Секретики

– Блядство! – такое громкое, яркое и весьма ёмкое слово. Дьюдроп не зря выкрикнул именно его, тем самым привлекая всеобщее внимание. Даже если бы он произнес это шепотом, его бы все равно услышали – общая гримёрка слишком мала для такого количества народу, который, как на зло, решил притихнуть именно в этот момент. – Дью, ты чего это? – смущённо спрашивает Копиа, который только недавно познакомился с гулями и пока ещё толком не понимает, как с ними правильно общаться. Единственное, на что его хватает, так это лишний раз не злить адских тварей, трясясь за свою шкуру. В ответ на вопрос человека Дроп небрежно фыркает и продолжает рыться в своей дорожной сумке, нервно рассекая воздух хвостом. Спустя ещё примерно минуту поисков он резко замирает. Настолько резко и неожиданно, что кажется, словно кто-то нажал на кнопку «паузы» на пульте, останавливая время. Следующим, что видят остальные присутствующие солисты, является бутылка элитного виски, подаренная кем-то из стафа в честь удачного выступления, летящая прямиком в голову мульти-гуля и скалящегося лид-гитариста, смотрящего на свою мишень глазами полными гнева. Свисс ловко уворачивается от запущенного снаряда и что-то выхватив из под подушки на небольшом диванчике – что-то маленькое, от чего непонятно что это такое – и явно принадлежащее не ему, с громким, издевательским хохотом выбегает и гримёрки. Под звук бьющегося о стену стекла и ошарашенные взгляды гулей и человека, Дьюдроп вылетает вслед за Свиссем. Шокированный Кардинал только и может, что стоять хлопая глазами и глубоко в душе с благодарностью молиться тому, что эти двое начнут свою очередную потасовку где-нибудь в другом месте, подальше от него, а не тут, где под раздачу может попасть любой, кто попытается их разнять. Сам Копиа этого не видел, но достаточно наслышан о таких вот стычках, регулярно происходящих между упырями. Остаётся только благодарить Тёмного Владыку, что Свисс, как очевидный зачинщик, решил подразнить огненного после концерта, а не до него. – Как думаешь, он убьёт его? – с неким азартом спрашивает Рейн пихая острым локтем рядом стоящего Маутина. Тот в свою очередь усмехается: – Ставлю двадцатку, что Свисс найдет способ спасти свою задницу и на этот раз. Оба гуля протягивают друг другу руки, после чего сидящая позади них Цирус поднимается с насиженного места и разбивает рукопожатие, тем самым закрепляя пари. Остальные гули не остаются в стороне – начинают делать свои ставки на сегодняшний вечер. С каждой секундой Дью бесился всё больше – Свисс пусть и был здоровенным детиной, но, сука, быстрой и ловкой, словно чертов глист. Он мастерски входил во все повороты и лавировал среди кучек людей, попадающихся на его пути, в отличие от того же Дью, который с психу собрал, кажется, вообще все возможные углы, несколько раз едва не снеся с ног нерасторопных человеков. За всё время беготни по всему огромному зданию мульти-гуль никого не сбил, не замешкался ни на секунду и даже пару раз умудрился развернуться и подразнить преследователя, по-детски высовывая яркий язык. Дью хотел этот самый язык вырвать с корнем и засунуть товарищу поглубже в задницу. За очередным поворотом огненный гуль на мгновение теряет беглеца из виду, но тут же замечает движение подозрительно быстро закрывающейся двери, справа от себя. Он не медля открывает ту же дверь – ну как открывает, вернее будет сказать выпинывает – что та едва не летит с петель и громко бьется о стену. Внутри комнаты кромешная тьма, хоть глаза выколи – ничего не поменяется. Дью не успевает опомниться, как его с силой толкают в спину и он валится на пол, сдирая ладони в кровь о грубую, зернистую плитку, в попытке смягчить падение. Тусклый свет из коридора мгновенно пропадает с хлопком двери, а сердце предательски пугливо сжимается со звуком щелкающего замка. Гулям не страшна тьма ведь они родом из мест, где вечная ночь, они видят в темноте подобно кошкам, но нужно время, дабы глаза могли адаптироваться к новому освещению. Только этого времени Дью не дали, схватили за шкирку словно котёнка и волоком потащили вглубь комнаты, протирая его тушкой полы. Дьюдроп попытался извернуться, укусить или поцарапать этого полудурка Свисса, который зашипел, когда получил по голени пинок тяжёлого ботинка, но так и не отпустил свою «жертву». Зрение ненамного проясняется и Дроп, в момент, когда ему удаётся перевернуться на спину, может разглядеть надменную ухмылку, не скрытую маской в отличие от остального лица. – Сука… – цедит огненный сквозь зубы и начинает брыкаться с удвоенной силой. На секунду ему кажется, что у него даже получается вырваться из чужой хватки, но это только кажется. Дьюдроп был маленьким, причём буквально. Огненный гуль был маленьким сам по себе, даже по сравнению с теми же Альфой и Ифритом, что были обычными, от чего он порой казался совсем уж крошечным. Он знал, что к своему стыду не мог не согласиться с этим, пусть и готов порвать в клочья любого кто осмелится ляпнуть об этом ему в прямо лицо. Но пожалуй общая маленькость тушки не идёт ни в какое сравнение с самой большой проблемой в данной ситуации – физической силой. Мульти-гуль банально сильнее в несколько раз. Ему не составляет труда подмять под себя соло-гитариста, просто седлая его посередине торса, тем самым отсекая все возможности к побегу – у Дью не за что не хватит сил скинуть с себя почти сто килограммовую тушу. Свисс играючи перехватывает одну из рук Дью и с силой прижимает её к полу, отбивая чужие костяшки о плитку, а свою вторую руку перемещает на чужое горло с силой сжимая пальцы. Единственной, оставшейся свободной конечностью, тобишь рукой, Дью вцепляется в предплечье мульти-гуля, до крови вдавливая свои острые когти. Имеющихся сил, на то чтобы оторвать от собственной глотки чужие пальцы, очевидно, не хватит, а вот для того, чтобы причинить боль вполне достаточно. В отличие от Рейна, Дью не страдал фетишами на удушье и поэтому чужие прикосновения к уязвимой части вызывали исключительно инстинктивный страх и легкую панику. Вот только в этот раз Свисс отчего-то не реагировал на боль от распоротой когтями руки, ничуть не ослабляя хват, а на оборот усиливая его. Когда Дьюдроп был в считанных мгновениях от потери сознания, хватка на горле значительно ослабла, но никуда не исчезла, осталась на прежнем месте, не позволяя даже нормально прокашляться, заставляя давиться собственными слюнями. Дью бы с радостью плюнул Свиссу в лицо, дабы тот перестал так гаденько, со всей страстью садиста, так искусно спрятанной, улыбаться, но боится оплошать и попасть себе же в глаз (было дело, проходили, не понравилось). – Дью, Дью, Дью, Дью… Дью! – наклонившись поближе, прямо в лицо с придыханием выговаривает мульти-гуль, хищно облизывая губы – Ты когда писал, задумывался о том, что будет, если наш «дорогой» Карди увидит это? Что будет если он передаст столь нелестные слова Сестре-Император? – Свисс, сука ты такая! Отдай ёбаный телефон и мы разойдёмся с миром, а то я… – А что ты? Что такой маленький гулёнок как ты мне сделает, а? – злая усмешка срывается с губ бэк-вокалиста, он знает куда надавить, чтобы кольнуло больнее, – Ты хоть понимаешь, что мог подставить не только свою, но и наши задницы?! Насмешливый тон моментально сменяется рычанием, заставляя меньшего гуля внутренне подобраться, сжаться в инстинктивной попытке отстраниться от возможной очевидной опасности. Чужая ладонь вновь до боли сжимает трахею, перекрывая воздух. Теперь Дью становится по-настоящему страшно, когда знает для чего Свисс затеял всю эту детсадовскую беготню по всему зданию и от этого начинает накатывать самая настоящая, неконтролируемая паника. Они здесь совсем одни, в темноте далёкой комнаты, и никто не знает где их искать, а если и спохватятся, то найдут только его холодный труп и Свисса, выполнившего свой долг по устранению недовольных нынешним начальством. Дью хочет шипеть по змеиному, вырываться и просто завыть от досады, но не может заставить себя издать хоть какой либо звук. Он не думал, что каких-то пару строк недовольства в заметках, используемых наподобии личного дневника, приведут к тому, что один из его товарищей прямо сейчас передавит ему трахею и оборвет его не такой уж и длинный(по людским меркам) век. Выражение лица Свисса вновь меняется со злобного на недоумевающее, а потом на нём мелькает некое смятенье на пару с сожалением. Дью смотрит на него остекленевшими глазами с узкими, словно игла, зрачками и практически не дышит, даже когда горло перестают сжимать, в то время как пульс просто херачит с невероятной скоростью. Даже хватка огненного, что чертовски болезненно вписалась в предплечье, совсем ослабла, теперь едва ли касаясь окровавленными пальцами проделанных в плоти лунок. Свисс нервно выдыхает, наконец убирая руку с чужой шеи, на которой уже начинают проступать лиловые кровоподтёки. – Чёрт… Мэн, я перегнул палку, да? – скорее для вида спрашивает упырь и без того зная ответ, – Дью? Эй, ну ты чего, реально подумал, что я тебя прихлопну? Свисс усмехается в попытке разрядить обстановку. Он на самом деле не собирался делать ничего серьезного с их гитаристом, разве что припугнуть малость, дабы тот впредь был осмотрительнее и не разбрасывался незапароленным мобильником, в котором слишком много вещей не для чужих глаз, где непоподя. Дьюдроп на чужое наигранное веселье лишь давится собственной кривой усмешкой, начиная вновь кашлять, в то время, как всё лицо, начиная от кончиков проколотых ушей до самой шеи, заливает ярким румянцем. Ему безумно стыдно за свой инстинктивный страх и свою физическую слабость перед более сильным и крупным сородичем, а от того слёзы злости на самого себя и на этого уёбка-Свисса, собирались в уголках прищуренных глаз. – Съебись нахуй!.. – зло выплёвывает огненный и пытается перевернуться на бок, но туша, сидящая на нем верхом, не позволяет этого сделать. Остаётся только глухо рычать и уткнуться в сгиб локтя, чтобы хоть как-то прикрыть свою позорную слабость. – Эй-эй-эй! Вот давай только без соплей ладно? Я уже понял, что проебался, так что лучше скажи, как загладить вину! – Свисс порывается дотронуться до закрывающий чужое лицо руки, но тут же получает болезненный шлепок по костяшкам, заставивший его отступить. – Просто отъебись от меня! Дью скалится и показывает средний палец, в душе, впервые в жизни, опасаясь, что ему этот самый палец запросто сломают, правда внешне никак этого не показывает. Сегодня он явно достаточно опозорился, ещё больше подставляться не хотелось. Но молчание не длится долго, потому что со стороны бэк-вокалиста слышится достаточно громкий смешок. И Дьюдроп вздрагивает всем своим худощавым тельцем – он знает этот, до непозволения ублюдский смех, никогда не сулящий ничего хорошего. Как правило после этого звука, который пытались подавить, но так и не смогли, Свисс делал что-нибудь эдакое, от чего всем будет плохо и ой как стыдно, а ему весело и очень даже хорошо. В последний раз он напоил их всех и тайно заснял кучу компромата, на всех солистов группы, творящих полнейшую дичь и не следящих за языком в пьяном угаре. Что он придумал на сей раз даже предположить не возможно, а если всё же попытаться, то становится страшно. Но вопреки ожиданиям Свисс поднимается на ноги, наконец позволяя вдохнуть полной грудью, более не давя своим не малым весом на грудную клетку и живот. Дью мгновенно переворачивается и пытается тоже привести себя в вертикальное положение, но к своему же удивлению терпит неудачу – прежде чем он успевает осознать, что произошло, его инстинкты самосохранения забили тревогу, заставляя подобраться, подтянуть под себя конечности для твердой опоры, чтобы в следующую секунду отскочить в сторону. Только вот он не успевает. Огненного с силой вновь выжимают в холодную плитку грудью и правой стороной лица(спасибо хоть не носом ткнули в пол), полностью наваливаясь. – Да какого хуя ты творишь?! – взвизгивает гуль и пытается выбраться. – Тише-тише, не нервничай ты так! Ты же не ответил, как мне загладить свою вину, вот я и придумал за тебя. Обещаю, тебе понравится! – слащаво и с придыханием протягивает мульти-гуль на самое ухо соло-гитариста, от чего тот дёргается и удачно попадает локтем по чужим рёбрам. – Ну уж нет, так не пойдет. – после этих слов Свисс перехватывает руки Дью лишь одной своей здоровой лапищей и прижимает их к полу над головой (и уже не первый раз за этот день). Дропа подобный расклад мягко говоря не устраивает, он извивается подобно вёрткой змее, не позволяя бэк-вокалисту осуществить задуманное, чтобы то ни было. В конце концов мульти-гулю надоедает вся эта возня, занявшая, как ему кажется, слишком много времени. – Да как ты заебал! – прикрикнув в раздражении он, чуть приподнявшись, умудряется перевернуть под собой Дьюдропа и оседлать его бёдра дабы тот меньше брыкался, в процессе едва не выворачивая тому суставы на запястьях. Звук хруста вышел довольно громким и не менее смачным, заставляя поморщиться под масками обоих гулей. Дью смотрит волком, кипит от переполняющей ярости. Причём буквально! Свисс явственно ощущает, как чужие руки под его ладонью начинают постепенно нагреваться до высоких, абсолютно не свойственных человеку, температур. Теперь когда Дью более не чувствует прямой угрозы за свою жизнь и вины за собственную ошибку, знает, что сегодня его точно не будут убивать за проступок, он становится гораздо смелее и времени, до того, как задницу Свисса поджарят, остаётся не так уж и много. А потому мульти-гуль наконец приступает к задуманной шалости. Пока одной рукой удерживает тонкие запястья соло-гитариста, второй он проходится от чужой шеи, на которой во всю расцвели синяки, что в ближайшее время наверняка станут ещё красочнее, до паха, с нажимом и чувством лапая чужие тощие бока. Наверное дай волю Свиссу и он бы защекотал Дью до полусмерти, но не в этот раз, ведь на сегодня у него более интересный план действий. – С-свисс? – сказать, что Дьюдроп в этот миг охренел от происходящего – это ничего не сказать. Тут больше подойдёт – ахуел и не выхуел, искренне не догоняя, что происходит. Видя в чужих глаз растерянность и признаки лёгкой паники, Свисс лишь хищно ухмыляется, облизывает кончиком языка губы и сжимает сквозь плотную ткань брюк чужой, пока ещё вялый член. – Блять… Ты же не серьезно сейчас? – неверяще спрашивает огненный, надеясь что это такая очередная и очень тупая шутка, коих в арсенале мульти-гуля было непозволительно много. – А что такого? – если бы Дьюдроп не знал Свисса так долго, то может быть и поверил в искренность его удивления, да только он знает его очень давно, и получше многих – На сцене ты не сильно-то против наших «развлечений». В чужом голосе слышна нескрываемая издёвка и пожалуй это бесит больше всего. Раздражение на чужое поведение с новой силой вскипает под ребрами, распространяя по телу новую волну внутреннего жара. – Так это на сцене, для фанатов! – Ну да, ну да... Если тебе станет от этого проще, то представь, что мы на сцене, а это лишь часть нашего шоу. Свисс сжимает член соло-гитариста чуточку сильнее, неторопливо поглаживая, и тут же ощущает, как тот начинает твердеть и приподниматься, образуя под ладонью заметный бугорок. – А ты быстро! – в голосе не то восхищение, не то издёвка – Что, давно никого не было? – мульти-гуль подозрительно ловко справляется с пуговицами и молнией на брюках Дью, высвобождая вставший орган из плена тесной ткани. – А ты.. А ты, блять, как думаешь? – Дьюдроп жмурится, невольно запрокидывая голову, в горле моментально пересыхает. Огненный пытается смотреть куда угодно, лишь бы не на другого гуля, который выглядит уж слишком довольно, – От вас ведь нигде спасения нет. Мы весь тур вместе торчим 24/7, а в Линкопии дел по горло, Ты же сученыш сам не лучше должен быть… – Ну не сказал бы. – Свисс удобнее устраивается на чужих узких бедрах и наконец приспускает с Дью ткань боксерок – Я в отличии от вас «малышей» человеческими рамками не стеснён, мы с Маутином и Эфиром всегда находили общий язык и можем с лёгкостью протянуть руку помощи. Да и не только руку, если уж на то пошло, то мы и потрахаться спокойно можем, без обидняков, как никак, а мальчики все взрослые. Свисс осторожно, можно сказать ласково, обхватывает слишком горячий, слегка подрагивающий ствол. Тягуче медленно кольцом из указательного и большого пальцев ведёт от основания к уздечке. И так несколько раз – вверх и вниз, вверх и вниз, в одном темпе. На сухую ладонь наверняка должно ощущаться не самым лучшим образом, но даже так, этого вполне хватает, чтобы вырвать из чужой глотки полу-стон полу-рык. Будь у Дьюдропа свободны руки, то он сначала попытался бы закрыть себе рот, а после расцарапать острыми когтями лицо Свиссу. Но его руки крепко прижаты к полу и ему остаётся только прогибаться в пояснице и нервно бить хвостом по полу. Как бы не было стыдно признавать – ему хорошо, и это слишком сильно бьёт по собственному эго. Чужая теплая ладонь непозволительно приятно скользит по члену, размазывая белесые капли предэякулята, обильно сочащегося из головки, по всей длине. Ненадолго задерживаясь у основания и слегка массируя свободными пальцами поджимающиеся от стимуляции яички, Свисс ускоряет движения, но лишь для того, чтобы спустя несколько секунд вернуться к прежнему, издевательски медленно темпу. И Дью скулит, позорно для самого себя, полностью признавая поражение. В горле встаёт ком из невысказанных оскорблений в чужой адрес и спёртого в лёгких воздуха, кажется ещё несколько таких мучительных минут и он просто вскипит изнутри, если конечно не поджарит бэк-вокалиста раньше. Вместо последующего выдоха из ноздрей вырываються струйки горячего пара, поднимаются выше под потолок прохладной комнаты и рассеиваются. – Чёрт, я конечно знал, что ты огонь, но не думал что и в постели. Да ещё и буквально! Звук чужого, насмешливого голоса, пробивающегося сквозь пелену в голове, словно сквозь толщу воды, раздражает, заставляет зашипеть и наконец недовольно глянуть на другого гуля, максимально злобно, насколько вообще позволяет ситуация. Мульти-гуль словно только того и ждал. Пересекаясь взглядом с Дьюдропом он резко замирает, ухватывает член в руке всеми пальцами и накрывает указательным уретру, слегка массируя отверстие. Дью моментально прикусывает язык даже не успев раскрыть рта и дёргается в слабой судороге, беспокойный хвост скручивается в тугую спираль. Но этого слишком мало, недостаточно, чтобы дойти до необходимого прямо здесь и сейчас пика. И что-то подсказывает ему, он так просто не получит желаемого – Свисс предпочитает развлекаться от души и со вкусом. Согревшаяся и влажная ладонь отпускает возбуждённую плоть, оставляя после себя чувство пустоты и неудовлетворённости. Самыми кончиками когтей мульти-гуль дразнящие проводит по взмокшей от пота коже, очерчивая выделяющиеся тазовые косточки. Затем от пупка, едва касаясь, проходится до основания члена, пропуская сквозь пальцы яркие, особенно на фоне пепельной кожи, волоски, и обратно вверх. Плотно прижавшись всей немаленькой ладонью к плоскому животу, ведёт дальше, зарываясь под ткань рубашки и майки под ней, размазывая чужую смазку. И, сука, улыбается, как чеширский кот. Едва ли не во все тридцать два скалится в самодовольной улыбке, понимая, что огненного ведёт от всех этих незамысловатых манипуляций. Времени, как Дью и сказал, на уединение не было, если только ты придерживаешься человеческих обычаев и стесняешься своих соседей по комнате. Можно конечно попытаться запереться в ванной или туалете, но дело это слишком уж палевное, а гули из группы на удивление стеснительные ребята – не хотят потом краснеть перед остальными и стараться избегать взгляда в глаза, не хотят осуждения в свой адрес. Свисс же, к счастью своему, такими вещами, как стеснение и стыд, в привычном людям понимании, был обделён, как и некоторые его хорошие товарищи, с которыми было достаточно времени во время туров поэкспериментировать в во всех позах и видах игрищ. В том, чтобы селиться парой, а порой и тройкой единомышленников в один номер есть свои плюсы. Именно поэтому прямо сейчас он позволяет себе любоваться тем, как Дью под ним мечется, дёргает руками в попытке освободиться, как хлестает по полу скручивающимся и раскручивающимся хвостом, пару раз задевая кончиком его бедро. Вряд-ли мульти-гулю ещё раз представится такая возможность, поэтому он определено точно должен сделать, всё возможное, чтобы их маленький соло-гитарист запомнил этот момент на долгое время. Картина, разложенная прямо под Свиссем достойна восхищения, и это без преукрас – Дью симпатичный малый, тощий правда и характер скверный, но тем не менее очаровательный в своей обманчивой хрупкости. Рука, что он без зазрения совести разодрал до сих пор адски жжёт, хотя уже и начала затягиваться. Мульти-гуль давит в себе навязчивое желание расстегнуть собственные брюки, дабы избавиться от неприятного давления ширинки, и приложиться собственным, наливающимся кровью членом о чужой, обхватить их вместе рукой и в быстром темпе довести до желанного оргазма. Он встряхивает головой, прогоняя назойливые картинки из головы и наконец возвращает ладонь на горячую текущую плоть. Прямо сейчас Свисс готов поклясться, что от Дью в прямом смысле исходит пар, а кожа его, покрытая испариной, начинает накаляться до дискомфортных температур. Если поначалу было весело играться и тянуть время, дразня неторопливыми поглаживаниями, то теперь это становится неприятным занятии, ибо так и хочется убрать руку от того, обо что вполне вероятно можешь обжечься. И он доводит его до кондиции. Рвано, может даже излишне грубо, а ведь вроде как вину свою заглаживает столь нестандартным способом, старается сделать максимально приятно. Дью тяжело дышит носом, пытается не раскрывать сжатых в тонкую линию губ и отворачивается. Бьется затылком о пол, чтобы хоть немного прояснить туман в голове, елозит всем телом, невольно подаваясь бедрами навстречу чужой руке, по крайней мере пытаясь это сделать, ибо Свисс сидящий сверху от таких потуг даже не шелохнется. У бедолаги и впрямь давным давно не было возможности получить хоть капельку разрядки, мульти-гуль даже малость сочувствует этому. Ещё несколько движений и Дроп наконец получает желаемое. Давясь собственным задушенным стоном, жмурясь изо всех сил он изливается в теплую ладонь, накрывшую чувствительную головку сверху, дабы ничего не изляпать. Огненный едва не задыхается от нахлынувших подобно цунами ощущений, кончая тягуче медленно, испытывая болезненное перевозбуждение, скулит более не в сил держать себя в руках. Его тело полностью обмякает и о попытках сбежать или попытаться содрать скальп с мульти-гуля не может быть и речи. Сейчас у Дью не найдется сил даже на бок перевернуться, не говоря о том, чтобы подняться на ноги. И Свисс этому рад. Пиздец как доволен проделанной работой и выигранным для себя временем. В тот миг, читая открытые заметки в найденном чужом телефоне он никак не ожидал, что его небольшая профилактическая «беседа» приведёт к запугиванию, что в конечном итоге перерастет в дрочку соло-гитаристу. Жизнь и впрямь штука непредсказуемая. Бэк-вокалист наконец отпускает чужие запястья, наверняка затёкшие от неудобной позы. Достаёт из заднего кармана платок и утирает руки от чужого семени и собственной крови, из-за которой неприятно начинают зудеть пальцы. Кровящие на руке раны уже практически полностью затянулись, не оставляя после себя шрамов, но неприятные фантомные боли будут преследовать ещё несколько дней точно. Быть может, если бы на месте Дью сейчас были Эфир или Маутин, то Свисс показушно облизал испачканные ладони, старательно вылизывая каждую фалангу и посасывая подушечки, цепляя клыками когти, чтобы подразнить и возбудить по новой, но не в этот раз. Какой смысл когда на тебя даже не смотрят? А Дью не смотрит, лежит с закрытыми глазами и как рыба хватает приоткрытым ртом воздух, делая короткие отрывистые вдохи. Даже позы не сменил, лишь подтянул руки к груди и теперь цепляется за ткань собственной рубашки, растягивая оставляя на ней зацепки. Тощее тело подрагивает в мелких, послеоргазменных судорогах, а хвост жмётся под колени. Температура в комнате значительно повысилась от прохладной, до неприятной духоты, тупой болью давящей на виски. Свисс, как истинный джентльмен, коим вроде как является, приводит в порядок не только себя, но и своего партнёра. Вытирает все той же салфеткой следы преступления с чужого тела, заправляет опавший член в боксеры, застёгивает ширинку с пуговицами на штанах и даже пытается поправить мятую рубашку. Дью всё это время не сопротивляется, медленно, очень медленно приходит в себя, явственно ощущая, что его попросту поимели, хотя вроде как кончил здесь только он один. Мульти-гуль успевает ретироваться ещё до того, как огненный открывает глаза. Ему не особо хочется испытывать чужое терпение после того, как проделал свою выходку. Сегодня Свисс играл с огнём, буквально, и рад что не обжегся. Быть может он повторит, но не здесь и не сейчас, когда их наверное все остальные заждались и начали искать. В тот день никто из группы так и не решился узнать, что же всё таки произошло и как мульти-гуль умудрился избежать смерти от рук огненного на этот раз. Все упыри, Кардинал и даже стафф видели руку Свисса и кровь, пропитавшую рукав, и следы на шее Дьюдропа, которые не закрыть никаким воротником. Мульти-гуль довольно виляя хвостом мурлыкал что-то себе под нос и вёл себя как обычно, в то время как Дроп буквально шипел на всех не подпуская к себе никого ближе чем на метр и прожигал дыру в спине бэк-вокалиста. На все вопросы что первый, что второй отмалчивались, оставляя произошедшее только между собой. В конце концов от них быстро отстали, ведь у каждого должны быть свои маленькие секретики.