Меч, клубок и русалочий хвост

Принцесса брела по кладбищенской дорожке, метя длинными форменными юбками. Ей с детства нравилось городское кладбище. Тихо там было и красиво. И каждый раз находила она умиротворение в том, чтоб лечь на скамеечку подле одной из могил и вести длинные задушевные беседы с её обитателем. Вдруг от одной из могил послышался приятный, словно серебряные колокольчики, мелодичный перелив. Принцесса свернула к надгробию, вслушиваясь и пытаясь запомнить мелодию. Может, наконец, получится новая песня из неё. На плите среди мелких белых цветов сидела очень красивая лягушка: идеального зелёного цвета, со светлой шапочкой и круглыми румяными щеками. Принцесса, испытывая невероятную, почти до слёз, радость от встречи с лягушкой, замерла рядом, стараясь не пропустить ни звука. В тени кладбищенских деревьев лягушка светилась и пела на своём на лягушачьем звонким чистым голосом. При приближении Принцессы, лягушка замолкла и подняла прекрасные синие глаза. Блестящая атласная спинка манила прикоснуться. Принцесса осторожно взяла приятно прохладную лягушку в ладони и поняла, что эта встреча не случайная. Лягушка волшебная. Весь мир вокруг разом расцвёл ярче, ветерок стал игривее, листья зашелестели, лаская слух. Принцесса погладила улыбающуюся лягушку по спинке, но этого показалось мало. Собравшись с духом, Принцесса склонила голову и вытянула губы трубочкой. В этот момент от кладбищенских ворот раздался зычный крик: – ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО!!! ПРИНЦЕССА!! ВЫ ЗДЕСЬ?!! Принцесса вздрогнула и выпустила лягушку из рук. Та, фальшиво квакнув, мгновенно шмыгнула в траву и была такова. Князь подбежал к Принцессе и бодро затараторил: – Горшок! Где тебя носит? Обыскались. Папенька вызывают. Горшок поднял мутные счастливые глаза, и с Князя разом стекло всё веселье: – Ты опять эльфийской пыли нанюхался? Вот чёрт. Ты же обещал. Вздохнув, Князь приобнял Принцессу за талию в корсете и повёл прочь с кладбища: – Идём. Король и так уже закипает, всё утро тебя требует. Только пылью Горшок мог успокоиться и хоть немного порадоваться. Но чем лучше было с пылью, тем хуже потом было без неё. Попытки бросить всегда заканчивались тем, что Горшок ревел и плакал от неизбывной тоски три дня и три ночи. А кто-нибудь из старых друзей не выдерживал его страданий и приносил пыль. Горшочек веселел и снова некоторое время мог исполнять принцессины обязанности. Но с каждым разом пыли нужно было больше и больше. Пока она полностью не забирала разум. И всё начиналось сначала. Как будто проклял кто-то Горшочка. Самое ужасное, что из-за пыли не писались новые песни. Идеи приходили в одурманенную голову, но исчезали сразу, как действие пыли прекращалось. Очень нравились и людям, и зверям чудотворные песни. Горожане звали петь коровам на выпасе. Коровы потом давали вдвое больше молока. Или в курятник. Несушки начинали нестись трижды в день. Свиньи в свинарнике наливались жирком круглее. Овощи на огородах, фрукты на деревьях росли слаще. Цветы цвели красивее. Когда Горшок с Князем пели в городском саду, прилетали пёстрые лесные птицы, рассаживаясь на деревьях, как диковинные украшения. Мелкие зверюшки: ежи, зайки, белочки приходили, собираясь вокруг Горшка. Даже кроты высовывались из своих нор, чтобы послушать завораживающее пение. Люди подбирали животы, смеялись, танцевали, добрели на глазах. Горшка так и выбрали принцессой. Хотя они с Князем, вроде как, пошутили. В один из дней на площадь прискакал гонец от Короля и объявил, что старая Принцесса опять сбежала с добрым молодцем за тридевять земель. Нужно выбирать новую. Князь возьми и крикни в толпу: – Выбирайте Горшочка! Он поёт хорошо и точно ни с каким рыцарем не сбежит!! Люди посовещались и выбрали. Так Горшок стал Принцессой, получил форменное платье с пышными юбками и поселился во дворце. От платья он, конечно, отказывался, но обязательно форма должна быть на государственной службе – такой порядок. А тиара с мелкими цветными камушками ему нравилась. Узнав о пыли, Король был в ярости. Управление государством не терпело таких рисков. Но выборная должность, народ проголосовал, ничего не поделаешь. Король велел запереть Принцессу в башне и выпускать только по государственным делам в сопровождении Князя и фрейлин. Горшок держался, но тоска становилась всё страшнее. Он подкупал и запугивал слуг, умолял фрейлин, тайком заказывал синиц. Синиц было много и они были ужасны: бились в стёкла, расклёвывали ставни, оставляли всех птиц в округе без еды, разоряя кормушки, нападали толпой на домашних котов и собак. И не улетали, пока с лапки не снимут маленький свёрток. Поймать удавалось не всех, некоторые всё-таки добирались до принцессиного окна. Сегодня утром была ровно неделя без пыли. Любимая Первая Фрейлина явилась помогать Принцессе одеваться. Всё время, пока Фрейлина расчёсывала длинные густые локоны, крепила тиару, помогала застегивать тысячи пуговок и крючочков, Горшок плакал и умолял. Фрейлина громко, так, что было слышно во дворе, увещевала и отказывала. К завтраку Принцесса не вышла. В покоях обнаружилась Первая Фрейлина без чувств. Лицо было перепачкано алой эльфийской пылью. Фрейлина сжалилась над Принцессой и всё-таки отдала припрятанный в одном из потайных карманов многочисленных юбок мешочек. Нанюхались оба. Горшок сбежал бродить по кладбищу, а Фрейлина чуть не умерла. Теперь Король рвал и метал, бросаясь на всех подряд. Невиданное дело – почти все обитатели дворца хоть раз, да приносили Принцессе пыль. Король был в секундах от вызова Палача из отпуска. Когда Князь привёл Принцессу пред светлые королевские очи, во дворце уже все попрятались по углам и дрожали в ужасе. Король заглянул в отсутствующие глаза Принцессы и велел закрыть в покоях. – Князь, ну как нам с этим быть? Это же дискредитация государственной службы, – Король устало опустился на трон, обхватил голову ладонями и закрыл глаза. – Как можно ему поручить социальную заботу о подданных? Это же курам на смех. Проклятые народные выборы. Проклятые эльфы со своей пылью. Проклятое всё! – В этот раз хотя бы не гоблины, – пожал плечами Князь. – Просто с лягушкой на кладбище миловался. Король простонал что-то подозрительно похожее на "какой позор", а, может "ночной дозор" или "резной узор". Из-за многорядных воротников было неразборчиво. Князь почесал в затылке, одернул цветную рубаху и всё-таки решился: – Ваше величество, я, конечно, Шут, но всё-таки разок подумал. Король приоткрыл один глаз: – Излагай. – Вот бы отправить какого-нибудь рыцаря к Колдуну за тридевять земель, чтобы тот придумал заклинание от принцессиного недуга. Я слышал, что он очень всемогущий. Король подёргал себя за бороду: – Вот ты, Князь, и пойдёшь! – Дак я ж не рыцарь! – опешил Князь, но Короля уже захватила свежая идея. – Зато я Король или не Король, в конце концов, – веско сказал Король, подняв указательный палец, и завопил страшным голосом в сторону двери для слуг, – ЗАХАААР!!! Из-за двери показался рослый детина с сизым носом на добром лице: – Чего прикажете, вашство? – Ты Принцессе пыль давал? – сурово сдвинув брови, спросил Король. – Да как можно, вашство? Я же не по этому делу. Я только по огненной воде, – детина светло улыбнулся. – Вот! – Обратился Король к Князю, тыкая в детину пальцем. – Приставим его к Принцессе вместо тебя, пока ты ходишь к Колдуну. – Да я же не... – Молчать!! – Оборвал возражения Король. – Я здесь власть. И прямо сейчас посвящу тебя в рыцари, – и снова завопил уже в другую сторону, – СТРАААЖААА!! Из двери напротив выскочили двое молодцов, толкаясь и звеня друг о друга латами в узком проёме, и застыли навытяжку перед троном. – Шкуру и меч мне живо! У нас срочное посвящение в рыцари. – Король встопорщил бороду и лихо сдвинул корону на затылок. Шкура, тяжело опустившаяся Князю на плечи, по легенде была собственноручно снята с последнего дикого оборотня прапрапрапрапрадедом Короля. Пока Король, развернув до пола свиток, монотонно бубнил текст посвящения, Князь нащупал свежую колкую бирку на изнанке с вензелем Торгового Дома Охотника. Но вслух об этом говорить, конечно же, не стал. – Блаблабла, служить и защищать, быть опорой, блабла. Вот! – Оживился Король. – Осенив королевской милостию, посвящаю тебя, благородный муж... – Дак я ж не благородный, – шёпотом вставил Князь. – Тихо тут мне! – Огрызнулся Король. – Государственное дело вообще-то. – И продолжил. – Посвящаю тебя, благородный муж, в рыцари королевского двора и благословляю на ратные подвиги! Всё! Меч коснулся одного плеча, второго. И Князь с ужасом понял, что ему теперь предстоит очень опасное приключение без теплой кровати, матушкиных котлеток и Горшка. – Стража! Дайте ему там меч, коня, если лишние есть. Где мой Министр пиров и церемоний? Из-за трона выкатился плотный круглый человечек в красном берете с пышными с плюмажем: – Какие будут указания, вашство? – тонким голосом проблеял человечек, замерев в полупоклоне. – Организуй проводы на городской площади этому молодому человеку, – Король ткнул мечом в оглушённого новостями Князя, – он у нас отправляется в героический поход сразу после обеда. Король внезапно расчувствовался, вспомнив свои былые годы, промокнул глаза шёлковым кружевным платком и, волоча меч, отправился в свои покои. На пороге тронного зала обернулся на Министра. Тот склонился в ожидании, только плюмаж едва заметно подрагивал. – А вечером я буду кутить. Приготовьте вино, куропаток и побольше тарелок. Нервы ни к чёрту с этим всем. – И скрылся в портьерах. Министр облегчённо выдохнул. Могло быть хуже. Тарелок гончары ещё налепят. А волосы у министерского корпуса ещё с прошлого раза не отросли.