Хороших людей не существует. Есть лишь те, кто пытается ими быть.
— Почему Вы здесь? — презрительно осматривая пышный букет из лилий, которые Мария терпеть не могла, устало проговорила она. Признаться, заметив Збарского в демонстративном зале в первом ряду, манекенщица была сильно удивлена: он настолько влиятельный человек? Сейчас же, тревога медленно накрывала все её тело. Лукаво улыбаясь, Лев лишь осматривал выпирающий бюст манекенщицы, который был выгодно подчеркнут обтягивающим корсетом. Новая коллекция, успешно продемонстрированная Холод американцам, нравилась ему куда больше, чем её понурое выражение лица, обращённое к нему. — Захотелось. Этот ответ Вас устроит? — Лев пытался обвить свои руки об её талию, но девушка была проворней. Отскочив на пару шагов от парня, фальшиво улыбаясь, Мария пыталась сбить его с толку. — Сражен, поражен. Куколка, — хриплым голосом, Збарский не мог отказать себе в удовольствии наблюдать за ней вживую. — Спасибо за цветы, но я не могу их принять, — рвано вздохнув, она протянула ему букет с дурно пахнущими лилиями, — Крайне признательна за Вашу искреннюю поддержку и оказанное внимание, но я Вам не куколка. — Я вижу, Вы с характером. Так даже интересней, — небрежно кинув букет, Лев вновь бросив взгляд на девушку, которая уже не удостаивала его своим взглядом. Надеясь, что диалог окончен и незваный гость уловил её настроение, отвернувшись, она начала поправлять макияж, попутно собирая свои вещи с туалетного столика в гримерке. — Aujourd’hui en fleurs, demains en pleurs, — глаза Льва с хитрим прищуром, наводили Марию на совсем не счастливые мысли. Застыв в потрясении от его слов, наполненных ни то сарказмом, ни то намёком на его следующие неожиданные выпады в её сторону. Ольга вновь оказалась права: ожидать добра от него не стоит. Не спеша покуривая сигарету, Збарский лишь пожирал взглядом полные волнения карие глаза напротив. Вся её былая смелость улетучилась. Теперь перед ним предстала абсолютно потерянная маленькая девочка, к которой его безумно тянуло. Её карие глаза, наполненные ужасом, не могли его не радовать. Он считал, что лучше вызвать у неё чувство страха, чем ненависть или презрение. Так с Марией будет намного проще: сломленной и пугающейся одного его взгляда. Прятать свои желания, несмотря на их осуждение обществом или законом, никогда не было в его правилах. Если Лев чего-то или кого-то хотел, это всегда оказывалось в его руках, по доброй воле или нет. Он решал судьбы, и считал, что Марии стоило бы с этим смириться. Тем более, если в ней есть желание продолжать взбираться по карьерной лестнице. Уважаемое место в высшем свете безусловно помогало молодому парню: его прикрывали перед органами власти, и не раз, за его вычурность и тусовочный образ жизни. Именитый отец знал, что сын недостаточно дисциплинирован, но поделать ничего не мог: он был единственным наследником. Поэтому привыкнув к безнаказанности и вседозволенности, младший Збарский никогда не видел границ своих действий. Если для Холод желание убежать от молодого художника далеко и надолго росло в геометрической прогрессии, в Збарском лишь загоралась страсть. Чего не успела понять девушка до сих пор: чем больше отталкиваешь надоедливого парня, тем быстрее и сильнее его желание. — Предлагаю в первый и последний раз. Свидание со мной — билет в Париж, Нью-Йорк, Милан. Что думаете, моя дорогая? Он ни раз видел таких, как она: юных, сумасшедших до славы и денег. Или Лев сам нарисовал образ Холод в своей голове. Для него она была лишь целью, недоступной оттого и столь желанной. Совладав со своим участившимся дыханием от наглости мужчины, который внушал ей безумный, но теперь объяснимый страх, Мария в попытке избавиться от тревоги, перебирала пальцы. Вновь она вскинула напряженный взор на довольно лицо, насмехающееся над глупым, как Льву казалось, страхом перед ним манекенщицы. Довольный произведенным на девушку эффектом, он лишь склонил голову, ожидая ответа. Натянутый оскал его улыбки, пугал больше, чем группа вооруженных кастетом рэкетиров ночью. От бандитов можно ожидать незатейливые действия, а что в голове у Збарского было неизвестно. Что он мог сделать в случае её отказа? Какую конкретно долю власти он имеет в Союзе? А в «Доме»? Эти вопросы стоило задать Складчиковой ранее. Сейчас плана отступа у Холод не было. И был ли вообще этот безопасный выход из ситуации? Мысленно перебирая слова, которые были бы уместны и не разожгли бы холодную войну между ними, в тот же момент, Марию окатывало губительное чувство происходящей несправедливости и брезгливости, которую она была не в силах скрыть. Может, ей и не хотелось сковать своего презрения. Конечно, Складчикова предупреждала: чтобы достичь максимума, придётся пренебрегать своими моральными принципами, но что такое незамысловатое предложение вызовет в Марии разжигающую все изнутри, ненависть, она не предполагала. Хотелось ударить его так сильно, что все его пошлые мысли и уже выстроенные планы на девушку, вылетели из его кудрявой головы. Не прошло и минуты борьбы взглядов: её осуждающий и холодный, и его горделивый, полный власти и абсолютного самообладания. Он в этих играх мастер, она лишь новичок. Жизнь в светском обществе успела его закалить. Холод же оставалось лишь раздосадовано искать решение этой неприятной проблемы. Аккуратно, не торопясь, он начал было подносить руку к лицу девушки, но Мария его опередила. В первый раз с момента их сегодняшней встречи. Холод резким движением руки влепила ему звонкую пощёчину, звук которой, казалось, разнесся по всей гримерке. Манекенщицы, находящиеся в комнате, давно были забыты парой. Они, прикрыв ладонями лица от шока, пытались делать вид, что их никогда и не было в комнате. Кто-то же бросился к выходу, не желая вмешиваться в ссору. Кто-то в тот же момент, постарался приблизиться к виновникам шума, в надежде уловить полностью всю картину словесной, и не только, перепалки. Кто-то же уже бежал делать очередной донос, в целях улучшения своего положения. — Il vaut mieux tuer le diable avant que le diable vous tue. — Necessité fait loi, Maria. Он уходил также, как приходил. Тихо, без слов, но с улыбкой, как будто заранее зная весь расклад карт. Он ушел, оставив за собой лишь едва уловимый след французского парфюма и букет несчастных лилий, которые так и остались на туалетном столике. — Вы захлопнитесь сами или вам помочь? — выкрикнув в пустоту от бессилия, Мария пыталась унять гул, возникший благодаря коллегам, которые не могли скрыть интерес, обсуждая новую, горячую новость. Присев на кресло, стоящее около её стола, Холод откинула назад голову, удобно устроившись. Сил собираться и ехать домой у неё не было. День был невероятно нервный, но плодотворный: репетиция показа, заключительная примерка, дефиле, знакомство с американскими дизайнерами и на худой конец Збарский. Чёрная полоса закончилась, началась полоса еще чернее. Гипотетически, что он мог сделать? Воспользовавшись своими связями, уволить? Или еще хуже, не давать ей подняться выше по социальному лифту? Ответ на вопросы, которые услышать не хотелось, но знание — это сила, которая сможет помочь Марии не вылететь из «Дома». — Холод, живо ко мне в кабинет, — ворвавшись в гримерку, дверь которой чуть не слетела с петель от силы. Татьяна Львовна мигом утихомирила громкие разговоры манекенщиц лишь своим зорким взглядом. Стоило выйти за пределы гримерки, начальница отдела кадров протараторила, — Сейчас решают вопрос: кто поедет в Штаты на показ в октябре. Предлагают отобрать пять манекенщиц. Главная кандидатура — ты. Нервно обернувшись, Мария надеялась, что никто не слышал, что сейчас прозвучало устами одной из главных составляющих «Дома Моделей». Только приоткрыв рот, для того, чтобы уточнить, велик ли у Холод шанс на показ за границей, её прервала Татьяна Львовна. — Представься, веди себя скромно. На вопросы отвечай неторопливо, все обдумай хорошенько. Поняла? — дождавшись удовлетворительного кивка со стороны Марии, они вошли в кабинет. Шесть незнакомых мужчин в дорогих костюмах, что было понятно по модному крою, который точно был недоступен для большинства населения, не спеша осматривали документы на столе: анкеты. Наконец подняв внимательный взгляд на нервно перебирающую по привычке пальцы, девушку. Мария старалась вести себя максимально естественно, поэтому заметив недоуменный взгляд главного модельера страны, направленный на её руки, она прекратила их трогать. Рвано вдохнув, Холод представилась, стараясь произвести хорошее впечатление. — Меня зовут Мария Холод, — девушка хотела продолжить, но рука, вскинутая вверх, прервала её речь. — Вам нет восемнадцати? — поддал голос плотного телосложения мужчина в очках, задумчиво потирая подбородок. — Нет. — Родителей тоже? — дождавшись кивка, мужчина продолжил задавать необходимые вопросы. — День рождения? — Тринадцатое сентября. — Хорошо, успеем. Ответив на остальные вопросы, которые оригинальностью не отличались, Мария посмотрела в упор на Высоцкую, которая лишь подмигнула ей. Оторопев от такого поведения, Холод быстро ретировалась из кабинета. — Господа, делаем выбор. — Я предлагаю кандидатуру Марии Холод, — с тоном, не терпящим несогласия, сказала Татьяна Львовна, — Как бы кому-то из присутствующих не хотелось, но девочка действительно стала номером один за такое короткое время. К тому же, звонил товарищ Збарский, и ему бы очень, — выделяя последнее слово, — хотелось, чтобы Мария представляла советскую моду американцам. — От себя скажу, что Маша дисциплинирована и трудолюбива, чего стоит только начало её карьеры. Я голосую именно за неё. Хоть Анна Высоцкая была очень критичной и строгой женщиной, она всегда поощряла людей, способных выдержать трудности, сопутствующие жизни. Свой голос она отдала бы ей, даже если бы не позвонил Лев, ведь видела в ней то, что позволит «Дому Моды» приобрести уважение и восхищение западных любителей моды. — Выбор сделан, Холод едет в Нью-Йорк. Следующую позовите наконец, — устало зевая, пробубнил один из мужчин, отбирающих манекенщиц.***
Лениво подтягиваясь, Мария плюхнулась в кровать, по которой успела за целый день соскучиться. Снятие плотного для показа макияжа, учеба французскому и английскому, подготовка к учёбе в университете, которая начиналась завтра, высосали всю энергию из организма юной девушки. — Машенька, тебя к телефону, — ласково проговорила бабушка, живущая в соседней комнате. — Спасибо, Ирина Викторовна, бегу, — в глубине души, надеясь, что звонит тот, с которым Холод не общалась с той ночи в клубе. Быстро нацепив тапочки, лежащие около двери, Мария рванула к телефону, звук которого, неимоверно раздражал соседей. — Мария Холод, слушаю. — Красавица, ну здравствуй, — хриплый голос Пчёлкина приятным эхом заполнял все пространство вокруг. Хотелось бы, чтобы он был рядом, но просить об этом у Маши смелости не было. — Привет, прекрасный рыцарь на Линкольне. Как у тебя дела? — наслаждаясь тихим смехом на другой стороне провода, Холод облокотилась на обшарпанную стену общежития, с неистовой силой сжимая телефонную трубку. — Были бы еще лучше, если бы ты была рядом. У тебя как? — девушка не могла унять быстрое сердцебиение, вызванное дикой радостью от его звонка. — Отлично, — игриво пробормотала Мария, параллельно перебирая ногами по полу, стараясь унять излишне волнение. Оно её пугало, но успокаивало только то, что это взаимно, да и это первая влюбленность, по-другому не бывает. — Увидимся сегодня? — Виктор хоть и задавал вопрос, по тону голоса можно было понять: возражений быть не может. — Как бы хотела, не могу. Завтра первый учебный день, нужно выспаться, — жизнь вносила свои коррективы: нужно жертвовать меньшим, даже если очень этого хочешь, в силу великой цели, высшего образования. — Я тебя довезу до университета, после пар заберу. Раз сам достаточно баллов для поступления не набрал, хоть посмотрю на светлые умы Советского Союза, — шутя, Витя не мог сдержать приглушенного смеха. — Заедешь? — нежно пролепетала Мария, неистово желая, чтобы ответ был положительным. — Да, красавица. Собирай все шмотки необходимые для учебы, у меня останешься. Приставать не буду, даже не проси. — Жду тебя, герой, — не в силах больше сдерживать хохот, Мария повесила трубку и побежала в свою комнату, собирать вещи.