единый в мире середин

Я-Он-Она. АльмСиВи. Брат, Сестра, Брат-сестра. Триединый бог, поделенный мир, единая идея. — Это история не об ужасах. Она о цепенящем страхе. О великом предательстве. О глупой жизни, если позволишь. Говорит, закрывая глаза и отгораживаясь от мира вокруг. *** Вивек зажигает свечи — пепел и вереск, пламя вулкана и холод рек. Звук шагов эхом отскакивает от стен храма. Нереварин ждëт, как подобает герою — ждëт и песнь во славу, и копье, вновь пронзающее грудь. — Они были друзьями. Вивек делает глоток флина, передавая чашку Нереварину. Он — безжизненные пустоши и лучи солнца, теперь сокрытого пепельными бурями. — Семьёй. Альмалексия появляется в тени за спиной, оглядывает Не-Неревара. Садится в стороне, величественная и человечная, близкая на расстоянии выпущенной стрелы. — Да, да, семьей, друзьями, врагами, если повезет — истина рождалась только в спорах, — он кивает, бросая взгляд на сестру. — Но они хотели большего. Он — не хотел. — И они были готовы пожертвовать малым. Нереварин закрывает глаза, вдыхая пряный запах дыма. Перед глазами — двемерские залы, кровь на руках и отравленные свечи. «Они и тебя погубят, друг.» «Они и тебя принесут в жертву.» «Они — единый бог, единая цель. Ты — их орудие.» Голос друга-врага-любовника в голове привычно перебивает мысли и чувства. Ворин — Шармат — Безумный бог — преданный предатель и безвинно осужденный. Он всегда рядом, всегда наяву и во сне. Безликая, обезображенная тень, окружённая сотнями моровых больных. — Лицо героя стало маской, ступни его больше не коснуться земли. Нереварин — Не-Неревар — знает. Видит, слышит, чувствует, как яд проникает под кожу, как инструменты пилят кости. Город Вивека полон стражников, чьи лица скрыты лицом Неревара. Чьи голоса грубы, а сердца полны страха. — Кровь и пепел остались от кимеров. Впрочем, ты и так это знаешь. Вивек — безразличие, смешанное с тоской. Допивает флин, поправляет повязку на бёдрах. Нереванин, глядя на бога, хочет сбежать. Костистая рука ложится на плечо, удерживая на месте. — Ты еще оставишь след в истории, Не-Неревар, — шепот в ухо не злой и не добрый, хоть и пугает до дрожи. Альмалексия — королева змей, и ей под стать плести интриги и травить ядом в угоду себе. Но пока она наливает новую чашку, поднося ее к губам Нереварина, и только прицеливается к точному удару в спину. — Оставь, Айем. Мы здесь не для повторения старых ошибок. *** Вивек, открывая глаза, видит перед собой заскучавшего Неревара. Ворин угрюмо сидит в стороне, не обращая внимания на недовольное бурчание Альмалексии. Думак и Сота Сил склонились над очередным механизмом, заняв почти весь праздничный стол. Мгновение — и смутное видение остается послевкусием горького вина на языке. Сегодня они почитают погибших в битве с судьбой. Сегодня не время думать о предстоящих потерях.