Lorem ipsum

      — Я гений, – Сенку не спал неделю.       Ну, типичное состояние.       — Поумерь эго, малец, – доктор Уингфилд тоже не спал неделю.       И тоже никого этим не удивил.       — Я заебался, – Хром не спал жалкие четыре дня.       Он заебался.       — Я гений, гений-гений-гений, и точка, – злобно трясся Сенку над микроскопом. – Мой метод работает! Инопланетяне прямо тут, под нашими микроскопами! Это на десять миллиардов процентов доказательство наличия внеземной жизни!       — Гипотетической внеземной жизни, ты сразу вот так выводы не делай, – Уингфилд источал удивительное спокойствие для человека, который вообще-то тоже, возможно, нашёл инопланетян.       — Да насрать! Здесь есть весь набор нуклеотидов и даже остатки сложных органических структур! Это открытие затмевает ядерную бомбу!       Хром был бы так же воодушевлён, прочитай он результаты их исследований утром в Nature за чашечкой чая в постели, обнимая Рури. Жену он не видел уже, кажется, вечность. Но не суть. А суть в том, что сил на радость не наскреблось. Их хватало только стоически молчать. На фоне монстров, с которыми Хром работал, вякать что-то там про усталость приравнивалось к предательству родины и даже хуже.       — Нам в любом случае надо получить подтверждение из Калифорнии, – аккуратно напомнил он, надеясь, что тезис не будет принят за слабость.       — Да в Беркли ещё месяц копаться будут!       Как же Хром не любил такого Сенку. Чем дольше он бодрствовал, тем меньше в нём оставалось от человека. Нет, вы не подумайте, Сенку не просто так был лучшим другом Хрома, он, по сравнению с доктором Уингфилдом, вообще адекватный адекват, но если уж мозги затянет пеленой усталости, то и социальные установки тоже полетят к чертям.       В тот момент социальные установки точно пролетели горизонт событий и из чёрной дыры научного фанатизма возвращаться не собирались.       — Мелкий, ланцетник прав, пока в Беркли не разберутся, мы не сможем двинуться дальше.       Ну раз Уингфилд назвал Хрома ланцетником, всё не так уж и плохо. Аж хорду выдали. Спасибо. Вот Сенку стабильно «мелкий», зато до человека дорос. А ты, Хром, не вирус, и радуйся.       — Но это время!       — Ты в курсе процедуры, угомонись. А ещё лучше пойди, проспись.       — Да блядь! Я сам хочу пересчитать! Так будет быстрее!       — Сенку, стоп.       Хрома ждала Рури и рамен. Доктора Уингфилда — мистер Шнайдер и мировое господство. Сенку не ждал никто. И в этом, кажется, заключалась главная проблема. У него не было никаких дел, кроме работы.       И одного маленького секрета, который Хрому нельзя было выдавать даже под страхом смерти.       — Всё, я пишу в Беркли, что мы закончили, отправляю им наши данные, жму энтер, и мы валим отсюда.       — Старик, не смей!       — Поздно, письмо отправлено.       — А-а-а!..       Хром сидел с лицом лица, тупо высчитывая самый короткий путь до выхода. Уингфилд же бесстрашно встал из-за лабораторного стола и уже снял халат. Хром осмелился последовать его примеру.       — Уходим.       — Ну и пиздуйте.       — Сенку, ты тоже уходишь.       — Я должен пересчитать всё сам ещё раз! – ну и заело же у него пластинку.       — Ты должен засунуть своё мнение в жопу и пойти домой.       — Не хочу.       Вечная история: Сенку не выспался, вбил себе в голову дурость, и теперь единственный выход — позволить ему эту дурость сделать. Или дать по башке чем-нибудь тяжёлым. Доктор Уингфилд явно рассматривал второй вариант.       — Сенку, правда, пошли домой, завтра вернёшься в лабу, если захочешь, – Хром пытался в политес. – А сейчас тебе надо поспать.       — Да не хочу я спать!       На седьмые сутки без сна у мозга Сенку наверняка не было сил даже на глюки. Иллюзия бодрости перед финальной агонией. Хром же искренне пытался сделать вид, что не видит радужных инфузорий-туфелек в причёске Уингфилда.       — Данные в любом случае переданы, – доктор Уингфилд уже стоял у выхода, как ни в чём не бывало накидывая шарф. – И ни одно научное издание не даст дорогу публикации без репликации. А вообще, сочувствую твоей никчёмной жизни. Это же каким одиноким человеком без интересов нужно быть, чтобы хотеть остаться тут? Просто признай, что ты проебался как личность и боишься войти в свою пустую квартиру, где тебя даже собака не встречает.       — Вообще-то у меня есть улитки! И недавно они дали потомство!       — Отлично, три нервных ганглия в башке у каждой, и то, в отличие от тебя, ебутся.       Вот Хром пытался быть вежливым. Уингфилд не пытался даже пытаться.       — Аривидерчи, неудачник. Пошли, Хром.       Ого, прям Хром? Прям даже по имени! Вот это сегодня фортануло.       Когда доктор Уингфилд почти захлопнул дверь, Сенку выбежал из лаборатории с курткой, так и не сняв халат.       — Ладно, блядь, я с вами.       — Сделал одолжение, посмотрите на него.       — Заткнитесь все, я просто вспомнил, что мне дома есть чем заняться.       — Ага, так я тебе и поверил.       В лифте ехали молча под суровое сопение взъерошенного Сенку. Хрому очень хотелось кое-что спросить, но делать это в такой обстановке было опасно.       На выходе Уингфилд послал каждому по гневному взгляду, шепнул «как неэлегантно» на фак от Сенку, махнул рукой и сел в такси. Поехал ли он домой — вопрос второстепенный, но то, что его где-то ждали, сомнению не подлежало. Вот есть же удивительные люди: везде успевают, везде нужны и во всём идеальны.       А есть Хром — сердобольное чмо, которое не может бросить своего заплутавшего друга.       — Эй, Сенку, а хочешь к нам? Рури рамен приготовит.       Хром же в курсе, что дома у Сенку пустота. Даже еды нет. Ну, не считая улиток. Улитки же умели трижды переваривать собственное дерьмо, что делало их по мнению Сенку идеальными домашними животными. Кинул огурец раз в месяц и забыл. Они в таком режиме умудрялись ещё и яйца откладывать. Не питомцы, а сказка.       — Рамен, говоришь? – лицо Сенку чуть оживилось.       — Рамен, говорю.       — Хм…       — Нет, правда, поехали, – Сенку нельзя давать время на раздумья. – Заодно расскажешь, чем кончилась та история с застрявшим в лесу поездом… Если захочешь, конечно, – изображая незаинтересованность бросил Хром.       — О! Да! Кстати! Про поезд!       Сенку переключился. В его пустом, смотрящем внутрь взгляде зажглась озорная искорка, как разряд в сдохшем тамагочи, а Хром внутренне выдохнул. Ура. Реанимация личности Ишигами Сенку прошла успешно.       А уж дома за дело взялась Рури.       Глючные радужные инфузории-туфельки бегали по столу, ныряли в миски и иногда даже рассказывали анекдоты синтетическим голосом Хокинга. Хром протёр глаза и прочистил уши, прекрасно зная, что не поможет. Ему поможет только сон или цианид.       — …воспользовавшись последней пулей, герой покончит жизнь самоубийством, пожертвует себя монстрам, а единственным выжившим будет ребёнок, которого успеют спасти ворвавшиеся в город военные!       Сенку только что закончил пересказывать очередной придуманный им сюжет. Как всегда, стрёмно и захватывающе, так что теперь, когда Хром наконец доберётся до кровати в сопровождении галлюцинаций, точно словит несколько кошмаров с вымершим городом и монстрами.       — А не хочешь, наоборот, пожертвовать ребёнком? – Рури явно имела психику постабильнее. – Для пущей драматичности. Когда они с главным героем останутся одни, с той самой единственной пулей в пистолете — самое время осознать неизбежность смерти, что думаешь? Так что придётся выбирать: убить ребёнка, чтобы он не мучился, когда его начнут жрать монстры, или убить себя и сбежать из ситуации. Представь, ГГ благородно убивает младшего, выходит навстречу монстрам… И тут в город врывается армия.       Хром поёжился и поднял палец вверх — пробрало знатно. А вот Сенку пренебрежительно поморщился.       — Да ну, фигня какая-то.       Классика: сначала Сенку нужно послать чужое мнение нафиг, даже если оно действительно хорошее, а только потом шестерёнки завертятся и вставят идею в систему.       — Ты подумай, Сенку-кун, просто как вариант, – нежно улыбнулась Рури. – Ну что, вкусно?       — Вкусно, – на автомате согласился Сенку. Вот с этим спорить уже нельзя.       — Ты спать у нас ляжешь?       — Нет, домой поеду.       — Ты уверен?       — Да просто… Там комп. Хочу успеть записать несколько слов до того, как засну, иначе забуду.       — Ну смотри, – по-матерински покачала головой Рури. – Совсем ты режим себе сбил.       — Я просто живу по Гринвичу, ха-ха, как Бьякуя.       Разговор пошёл не в ту сторону. Сенку спокойно жевал лапшу, а Хром окончательно потерял аппетит. Безумно хотелось вернуться назад, в беззаботные дни, когда они собирались шумной толпой, затарившись едой и энергетиками, чтобы не заметить, как прошла ночь за партией в D&D, или когда они вместе готовились ко вступительным, или смотрели первый полёт Бьякуи… Помнил радостные крики Тайджу, смех Юдзурихи, Рури и Кохаку, полную гордости за отца улыбку Сенку… Да. Хорошие были времена. А сейчас от Сенку не дождёшься ничего, кроме треснувшего по линии поехавшей крыши оскала. Это в лучшем случае. В худшем ещё и на хуй пошлют. Хоть свои идеи начал записывать — какая-то отдушина.       — Вчера показывали вручение литературной премии, кстати, – Рури сменила неловкую паузу новой темой. – Можете даже не угадывать, кому отдали первый приз.       — Это потому, что Сенку в этом году ничего не написал, – усмехнулся Хром.       — Я ничего и не пишу.       — О, простите, мистер Змей ничего не написал.       Сенку брал премию два раза и каждый раз просто игнорировал событие. Анонимность важнее всего. Хром такой подход не понимал, но уважал. Хотя и без того раздутое самомнение Сенку незабранные статуэтки явно подпирали.       — А я вот не знаю, что бы делало жюри, опубликуйся вы с Асагири-саном оба в один год, – усмехнулась Рури.       — Насрать, – буркнул Сенку, – эвклидово параллельно.       — Он вроде обещал в следующем году показать кое-что новенькое… Кстати, у Кохаку и тёти Лил есть пригласительные билеты на закрытый спецпоказ новой части в Японии. На этот раз ты идёшь с нами: отказы не принимаются!       — Нет, идите сами, меня эти ваши Сумерки, или что там написал Асагири, не интересуют. Девичья попса.       — Эй! Я вообще-то тоже пойду, – Хром возмущённо замахал руками, пугая всех инфузорий.       — Ты женат, у тебя нет выбора.       — Ну ты!.. Падла!       — Ха-ха, – поддержала Рури, – ну давай, Сенку-кун, пошли, одно публичное мероприятие ты переживёшь.       — Да нахрен мне туда?       — Ну хотя бы ради Кохаку, она такие фотки со съёмок присылала!       Кохаку, как бесконечно отбитый негатив своей сестры, не могла найти другую работу, кроме как каскадёром. Будучи племянницей известнейшей Лиллиан Вайнберг, ей были открыты дороги в любые медиа и развлекательные компании, но она обошла всех, своим трудом ворвавшись в большой мир кино, да ещё и с такой стороны, с которой мало кто мог подумать. У её аккаунта в инстаграм было больше подписчиков, чем у некоторых актёров не самого последнего плана, а голубые глаза, миловидное личико, кожанка, красный мотоцикл и сила гориллы всем своим видом говорили: «да, я выгляжу как ангел, но только рискни, придурок, и я перееду тебя ровной линией от яиц до лба».       Вот Цукаса рискнул.       — И уж я не спрашиваю, когда ты в последний раз хотя бы звонил тётушке Лил, – продолжала Рури. – Она по тебе вообще-то тоже скучает!       — Ага-ага, так скучает, что забила себе график не только выступлениями, но и съёмками. Ей на десять миллиардов процентов не до пустых разговоров о самочувствии. Давно она вообще в актёры подалась?       — Так её Асагири сам и позвал. Он целый скандал устроил, потому что, по его словам, никого другого на роли злодейки не видел.       — Лиллиан играет злодейку?! – на секунду проснулся Хром. – Блин! Я же просил без спойлеров!       — Дорогой, это спойлер для тех, кто не видел тизер.       — Я специально его не смотрел!       Будь Хром выспавшимся, он пережил бы ситуацию проще, но сейчас у него случился маленький экзистенциальный кризис. О нет. Только не спойлер. Катастрофа. Его жизнь кончена…       Одна из радужных-инфузорий подползла и дружески похлопала Хрома ворсинками по плечу. Ничего, бро, со всеми случается.       Тем временем разговор совершил ещё один виток.       — В любом случае, я всё равно считаю, что ты, Сенку-кун, специально избегаешь области, в которой работает Асагири.       Сенку глянул исподлобья и снова уставился в суп.       — Серьёзно, с твоим-то стилем, да создать какой-нибудь цикл… – воодушевлённо сложила ладони Рури. – У тебя же с детства миллион идей! Вылезай из своих коротких рассказов, давай что-нибудь типа Звёздных войн, только круче и научнее!       — Всё ещё не интересует.       Хром расстроенно вздохнул. Они миллион раз обсуждали это и каждый раз безрезультатно. Но что бы там ни говорили, Сенку действительно с детства отличался невероятной фантазией. Рури, правда, называла её нереализованной тягой к творческим ролевым играм, а Хром просто кивал впопад, что бы это ни значило. Да и чего там, если так оно и было? Как Бьякуя ни пытался выкроить время, играть Сенку часто приходилось в одиночестве. Тогда и начались его выдуманные приключения с полётами на Андромеду.       Эх, был бы тут Бьякуя… Он бы сказал Сенку, что пора перестать оборачиваться назад и начать пробовать новое.       Упс, кажется, Хром произнёс это вслух.       — Вот Бьякуя вернётся, пусть и скажет.       Хром зажмурился, выдав себе внутренний подзатыльник. Подсознание зашаталось вместе с пробравшимися под веки инфузориями.       Как же Хром от всего этого устал.       — Сенку, ну сколько можно упрямиться?       — Не понимаю, о чём ты.       Злость захватила уставший мозг. Хуже сумасшедшего Сенку мог быть только упёртый Сенку-баран, надевший очки слепца.       — Всё ты понимаешь.       — Хром, дорогой, остановись, не сейчас. – Рури строго покачала головой.       Очень хотелось уже и Рури послать. Бесят.       Хром резко встал, звякнув тарелками.       — Спасибо, было вкусно.       — Хром…       — Не сейчас, Рури. Я спать.       Хром уже говорил, что он задолбался?       Отлично, запишите в последний раз.       Больше он повторять не будет.

***

      Сенку вернулся в квартиру под утро.       Хром провожать не пошёл, зато Рури заботливо посадила в такси до дома и пожелала спокойной ночи. Даром, в лобик не поцеловала.       Но никто же не сказал, что обязательно сразу ложиться спать, правда?       Сенку вышел у своего подъезда. Даже не попрощавшись, небрежно хлопнул дверью старенькой Тойоты таксиста, мазнул взглядом по выцветшему холодному фасаду порядком осточертевшей многоэтажки и сел на скамейку рядом.       Затянутый усталостью взгляд упёрся в испачканное токийское небо.       На дворе стояла зима. Кажется, первые числа декабря.       Лёгкая куртка гостеприимно пропускала холод ночи. Шарфа не существовало и в помине. Озябшими пальцами Сенку полез во внутренний карман, сам не зная, что найдёт первым.       Ключи? Телефон?       Сигареты.       Сойдёт.       Дым слился с серостью облаков. Сенку прикрыл слипающиеся глаза, медленно затянулся и выдохнул, позволяя туману занять голову.       Он не мог сказать, что ему хорошо.       Но и не мог сказать, что ему плохо.       Сенку нормально. Он в статистическом оптимуме. Отклонений нет, выбросов тоже. Ровная, предсказуемая жизнь: миллион планов и отметок в календаре — каждый день осмысленнен и является кирпичиком для дня следующего.       Сегодня он сделал открытие. Через несколько недель его подтвердят. Потом подготовка статьи. Конференции. Публикация. Сенсация. Новые исследования — вечный цикл. В науке нет начала и конца.       Ещё немного, и Сенку точно возьмут продолжать эксперименты в космосе. Да… Вот они тогда со стариком на орбите зажгут.       Сенку так и сидел, закрыв глаза. Он видел звёзды, планеты, неземные экосистемы, всевозможные формы жизни и невозможные формы галактик, счастливого Бьякую с яйцом чужого в руках.. Ха-ха, неунывающий дурак.       У губ поселился горячий жар.       Сенку испуганно вздрогнул, роняя дотлевший до фильтра окурок. Опасно. Он некоторое время успокаивал губы холодными пальцами, ни о чём не думая, а потом не выдержал и зажёг новую сигарету.       Мысли потекли в другую сторону. Что, если в той истории про город монстров действительно оставить героя в живых? Вроде людям не нравится смерть детей. Говорят, жалко, когда умер, не пожив.       С другой стороны, как будто детям есть, что терять.       Вот Сенку бы за Бьякую умер. У старика хорошая жизнь: свой пул фундаментальных физических исследований, космическая программа, девушка, в конце концов. Им бы уже давно пожениться, даже Сенку это понимал. Так что… Если уж выбирать, то заменим для мира тут только Сенку. Уингфилд и Хром без него разберутся.       Глаза заслезились от холода. Пока Сенку размазывал по щекам стремительно замерзающую влагу, вторая сигарета кончилась.       Пришлось достать третью.       Да, убить ребёнка — хороший вариант. Сенку, в целом, так и задумывал. Аудитории почему-то бесконечно нравилось, когда в тексте происходило что-то аморальное. Странный феномен, однако игнорировать удовольствие от поиска слабых мест на теле социума Сенку не мог. Хотя, проще всего было довести читателей до экстаза мистикой. Даже смерти они так не любили, как загадки.       Загадки-загадки… Как насчёт детектива?       В квартиру Сенку направился, когда небо окрасилось в утреннюю грязь, в глазах поселился песок, а пальцы окоченели настолько, что не могли справиться с зажигалкой. Жаль, в пачке ещё оставалось несколько сигарет. Сенку не считал себя зависимым, он мог бросить в любой момент… Просто однажды это стало своего рода ритуалом: сидеть, курить и думать. Без сигарет тоже можно было думать, но с ними получалось как-то удачнее. Продуктивнее.       Брошенный на кухне ноутбук ещё хранил пару десятков процентов заряда, Сенку заварил кофе, закапал в глаза капли от сухости, открыл ворд…       А дальше всё как по маслу.