Лето в пионерском галстуке (Новая история)

Утро в «Ласточке» Юлька любила особенно сильно. Но только до тех пор, пока не приходилось вылезать из-под тёплого одеяла и плестись к умывальникам. Всё бы ничего: птицы пели, деревья шелестели, лагерь казался сонным и меланхоличным. Но потом по внутренней радиолинии запускали пластинку с сигналом «Подъём» — и это взвывали отнюдь не грешники в аду, как могло показаться, а всего лишь горн... Несмотря на стоящую днём жару, ночью в лесистой местности резко холодало. Нагретая за день земля остывала, и к утру — как раз ко времени подъёма — на лагерь вместе с туманом опускалась промозглость, особенно хорошо ощутимая, когда нужно было выходить из тёплого корпуса. Чтобы умыться, даже закалённым ребятам требовалась смелость — вода в умывальниках была совсем не тёплая, а родниковая, обжигающе ледяная, аж зубы сводило. Но во всём этом был один неоспоримый плюс: после такого умывания сон как рукой снимало. Юля, покрываясь мурашками и мечтая немедленно забраться обратно под одеяло, не сразу поняла, что кто-то к ней обращался. Она вытерла лицо, фыркнула, закинула полотенце на плечо и тут же наткнулась взглядом на Игоря Петровича. Он был явно сердит, вот только почему? Сонное сознание отказывалось так быстро просыпаться, и Юлька тщетно пыталась вспомнить, когда она уже успела сесть в калошу — вроде только с постели встала. — Конева! Ты меня вообще слушаешь? — Игорь Петрович? Что? Доброе утро!.. Он закатил глаза и процедил сквозь зубы: — В последний раз спрашиваю: зачем ты вчера растоптала почти всю сирень!? — Какую ещё сирень? — Вот только не надо прикидываться! Те кусты сирени, что растут за щитовыми! — Не топтала я ничего, Игорь Петрович! — Да что ты? А кто же тогда это сделал? — он с подозрением взглянул на неё. — Не зна… — Ты вчера опоздала на ужин, а потом я видела возле дверей корпуса листья и цветки. Ты ведь уже не в первый раз ломаешь сирень! Кусты теперь выглядят безобразно! — Да почему сразу я? Пети вообще вчера небело на отбое почему это не мог сделать он?! Юльке стало до ужаса обидно — ну вот опять и снова ни за что. Она правда не была виновата, а камни летели именно в её огород — по инерции, видимо. Потому что Юльку, конечно, обвинить было проще всего — всё равно вечно бедокурит, значит, и в этот раз она. Насупившись, Юлька пыталась прикинуть, как сильно ей влетит за то, чего она не делала. — Игорь, это правда была не она, — раздался негромкий голос за спиной. Юлька повернулась и увидела Славу. — Юля вчера была в театре, а потом помогала мне донести Сашку до медпункта — поэтому и опоздала на ужин. Так что твою сирень поломал кто-то другой. Игорь Петрович замялся, удивлённо посмотрел на Юльку, переведя взгляд на Владу. — Она тебе помогала? — Ты же слышал на летучке, что у меня в кружке вчера случилось ЧП. Сашка шлёпнулась со сцены, Юля вызвалась помочь, — заверила она его. Уж кому-кому, а Славе он не поверить не мог и стушевался, чувствуя себя неудобно. Юлька выдохнула и с безмерной благодарностью взглянула на Славу — как вовремя она появилась! — Я не знал, на пятиминутке мы это не обсуждали… Ну ладно, Конева, — сказал Игорь Петрович, — если ты на самом деле помогала, то молодец. Пойду спрошу про ночные прогулки Пети. — Вот, а сразу нельзя было к ему? — недовольно буркнула она. Вожатый лишь потрепал её по волосам, чем вызвал недовольное фырканье. Юлька даже рассердилась и рявкнула Игорю в спину: — А извиниться? Тот остановился и на секунду, бросил через плечо «Извини» и ушёл. — Спасибо тебе, — повернувшись к Славе, улыбнулась Юлька. Затем вздохнула и нахмурилась: — Я уж думала, влетит по первое число. — Не за что. Ты ведь правда не виновата. Видимо, Ольг Леонидович уже успел внушить Игорю, что в любой непонятной ситуации грешить нужно на тебя. Вот он и придирается. — А сама-то ты что здесь делаешь? — Пришила сказать, что мы часов в десять на речку пойдём. Ты вчера вызывалась помочь… Договорить ей не дал внезапно вернувшийся Игорь Петрович: — Юль я тут подумал если ты так рвёшься помогать то после завтрака вместо уборки территории возьми Мишу проверьте с ним в детском корпусе матрасы. Ребята жаловались, что некоторые из них сырые. Уберите непригодные в кладовые, а к тихому часу я кого-нибудь попрошу принести в отряд новые. Юлька обречённо застонала: — Ну спасибо, Игорь Петрович, что хотя бы днём в плуг не запрягаете! — Не паясничай, а то… — Он не договорил, завидев Петю, выходящего из корпуса. — Петь, стой! У меня к тебе есть вопрос… — Вот сейчас кого-то отчихвостят за сирень, — ухмыльнулась Юлька. Влада вздохнула: — Видимо, не получится у тебя пойти на пляж? Юля пожала плечами: — Я постараюсь справиться побыстрее. Умывшись, она отправился в отряд переодеваться. Поздоровалась с Викой и Мартой, прохлаждающимся на лавочке возле входа, собралась войти в отряд, да так и замерла на пороге. Возле двери висела большая отрядная стенгазета, посвящённая открытию смены и первому лагерному дню. Хорошая стенгазета, красочная, но настроение Юли подпортилось. А всё потому, что до неё добралось общественное порицание в виде карикатуры. Сбоку стенгазеты было нарисовано здоровенное дерево — яблоня, а под ней — Юлька висела вверх тормашками, привязанная за лодыжку гирляндой к ветке, руки-ноги в стороны. Вообще-то, рисунок получился красивым и смешным, но уж больно глупым вышло выражение Юлиного лица. Не лицо, а рожа. Широкая, как у свиньи, с разинутой пастью и без переднего зуба. Но зубы у Юльки все! И мало того, все отличные! Так ещё и две торчащих косички которые походу жили своей жизнью. Неприятно. Вроде бы взрослая, и такие методы уже не работают, а всё равно обидно. Видимо, по привычке. Нет, как бы ни было смешно, это очень неприятно. Особенно потому, что придётся целый день на весь лагерь этой свинячей мордой сиять, ведь все отряды с удовольствием читают стенгазеты друг друга. Даже вкуснейшая творожная запеканка на завтрак не смогла сгладить неприятный осадок, и Юлька, до того, как отправиться таскать матрасы с Мишей, узнала у актива отряда имя художника. Кирилл. Тот самый, из ПУК. Мстить Юлька, конечно, не собиралась, но на ус намотала. *** Мишка Сидоров, принципе её недолюбливал, но Юльке было всё равно на это она хотела уже поскорее пойти на пляж, да и Мишка по видимо думал об этом тоже так что даже не ворчал. Юлька больше помогала ему, потому что на подобные задания Мишу отправляли регулярно: что-нибудь перенести, перетащить, поднять и прочее. Потому что Миша у нас всегда помогает чтобы поднять свою репутацию! Шесть обнаруженных матрасов он вынес и свалил рядом с корпусом, они действительно оказались мокрыми. Сперва Юлька грешила на малышню — мол, испугались чего, не сдержались, с кем не бывает в октябрятском возрасте? Но нет, сырыми оказались матрасы на нескольких стоящих рядом кроватях. Юлька походила вокруг с умным видом, задумчиво почесала подбородок. — Миш может, крыша течёт? Говорят, несколько дней назад дожди были, может, случилось что? -Вряд ли у нас же во всём лагере ремонт делали. Миша уставился в потолок, осмотрел придирчиво, но пятен не нашёл: — Да и никто не заметил, что с потолка вода капает? — Так как раз же пересменка в те дни, никого в корпусе не было... Слушай, надо слазить посмотреть. — Ну лезь, меня всё равно крыша не выдержит. Ловко забравшись наверх, — даже лестница не понадобилась, — Юлька в три счёта обнаружила проблему. Как раз в том месте, под которым стояли мокрые кровати, рубероид потрескался, а в трещины, видимо, попала вода. М-да и — вот так у нас делают ремонт. Юлька нагнулась, подцепила смоляное покрытие пальцем, сама себе объяснила: — Наверное, ещё зимой от мороза треснул, а сейчас то дожди, то жара, вот он и окончательно износился. Надо завхозу сказать… — Юля, Юля, пливет! — внезапно позвали снизу. Юлька аж подпрыгнула от неожиданности. Мимо проходила группа в жёлтых панамах — пятый отряд во главе с обоими вожатыми держал путь на речку. Одина из девчат, Оленька, которая тоже состояла в труппе, остановилась, разбив строй, картаво закричала и энергично замахала руками. — Влада, смотли, там Юля! — Эй, а ну слезай с крыши, упадёшь! — громко и строго прикрикнула Слава. — А что ты там делаешь? — пискнула Санечка, та самая травмированная вчера толстушка. — Кладоискателей высматриваю. Ходят тут, ищут. Вы не знали, что эта территория в войну была оккупирована немцами? — на ходу придумала Юлька. Вдруг её глаза наполнились ужасом, и вовсе не оттого, что она собралась падать, нет. Юля увидела, как перепуганный, но грозный Игорь Петрович несётся к ней по земляной тропинке, поднимая облака пыли. — Приземляйся уже, Гагарина. Ну правда, давай вниз. — Конева! Мамочки мои, Конева! — Выкрик Игоря Петровича, кажется, разнёсся по всему лагерю. — А что так грубо да по фамилии? — деланно обиделась Юлька. Но Игорь не обратила никакого внимания на её тон: — Бегом с крыши! Быстро! — Прям быстро-быстро? Ну как скажете. Юлька поднялась и шагнула к торцевому краю крыши, делая вид, что собирается спрыгнуть. — Ой, нет, Юлечка, не надо! Не так, спускайся, как залезла, не прыгай! Только не прыгай, — запричитал Игорь, но, взглянув на Юлькину коварную улыбку, разозлился: — Владуш, ну сделай же что-нибудь! Слава прищурилась, прикидывая высоту крыши, и совершенно спокойно спросила: — Так ты на речку с нами идёшь? Ребятня заголосила: «Давай!», «Да-да-да», «Давай с нами, Юля!» — Ну не знаю, мне ещё матрасы нести надо… А может, вы меня отпустите, Игорь Петрович? Миха их сам отнесёт… — Юлька опасно покачнулась на носках у самого края. Игорь Петрович громко с мольбой выкрикнул: — Да иди ты куда хочешь, только слезь уже по-нормальному, Конева! Юлька пожала плечами, мол, почему бы и нет? Присела и всё-таки прыгнула. Игорь напрягся, а когда Конева, целая и невредимая, вышла из кустов, ойкнул. — Там матрасы свалены, — улыбнулась Юлька. — Не доверяете вы мне, Игорь Петрович, вредительницей меня считаете, а зря! Игорь облегчённо вздохнул, даже пошатнулся. — Ой, Конева, уйди ты уже с моих глаз! — и ушёл сам. *** На жёлтом песке двумя ровными рядочками разместилось двадцать пар детской обуви. Неподалёку на разостланных полотенцах гоготали Петя, Устин и Кирилл, посматривая на девочек. Ещё чуть дальше, в тенёчке, расселся с томиком Чехова скучающий Миша. Взглянув на Сидорова, Юле отчего-то вспомнила изречение Антона Павловича о висящем на стене ружье, которое непременно должно выстрелить. Почему — она и сама не поняла. В Мишином виде не было ничего угрожающего, скорее наоборот, только романтичное — его не до конца застёгнутая рубашка колыхалось на ветру, то и дело оголяя золотистые предплечья . «И когда же он успевает загорать?» — удивилась Юля. Не найдя, да и в общем-то не особенно стараясь найти ответа, отвернулась и заметила на другой стороне пляжа Вику и Марту, которые, как видно, тоже завершили все свои общественно полезные подметания площадей и растянулись на полотенцах. Но Юля прошла мимо них, её интересовали не приятельницы и не парни, а Влада. Та стояла по щиколотку в воде и сосредоточенно смотрела на вверенных ей малышей. Речка лениво катила низкие волны, мерцала солнечными бликами, сверкала брызгами, летящими из-под детских ладошек. В лягушатнике, обнесённом сеткой и буйками, барахтался и визжал пятый отряд — вода будто кипела. В дрейфующей за ограждениями лодке сидела физручка Женя, то и дело ворчала на смело несущеюся к буям Оленьку. Леонид, второй вожатый пятого отряда, тоже был на пляже, сидел на вышке, следил и командовал в рупор, но, в отличие от Славы, оставалась вполне расслабленным и довольным. — Пчёлкина, прекрати брызгаться! — приказала Слава. Пчёлкина прекратила, но стоило вожатой отвести взгляд, как она захихикала и снова ударила ладошками по воде. Несколько шагов — и Юля оказалась возле Славы, но не успела и рта раскрыть, как та отмахнулась: — Некогда. Потом. Извини, — не поворачивая головы, Влада боковым зрением заметила новое нарушение и крикнула Юльке в самое ухо: — Катя! Ещё раз — и пойдёшь на берег! Оглохшая Юля беспомощно захлопала глазами. Зато, кажется, её внушение сработало, ибо Пчёлкина, как и остальные малыши, больше не брызгались и не толкались. Вернее, ребята продолжали делать и то, и другое, но теперь осторожно, без угрозы для жизни и здоровья товарищей. Юля потёрла правое ухо, в котором всё ещё звенело от голоса строгой вожатой, и от греха подальше отправилась обратно на пляж. Она не решалась отвлекать Славу, по крайней мере, пока Пчёлкину не высадят на берег, ведь бледная от волнения вожатая с каждой минутой становилась всё более нервной. Юлька только бы помешала ей. Вика, завидев товарку, замахала руками, приглашая присоединиться. Юля с готовностью уселась на полотенце. Слушая приятельниц в половину оглохшего уха, она постоянно отвлекалась то на Владу, то на парней ПУК которые играли в карты, то на Мишу. Последний, кстати, только притворялся, что читает, на самом же деле поглядывал сперва строго на игривых парней, затем нежно — на Славу. Ждал, не посмотрит ли деловитая вожатая в его сторону? Не смотрела. Она вообще игнорировала всех: и Мишу, и троицу, и Юльку. Вожатая была крайне напряжена, сосредоточенно следила за плещущейся в воде малышней, не сводила с них глаз и, кажется, даже моргать пыталась как можно реже. —Ну Юля! Ты нас вообще слушаешь! — Вдруг одернула Юлю Вика. —А? —Юля вздрогнула и посмотрела на неё недоумённым взглядом—Да, да я вас слушаю просто задумалась немного простите. Марта хитро прищурилась и посмотрела на Вику та подловила её взгляд, и они уже вдвоём пялились на Юлю. —Вы чего девчат? —Юле стало некомфортно, и она смутилась. —А о ком ты так крепко задумалась а? —Заявила Марта что Юля даже немного покраснела. —Да, да, а ну ка признавайся! Неужели тебе кто-то нравится Юль! —Подливала масло в огонь Вика —Мишка что ли? —Тихо прошептала Марта смотря на Мишу с интересом. —Да некто мне… Но не успела Юля договорить, как обратила внимание на Устина, который шёл в их сторону. Через секунду он упал на колени и как заорёт: «Пустите меня в шахту!» — Эй, Гнёздов, ты что, сдурел? — заверещала Марта. — Ай, ну уйди! — замахала руками Юля, пытаясь уворачиваться от летящего в неё песка. — Пустите меня в шахту! — Усть, ну хватит уже! Все платье песком засыпал! — негодовала Вика. — Пустите меня в шахту! Пустите меня в ша-а-ахту! Юля зло посмотрела на остальных парней, которые хохотали как вне себя и взяв первое попавшееся полотенце полетела на Устина, к ней присоединились и Вика с Мартой. Они в шесть рук лупили его полотенцами, юбками, блузками и подняли такой визг, что даже пятый отряд присмирел всем составом. Глядя на потасовку из тени, улыбался Миша. Хихикал даже Лёня, а Слава раздражённо обернулся и, сдвинув брови, зло гаркнула: — Парни, а ну утихомирьтесь! —Э а чо это мы! —Уже хотел запротестовать Кирилл, но увидев разъярённый взгляд Славы решил не рисковать и остался на месте, а Устин, кстати, выбежал с пляжа в одних плавках весь красный это очень развесило Юлю. Вскоре воцарился относительный для лагерного пляжа покой. Юлька, изнывающая от жары, решила пойти искупаться. Поднявшись с полотенца, случайно расслышала: —Влада что-то вообще злая! — Она обернулась на парней — говорил насупленный Кирилл. —Даже когда Устин скакал, не улыбнулась даже, — он разочарованно цокнул языком, — стараешься тут, а у неё на уме одни дети. — Может, случилось что, теперь переживает? — Петя попробовал оправдать Славу. — Да о чём переживать? Тут и физручка, и другой вожатый, — лениво протянул Кирилл. — Нет, какая-то она слишком злая, не ровен час, стукнет эту Катьку…Походу она недотрогу из себя стрит! —От последнего Юля скривилась. —Да нее… наверное не в этом дело—Петя гоготнул—Вон, глянь Леонид второй вожатый намного старше её, а может они «того» … Ну, ты понимаешь. Кирилл аж сел: — Да ладно не может быть! — И почему? — А потому, что Влады вчера на дискотеке не было, а Леонид был и с Женей танцевал! —Кирилл снова лёг. — И в правду! — Сказал Петя, почесав подборок—Ты лучше позови Владу сегодня, она придёт, и мы узнаем, с кем она станет танцевать. — А чего это сразу я?! Что это та… Кирилл подсочил, не успев договорить и посмотрел на Юлю, которая уже минуту их подслушивала и громко рявкнул: — Эй, Конева! Ты чего это тут стоишь, уши греешь? Юлька аж растерялась: больно ей надо подслушивать их глупую болтовню, сами кричали на весь пляж. Она могла бы проигнорировать выпад, но для приличия прошипела: — Хочу и стою. Пляж общий. — Мало ли, что общий, — продолжал осёл Кирилл. — Шуруй давай! — Эй, ты чего на меня взъелся? — оторопела Юлька. —А вот нечего подслушивать! —Ухмыльнулся Петя ядовито гогоча. — А кто меня дурой в стенгазете нарисовал а Кирь? — Юлька сердито скрестила руки на груди и подошла к нему чтобы на крайний момент врезать ему. — Сама виновата, нечего было гирлянды рвать. Так что давай, цокай отсюда, пугало парнокопытное ультрафиолет загораживаешь! —Кирилл её толкнул и захохотал вместе со своим дружком. — Пугало, значит? Парнокопытное, значит?.. — захлебнулась от возмущения Юлька, даром что лошади, если Кирилл о фамилии, непарнокопытные. Она толкнула его в спину Кирилл чуть не свалился на Петю — А тебя, пресмыкающийся, никакой ультрафиолет не спасёт. Такого дурака вообще ничего не спасёт. И тебя тоже! Она подхватила брошенное на песок платье и отошла. Конечно, она рассердилась и обиделась, но больше всего удивилась — чего эти двоя хотят от Славы? А когда добьются, что, делить начнут? Вот уже сейчас делят, правда, не её саму, а обязанности по её… соблазнению? Выпытыванию подробностей её личной жизни? Юльке это казалось невозможно смешным, ведь она-то понимала истинную причину волнения Славы. Сначала её утопленниками застращали, теперь устраивают драки в воде — попробуй тут не разволноваться. И именно в этот момент Женя засвистела в свисток, а из воды донеслось паническое «Спа-а-асите!». Влада вздрогнула, дёрнулась вперёд, собираясь прямо в одежде прыгнуть в воду. Но мальчишеский голос прозвучал снова, уже не испуганный, а слезливый: — А-а-опять она дерётся! «Да чтоб вас!» — прочла Юля по Славиным губам. Тревога оказалась ложной — никто не тонул, дети просто повздорили. Взрослые расслабились. Все, кроме Влады — она нервно сглотнула и сжала кулаки. Юлька скинув туфельки лодочки, вошла по колено в воду, чтобы лучше слышать, видеть и контролировать. А контролировать было что: в этот момент ребятня совсем распоясалась, началась натуральная драка с яростными пиханиями, толканиями и воплями. Спокойно смотреть на Славу и обсуждать ситуацию, как это делали другие пионеры, Юля не собиралась. Посуровела лицо, перевернула свою классную импортную кепку козырьком назад и, чтобы казаться более внушительнее, сердито зыркнула на малышню. Потопала к Славе в воду разнимать драку и призывать хулиганов к порядку. После недолгой, но тяжёлой борьбы — Пчёлкина пыталась уплыть, — они вдвоём-таки вытащили девчушку из воды, схватив ту за купальник. Юлька поставила её на песок и наклонилась: — Катя, ты пионеркой стать хочешь? — Хочу! — А ты знала, что девочек, которые бьют мальчиков, в пионеры не берут? — Нет, то есть… это он сам! — Всё равно, что сам. Мальчишек нельзя обижать! Пока Юлька поучал хулиганку, Влада, выдохнув с явным облегчением, отправилась обратно в воду следить за остальными. Оставив трогательно виноватую Пчёлкину нести наказание на берегу, Юлька издалека приглядывала за пятым отрядом, тоже командовала и успешно пресекала новые ссоры среди малышни. Потом помогла Славе посчитать тапочки, одежду и головы отряда. Её старания не прошли зря. Юльке было очень приятно слышать, как вся Троица и даже вечно занятый Славой Миша восклицали: «Какая Юлька молодец! Натуральная подвожатница!» Это гордое «молодец» так льстило, что на некоторое время Юлька забыла об обиде — всё-таки мальчики похвалили! Как радостно отдалось в груди произнесённое Игорем Петровичем: «Я в тебе никогда не сомневался, Юля. Но теперь даже гордость берёт! Я им расскажу на собрании. Пусть знают, какова она, наша Конева!» Но отчего-то самым-самым сладким, самым-самым приятным и радостным оказалось тихое, сказанное на выдохе «Спасибо» с добрым блеском в серо-зелёных — а они у неё именно такого цвета, — Славиных глаз. Это «спасибо» весь день и вечер грело Юлькины лёгкие. Всё потому, что это было заслужено, и потому, что это было произнесено ей, Славой. Которая за недолгих полчаса вместе на пляже, как казалось Юльке, стала ей понятнее и ближе. Может быть, даже почти что подругой. *** Неугомонная детвора на речке оказалась не самой серьёзной Владиной проблемой. В тот же день, во время репетиции, худрука тиранила Оленька, которая очень хотела главную роль в спектакле. И всё бы ничего: у Оленьки и голос громкий, и реплики она запоминала быстро, и в роль вживалась отлично… да только картавила так, что половину слов не разобрать. Слава не хотела обижать Оленьку, но в то же время не могла назначать её на роль с большим объёмом текста. В итоге пообещала, что послушает и других, а там выберет, кто будет лучше. Заверила, что Оля всё равно не останется без роли. Юлька наблюдала за этим балаганом и скучала. За Мишей следить было не столько скучно, сколько почти физически больно: он фоном бренчал на пианино всю ту же надоевшую «Лунную сонату», и ладно бы только надоевшую — исполнял он её плохо. Юлька пыталась не слушать, но слышала и мечтала, чтобы Миши и этого проклятого инструмента здесь вообще не было. Не звучала бы тогда музыка, не тревожила бы с таким трудом зарубцевавшиеся раны. Музыка… Она не мыслила себя без музыки, она проросла в неё корнями. Как долго она выкорчёвывала её из себя — год или целую жизнь? С каким трудом она научилась жить в тишине, но вдруг оно — фортепиано, и вдруг он — Миша — отличный пример того, как не надо играть. И вдруг она — соблазн и понимание, что Юлька могла бы сыграть лучше, но не сейчас, а раньше, целую жизнь назад, когда ещё что-то могла и умела. А сейчас — забыла, и ей оставалось лишь слушать других, задыхаясь внутренней тишиной, пустотой и жгучей самоненавистью. Она смотрела на Мишу, стиснув зубы. Пыталась иронизировать над тем, как он бросал нежные взгляды на Славу, но иронизировать не получалось, Юлька только всё больше и всё безотчётнее злилась. Хотел переключиться на кого-нибудь другого, например, на Троицу, но они и вовсе на репетицию не явилась. Еле дождавшись окончания, Юлька убежала переодеваться для дискотеки. Выходила из комнаты, полностью погружённая в мысли о пачке «Явы», припрятанной в её тайнике за забором у строящегося корпуса, когда её окликнули: — Юлька! Петя взял Юльку под локоть и заговорщицки посмотрел в глаза: — Можно тебя на минуту? Юлька думала, что после «парнокопытной» она ни за какие коврижки не станет разговаривать с кем-нибудь из этой Троицы. Но прошло полдня, и обида немного поутихла. А тут на тебе, сами подходят! Она посомневалась пару секунд, позлилась, но в итоге любопытство взяло своё. — Что тебе надо? — она обернулась, посмотрела на него вопросительно и одновременно сердито. — Обиделась, что ли? Ну не обижайся, Юль. Лучше иди сюда, — Пете потянул её в комнату парней Юля даже среагировать не успела. Там её ждали Устин и Кирилл, и Юльке очень не понравилось ехидное выражение их лиц. — Слушай, Юльчик, — Петя мило улыбнулся и положил свои руки на её плечи. — Ты вроде как хорошо с Владой общаешься? Юлька вздохнула — так вот что им надо. Все поголовно втюрились в вожатую и теперь хотят, чтобы Юлька их свела? Ещё чего! К тому же она не забыла, как змей Кирилл обозвал её на пляже, а Петя поддакнул. А теперь, выходит, просят что-то для них сделать? После такого-то? Держите карман шире! Хотя… Внезапно в голове созрел коварный план. — Да, — ответила Юлька, скинув руки Пети с плеч и обведя троицу загадочным взглядом, — общаюсь немного, а что? — А ты не знаешь, она что, совсем на дискотеки не ходит? Юлька пожала плечами: — Не знаю, с малышнёй, наверное, возится. Петя оживился, аж закусил губу: — Слушай, ну а может тебе удастся её как-нибудь на дискотеку привести? Юлька сделала вид, что обдумывает предложение, хотя уже всё решила. — Могу попробовать, не обещаю. Но… — Что «но»? — Петя заулыбался пуще прежнего — да так наигранно сладко, что у Юльки чуть зубы не слиплись, как от ириски. — Что мне за это будет? — она нагло ухмыльнулась. — А что ты хочешь? Она снова сделала задумчивый вид, для убедительности даже подбородок почесала. — Чтобы Кирилл меня поцеловал! В щёку — два раза и при всех! — Что-о-о!? — до тех пор спокойно сидевший на кровати Кирилл вскочил и покраснел толи от злости толи от смущения. Предложение Юльки ему явно не понравилось. Она развела руками и хитро прищурилась: — Или так, или сами зовите её на дискотеку! Троица переглянулась. Устин вздохнул: «Пробовали уже...», а Кирилл протестующе замотал головой. — Юльчик, а подожди минутку за дверью? — попросил Петя, лукаво взглянув на Кирилла. — Мы сейчас. Она кивнула. Выйти не успела, как парни зашушукались за спиной. Через пару минут из комнаты выглянул мрачный Кирилл и протянул ей руку. — Ладно, уговор. Юлька хитро улыбнулась и пожала ему руку. Сразу после ужина, выйдя из столовой, она направилась к детским корпусам приглашать Славу. Уговор так уговор.