне, крепко спящим, но запомнившим все, что услышал.