Прощание — Три дня дождя, MONA.
Пасмурная, даже через чур дождливая, мокрая погода. На улице, из-за облаков, закрывающих солнце, чертовски темно даже в полдень. Идёт мелкий дождь. Вода стекается в лужи глубокими грязно-серыми пятнами. Дует влажный, еле тёплый, но до безумия сильный ветер. Он то и заставляет младшего Кавата укутаться в шарф и достать тёплое осеннее пальто. Соя не выносил холода и слякоти, но сегодняшний день был особенным.
Несмотря на плохую погоду, вечный хмурый и злой вид, Кавата шлёпал длинными сапогами по лужам, пачкая джинсы брызгами. Скромная улыбка таилась за шерстяным шарфом, не давая прохожим увидеть в парне хоть каплю доброты.
Хаккай стоит, залипая в телефон. Делает вид, что всё хорошо. Он, как будто чувствует Сою, поднимает голову. Отводит взгляд и вздыхает.
— Привет, как ты? — Кавата сияет от радости. Кажется, будто он сегодня заменяет уставшее солнце.
— Всё нормально. — Шиба кивает головой и сжимает руки в карманах.
— Хей, всё хорошо? — Соя беспокойно склоняет голову.
— Соя. Мы не можем встречаться. — в глазах всё меркнет. Сердце, ёкнув, падает в пятки. Организм больше не требует кислорода, крови. Кавата в миг бледнеет. — Я знаю. Это грубо… Я… Прости…- Хаккай пробует успокоить друга, в попытках обнять.
Его руки срывают с плеч, откидывая от себя.
— Не нужно! — Соя чувствует себя униженно. Его как будто раздавили.
— Боже, я знал, что так будет. — Шиба шумно вдыхает воздух, собираясь с духом. — Но ты должен меня понять. Мне нравится Такаши. Я… Я не могу воспринимать тебя больше, чем как друга. — вторая попытка объятий тоже не увенчалась успехом.
— Да пошёл ты, Шиба. Ты не просто не постарался смягчить углы, ты влепил мою башку с маху об угол.
— О, извини! — Хаккай раскидывает руки в стороны.
На глазах выступают слёзы. Так долго играть чувствами. Три месяца. Три месяца убить на него и в конце получить это. На кончиках пальцев колит от злости с примесью печали. Кавата шмыгает носом, в последний раз смотрит на Шибу, по щеке робко катиться одинокая слеза. Хаккай заметно нервничает.
— Пока. — Соя на пятках разворачивая, обрывая попытку разговора.
Делает пару неуверенных шагов на ватных ногах, а потом шаг превращается в бег.
Стыдно. Обидно. Страшно. Что ему теперь делать? А есть ли вообще смысл в людях вокруг? Одинокая парочка, гуляющая за руку провожает Кавата взглядом. Девушка печально дует губу и прижимается к своему парню.
Когда сердце перестает так сильно биться, слёзы литься, а воздух в лёгких кончается, Соя останавливается. Осматривает небольшой парк. Рвано выдыхает и садится на одну из лавочек под деревом, что уже потеряло свою зелень, готовясь к зиме.
Кавата достает телефон, роется в инстаграме, игнорируя пару сообщений от Шибы, кидая его в архив. Пальцы подрагивают. Читает начало сообщения от Мицуи, он спрашивает что-то о мерках для новой формы Томана. Сообщение от брата, которого младший не предупредил. Ещё одно от Юзухи, она скидывает расписание своих уроков, пару дней назад они договорились о том, что Соя будет забирать Шибу из школы по окончанию учебного дня. Сообщение из общего чата Томана.
И еще одно.
Хайтани? Что он тут вообще забыл? Белая ворона среди всех ребят в директе. Короткое сообщение. Отправленное около часа назад.
— Ты ведь Соя? В общем. Встретимся в парке рядом со станцией «Ромашкино» около трех.
13:24.
Я в любом случае бы не согласился. Но я не могу. -
14:30.
— Где ты сейчас?
14:31.
Я же уже сказал нет. -
14:31.
— А я не спросил, хочешь ты или нет. Я спросил где ты.
14:32.
Я около кофейни «Золотое» на Кулыгино. Там где парк с детской площадкой. -
14:33.
Знаешь, где это? -
14:33.
— Да.
14:33.
— То ли он решил добить меня. То ли решил извиниться. — Соя выдыхает. — И тот, и другой вариант меня не радует. Особенно сейчас… О боже! У меня наверное всё глаза краснющий! — Кавата включает камеру, осматривая своё лицо. И впрямь щёки и глаза покраснели, а под глазами появилось раздражение из-за того, что Соя вытирал слезы кофтой.
Волнение длилось минут пятнадцать, пока знакомая фигура с разноцветными волосами не мелькнула у входа в парк. Риндо поправил очки и направился к почти сразу замеченному Кавата.
— Собираешь меня добить? — Соя нарушил тишину первым, шмыгнув носом.
— Чт… Нет, да и что у тебя с лицом, чудила? — Хайтани нахмурился.
— Чудила? — Кавата, как будто не услышав, переспросил.
Рин закатывает глаза, шурша карманами куртки.
— Так что с лицом…? — щёки от чего-то сами собой розовеют, а взгляд виляет от одного дома к другому.
— Не мой день. Вот и всё. — Кавата пожал плечами. Хайтани возвращает взгляд, вздыхает и присаживается на корточки перед сидящим. Роется в карманах, ищет что-то.
— Вот. — протягивает маленькую шоколадку-батончик. — Но если обещаешь не плакать сегодня больше. — Риндо виновато смотрит.
Молчание разрывает громкий смех Сои. Он прикрывает рот рукой, вскидывая голову к небу.
— Ты подумал, я из-за тебя плакал? — возвращая голову, пытаясь отдышаться.
— Пф, а что просто подогнать шоколадку нельзя? — дуется.
— Ну, ладно-ладно. Спасибо. — Кавата улыбается, вытягивая угощение из чужой тёплой ладони. — Боже, у тебя такие тёплые руки? Ты всегда такой тёплый? Хи-хи-хи, прости я много болтаю. Просто очень хочется поговорить, типо. — откашливается и смущённо осматривается вокруг, пытаясь понять куда смотрит Хайтани.
В горле застывает ком. Глаза в смущённом восхищении смотрят на недавно говорящего. Сердце ёкнуло.
Дзынь?
— Будь мои парнем. — Риндо смотрит в упор, не отпуская средний и безымянный пальцы собеседника из своей некрепкой хватки. Краткий румянец появляется на щеках, когда Кавата долго смотрит на него и молчит. Кратко хихикает и наконец говорит:
— Ну. А ты угостишь меня горячим кофе? — в глазах блестит маленькая надежда.
— Для тебя что угодно…- заворожённо глядит Рин.
Соя встает, а Риндо послушно следом. Не отпуская чужой руки, болтая о всякой глупости. А может получиться забыться в этой странной фантомной радости. В этой эйфории. Конечно, хотя бы на чуть-чуть.
Вокруг загораются фонари. Улицы погружаются в вечер пятницы. В уставших офисников. В детей и родителей. Кучи разговоров. В тепло кофейни. В Сою, рассказывающем глупости. Но для Риндо они никакие не глупости. Он запоминает этот момент. Хочет распробовать его на вкус, запомнить каждый новый вкус. Хочет запомнить, как тот вкусный кофе, который Кавата ему выбрал.
