***
Она просыпается.ее раздавило серое небо, поглотило и забрало себе
Она кричит.в ее легких булькает кровь, она почти приятно горячая на ее окоченевших губах
Она зовет мать.мертвецам не положены мамы, им утроба могила им черви семья
Мама приходит.***
Цуме просыпается посреди ночи от крика. Ей даже не нужно думать, одно мгновение и она врывается в комнату дочери, рычащая и жаждущая крови, готовая голыми руками порвать любого самоубийцу покусившегося на ее щенка. Куромару рядом — все всдыбленная шерсть, обнаженные клыки и когти. Только комната пуста, ни следа убийцы, только бьющий по инстинктам запах ужаса и одиночества — и в его эпицентре ее щенок, сжавшайся клубочком. Пока Куромару обыскивает комнату, обнюхивая каждый угл, каждую стену, Цуме хватает свою девочку на руки, прижимает к груди, пряча ее от мира и успокаивающе рычит — в ответ скулеж, как лезвием по сердцу: — Мама, мамочка, я не хочу умирать, мама, где ты была мама? Мама, это так страшно! — Тихо, тихо, тш-ш-ш, тихо щенок, все в порядке, мама здесь, тш-ш-ш, мама тебя никому не отдаст — она не может убить кошмар, но… Цуме держит в руках целый мир и ни чертовым богам, ни самой смерти не забрать его у нее. А если кто-то попробует… Что ж. Они узнают, почему никто не трахается с Инузука и не уходит живым. — Тихо, Хана, тихо. Мама здесь, не бойся, щенок***
Она просыпается утром окутанная запахом матери, защитно зажатая между ее телом и Куромару. Ей тепло и уютно, остатки ночного кошмара лишь слегка гудят на периферии сознания. Она просыпается и отстраненно понимает, что ее теперь зовут Хана Инузука, это мир Наруто, и ей три года. По хорошему стоит закатить истерику, но у нее итак уже болит голова. Поэтому она утыкается замерзшим носом в ключицу матери, глубже зарывается в одеяло и решает, то ещё слишком рано иметь дело с этим дерьмом.ей снится серое небо но ей не холодно