Я тебя люблю.

Однажды ты — Нежное это. Дни кажутся пасмурными даже несмотря на голубое небо и ярко светящее солнце. Кейске ушёл в Вальхаллу. И более того, возвращаться, как будто, не собирался. Чифую, как кот выброшенный на улицу, не знает что делать. Ему бы не помешал совет, но в пацанском обществе так не принято. Баджи ошивается с Казуторой Ханемией. Парнем с глазами цвета янтарного меда и улыбкой до ушей. Смеётся он гаденько с шуток друга и прикрывает рот ладонью. У Мацуно со сломанным носом и фингалом под глазом, это вызывает, от чего-то, странный прилив ревности. Справедливо ли то, что Ханемия просто так заработал Кейске? Ему не пришлось терпеть удары по лицу или хотя бы одно колючее слово от капитана первого отряда. — Ты странный. — утверждает Ханемия, смотря на коротко стриженного крашеного блондина. — Ты тоже. Я же молчу. — хмурится Чифую. — Почему? — риторически. — Сначала приходишь в Томан. Потом чуть ли не на колени падаешь и просишь взять тебя в Вальхаллу. Поэтому странный. — Баджи-сан тут. Я тоже буду. — шмыгаешь сломанным носом Мацуно. — Глупость. — Казутора подаёт ему стаканчик с чаем. — Ты просто стелешься перед Кейске. Это не дружба. И это оскорбление собственной чести. — О какой чести идет речь, когда это касается тебя? — злится. — Ты переходишь на оскорбления и не отвечаешь на вопросы. Ещё ни одну из своих мыслей ты не объяснил. Я не собираюсь вредить тебе, в моих планах нет чего-то вредящего тебе. Тем более решения тут принимаю не я. — поминает плечами Тора. — А? — Ханма. — кивает на импровизированный трон Шуджи. В ушах Чифую звенит от усталости. От обиды. Он рвано растеряно выдыхает. — Я пойду. — Не хочешь дождаться Кейске? — Ханемия склоняет голову на бок. — А он придёт? — с надеждой говорит Мацуно. Казутора кратко кивает, в знак согласия, и отворачивается к окну. Только сейчас, в тишине, Чифую находит интересным рассмотреть Тору. И понимает, что вкус у Баджи не плохой. Телосложение хоть и худощавое, но красивое, Ханемия выглядит хрупким и побитым котёнком. На мочке уха сережка с бубенчиком. Он звенит, когда Тора дергается от громких звуков. Глаза глубокие, кажется, что в них можно смотреть вечно. На шее тату. Закорючками и волнами оно показывает тигра. — Тора! — раздаётся по большому помещению, и Ханемия, повернутый спиной к входу, опрокидывает голову назад. — Я не один. — информирует Казутора. Баджи хмурится и смотрит на Мацуно. Оба застыли. И если не считать Торы, что вертится на стуле, пытаясь усесться, то время замерло. — Я сказал, чтобы ты больше не возвращался. — холодно. Тора останавливает Мацуно ладонь, как бы говоря: я сам. — Кей. Не злись так. Он не сделал ничего ужасного. Иди сюда. — Ханемия расставляет руки для объятий и встаёт во весь рост. Баджи тяжело выдыхает, единственное на что ему хватает сил, это уткнуться в друга. — Так бы сразу. — кивает Тора. — Послушай его. Пожалуйста. Он правда не плохой парень. Я знаю, что ты это знаешь. — парень берёт щёки брюнета в ладони и притягивает к себе, заставляя их лбы тихо уткнуться друг в друга. — Хорошо. Давай попробуем, ладно? Только попробуем. — добавляет Кейске смотря на Чифую. Тот и сам не замечает как начинает улыбаться. От чего-то стало радостно. У Баджи всё хорошо. Значит и ему хорошо. — Мне уйти? — спрашивает Ханемия. — Нет. Я думаю, то что я скажу касается и тебя. Ханемия смотрит на блондина и тот только кивает, как бы говоря: всё нормально, ты можешь остаться. Тора ничего не понимал. Ни в том, что к нему чувствует его друг, ни в том, что чувствует к нему бойфренд его друга. Оба вели себя странно и у Казуторы в горле застревал вопрос «а что вообще блять происходит?». Слишком ли он некорректный или грубый? Волновало ли это Тору? Определенно нет. Ханемия вздыхает и садится обратно. А что делать? Теперь он точно уйти не сможет. Во-первых, Кейске его никуда не пусти, во-вторых, он будет чувствовать угрызение совести и вину перед Чифую, которого он, вроде как, собирался оставить наедине с капитаном. — Чифую. Я не собираюсь обидеть тебя этими словами. Но…- Кейске выдыхает, словно стараясь собраться с силами. — Мне нравится другой человек. Я знаю обо всем. Но не могу ответить тебе взаимностью. Понимаешь? Я… Я не чувствую к тебе чего-то большего, чем дружеской привязанности. — Баджи словно пытался смягчить обстоятельства. — Тот кто тебе нравится… Это ведь Казутора? — Чифую указывает пальцем на сидящего рядом Тору, тот дергается от упоминания себя. Ханемия много моргает, смотря то на Баджи, то на Чифую. — Да. — подтверждает Кейске, избегая взгляда старого друга на себе. — Понимаю. Он податливый и красивый. Но разве не он доставил тебе проблем когда-то? — Мацуно морщит нос, наигранно. — Перестань. Ханемия чувствует, как спина покрывается потом, от одних воспоминаний бегут мурашки по загривку. В ушах застывает белый шум. Я опять проблема. Даже сейчас. Я мешаю им. Не будь меня, у них бы все сложилось. — Тора? — Кейске чуть клонит голову, смотря другу в лицо. — Я в норме. — Ханемия отмахивается ладонью от Баджи, улыбается. Мацуно слышно выдыхает. В нём плещется злость и обида. — Я принесу немного воды для Мацуно. Ладно? А вы пока поговорите. Кейске кратко кивает в ответ и Тора удаляется в соседнюю комнату. Паника, отчего-то настигнувшая его, наконец-то отходит на второй план. Вдох. Выдох. — Ты грёбаный мудак, я ненавижу тебя! — Чифую, кажется, накрыло. — Это я мудак? Ты испугал Тору и теперь ещё и пиздишь! — Кейске не умеет сдерживать свои эмоции. — Ха! Правда? Какая ты тупая шлюха! Я не могу поверить в это! — Мацуно срывается на последний крик. Шурша кроссовками, Ханемия выходит из комнаты. Мальчик почему-то плачет. А Чифую почему-то вызывается его успокоить. Казутору сжимают в крепких объятиях. Чужая рука на затылке давит на него и утыкает в плечо. Ханемия хлюпает носом, прижимается ближе.