Shastoon's breakfast

Если у любого мужчины спросить, как часто у него бывают эротические сны и утренние эрекции без причины, которая тихо спит на другой стороне кровати, то ответы будут разными. Раз в неделю, раз в месяц, каждый день… Но у Шастуна такие явления, именно без вмешательств той самой голубоглазой неугомонной причины, которая часто грешит приставаниями по утрам, бывают редко. Отсилы, пару раз в месяц. Он устает так сильно и вырубается так наглухо, что на сон все органы отключаются насмерть. Особенно после недавних съёмок нового шоу «Jam». Они с Арсом, кажется, в те дни похудели на пару кило. Настолько отдались работе и залу. Хотелось бы, конечно, и друг другу… Да и сны, особенно подобного характера, без причин — чаще всего ввиде долгих расставаний с Арсом — ему снятся редко. Последний раз — ещё в универе. Давно это было. Лет 10 назад… Но на этот раз причина была. Совершенно случайная… Случайно Шаст засиделся допоздна за ноутбуком в гостиной, отправив Арсения ложиться без него. Случайно он как-то проебал чат со своей помощницей, где был его текст на завтрашнюю рекламу. И совершенно случайно он, чтобы не тревожить никого из КРЮ в такой поздний час, сам, через их общий с Арсом аккаунт-пустышку полез через 150 ссылок в телеграмме, чтобы найти тот самый документ. А открыл канал с порно. В первом же ролике, который автовоспроизвелся на экране без звука, участвовали два мужчины. Один крупный и накаченный, а другой —типичный твинк, сладкий мальчик. Темненький. До ужаса похожий на Попова в юности… Антон сразу нагнулся к ноуту и бросил взгляд на арку, что отделяла зал от кухни, за которой находилась и их спальня. Где, наверняка, уже давно крепко спит мужчина. Стоит спокойная и интимная тишина. Ни чей взгляд не прикован к парню. Все камеры и микрофоны выключены. Никакого шумного зала, вечеринок, пушистого сиреневого пола, команд, репа, надрывных криков… Он наконец-то наедине с собой и оставлен в покое. Вместе со своими чувствами, мыслями и желаниями. Последующим мимолётным взглядом Антон все же заметил, что на видео не простой отсос или долбёжка — актеры приступили к прелюдии. Парень быстро достал из чехла наушники, подключил звук, убавив на минимум, и подвинул ноутбук удобнее. — I like your legs… — на фразы и субтитры он не обращал внимания — возбуждение моментально запустило процесс в его организме и направило прилив крови от головы к области паха. Это приятное набухание в джинсах словно мурашки от любимых ласк мужских рук или погружения в горячую ванну после зимней прогулки… А когда один актер вдруг резко уложил другого к себе на колени и в наушниках Шаста раздались громкие стоны и шлепки, парень снова перепугался и слегка опустил экран. Но тишина уже окутала его полностью и погрузила в транс, побуждая пойти навстречу природе и желанию, бесконтрольно захватывающему голову. Хотя о чем он вообще? Что такого? Это же не измена. Более того, Арс и сам в первый год их отношений, к сексу они готовились долго, предлагал вместе смотреть подобные видео, много обсуждать, что нравится, что нет, пробовать, изучать, даже… Пытаться повторить некоторые ласки и сцены. Это было очень давно. У Антона началась дичайшая ностальгия. Его сознание — фантазия универсала — сейчас пульсировала у него в двух висках по-разному. Раньше, году в 2018 он и сам был бы не против такого обращения с собой со стороны тогда ещё агрессивного и грубоватого маскулинного Арса. Сам был воплощением «вкусного пассивчика из порнушки». Но сейчас его «guilty pleasure» — сделать это самому. Ему нравилась мысль о доминировании и сексуальных наказаниях с обеих сторон. Блять, вот блять, а… Была ни была. Кажется, сам бог велел. В которого он не верил. Антон расстегнул ширинку и приступил к динамичной ускоренной разрядке…

***

…К чему и сейчас в полусне потянулась его рука, когда он перевернулся на спину, смяв в беспокойном пробуждении все простыни на их с Арсом постели. Сегодня у них долгожданный выходной. Они на этом гребанном хулиганстве заслужили. Стрелка на часах минуту назад покинула цифру 11. Солнце вовсю льется в просторный зал. Где пахнет разными вкусами смазок, вчерашним фастфудом и с балкона немного тянет сигаретами. Парень нахмурился, не открывая глаз, его рука слабо ухватилась за плотный стояк под тонким одеялом и тканью белья. Сначала он даже заволновался, от чего с трудом продрал глаза, приподнявшись — это из-за того, что ночью он так и не смог кончить? Конечно, все из-за Арса в шаговой доступности, но спящего; домашних стен, но времени суток, когда нельзя вдоволь постонать. Сексуального, но чужого тела, на которое он смотрел в маленьком окошке под голубым излучением… Но постепенно, после ворочаний в пустой — Арс до сих пор на своей пробежке — постели, утренних процедур и завтрака из крепкого чая — ему не хотелось даже есть из-за не дающих покоя мыслей о той сцене — стояк затвердел настолько, что больше не беспокоил его физической тянущей лёгкой болью. Только с тяжестью ударялся о бедро при ходьбе в свободных домашних шортах, напоминая о «нужде». И когда с пробежки вернулся Арсений с громким хлопанием двери — ещё не привык к новой квартире — оповестив его привычным «Заяц, я дома!», Шастун твердо решил, что не сможет сегодня сделать что-либо, пока не исполнит свою сумасшедшую идею. — Мгм… — отозвался тихо он с кухни, затягиваясь любимой электронкой и дьявольским взглядом прожигая луч в сторону прихожей, даже не выходя навстречу, потому что мужчина сразу занял ванную. Он выйдет скоро, Антон уже знает. Каких-то невинных 7 минут… Ему нравилось это пограничное состояние, слепое возбуждение и зацикленность на идее. Он не даст ему прохода. А ведь Попов ещё не знает, что стал объектом таких грязных фантазий, не отпускающих парня со вчерашней ночи… Со съёмок «Импров-хулиганства». Да. Он ещё как вдохновился этим дерзким, провокационным и откровенным вайбом грязной вечеринки, который царил на шоу. Выйдя в одном полотенце на бедрах, Арсений слегка удивился, увидев прямо перед дверью Антона, сидящего на гостевом маленьком диванчике. В ожидании его. В позе властного господина. Хоть и в домашней одежде, но Шаст в этом образе завел мужчину. Где-то далеко, под контролем сознания. Но он не стал приставать первым. Годы тренировок. — О, чего ты — меня ждёшь? Уже позавтракал? — бодро залепетал довольный собой сегодня Попов. 5 километров по набережной и парку отлично поднимали настроение с утра. И не только его. Антон не отвечал, а чего-то ждал, затаившимся хищником рассматривая «жертву». Закинув одну руку на спинку софы цвета морской волны, а другую — держал в покое на внутренней стороне бедра. — Блин, у меня реально ноги вообще прям, — и хоть в квартире и было полно мест и локаций для самолюбования и, прежде всего, хоть одно нормальное зеркало вместо глянцевой поверхности шкафа напротив, Арс предпочел с невинным отвлеченным видом ссылаться на свое спортивное разгоряченное душем и бегом тело именно перед носом Шастуна. Не делая и шага из зоны зрительной доступности зелёных глаз. Их хозяину даже не приходилось поворачивать головы, коварно с лёгкой ухмылкой наблюдая за этими проходками почти в негляже туда и обратно с элементами брутальных поз. Такую импровизацию «Модный показ» он готов был смотреть и днём, и ночью… Кого он пытается обмануть? Арсений сейчас явно не в этом амплуа, а только играет, нарывается совсем не на восхваление своих спортивных достижений. — Нахуй ты заходил в мой рабочий чат? — вдруг без стеснения выдает претензию Антон немного мужловатым тоном. Но слышно, что для такой претензии ему все же нужно было собраться и вдохнуть побольше воздуха. Зря — ему чрезвычайно идёт быть тоталитарным ревнивым мужем… Попов сразу умолкает, теребя полотенце без надобности и растерянно натягивая белые высокие носки. — Я не заходил… — он нихера не мог поделать с тем, что происходило у него в голове, когда Шаст начинал так с ним говорить. Плыл, как девочка. Ловил пассивную панику и просто нереально кайфовал от доминантного и грубого Антона. Поэтому словно ребенок выдавал сразу же тихое детское отрицание. Хотя он заходил. Он подозревал, что парень заметит. — Я важную рекламу из-за тебя проебал, — продолжает оценивать и ругать его Шастун, рассматривая голые плечи в родинках и профиль мужчины перед ним. Который молча и слегка улыбаясь себе под нос мазал своим ебучим дорогим кремом свои ебучие острые локотки. — Я просто нечаянно смахнул и там… Что-то, возможно, удалилось… — отвернуться Попову пришлось ещё больше, скрывая собственный стыд — полотенце начало предательски приподниматься. И это было очень видно. У Арса есть, чем похвастаться даже в 40 лет. — Ага, «что-то удалилось»… — Шаст нетерпеливо до боли прикусил губу, ещё раз окинув бесстыдного привлекательного лгунишку собственническим замышляющим взглядом. И, когда Арсений так очаровательно опустил свои гребаные густые длинные ресницы и улыбнулся, парень не выдержал ожидания и наклонился вперёд, протянув руку. И потащил его за тонкое запястье с проступающими венами на себя. — Нет, Арс, я ещё не завтракал, — вернулся к этому вопросу Шаст с замышляющим вздохом. — Голодный?.. — Попов никогда не контролировал, как разгоняется вслед за ним и рядом с ним становится чёртовски, ужасно, отвратительно извращённым. Больная, больная голова и фантазия… Прекрасная планета. Шастун резким рывком сбросил полотенце с пояса мужчины и ловко и с лёгкостью завалил его грудью и животом на свои расставленные как раз под стран Арсения колени. — Твои блядские ноги отлично подойдут, — руку он сразу положил на центр красивой спины Попова, где мышцы соблазнительно перекатывались вместе с движением его локтей, которые он поставил на край дивана, чтобы было удобнее им обоим. Подбородок опустил к груди. Другая рука Антона слегка сжала ягодицу мужчины. — Я думал, ты на завтрак предпочитаешь яйца, как все нормальные люди, — Арс был прекрасным актером, поэтому продолжал играть невинность и спокойствие уже как творческий вызов. Когда сука в нем проснулась с новой энергией, а ноги в носочках, упирающиеся в пол, начали холодеть от возбуждения… — Нет, я больше предпочетаю булки, — Антон тоже выдерживал образ строгого главы семьи, который пришел с работы и требует любимое блюдо — супружеский долг. Прямо сейчас. На стол. Тем временем рука его уже вовсю ощупывала тот самый аппетитный упругий десерт. Желаемый и избранный им сегодня на завтрак. — Ага, с кремом? — Попов заводился настолько, что медленно, но верно отключалась голова — он уже нетерпеливо ерзал, пытаясь потереться налитой головкой и плотью об ответно сводящие его с ума прекрасные стройные ноги. Но боялся и в то же время хотел, чтобы Антон воспринял это как сопротивление. И напрашивание на наказание и ещё более грубую силу. И в этот момент следом, без всяких слов и предупреждений, последовал жестокий и грязный звонкий удар широкой ладони по ягодицам Арсения. Который оставил плавно проявляющийся красный след на бледной коже. Это заставило Попова тут же громко и резко втянуть воздух сквозь оскал и вздрогнуть, опустив голову. Красивая темная челка мужчины небрежно растрепалась по лбу. — Шаст. Что ты делаешь? — уже с меньшей стойкостью и спокойствием в голосе, пытаясь не сопротивляться, Арсений поднял глаза. Такого Шастуна он давно не видел. Парень скользнул второй ладонью во вьющиеся от влажности после душа волосы брюнета на затылке, заставив рой мурашек пробудиться на поверхности нежной кожи. И настойчивым касанием предплечья его лопаток безмолвно приказал прогнуться в шее и пояснице. Все это было так необычно, неожиданно и интригующе, что воспринималось с ещё большим безумием до сумасшедшего сердцебиения и кровотока в висках. Нервные смешки и оправдания Арса звучали ещё более жалко, чем выглядели его слабые руки, пытающиеся ухватиться за край дивана, футболку или шорты Антона. При каждом следующем шлепке и вздрагивании. Мужчина съеживался, принимая удар, и расслаблялся, наслаждаясь и выдыхая. — Для кого ты каждый день хуяришь эти километровые кроссы? — ладонь парня легко легла на округлые ягодицы Попова, нежно и невесомо поглаживая объем. И вновь — жестокий болезненный и требовательный удар. Неожиданный и обескураживающий до потери дара речи. — Для тебя — для кого-то же ещё? — напряжённо и сдавленно сдерживает себя от стона Арсений и тоже двигается, удобно переставляя руки. Словно в планке стоит на рекорде «Гиннеса». — Меня и так всё вполне устраивает, — этот контраст между голосом и интонацией и такими грязными наказаниями и обращением с ним как с мальчишкой сводили Арсения с ума. Шаст уже точно почувствовал это. Касания его влажной горячей головки с капелькой смазки к своей ляшке и напрашивающийся на подготавливающие поглаживания и ласки отставленный зад. Арс не хотел уже ничего отвечать, а только слушать и послушно молчать, закусывая губы, улыбаясь, краснея и сжимая все, что попадается под руку. Ерзать вставшими сосками по поверхности домашних шорт Шастуна, чувствовать мышцы ног нежным животом, прижиматься, прогибаться и переходить на сладкие стоны наслаждения. — Для меня? — наигранно удивляясь, снова наготове Антон водит рукой по краснеющим уже заметно ягодицам, гладит, сжимает местами, готовясь к нападению. — Ты ведь знаешь, какие булочки я люблю, правильно? — парень не перестает опираться на спину мужчины, как на стол, удерживая его на своих коленях, и рассуждать легко и непринужденно. Словно играет в «Историях» типичного мужского персонажа. — Французские? — специально даёт неправильный ответ Попов, и Шастун чувствует, как он сжимает его бедро, готовый к наказанию за это. И он его получает. — Жареные, — снова звонкий, короткий, поддевающий и наказывающий шлепок. Ещё более яркий и жестокий. — как пончики, — поясняет, не подавая виду, Антон, успокаивающе и собственнически поглаживая краснеющий отпечаток. — сочные, сладкие, с глазурью, — ладонь снова сжимает упругую часть тела и растирает покрасневшую кожу. — с дыркой посередине… В этот момент беспощадные пальцы Шастуна соскальзывают между ягодиц и с ощутимым давлением массируют напряжённые мышцы. Но горячий душ уже сделал свое дело, поэтому Арс не сопротивляется ни секунды — препятствия парень не ощущает. Только вседозволенность и приглашение войти глубже. Арсению так сильно хочется двигаться от проступающей влаги и возбуждения… И чтобы Антон двигался в нем. С той же манерой и настроением. Чередуя плавные ласки с резкими и глубокими вторжениями. Снова удар. Он не убирал руку и будто бы растирал эту жгучую боль по нежной саднящей коже. Ему нравилось ощущать, как утрированно вздрагивает Попов, напрягая пресс на коленях Антона, а потом сразу же расслабляется до состояния мягкого зефира, расплывается от удовольствия и неги. — Смешно тебе, я смотрю? Готовить кто будет? — Шасту всегда очень шли роли недовольного сурового мужа. А Арс просто таял в его руках, как малолетняя девственница. У него темнело в глазах и кружилась голова — голос переходил на дрожь. Ещё, ещё, ещё! Пожалуйста… И он получает, без остановки, шлепок за шлепком, упрекающие, называющие, злые, звонкие, поддевающие, вызывающие стыд. Он стонет сдавленно, сквозь сжатые губы и улыбку, тихо и мучительно, хмурит брови, скалится с наслаждением, роняет голову, склоняется бессильно в пытках и агонии. — Те нравится? — Антон только сейчас замечает, как тихо и верно Арс приближается к пику, как он втянулся и даже улетел с этого в растекающийся по телу маленький оргазм раньше него. Неожиданно для себя. Но предсказуемо. Его это будто оскорбляет и приводит в недоумение и лёгкое возмущение. — Да… — выдыхает коротко из последних сил Арсений, понимая, что его кайф обломали и феерверка не будет. Он был совсем близок. Даже без ласк и поцелуев. На дрожащих согнутых руках. Но Антон очень ревностный человек. До такой степени в их отношениях, что не допускает, чтобы Попову было хорошо без него. Где-то там в своих новых фетишах, ничего ему не сказав. — Да щас — иди сюда, — коварно, но по-своему, по-Шастовски, усмехается восстановитель порядка и справедливости. Антон резко сжимает плечи Арса, поднимает и подсаживает на себя, покрепче удерживая за раскрасневшиеся ягодицы и талию у себя на бедрах. И чтобы не перегореть, мужчина в свою очередь все же плавно перехватывает толику доминирования, возвышаясь над грудью Шастуна, обнимая его освобожденными руками чувственно и тепло. И отвечает на короткие влажные нетерпеливые поцелуи, вырванные точно из какого-нибудь их страстного совокупления без памяти периода сумасшедшего первого года отношений. — …Ладно, тогда отсоси мне по-быстрому и пойдем есть, — перебивает ритмичные ерзания Арса на себе Антон и меняет тон на милый, дружеский и домашний. Арсения глубоко внутри безумно и до мурашек разъебывает факт того, что они с ним лучшие друзья, два брата-акробата, коллеги по творчеству, которые во всех этих прекрасных отношениях могут в любой момент хорошенько потрахаться. И пойти дальше учить слова на анонсы и рекламы. — Ага, иди нахуй, — Арсений в последнее время привык меньше материться в подобной Шастуну манере, но сейчас просто не может выйти из этой модели поведения его пацана-другана-соседа по подъезду, который стреляет у него сигареты. — Сам туда иди, всё готово. — улыбается поплывшим котом Антон, уворачиваясь от настойчивых губ и нетерпеливого желания разгоряченного Арса. Снова превратился в эту версию себя с их «Jam»-овского мотора. — Я в отличии от тебя уже позавтракал… — Попов устраивается удобнее на бедрах Шастуна и стоит на своем, не выпуская его шею из крепких объятий своих рук. И Антон обнимает его спину легко и ответно нежно, ласково и привычно мягко улыбаясь между поцелуями. — Хах, Коз-зёл…