Они называют его своим малышом

      — И вы оставили их всех здесь? — очередной вопрос Лесли для мистера Эмили. Я не сильно вдавался в подробности их разговора и мог лишь предполагал, о чём шла речь.       — Ну, не всех, конечно же. Это было бы невозможно. Только первых и самых любимых, — Генри стоял напротив, у широкого обеденного стола, упираясь руками о спинку деревянного стула.       Тут всё было так устроено, что помещение, где мы находились, было очень похоже на гостинную, из которой было хорошо видно всё, что происходило на кухне. Обычно посетителям нельзя заглядывать на кухню, но, видимо, мы стали исключением.       На углу стола сидела Лесли и Теона — возлюбленная Джереми. Я сидел в середине, как раз напротив директора. Рядом со мной Джереми, лихо подсевший мне на уши. А ещё скромный Кевин, здоровый по телосложению Луис, Анна, Марк и Стивен. И это был ещё не полный состав! Почему-то вдруг мне захотелось поразмыслить над тем, на сколько невнимателен я был раньше, но Джереми не позволял мне это сделать.       — Как скоро Майкл будет здесь? — пробурчал внезапно Стивен, глядя на часы на своём запястье, — Я собирался его отругать.       Все остальные удивленно посмотрели на него.       — Он своими письмами мой почтовый ящик забил до краёв. Я получил больше пятнадцати писем с одинаковым текстом!       Тут я невольно перевёл взгляд на Генри. Он уже смотрел на меня в то время и, виновато заморгав, неловко улыбнулся.       — В самом деле! Майкл первый затеял это. Почему же его нет? — поинтересовалась Анна. Я не узнал её сначала, но точно мог сказать, что время пошло ей на пользу.       — Он решает сейчас некоторые проблемы, — сказал Генри, — Но я думаю, он придёт, когда остальные подтянутся.       У нас появилось откуда-то много интересных тем для разговоров. Я узнал, что Кевин по прежнему работает здесь, Анна и Луис теперь вместе, а Марк накануне собирается лететь в Нью-Йорк. А ещё, что Стивен терпеть не может почтальонов.       — Они мудаки, — сказал он нам, — Кидаются в меня газетами. Нарушают личное пространство.       Отчасти я был с ним согласен.       Постепенно на кухне стали появляться молодые сотрудники, на сегодняшний день работавшие в компании. Они один за другом пробегали на цыпочках мимо стола, здоровались в один голос и выскальзывали в другую дверь в конце кухонного зала. Выглядело это забавно.       Но мне стало вдруг тревожно, когда приметил ту дверь. Если память не обманывает меня, её здесь раньше не было, и неизвестно, для чего она здесь появилась. Но все это было неинтересно и только расстраивало меня, поэтому я прекратил об этом думать.       Позже сюда зашла милая женщина. Карин оказалась шеф-поваром и она сразу же принялась за своё дело. А потом пришли и другие её помощники на кухне.       Рядом с шеф-поваром Карин вертелась ещё одна девчонка, отчего-то сильно привлекшая моё внимание. (Лесли, скорее всего, на меня обидится, если я продолжу пялиться на неё). Вероятно, это была юная официантка. Она не была в форме или что-то вроде того, только в обычной одежде и в фартуке. Она не отходила далеко от Карин и оказывала помощь только ей одной. Я подумал, наверняка они могли бы быть родственниками.       Девочка сделала для нас кофе и намазала тосты джемом.       — «Знаете, с утра у нас здесь мало чего есть из вкусного», — только голос её показался мне слишком грубоватым для её миловидного личика.       — Славная девочка, — улыбнулся я. Дорогая Лесли кивнула мне в ответ.       — Да, — сказал Генри и, смущенно улыбнувшись, обернулся, что бы увидеть помощницу, — Это ребёнок Майкла, сын.       Лесли поперхнулась кофе. Любимая моментально залилась краской и отвернулась к стене. Я не знаю, стало ли ей стыдно от собственных предположений или от моего неудачного комплимента. Но мне и самому стало не по себе.       — Он клёвый парень, — произнёс Кевин, разбавляя обстановку, — Он не обижается, когда его путают с девушкой.       — Всё равно это очень… неприлично, — заметил я, чувствуя, как начал заикаться от неловкости. Ужасная привычка.       Теперь-то все действия подростка стали казаться мне более расслабленными и неаккуратными. Он двигался по-прежнему быстро, но слишком резко, неосторожно работал ножом и был не слишком заинтересован в готовке в целом. Он был не высоким, но стройным и даже очень тонким.       Проблема, по которой мне хотелось принимать юноша за девушку, крылась в его слишком тонкой и мягкой внешности. А ещё в длинных темных волосах по плечи. Несмотря на все прелести, кожа его была до ненормальности светлой, а неровно падающий свет выдавал некоторые жесткие очертания лица.       Вот одна молодая сотрудница что-то сказала ему. Парниша слабо повел плечом в её сторону, развернулся лицом почти что к нашему столу и… улыбнулся ей.       В какой-то промежуток своей жизни, как раз задевший время моей работы в этой компании, я всей душой и телом ненавидел эту улыбку. Образ преследовал меня по всюду. Днём, ночью — ему было всё равно. В самых страшных кошмарах или самых сладких сновидениях. Это сумасшедшая улыбка была вечна.       — А глаза? — проговорил мне на ухо Джереми. Я не понял, что он от меня хотел, но потом оказалось слово «улыбка» я шептал вслух, продолжая смотреть на мальчика, — Его глаза… они в точности такие же, как…       — Это ведь внук мистера Афтона? — неожиданно для самого себя задал я вопрос.       — Соответственно, так и есть, — ответил мне Генри немного погодя.       — А он всё ещё работает здесь?.. — неуверенно спросил Марк и поморщился, словно от боли.       — Э, да. Но сейчас он не здесь, если вам будет так комфортнее, — произнёс Эмили.       Уильям Афтон — человек, вызывающий у меня самые смешанные чувства. Он нередко делал странные вещи, и его характер мало годился для совладельца такой компании. Но в конце концов, он считал себя гением, и я не мог отрицать того, что таким он и являлся. Несмотря на все странные или неловкие случаи, он многому научил меня и моих коллег. Поэтому в каком-то роде я был ему даже благодарен.       — Сири, подойди сюда, — позвал юношу Эмили. Джереми больно сжал мою руку, и я отдёрнулся от друга, смерив его сердитым взглядом.       К столу, за которым мы сидели, подошёл парниша. К лишнему осторожничая, он остановился в пару метрах от Генри, оценивая всех присутствующих взглядом. Но директор притянул его к себе и приобнял за плечи.       — Привет, — наигранно улыбаясь, сказал Джереми, продолжая теребить в своих руках ткань моей рубашки.       — Привет, — ответил мальчишка, кивнув. На вид ему было лет тринадцать, не больше. Голос был молодым, слегка слащавым. Он убрал с лица прядь волос и неловко завёл руки за спину.       В этот момент я увидел невообразимо точную копию Афтона-старшего. Глаза, губы и форма лица, кожа тоже. Они были такими же как и Уильяма, насколько я его себе помнил. Но в то же время внешность его, казалось, находилась где-то между лицом Уильяма и чем-то своим, очень мягким. Я не мог не заметить, что он был симпатичен.       Хотя он мог пойти в мать, но я не знал её и никогда не видел жену Майкла. Впрочем, чего-то я слишком много думаю сегодня. Мне это обычно не свойственно.       — Я Джереми. Джереми Фитцджеральд.       — Сириус Афтон.       Мальчик не реагировал враждебно на мою хмурую физиономию, даже когда откровенно рассматривал, не скрывая это. Он несколько раз небрежно улыбнулся и усмехнулся чему-то. А вообще, мне казалось, относился он ко всему происходящему сейчас более чем нейтрально. Что его могло удивить?       Нет. Вопрос нужно было задать по-другому. Что его могло удивить, беря в расчёт то, что у его отца были серьезные проблемы с психикой в прошлом и что его дед немного поехавший головой? Это притом, что неизвестно, насколько нормальна его мать. По всей видимости, на данный момент его было сложно удивить. Честно говоря, после этого лимит моих золотых мыслей закончился. Я слегка устал и помрачнел.

***

      Помню, как сейчас, в доме Майкла всегда пахло крепким мужским одеколоном, а ещё чем-то палёным. Даже сейчас, спустя столько лет, когда Майкл уже живёт отдельно и имеет собственную семью, я все ещё чувствую эти запахи. Но Лесли сказала, что в коридоре пахло слабыми духами, а в комнате вроде чем-то сладким. Джереми я о таком спрашивать не стал. У него была противная привычка переваривать одно и то же несколько раз подряд, пока все окружающие его люди не поймут, что он хочет донести.       Гостиная была просторной. Здесь находилась широкая дверь, ведущее на кухню. Тут же стояла небольшая софа, два пуфа, а напротив круглый столик.       Нас было четверо: я, Лесли, Джереми и Теона. Остальные по каким-то неизвестным причинам отказались посещать дом Майкла и отправились в мотель. Но я просто не мог не согласиться на такой визит.       Майкл оставался прежним. Таким же худым, но подвижным. Как всегда, он казался усталым и немного измученным, но не переставал улыбаться. Я почувствовал всю ту суету и его заботу о друзьях, как чувствовал когда-то очень давно. Он много говорил, не мог усидеть на месте, поэтому вскакивал и спрашивал, не хотим ли мы ещё чая или не голодны ли мы.       — Может быть, вы проголодались? — в очередной раз спросил он, перебивая скучный рассказ Джереми.       — Я бы не отказалась от ещё одной кружки чая, — сказала, наконец, Теона. Со своего места я мог видеть, что её кружка была наполовину полна. Должно быть, женщины лучше знают, как поступать в таких ситуациях. К слову, Лесли поддержала её просьбу.       На удивление, это даже обрадовало Майкла. Он тут же унесся на кухню. Через пару минут он доставил девушкам ещё напитки.       — Это было намного быстрее, чем я ожидала, — пробормотала Теона и, шутя, мягко добавила, — Наверняка твоя жена ужасно нетерпелива, — но Майкл ей так и ничего не ответил.       А после мы ещё много-много… в общем, мы очень много говорили. И кружек чая я выпил не меньше, чем рассказал про свою жизнь после переезда. В результате почти каждый из нас потратил по пятнадцать минут на прибывание в уборной.       И я был последним в очереди. Ванная комната и туалет в этом доме находились почти что рядом с коридором и входной дверью. Когда я собирался возвращаться в зал, заметил в прихожей свет и обратил на это внимание.       Я слегка вздрогнул от неожиданности или, может быть, от вида самого юноши, которого втретил несколькими часами ранее. Он посмотрел на меня, но никак не среагировал и пошёл в глубь квартиры. Я последовал за ним.       — Отец, я дома. Но совсем скоро я уйду.       — Куда ты собираешься? — спросил Майкл. Я смотрел в его глаза и видел, как он заволновался. Но Майкл смотрел только мне за спину, на мальчика.       — Уильям должен приехать сегодня вечером домой, — сказал мальчик.       — И что ты хочешь сказать мне по этому поводу? — спросил Майкл. И голос его прозвучал грубо даже для меня.       — Тебе — ничего, — пожал плечами младший, окидывая взглядом людей в гостиной, — Сегодня я хочу ночевать у него, — и он ушёл в комнату напротив, громко хлопнул дверью за собой.       — Я не давал разрешения на это! — крикнул ему вслед Майкл. Затем он устало выдохнул, будто потратил на разговор с сыном немало сил. Он посмотрел на дверь позади меня, а потом улыбнулся мне. Я тоже улыбнулся и сел на диван.       Лесли сказала, что его сын милый. Но я знал, что она хотела уйти от темы разговора, который совсем не получился. Наверное, родителю было бы неприятно, когда его же ребёнок отказывается слушаться. Наверное, мне бы тоже было бы неприятно. Тут я задумался, почему у нас с Лесли до сих пор нет детей…       — Давайте поговорим о… — начал было Джереми, но из комнаты как раз вышел мальчишка. Он надел на себя широкую чёрную футболку и накинул на плечо рюкзак.       — Я не отпускаю тебя, — повторил Майкл, но тот в ответ безразлично пожал плечами, — Сириус, я не разрешаю тебе ездить так далеко одному.       — А дедушка разрешает, — ответил паренёк. Этого Майкл не вытерпел и, кажется, разозлился. Он извинился за это и попросил нас подождать немного. Взял сына под локоть и увёл в прихожую. Последнее, что сказал Сириус, тоже было о дедушке. А потом он хлопнул входной дверью, и наступила тишина. Мы с ребятами переглянулись, единогласно решив, что всем нам пора уходить.