Король своей жизни

Любовь не будет стучать в дверь и ждать, когда ей любезно откроют, а просто вынесет её с ноги.

На следующее утро Никита был готов повеситься. Он так и не смог нормально поспать, ибо этой ночью всё было против его сладкого сна: в соседнем доме их частного сектора у кого-то был день рождения, ревела музыка, а когда она закончилась, ей на смену пришла прорванная труба, аварийная служба и громкие маты за окном. Ещё позднее парню на лицо упали первые лучи вставшего в пять утра солнца, тогда стало ясно — никакого приятного забвения не случится. Никита с тяжёлой головой принялся к будничным предшкольным обрядам, дождался ухода родителей на работу и засел на кухне. Завтраком выступили чашка кофе и две таблетки цитрамона. Хорошего настроения на горизонте не предвиделось. Подросток достал телефон, бегая по просторам соцсетей, просматривая десятки смешных картинок и видео, которые было любезно отобраны Ромой за весь вчерашний вечер. В такие одинокие моменты на кухне многие понимают, что они словно загнанная птица, бьющая по прутьям клетки измученными затёкшими в бездействии крыльями. Потратив на одиночество часа два, Демченко пришёл в школу, уселся за уже родную третью парту крайнего ряда у окна и вновь поймал дзен. Чем старше вы становитесь, тем позднее и позднее, реже и реже приходите на уроки... До первого звонка оставалось минут пятнадцать, что довольно немало. Дорогие сердцу наушники пришлись кстати, Chase Atlantic заполнили мелодией все короткие спутанные мысли, но песня даже не успела закончиться, как парень ощутил на своём плече прикосновение. Никита нехотя открыл слипшиеся веки и тут же застыл, на секунду забыв о необходимости дыхания. Взглядом его прожигали светло-серые глаза. Они были похожи на треснувший от мороза лёд, покрывавший зимой озёра и пруды. — Можно поговорить с тобой? — Максим и сам выглядел явно недоспавшим эту ночь. — Говори. — Демченко легко кивнул головой, убирая наушники в зарядный кейс. — Может, выйдем из класса? — Киселёв указал взглядом на двух одноклассниц, сидевших на первой парте и обсуждающих домашку. Ник только громко вздохнул, но всё же поднялся по стула и направился в коридор, остановившись сразу после дверного проёма. — Давай тут, — недовольно пробурчал староста, а затем усмехнулся в лицо однокласснику. — Секретничать в туалете мне не подходит. Киселёв в один миг изменился в лице: лёгкая усталость сменилась явным раздражением. Казалось, будь у него пистолет — выстрел не заставил бы себя ждать. — Вот как… — Протянул Макс без единого намёка на дружелюбность. — А подслушивать чужие разговоры подходит, да? Некрасиво, Демченко, очень некрасиво. Никита только пожал плечами: — Это вышло случайно, ты и сам прекрасно это понимаешь. Чего хотел? Ближе к делу. — Думал объяснить тебе, что ты мог неправильно понять услышанное. — Максим выглядел довольно уверенно, будто в том крошечном отрывке их разговора с Андреем мог быть какой-то иной контекст. Это позабавило Никиту и тот даже не замечал, как наглая улыбка прочно закрепилась у него на губах. — Серьёзно? Мне казалось, ты прямо скажешь в лицо, что моё молчание спасёт мне жизнь, ну или нечто похожее. Макс только изумился предположением одноклассника. Сам понимал, что влип. От секрета, который он хотел бы оставить себе, наглый и до чёртиков красивый староста успел совершенно случайно оттяпать маленький кусочек. Быть геем в российской школе довольно стрёмно, несмотря на прогрессивное современное общество и прочую дребедень. Киселёв бы не хотел стать объектом ни насмешек, ни избиений. — Хочешь, чтобы я тебе угрожал? — Он сделал уверенный шаг вперёд, в момент сокращая расстояние между ними. — Интересные у тебя фетиши. — У тебя тоже. — Никита и сам не понял, как перенял правила игры и начал попусту наслаждаться этой пустой перепалкой. Они стояли друг напротив друга, смотрели глаза в глаза, каждый ощущал на лице чужое дыхание, но Никита быстро потерял запал, когда ощутил, будто его голову крепко сжимают в тисках. — Если это всё, что тебя волновало, то последуй примеру Эльзы: отпусти и забудь. — Ник потрепал парня за плечо, отодвигая его со своего пути. — Так просто? — Максим твёрдо решил продолжать разговор, потому схватил парня за запястье, заставляя его остаться. — Киселёв… — Ник обернулся вновь, но его лицо выглядело уже иначе: нахмуренные брови, прищуренные глаза и поджатые в тонкую полоску губы. Бессонная ночь ударила кувалдой по его голове. — разве мы сейчас не выяснили всё? Чего ты ещё от меня хочешь? — Я просто… удивлён. — Максим действительно выглядел растерянным, но не таким, как вчера. В понедельник он был напуган и смущён, а сейчас поведение старосты вызывало в нём недоумение. Никита выдернул руку из цепких лап одноклассника. — Я объясняю последний раз, повторений не будет, так что внимай, — Демченко наклонился к парню слишком близко и начал вкрадчиво шептать тому на ухо. — Мне абсолютно начхать, кто, с кем и каким образом спит. Главное, чтобы все выспались, дошло? Максим нервно сглотнул ком воздуха в горле, у него по затылку прошёлся едва ощутимый холодок, но он взял себя в руки, чтобы не выдать лёгкого опьянения, которое упало ему на плечи вместе с проницательном взглядом уставших карих глаз. Он никогда в жизни не мог помыслить, что Демченко может использовать своё природное очарование не только с прекрасными дамами, но и с ним. — Дошло, — парень сам не понял, как тоже перешёл на шёпот. — Но я не… Договорить ему не дали. — Я не настолько тупой, чтобы поверить в «ты не так понял». Ты, будучи самым необщительным человеком в классе и явно самым холодным айсбергом в океане, пошёл ко мне разбираться в недопонимании. Разве не доказательство? Ну а ещё и не настолько, чтобы ходить и рассказывать всем о маленьком секрете своего же одноклассника. Это мне же добавит проблем, которые не нужны. Мы друг друга поняли. Никита, закончив свою речь, тут же ретировался обратно в класс, пока Киселёв остался на месте и выглядел куда более безжизненным, чем любой памятник в их городе. Парень был обескуражен: он не мог нормально заснуть сегодня от мыслей, что его небольшая тайна с Назаровым будет раскрыта на потеху школе и что не сможет нормально закончить последний класс. Демченко, мягко говоря, удивил его. — Привет, мелкий, дашь пройти? Максим поднял голову и увидел Щукина, который как всегда приветливо ему улыбался. Парень только кивнул и вошёл в кабинет, чтобы не закрывать проход. Он плюхнулся за парту, обдумывая всю ситуацию. Но его взгляд невольно упал на ровную крепкую спину, тёмные волосы, уложенные с небольшим объёмом в корнях. Демченко, занимаясь баскетболом несколько лет, возымел прекрасную фигуру, а в совокупности с его, чего уж скрывать, симпатичным личиком — стал эпицентром внимания многих влюблённых и просто восторженных взглядов. У Никиты были острые скулы, а на щеках появлялись ямочки, когда он улыбался, тёмные глаза, ещё более тёмные ровные брови, прямой нос и губы, которые не были излишне пухлыми или слишком тонкими, но они, девчонки могли поклясться, были невероятно сладкими на вкус и ласково мягкими. Ощутив на себя пристальный взгляд, Никита, не прерывая разговора с Ромой, обернулся и через плечо глянул на Киселёва. Максим нервно опустил взгляд в пол, а потом вовсе поднялся и вышел из кабинета. Обычно Андрей приходит в школу позднее, но он всё равно пошёл на первый этаж, чтобы встретить его и рассказать о случившемся, ибо не решился сделать это вчера. Макс не мог объяснить, почему сбежал, почему заволновался и многие иные «почему». Ему просто стало не по себе. — Не кисни, если совсем плохо, тебя точно отпустят домой, — Трещал Ромка, пытаясь подбодрить друга. — Тем более вид у тебя реально так себе. — Спасибо, поддержал. — Ой да ладно тебе, горькая правда лучше сладкой лжи, — Щукин достал слегка мятую тетрадь по алгебре, пенал, наполненный только ручкой и крошечным сточенным почти в ноль карандашом, на жопке которого когда-то, наверное, классе в девятом, была стёрка. — В следующий раз, когда пойдёшь в кино с Лерой из тридцать первой и спросишь меня, как ты выглядишь, я скажу тебе горькую правду. — В смысле…? — Щукин выглядел как пушистик, оставленный у обочины, но щенячий взгляд быстро пропал. — Кстати, братан. — М? — О чём вы говорили с мелким? Никита только легко улыбнулся, понимая, что теперь обречён привирать этой двухметровой скале: — Он извинился за скрутивший живот. — Перед тобой? — щука засмеялся, а потом сделал простой и короткий вывод. — Странный он иногда. Демченко ничего ему не ответил, лишь пожал плечами и уставился в телефон, чтобы как-то скостить время перед звонком, но от света экрана болели глаза, веки будто тяжелели с каждой секундой. Первая учебная неделя означала всегда одно: каждый урок они будут слушать воодушевлённые учительские речи, приправленные лёгкими нотками агрессии: лето закончилось, пора вновь втягиваться в учебную рутину, все выросли, перед ними стоит первый взрослый выбор, который может изменить их жизнь и определить будущее, на их плечах огромная ответственность, поэтому они должны взять всю волю в кулак ради… экзаменов, да. Иначе статистику школе испортите. Никита смирно сидел на алгебре, пытаясь сфокусироваться не на бомбе, в которую превратилась его голова, а на десятках похожих примеров. — Ник, пс, — привычной шёпот слева. — Что ты сделал Киселёву? — С чего ты решил, что я ему что-то сделал? — Он на тебя весь урок пялит. — Ромка кивнул в сторону последней парты среднего ряда. — Влюбился. — Усмехнулся Никита, но не смог отказать себе в удовольствии взглянуть на одноклассника, который неожиданно для обоих немного приоткрыл плотные шторы, которыми он обвесился с первого дня в школе, с табличками «не беспокоить». В этот раз Макс не отвернулся. Они вновь играли в непонятные гляделки, совсем позабыв о наличии остальных людей вокруг, правда, те о себе напомнили. — Демченко, что может быть интересней числовых функций? Не отвлекайтесь. Ещё три урока прошли словно в мутной меняющейся картинке, пока не наступила физ-ра. Никита решил не переодеваться и со спокойной душой отпроситься домой. На улице ему стало немного легче, приятный ветерок будто забирал часть напряжения и уносил с собой в неизвестном направлении. Медленными широкими шагами он направился в сторону дома, прошел через школьные ворота, свернул направо во двор и тут же увидел уже знакомую фигуру. «Я теперь буду натыкаться на него каждую минуту?» — пронеслось в голове. Киселёв стоял сбоку пятиэтажки и прикуривал сигарету. Парень чуть не словил инфаркт, когда чужие тонкие длинные пальцы осторожно забрали сигарету, потушили о монолитную стену и положили ему прямо в руку. — Демченко, ты охренел? — Если хочешь травиться этой дрянью, то делай это подальше от школы, чтобы не запалили. — Никита решил дальше не вести разговоров с ним, ибо Киселёва всего за два дня стало слишком много в его жизни. Правда, одноклассник был не согласен с таким раскладом и пошёл за ним. — Ты не мамка мне! — А ты не детка, но головой думать же нужно. — Мне уже кажется, что ты следишь за мной. Если это так, то я попрошу своего сталкера оставлять меня одного хотя бы в туалете. — Максим ухмыльнулся, поравнялся со старостой и поглядывал на его профиль. — Ты сам постоянно напоминаешь мне про этот туалет. Чем быстрей я про это забуду, тем лучше тебе будет, разве не так? — Логично. — Киселёв не мог не согласиться, но что-то его сильно смущало. — Просто это очень странно. Мне казалось, что ты, пускай и не расскажешь никому, но сам станешь пользоваться козырем в рукаве. — По-твоему я такой урод? — Демченко удивлённо поднял брови и глянул на парня, который, вроде как, жил не в этой стороне. Тот лишь пожал плечами. — Ну спасибо, удружил. — Спасибо, Никит... — голос Макса стал тише, он опустил лицо, рассматривая однотонный асфальт под ногами. — Только я хотел сказать, ты про Андрея не думай, он не гей. — Киселёв, я про Назарова предпочитаю в целом никогда не думать. — Бросил Демченко, который уже многие годы на пару с Щукиным окрестил Андрея всеми нелицеприятными эпитетами. — А ты, значит... гей? Максим вновь молча кивнул и прикусил нижнюю губу. Ему только сейчас пришло в голову, что зря он так открыто обо всём сказал, но прикрыть спортивную задницу Назарова стало его необходимостью. Андрей простой постельный экспериментатор, которому не хватает разнообразия и, по мнению Никиты, мозгов. — Буду знать, что перед тобой в раздевалке не переодеваться. — Никита рассмеялся, а потом подумал, как часто они были в душе после физкультуры, и стало уже не так смешно. — С чего ты решил, что я вообще подглядываю за вами? — Максим нахмурился. — Если бы вор остался в банке, где много денег и нет охраны, то он бы ничего не сделал? — Никита остановился, так как они уже подошли к его родному красному забору. — Я просто шучу, Макс, не злись, тебе не к лицу. Он словно в бреду потянулся к лицу Киселёва и смахнул несколько упавших на ледяные глаза чёрных прядей, случайно коснувшись его лба. И тут его сердце сделало кульбит — словно застучало прямо в горле, а кончики пальцев будто обожгло пламенем. Парень, кинув короткое «ну пока», быстро скрылся за забором, оставив Киселёва, который, пускай и не подал виду, был ошарашен.