***
Всплеск света, тоны Сердца разносятся по руинам, достигая, кажется, даже жерла вулкана. Сота Сил — всë тот же, но блаженство, величество, какое бывает только у богов, отражается на его сосредоточенном лице. Альмалексия, свершив ритуал, вызывает трепет. Вивек — поэт и вор, но даже он не сможет сочинить мелодию, достойную еë. Он готов вознести еë к небесам, даже если они ей и не нужны. Вехк преклоняет колено перед новой богиней, которая ещë мгновения назад была его смертной подругой, получая в ответ всë ту же смешливую улыбку. — Ну же, Векх, ты тоже достоин славы, — сладкий голос Айем согревает его колотящееся сердце. — Вместе мы сможем создать лучший мир, — Сота Сил смиряет его взглядом, призывая взять в руки орудия. — Кимеры нуждаются в нас. Вивек нервно барабанит пальцами по бедру, смотря то на тело Неревара, то на Сердце, то на друзей. Друзья, Первый Совет, ученый, воин и поэт. Кем ещë им предстоит стать? Что они смогут сделать за те тысячи лет, что им дарует это древняя сила? «Ты заставишь Луну остановиться», — голос Ворина звучит в его голове. «Мой неистовый Вивек», — шепчет Айем. Дрожащими руками он берет орудия, направляясь к Сердцу и чувствуя на себе ожидающие взгляды брата и сестры. Белый свет — ярость Азуры. Он слепит глаза, и единственное, что чувствует Вивек, — это нежные руки Айем на своих плечах. — Вехк, ты наполовину сер! — пораженная, она лишь на мгновение отступает. Сота Сил смотрит на свои руки — они обе серы, а его глаза красны, как кровь в свете Луны. Только Альмалексия остается прежней, ещë не зная, что они сделали со своим народом. Дар ли это? Проклятие ли? Вивек оседает на колени, чувствуя, как сила начинает течь по его венам. Как она охватывает его целиком. Вор. Поэт. Воин. Один из трех новых богов.***
— Вы жалеете о том, что взяли на себя ношу такой власти? — спрашивает один из жрецов, раскладывая свитки в его дворце. Вивек складывает руки на коленях, привычно левитируя. Жалеет ли он? Поменял бы он свое решение тогда, в двемерских руинах в недрах Красной Горы? — Мы сделали то, что должны были. Народы наши стали сильнее, а жизнь их — лучше. Я не помню, какого быть смертным. «Считайте счастливые часы». Смертным их отведено слишком мало. Мы, боги, можем посвятить свои жизни познанию и служению этому мира. Жалею ли я? Той истории слишком много лет, чтобы хоть кто-то из нас помнил все, что мы тогда чувствовали. А сейчас чувств и вовсе не осталось. Жрец, выслушав, только почтительно кивает, закончив свою работу и удаляясь за двери дворца. Вивек закрывает глаза. Он — поэт, а словам поэтов не стоит верить. Воспоминания о том дне, когда твое смертных друзей сместили Принцев Даэдра и стали Живыми Богами всë ещë свежо в его памяти. Но сожалений в его сердце не осталось — только жажда созидать и наслаждаться днями, что дарованы им Сердцем.