***
На заливе, где воды сливаются с небесами в зыбком танце, раскинулся ресторан «Сиреневый Бриз». Это идеальное место, где шум прибоя напоминает успокаивающую симфонию, а ароматы моря и свежего воздуха наполняют каждый уголок. Для Джина, обычно очень терпеливого, сегодняшний день превратился в целое испытание. Когда омега попал в пробку, его терпение находилось на грани. Злость пульсировала в его венах, как поток раскалённого металла. Мимолётные мысли о том, как высунуться из окна машины и обматерить Хосока, который совсем не вовремя и так бестактно за спинами всех отменил предстоящую встречу, в ходе которой должны были быть обговорены все дальнейшие детали свадьбы, только загорались с каждой секундой всё больше. Ну до чего же бессовестно и глупо для взрослого и рассудительного человека! Спустя три долгих часа, вместо обещанных двух, когда раскалённая злость начала утихать, к «Сиреневому Бризу», расположенному на песчаном берегу, наконец подъезжает Ким. Выйдя из машины, первым делом он улавливает приятный, манящий аромат новоиспечённых блюд. Ко всему этому присоединяются ласковое пение птиц и шум грозных волн. Прямо перед глазами его встречает бирюзовый залив, отражающий лучи яркого солнца. Столики с белоснежной скатертью располагаются прямо на берегу, где тёплая вода моря ласково касается песка. А у входа его уже встречает бородатый мужчина в милом пиджачке и с кожаной сумкой через плечо. На лице его красовалась дружелюбная улыбка, несмотря на то, что не так давно тот наорал на омегу прямо в трубку, которая и заставила угрюмое настроение Кима измениться на взаимную, но фальшивую доброту. А на глазах у мужчины круглые, прямо как у известного Гарри Поттера, очки, всё время падающие на переносицу. — Прошу прощения, что припозднился, — закрывая ладонью глаза от солнца, говорит Ким и поднимается на роскошную веранду. — И прошу прощения за то недопонимание, которое у нас вышло с другим сотрудником. — Всё в порядке, — демонстративно наклоняется мужчина. Вблизи его улыбка выглядела куда глупее, чем на расстоянии. — Давайте зайдём внутрь. Джин шагал за мужчиной, внимательно осматривая всё внутри помещения и оценивая масштабы ресторана. Когда Джин входит в ресторан, его встречает наполненный спокойствием интерьер: белые стены, нежные тонкие шторы и мягкий свет, а также в заведении царит изысканная мелодия, которая создаёт атмосферу расслабления. Все детали тщательно продуманы, чтобы сделать пребывание здесь комфортным и приятным для каждого гостя. Джин шагал за мужчиной, внимательно осматривая всё внутри помещения и оценивая масштабы ресторана. — Прошу, — вежливо говорит бородатый мужичок, приглашая Кима за стол, который уже был накрыт всевозможными блюдами. — Представлюсь, если вдруг вы забыли, я Ыну. Чан Ыну. — Добрый день. Джин. Очень приятно, — Ким пожимает руку старшему, слегка наклоняясь в поклоне, и садится за стол. Мужчина незамедлительно поспевает за ним, неловко стараясь избегать зрительного контакта, и всё время поправляет дурацкие очки. — Так вы хотели поговорить насчёт ресторана? — тараторит бородатый Ыну, хватаясь в моменте за вилку с ножом и приступая к одному из роскошных блюд. — Да, если это возможно, мне нужно вновь забронировать помещение на свадьбу своего клиента, — спокойно говорит Джин, а в голове кипит непрощаемая злость на Хосока. — На восемнадцатое апреля, — позже быстро уточняет омега. — О цене мы с вами говорили в прошлый раз, всё устраивает? — спрашивает мужчина, когда десятый раз за минуту указательным пальцем прижимает к себе круглые очки. — Да, всё супер, — кивает Ким, и хоть в горло и кусочек вкусной еды не лез, он всё равно ради вежливости делает глоток чего-то вкусного из прозрачного бокала. — И ещё, сегодня передо мной должны были приехать дизайнеры, но из-за возникших проблем, как вы поняли, они остались в компании. Нам нужно договориться о новой встрече уже непосредственно вашей и дизайнеров. Все вопросы решились быстро. На удивление Чан Ыну оказался милым, неловким и немного стеснительным мужчиной, хотя Джин изначально представлял себе встречу с угрюмым директором в два метра роста и не самой приветливой манерой общения. Однако всё прошло в районе получаса, без ссор, недопониманий и лишних вопросов, но почему-то Киму спокойнее не стало. Уже спускаясь с веранды прямиком в свой автомобиль, Джин вспоминает о Хо, и брови моментально делаются хмурыми, а рука тянется в задний карман джинсов, чтобы набрать номер своего друга.***
Мокрый язык мажет меж любимых половинок, чуть надавливая на покрасневшую дырочку. Смазка толчками выходит из спящего омеги, пока альфа самозабвенно вылизывает парня. Мужчина прикрывает глаза, медленно входя языком внутрь и растягивая узкие стеночки. Руками гладит ягодицы, зубами немного прикусывает сфинктер, с пошлым звуком присасываясь к нему. Сладкая жидкость стекает по подбородку альфы, но он не останавливается, уже откровенно трахая омегу языком. Парень под ним начинает ёрзать и тихонько постанывать от столь откровенных и блаженных ласк. А альфа продолжает толкаться, ускоряя и ускоряя темп, пока у самого в трусах уже колом стоящий член. — Хо? Ты что?.. — последние слова теряются в громком стоне, когда Хосок заменяет язык двумя пальцами, что врываются в горячее нутро резко и по костяшки. — Доброе утро, любимый, — целует поясницу, пока пальцы активно работают. — Хосок-и, прошу, пожалуйста, — жалобно просит Сохи, уткнувшись лицом в подушку. С ума сойти можно, насколько это приятно. — Чего просит мой мышонок? — с хрипотцой в голосе спрашивает мужчина, толкаясь уже тремя пальцами, точно попадая по простате. — Не мучай меня… Ах-а-а… Войди, — слова даются тяжело, мысли путаются, хочется просто почувствовать своего альфу внутри. Хосок уже сам еле держится, в глазах плещется возбуждение, пока желанный омега под ним стонет и не может найти себе места. Альфа достаёт пальцы, переворачивает Со лицом к себе и, нависнув сверху, нарочито медленно облизывает свои пальцы, на которых осталась смазка со вкусом манго. Боже, как же хочется съесть этого фруктового мальчика, что так пристально смотрит на него. Мужчина быстро избавляется от чёрных боксёров, тут же приставляя головку ко входу и плавным движением толкаясь до упора. — Какой же ты тугой, — мычит Хо, закатывая глаза от удовольствия. Что ему нравилось в их интиме, так это то, сколько бы они не занимались сексом, тот всегда оставался узким и тугим, что просто сносило крышу альфе. Омега, крепко держась за широкие плечи мужчины, тянется к родным губам, тут же получая жадный откровенный поцелуй. Пока они хаотично сминают губы друг друга, а языки сплетаются и живут отдельной жизнью, Хосок глубоко вбивается в омегу, создавая шлепки тел друг о друга. — Да, ещё, Хо, — оторвавшись от губ, стонет Со, царапая спину альфы. Альфа закидывает гладкие длинные ножки своего мальчика себе на бёдра и, для удобства уперевшись локтями о матрас, ускоряется. Они шумно дышат, не разрывая контакт глаз, смотрят и смотрят, молча признаваясь друг другу в любви. Когда Хосок чувствует, как омега под ним напрягается и тянется к своему сочащемуся члену, то откидывает его руку, с нотками рычания говоря: — Кончишь, не прикасаясь к себе, — и делает несколько максимально грубых и глубоких толчков, получая в ответ протяжный стон. Сохи изливается на их животы, сильнее сдавливая член альфы внутри себя. — Бля-я-я-ть, — это всё, на что хватает Хосока, и он кончает, утягивая любимого в глубокий крепкий поцелуй. Мужчина выходит до момента, пока узел не набух и не скрепил их, и укладывается рядом с разнеженным младшим, притягивая того в свои объятия. Восстановив дыхание, влюбленные продолжают лежать на мягкой кровати, полностью обнажённые, наслаждаясь уединением. — Хо, что это было? — тихо спрашивает Со, левой рукой поглаживая вздымающуюся грудь альфы. — Тебе не понравилось? — Хосок незатейливо выводит узоры на спине любимого, глядя в потолок. — Очень даже, — мурлычет младший. — Так бы и просыпался каждое утро. — Я бы тоже хотел, мышонок, — как-то грустно шепчет мужчина, задумываясь о чём-то своём. — Я тут смотрел отели в Испании, давай как-нибудь туда слетаем вдвоём? — не замечая странного состояния своего мужчины, вдруг говорит омега. — Что? — от неожиданности Хосок даже голову приподнимает, чтобы посмотреть в зелёные глаза. — Что? — вторит ему омега. — Ты же знаешь, что… это не совсем возможно… — не может этого сказать, пока видит этот искрящийся взгляд, поэтому вновь падает на подушку, договаривая: — Это невозможно в нашем случае. — Ну ведь я не предлагаю сейчас. Когда-то же это будет возможным, — отвечает Со. Он то ли и правда верит в то, что говорит, то ли пытается себя просто в этом убедить, дабы не расстраиваться. — Конечно, мышонок, — тяжело вздыхая, произносит Хо. — Мы обязательно побываем где-нибудь вместе, — целует в макушку, после чего встаёт и надевает обратно нижнее бельё. — Ты куда? — почему-то пугается омега, подскакивая с постели. — Не волнуйся, — ласково улыбается мужчина, усаживая парня на кровать. — Я на кухню, чтобы сделать нам завтрак. Что тебе приготовить? — Мммм, — задумывается Со, прикладывая указательный палец к подбородку. Хосок умиляется с этой картины, ощущая, как сильны его чувства к этому парню. Он так не хочет делать ему больно… — Давай два сырных сэндвича и мой любимый чай. — С огромным количеством лимона? — морщится альфа, вспоминая, как последний раз Сохи налил себе чай, выдавил туда много лимонного сока и ещё положил три дольки самого лимона в кружку. — Да, милый, — смеётся Со, зарываясь в белое одеяло. Когда Хосок покидает спальню, улыбка с лица сползает, а в сердце поселяется тревога. Бутерброды были готовы через десять минут, а вот чай заваривался чуть дольше, плюс к этому в холодильнике почти заканчивался лимон, поэтому делать кислый чай своему возлюбленному пришлось из оставшихся двух долек цитруса. Когда Хосок уже приготовился нести завтрак своему Мышонку в постель, телефон, что лежал на столешнице, начал вибрировать, оповещая о поступившем звонке. Как только Хо замечает на экране имя Джина, глаза тут же закатываются, а кожа леденеет, предвещая, что этот диалог ни к чему хорошему не приведёт. При этом просто игнорировать альфа тоже не мог, а потому на свой страх и риск пришлось принять звонок. — Твою мать, Хосок, — без приветствия рычит в трубку Ким, и даже через обычную мобильную коробочку ощущалось, насколько зол сейчас омега. — Не кричи, — стараясь держаться максимально спокойным, заявляет Хо. — Что значит «не кричи»? Какого чёрта происходит? — Я хочу отсрочить свадьбу, — ровным тоном говорит мужчина, смотря на приготовленные для Сохи бутерброды, — я думаю, что это и так стало понятно. — Мне-то, знаешь, всё понятно, — грозно бурчит Джин, — а вот ты должен поговорить с Тэхёном, а не по своему велению отменять нашу с Чимином работу, притом не предупреждая вовсе. — Хосок даже не знает, что ответить на это, потому просто молчит, равнодушно прикрыв ресницы, а Ким спустя секунду тишины добавляет: — Если ты ещё хоть что-нибудь отменишь за моей спиной, то я лично всё расскажу Тэхёну о тебе. Каким бы хорошим другом ты мне не был, но Тэ мой брат, и терпеть такое отношение к нему я не собираюсь. В лучшем случае, советую тебе перестать быть трусом и поговорить с ним самостоятельно, без вмешательства чужих лиц. Когда рычание в трубке прекращается, Хо раскрывает глаза и выпрямляется. — Я понял, Джин, — спокойный, как удав. — Если это всё, что ты хотел сказать, то до встречи. Ким на удивление отключается в ту же секунду, когда Хо даже договорить не успевает. Альфа швыряет свой телефон обратно на столешницу и локтями падает следом, прикрывая ладонями сонное лицо. Кто мог подумать, что утро так испортится лишь от одного звонка друга. — Ты так и не хочешь с ним поговорить? — раздаётся за спиной Хосока грустный голосок Сохи, который скромно притаился в углу на входе в кухню и поджал к себе руки. Хо резко оборачивается и в два шага преодолевает между ними расстояние. Шершавыми ладонями поднимает личико омеги за пухлые щёки и, заставляя смотреть в свои глаза, говорит, вселяя надежду: — Пойми, я не могу ранить чувства Тэхёна. Я боюсь, что меня не простят за это, — когда Сохи поднимает ресницы, встречаясь обоюдно с тёплым взглядом Хосока, альфа просит: — Давай просто вместе надеяться, что на Кипре Тэхён и Чонгук помирятся, и всё решится само, без боли и страданий? Хо, замечая, как меняется выражение лица Сохи, тянется скорее, как можно крепче обнять омегу, но тот ловко выворачивается из плена рук старшего и делает несколько шагов назад. — Извини, мне нужно в душ, — голос неузнаваем, слышна и горечь, и разочарование, и даже нотка обиды, всё смешалось вместе, вызывая волну боли для Хосока, который так откровенно сейчас осознал свою неправоту.***
В местный торговый центр, что находится в сердце острова Ларнака, выбралась специфическая компания людей: Чонгук, Феликс, Тэхён и Миëн. И если не знать, почему именно четверо оказались вместе, то можно подумать, что Тэ и Ликс сошли с ума и решили подружиться. Но нет. Всё дело в том, что сегодня утром Миëн очень сильно захотела новое платье и туфельки, попросив Тэхёна сходить с ней в магазин. Ким пытался отговорить, ведь у дочери и так достаточно одежды, однако маленькая Чон выразила своё недовольство, сказав: — Отец называет меня принцессой, а у истинной принцессы должно быть всегда мно-о-о-о-го платьев. На том и порешали. Тэ, рассмеявшись, позвонил Чонгуку и довольно легко предложил пройтись по торговому центру в поисках новых нарядов для их малышки. Чона немного удивил непринуждённый тон младшего, всë-таки они вроде как в ссоре, но отказывать не стал. Дочь он любит баловать. А вот что касается Феликса, то настырный омега появился в самый неподходящий для этого момент. Он завтракал внизу, раздумывая над тем, чтобы сегодня провести ночь с Гуком, который, судя по вчерашней сцене в ресторане, не ночевал у Кима, а снял отдельный номер. Короче говоря, Ликс прикидывал варианты, как аккуратно и без истерик вернуть внимание альфы к себе. А после долгого мыслительного процесса он увидел троицу в просторном холле и, спешно расплатившись, направился к ним. Фел узнал, что те идут на шопинг, и, сказав, что ему тоже срочно надо обновить гардероб, пошёл с ними. Тэхён и Миëн были на «седьмом небе от счастья». На часах 12:36, и сейчас вся «компашка» находится в внешне простом, но с солидными ценами магазине детской одежды. Хотя и называется вычурным словом «бутик». Тэ не рад компании Феликса от слова «совсем». Да и могло ли быть иначе? Стоило Тэхëну успокоиться, отпустить себя и смириться с существованием Феликса с ними, сюсюкаясь с дочерью и изредка с сарказмом подкалывая бывшего супруга, как Ликс сразу брал того в обороты. Ли то и дело пытался приковать внимания Чона к себе. Даже если Гук разговаривал в этот момент с Миён, он тянулся к рукам альфы, прося ласки, отвлекал, переспрашивая всякую мелочь, лишь бы получить ответ, норовил поцеловать то в щёку, то в губы. И, признаться честно, Ким стал задумываться об убийстве. Жестоком и кровавом. В идеале можно было просто распотрошить надоедливому мозги. Или их остатки. И вот Феликс опять предпринял попытку чмокнуть Чонгука, в этот раз в шею. Есть ли вообще у этого омеги мозги?.. — Миён, милая, смотри какие симпатичные! — увидев ярко-фиолетового цвета джинсы, предлагает ТэТэ. Малышка окидывает вещь взглядом знающего своё дело мастера, в задумчивости наклоняя голову к плечу. Тэхёну уж очень хотелось увидеть на дочери этот оттенок, поэтому он мягко продолжает: — Давай примерим? — Да ну! — перебивают его торопливо, не давая Мороженке и шанса на ответ. — Она же девочка! Пусть носит юбки! Ликс быстро следует к какому-то стенду, вытаскивает зелёную юбочку и, не глядя, передает её маленькой омеге. Тэ кажется, что температура его тела поднимается до ста градусов, и он вот-вот вскипит, настолько поведение «чужого» его достало. — Я в состоянии помочь своей дочери, — шипит Ким, с нажимом проговаривая слово «своей». Фел, как в замедленной съëмке, поднимает пылающий взгляд на едва держащего себя в руках Тэхёна. Ли молчал сегодня очень долго, делая вид, что бывшего мужа его альфы просто нет, но сейчас… Сейчас… — Малышка, а чего хочешь ты? — вклинивается в назревающий конфликт Чонгук. Если Тэ и Ликс сцепятся, то это будет похуже, если бы в этот магазин занесли бомбу. — Джинсики, — радостно восклицает Миëн, забирая из рук довольного папы вещь. Джинсы ей действительно больше понравились, но даже если бы Тэхён предложил бы самую ужасную вещь в этом магазине, она выбрала бы вариант родителя. Никогда и ни за что Чон Миëн не возьмёт что-то из рук Феликса. Пока Тэ смотрит на Ликса взглядом победителя, Мороженко искусно разводит отца на деньги. — Папуль, а можем ещё то розовенькое платье, которое мне при входе понравилось, купить. И ещё туфельки, рюкзачок и кофточку, — она быстро перечисляет, не давая её остановить и сказать нет. А глаза невинные-невинные, прямо как у кота из мультика «Шрек». — Для моей принцессы всё, что угодно, — улыбается Гук, беря маленькую ручку в свою широкую ладонь. Ну не может он ей отказать, она для него целый мир. Когда отец и дочь скрываются в отделе обуви, Тэ, глубоко вдыхая, тихо рычит: — Феликс, — резко разворачивается Ким к омеге, — не смей лезть к Миён. — «Лезть?» — иронично усмехается Фел, переплетая руки на груди. — Я лишь глупому папаше помогаю дочь нормально одеть. — Не делай вид, будто что-то в этом понимаешь, — неласково бурчит Тэхён, замечая во взгляде Феликса обидную насмешку. — Свою дочь я знаю лучше, чем кто-либо, и уж точно лучше тебя. — А ты смелым, смотрю, стал, — серьёзно выдаёт омега, резко меняясь в лице. — Небось рядом с Чонгуком уверенным себя чувствовать начал? Думаешь, если он тут с тобой возится да все твои хотелки исполняет, то ты ему интересен? — Что за дичь ты несёшь, Феликс? — устало закатывает глаза Ким. — Просто хочу, чтобы ты не забывал кое-что, — Ликс ехидно приближается ближе, в глазах читается злость и раздражённость. — Ты его быв-ший, — будто назло по слогам проговаривает парень, — а я его настоящий — тот, кого он любит. — И для чего мне эта информация? — хоть и равнодушным остаётся Тэ на слова Ликса, по коже всё равно пробегают холодные мурашки от упоминания про их статус в отношениях. Тэхён не доставит такого удовольствия этому парню, не покажет свои истинные чувства, даже если внутри всё полыхает от боли, поэтому он продолжает стоять с непроницаемым лицом. — Я-его-омега, — громче рычит разозлённый Фел, — не смей даже думать о нём, не смей трогать и не смей смотреть в его сторону! Я же вижу твой дикий безнадёжный взгляд на него, как же это жалко с твоей стороны! — Какой же ты идиот, Феликс, — кидает напоследок Ким, перед тем как обойти светловолосого и направиться в сторону примерочных, где малышка во всю пытается обанкротить любящего её отца. — Твоего Чонгука я не трогаю уже больше двух лет, — омега, конечно, упустил тот момент, что у них с альфой была уже близость здесь, на Кипре, однако истеричному Ликсу это не обязательно знать. — А при этом он всё равно тут со мной, на острове, выбирает своей дочке платья и каждый день нас балует, подумай об этом. Вот как такое возможно? Когда Феликса нет рядом, Тэхёну безумно его жаль, потому что Чон за спиной Ликса изменяет ему с ним. Но когда тот появляется в поле зрения, то вся жалость испаряется в один миг, и хочется придушить этого несносного парня.***
Весь обратный путь к отелю Тэхён не выпускал из мыслей недавние слова Феликса. Должно быть, они не так сильно его задели, насколько заставили задуматься над реальной ситуацией, что окружила их троих. Если быть объективным, то именно Тэ целовался и вытворял нецензурные вещи с альфой, который уже является опорой и верным мужчиной другого омеги. А Ликсу ведь никто и не запрещал прилетать на Кипр, и хотел он в первую очередь убедиться, что его Чонгук не предатель в собственных отношениях, а не с целью дразнить и насмехаться над Тэхёном. В этих раздумьях Ким одиноко отдалился от всех присутствующих, шагая по тротуару и опустив голову вниз, смотря себе под ноги. Миён бежала вслед за отцом, держа его крепко за руку, а Фел был, конечно, рядом, чуть ли не вплотную прижавшись к своему возлюбленному. Чон отчётливо видел, насколько настроение весёлого Тэ изменилось в доли секунды после того короткого разговора с Феликсом в детском магазине — Чонгук случайно подглядел за ними, пока Миён выбирала себе новые босоножки, но вмешиваться не стал. Да и сейчас не хотел тревожить и до того задумчивого Кима, который всё равно ничего толкового ответить не сможет. И при всём этом рядом ещё и Ликс, и маленькая дочь, им уж точно не стоит любопытствовать над состоянием Тэхёна. Уже зайдя в отель, а точнее, в ярко освещённое лобби, все заметно расслабились. Миён и вовсе углядела вдалеке свою няню Миру и маленького альфу, с которым успела подружиться за недолгое время. — Папа, отец, — зовёт Мороженко, теребя рукав Чонгука, — можно я пойду к ним? Я не буду баловаться. Тэхён краем глаза кидает взгляд на няню и кивает, а Гук делает это более уверенно, добавляя напоследок: «Конечно, беги». Счастливая девочка тут же подрывается с места прямиком к полюбившейся улыбчивой няне и не менее радостному альфе. Правда, на полпути останавливается, разворачивается к отцу, который держал её новый блестящий рюкзачок, берёт его и вновь со счастливой улыбкой бежит к знакомым, предвкушая, как весело они проведут время. Малышка за этот небольшой срок успела тут подружиться с несколькими ребятами, и теперь совершенно нет желания уезжать, ну, только если к Сумину. Миён обещала мальчику, что, когда вернётся с отдыха, подарит альфе один поцелуй в щёчку… Чонгуку об этом знать необязательно! «Может, попросить родителей задержаться тут на немножечко?» — проносится в голове юной леди до того, как она оказывается в объятиях няни. Тэ внимательно прослеживает за дочкой, чтобы та не споткнулась и не упала, а когда убеждается, что она в надёжных руках, то молча направляется к лифту. В планах, откровенно говоря, было включить мелодичную музыку и провести время наедине с собой и своими неувлекательными мыслями. Чон же с серьёзным взглядом проследил за Кимом, пока тот не скрылся за железными дверями огромного механизма, и развернулся к омеге. — Феликс, иди в номер, отдыхай, — расслабленным тоном произносит мужчина, — а я ещё немного прогуляюсь по вечернему берегу. Фел, закрывая на ходу глаза, возражать не стал и лишь по одному велению старшего направился в ту же секунду к лифту, на котором недавно уехал Тэхён, на ходу громко зевая. Чонгук подождал, когда младший уедет на нужный этаж, и вместо освежающей прогулки уверенным шагом направился в номер к Тэхёну. Им точно есть о чём поговорить.***
Подходя к двери, Чонгук замечает, что та не до конца прикрыта. Видимо, Тэхён настолько ушёл в себя и не заметил, как не закрыл дверь. Почти зайдя в номер, до слуха альфы доносятся громкие всхлипы, которые заставляют всё внутри перевернуться от того, что его любимому человеку больно. Он ненавидит слёзы Тэ, несмотря на то, что не раз был их причиной. Мужчина беззвучно ступает по полу, проходя вглубь комнаты, и видит сидящего на полу Тэхёна, что уткнулся в свои поджатые колени, а плечи подрагивают без остановки. Альфа осторожно опускается на корточки перед омегой, бережно кладя ладони на его плечи, мягко спрашивая: — Тэ, что произошло? — Гук не успевает сообразить, как омега резко стряхивает с себя его руки, после чего рывком встаëт на ноги, кидая злые взгляды молнии в следом за ним поднявшегося альфу. — Уйди, Чон! — в голосе сплошная сталь, а ладони яростно стирают непрошенные слëзы. — Тэхён, что такое? Почему ты расстроился? — делает ещё одну попытку альфа, но натыкается на взгляд, в котором плещется гнев, обида и жгучая ревность — страшный коктейль. — Я сказал: уйди, у меня всё в порядке. А ты можешь валить к своему красавчику омеге. Ну же, давай! Я не нуждаюсь в тебе! — последние слова бьют по Чону не хуже, если бы ему нанесли двадцать ножевых. Альфа отходит на пару шагов назад, с болью глядя на взбешëнного младшего, прикрывает глаза, наполняя лёгкие воздухом, а после раздражённо говорит: — Чёрт, Тэ, что происходит? — он не узнаёт уверенного в себе парня, который раньше был готов драться за то, что принадлежит ему. — Ты реально хочешь, чтобы я ушёл к нему? Почему ты всё время меня прогоняешь, когда я просто хочу поговорить с тобой? Ты опять это делаешь! Снова и снова, Тэхён! — голос повышается, больше нет возможности держать все свои чувства в узде. — Даже тогда… Сука, даже тогда, перед разводом, я пытался поговорить, но ты чётко дал понять, что между нами всё кончено. Но я до сих пор, блять, не понимаю, что сделал не так. Почему мой муж оставил то грёбаное письмо, забрал нашу дочь и ушёл! — Чонгук орёт на весь номер, покраснев от напряжения и гнева. Пока мужчина шумно дышит, сжимая кулаки до побеления, Тэхён закрывает уши, судорожно мотая головой, не желая ничего слышать. «Всё было правильно, я тогда поступил верно…» — набатом бьёт в голове омеги. — «Как же всё запуталось, когда это кончится?» — продолжает думать Тэ, зарываясь лицом в ладони. — Хватит бежать от себя, — чуть успокоившись, добавляет Чон. — Ты правда хочешь, чтобы я ушёл к Феликсу? Чтобы разделил с ним постель? — Тэхён поднимает испуганный взгляд на старшего, не желая подобного представлять. — Я терплю. Но, Тэ, я ведь действительно могу сейчас уйти. И больше не вернусь. Прекращу все попытки тебя вернуть обратно, — Ким замирает, сердце сдавливает, будто его кто-то взял в руку и сильно сжал, и омега не сдерживается, рыдания возобновляются с новой силой. Чонгук стоит, не двигается, просто смотрит, борясь с тем, чтобы не подбежать к омеге и не начать успокаивать. Не хочет больше быть отвергнутым, это больно. — Я устал, понятно?! — раздаётся громкое на всё помещение. — Устал, — без сил шепчет Тэ, почти падая безвольной куклой вниз, но альфа успевает подойти и удержать за талию. Мужчина никогда не давал ему упасть, всегда был рядом. Тэхён крепко обнимает старшего, утыкаясь в изгиб шеи, где еле виднеется метка, которую когда-то он поставил альфе. Она потеряла свой цвет за эти годы, и запаха почти нет, но Чон не свёл её и не перебил ничьей другой, также как и омега не дал никому тронуть свою метку. Тэ ещё ближе льнёт к Гуку, к такому родному, любимому, который зарылся в пахучие волосы младшего, медленно поглаживая его спину. — Ты оставляешь на мне все сопли и слюни, — пытаясь разрядить обстановку, произносит Чон. — Не нравится — не обнимай, — надув щëки, пытается отстраниться Тэ. Однако Чон не даёт этому случиться, прижимая омегу с такой силой, что становится трудно дышать. Так они стоят долгие три минуты, которые кажутся вечностью, а после Тэхён разбивает уютную тишину тихим: — Ты обещал мне ещё одно свидание, — напоминает старшему его же слова. Чонгук смеётся и немного отстраняется, дабы посмотреть в блестящие от слёз глазки. — Прямо сейчас? — широко улыбается альфа, пробираясь под одежду Тэхёна, ласково водя пальцами по голой спине. — Нет, в два часа ночи встретимся внизу и пойдём на пляж. И прихвати вина, — во взгляде Тэ что-то поменялось, но Чонгук не поймёт, что именно. Решает с этим разобраться позже, а сейчас насладиться такими редкими моментами с любимым. — Хорошо, малыш, — шепчет Гук, припадая к распахнутым губам.***
Чонгук, признаться честно, нервничал, стоя ровно в «2 AM» в холле около выхода. После того, как они с Тэхёном расстались на вроде бы хорошей ноте, альфа пошёл к себе в номер, принял душ, переоделся в спортивные серые штаны и футболку, а затем спустился в ресторан, купив там бутылку хорошего дорогого вина, не забыв, что Тэ пьёт только красное полусладкое. За то время, которое ему пришлось сидеть в номере с бутылкой вина в руках, он извёл себя разными негативными мыслями, но позже встряхнул головой, подумав, что не может в их жизни всё время всё быть ужасно, и через несколько часов спустился вновь вниз, решая ожидать омегу возле ресепшена. Тэхён не заставил себя долго ждать, и уже через пару минут появился в поле зрения альфы, заставив мужчину немного расслабиться и улыбнуться. Тэ надел облегающие штаны, подвернув их снизу, а сверху — хлопковую белую рубашку. Из украшений на нём только серёжки-гвоздики, которые когда-то были подарены Чоном на одну из годовщин. Чонгук ещё раз убеждается в красоте этого парня, его никто не затмит, только если их общее маленькое солнышко. — Миён уснула? — сразу задаёт вопрос Гук, не отводя глаз-сердечек от омеги. — Да. Малышку Мира привела в номер, и я попросил её остаться с ней, пока нас не будет. — Мими не капризничала? — альфа знает, как дочь не любит с кем-то оставаться, отпуская одного из родителей куда-то. — На удивление, нет. Она нагулялась, была уже немного уставшей, но когда узнала, что я иду с тобой на пляж, бодро мне кивнула, сказав, чтобы я не заставлял тебя долго ждать, — с серьёзным лицом произносит Тэ, как это делала полчаса назад Миён. — Маленькая лиса, — по-доброму усмехается Гук. — Да уж… — между ними вырастает неловкость, будто они только-только познакомились и собираются пойти на первое в их жизни свидание. Тэхён поджимает губы, бегая глазами по холлу, не зная, за что зацепиться, лишь бы не смотреть на такой восхищённый взгляд напротив. — Может, пойдём? — омега кивает и проходит вперёд, быстро выходя из отеля. «Да почему так неловко-то?» — успевает пронестись в его голове, до того как Чон догоняет младшего на улице, приобнимая за талию. До пляжа они добираются быстро, всего десять минут — и перед ними открывается завораживающий вид. Ночью, когда солнце уже зашло за горизонт, пляж превращается в самую загадочную и романтичную обстановку. Под влиянием луны море темнеет, словно зеркало, отражая в себе сияние звëзд. Мягкие волны создают музыку, которая льётся на весь пляж. Воздух наполнен сладким запахом солёной воды, который забивается в самые лёгкие, давая почувствовать всю свою свежесть. Здесь усиливается ощущение уединения и магии, словно раскрывается тайна вселенной. Чонгук и Тэхён держат свои шлёпки в руках, ступая по мягкому тёплому песку. Они доходят почти до берега, и омега сразу же расстилает длинное бежевое покрывало, что прихватил с собой. Чон усаживается на него, утягивая за руку несопротивляющегося Кима. Альфа берёт заранее открытое вино, делая первый глоток прямо из бутылки, так как бокалы он брать не захотел. Мужчина желал, чтобы в эту ночь были только они, море и бутылка вина одна на двоих. Чон передаёт сосуд с алкоголем младшему, который проделывает то же самое. И так глоток за глотком в полной тишине. Они просто сидят, смотрят вдаль и пьют. — Почему именно у нас всё так вышло? — первым тишину нарушает Тэхён, выйдя из своих мыслей. — Ты же сам говорил — я работал, а ты устал находиться дома, — на пляже никого нет, поэтому тихий голос альфы звучит довольно громко для рядом сидящего омеги. — Всё могло быть иначе, — без каких-либо эмоций на лице отвечает Тэ, но голос почему-то дрожит. — Если бы мы поговорили, то да, — как само разумеющееся произносит мужчина, делая предпоследний глоток вина. Он не пьян, но алкоголь позволил выкинуть лишние мысли из головы. — Но мы этого не сделали… Точнее, я этого не сделал, — грустно усмехается Тэ, глядя на Гука. Мужчина замечает в глазах своего бывшего мужа тоску. Скорее всего, Тэхён очень сильно жалеет, что упустил шанс два года назад поговорить, выяснить всё. Ему явно не хватает Чона. — Тэ, мы не можем изменить прошлого, но у нас есть всё, чтобы не допустить ошибок в настоящем, — голос Чона мягкий, обволакивающий тело парня, пускающий мурашки. Тэхён ничего не отвечает, он снова отворачивается, продолжая сидеть в позе лотоса и смотреть вперёд. Он виноват… Виноват, что заставляет Миён страдать от собственных запутавшихся чувств; виноват, что втянул в эту историю Хосока — альфу, который заслужил самой чистой любви в этом мире; виноват, что грубит друзьям, желающим просто помочь, подтолкнуть к нужным действиям; виноват, что два года назад разбил сердце мужчине, который всегда его любил. Из-за него страдают все вокруг. Он взрослый человек, который должен самостоятельно разрулить сложившуюся ситуацию. Пора распутать этот клубок из слëз, криков и нервотрёпки. И есть только один выход, пусть он будет не самым правильным, но этот выбор сделал когда-то Тэхён. Брак с Чонгуком в прошлом, пора отпустить и жить настоящим! — Я всё ещё тебя люблю, — вдруг шепчет Чон, не отрывая глаз от омеги. На лице Кима нет удивления, он знает, потому что чувствует то же самое, но говорить это здесь и сейчас будет неправильно и жестоко по отношению к ним двоим. — Гук, у тебя есть пара, у меня жених… — Я разберусь с Феликсом и поговорю с Хо. Он всё поймёт, — перебив омегу, озвучивает своё решение мужчина. Тэхён слабо тянет уголки губ вверх, ничего не отвечая, встаёт и подаёт ладонь удивившемуся Чонгуку. — Да не бойся ты, вставай, — альфа поднимается, после чего вскидывает брови вверх, когда младший, глядя ему в глаза, начинает небыстро расстёгивать рубашку. Ким плавно снимает с себя вещь, которая падает на песок, затем то же происходит со штанами и нижним бельём. Чон не может глаз отвести от такого потрясающего омеги. — Я хочу искупаться, пойдёшь со мной? — омега разворачивается и полностью обнажённый направляется в сторону воды. Чон, постояв ещё немного, расправляется со своей одеждой, также кидая ту на песок, и идёт следом за манящим к себе омегой. Тэхён незамедлительно опускается в чистое море, проплывая чуть дальше, и становится там, где вода закрывает его бёдра. Над ним звёздное небо, а сзади подходит любимый мужчина, сжимая его талию. Сейчас больше ничего и не хочется. — Малыш, — томный шёпот в самое ухо, как разряд тока проносится по каждой клеточке. Тэ шумно выдыхает, разворачивается в кольце рук мужчины и со всеми имеющимися чувствами целует его. Всё вокруг исчезает, когда Чон притягивает омегу ближе и скользит языком между губ. Тэхён всхлипывает, будто вот-вот расплачется, он вкладывает в этот поцелуй всю свою боль, радость, нежность и грусть. Чонгук сминает алые губы, чувствуя на них солоноватые капли. Он мягко и тягуче продолжает целовать младшего, поглаживая того по спине, мнёт шею, пытаясь успокоить, дать понять, что он рядом, он здесь. — Тэ, почему ты плачешь? — едва оторвавшись, спрашивает Гук, большим пальцем стирая непрекращающиеся слёзы. — Чонгук, прошу, не останавливайся, — задыхаясь, проговаривает Тэ. — Давай сегодня не задавать вопросов, подари мне эту ночь, умоляю. Мужчина не особо вникает, что происходит с омегой. Он под тихое ойканье подхватывает того под бёдра, впиваясь в податливый рот. Тэхён хватается за лицо старшего, пытаясь поцеловать глубже, крепче, оставить на этих губах свой след. Пока он остервенело выцеловывает мужчину, не замечает, как начинает тереться уже вставшим членом о живот Чона. Становится невыносимо приятно, он продолжает двигаться, а когда Гук до сладкой боли сжимает его ягодицы, стонет тому в рот и отрывается, желая вдохнуть кислорода. — Я больше не смогу сдерживаться, ты слишком желанный, Тэ, — шумно дыша, произносит Чон, уперевшись лбом о лоб младшего. — Так не сдерживайся, бери… Это тело всегда принадлежало тебе, — от таких слов в мужчине просыпается собственник, не желающий делить бывшего мужа ни с кем. — Возьми своё, — еле слышно говорит Ким, зная, каким ревнивым бывает Гук. С утробным рыком Чонгук подхватывает омегу поудобнее и одним пальцем входит в горячую узость. — Да-а-а-а-а, — Тэхён не сдерживается, да и не хочет, поэтому стонет в голос, запрокидывая голову. Этот вид... Как же Гук скучал по такому откровенному Тэхёну. Как долго ждал и желал, чтобы тот вновь оказался в его руках. Чтобы только он приносил ему наслаждение. Палец проникает глубже, оглаживая мягкие стеночки, пока Чон целует и прикусывает открытую для него шею. — Обхвати меня покрепче ногами, — шепчет альфа, а после того, как его просьба была выполнена, насаживает младшего уже на два пальца. Чонгук не может налюбоваться красотой омеги, нежно улыбается и толкается пальцами особенно глубоко, попадая по простате и слушая мелодичный стон прямо в губы. Когда три пальца уже входят свободно, а Тэхён откровенно скачет на них, Чонгук разворачивается и выходит на сушу, аккуратно укладывая младшего на покрывало. — Прости, малыш, мы не поплавали, — губы с нежностью прикасаются к мочке уха, переходят на шею и оставляют невесомый поцелуй на собственной метке. Тэхён от действий Гука млеет, а когда тот касается чувствительного участка кожи с меткой, издаёт судорожный выдох. — Я не расстроен, поплаваем потом, — длинные пальцы свободно скользят по тёмным волосам альфы и сжимают у корней. Всё это нереально. Омега уже и не ждал, что когда-то вновь почувствует на своём теле настолько интимные касания Чона. Он даже думать боялся, что будет опять, как и когда-то, метаться под ним и стонать его имя. Тэхён отвык от такого, поэтому сейчас, куда бы не прикоснулся мужчина, какой бы участок кожи не исследовал, парень — одна сплошная эрогенная зона. Чонгук не спеша ведёт дорожку из поцелуев-бабочек от шеи до низа живота. Без внимания не оставляет ни одну родинку, а руки, что блуждают по телу, вызывают очередной табун мурашек. — Ты мой, — с этими словами, которые буквально были вырваны из глубин больного сердца, альфа обхватывает губами набухшую аккуратную головку. — Гук-и, боже, — Тэ неосознанно подаётся бёдрами вверх, толкаясь глубже. Чон мокро проводит языком, заглатывает до упора, чувствуя, как горло немного распирает, и втягивает щёки, заставляя омегу вскрикнуть от неповторимых ощущений. Мужчина активно двигает головой, пока Ким то оттягивает его волосы, то царапает его плечи, при этом продолжая стонать и стонать. Чонгук уже не выдерживает этой пытки, перед глазами изумительный омега, который спустя столько лет отдаётся ему сейчас душой и телом, хочется войти в него, дать понять, что больше никто не способен сделать ему хорошо, как Чон. Пока мужчина с наслаждением вбирает в рот омежий член, своё возбуждение он накрывает одной ладонью, растирает предэякулят и проводит несколько раз рукой вниз-вверх, громко мыча. — Чонгук, хочу чувствовать тебя, мне этого мало, — как в бреду шепчет младший. В паху уже горит, а кончить он хочет, глядя в глаза желанному мужчине. Чон сам уже не может, поэтому отстраняется, на мгновение замирая, рассматривая омегу, что лежит под ночным небом, а свет луны так бесподобно освещает его сексуальное тело. Мужчина пошире раздвигает стройные ножки, укладываясь меж них. Ноющий член упирается в разработанную влажную от пломбирной смазки дырочку, делая поступательные движения, дразня обоих. Сколько смотрят друг на друга, до сих пор не могут поверить, что их близость не выдумка. Они здесь. Вдвоём. Так близко. Так интимно. Чонгук плавно входит внутрь горячего нутра, не сдерживая низкого стона в сладкие губы младшего. — Всё в порядке, малыш? — спрашивает Чон, вслушиваясь в тихое постанывание омеги и внимательно следя за его реакцией. — Да, просто у меня слишком долго не было секса, а тем более с тобой, — решает признаться Тэ, закатывая глаза от распирающей наполненности. Всё-таки размеры Чона не маленькие, он отвык. — Вы с Хосоком не спите вместе? — любопытствует альфа, замерев в одном положении. — Ты серьёзно сейчас хочешь об этом поговорить? — удивляется Тэ, а когда видит, что мужчине это нужно знать, сдаётся и, глядя в глаза, говорит: — Мы больше чем полгода не имеем сексуальных отношений, Чон. И Гука срывает, он вгрызается в пухлые губы напротив, начиная двигаться в умеренном темпе. Понимать, что омега так давно ни с кем не был, сносит крышу, затуманивает разум, давая внутреннему альфе забрать своё, присвоить. Толчки глубокие, но нежные и неспешные. А вот поцелуй становится более требовательным, жадным и развязным. У Тэхёна под закрытыми веками фейерверки взрываются, он сжимает член альфы посильнее, желая, чтобы он сорвался, и через секунду так и происходит. Чонгук почти до крови прикусывает нижнюю губу парня, ускоряя движения бёдер. Тэхён закидывает на плечи старшему ноги, прижимая колени к груди, и громко стонет от того, насколько глубоко теперь Чонгук в нём. У двоих дыхание сбивчивое, стонут уже в унисон друг другу, обжигая губы горячим воздухом. Они теряются в этой близости, такой необходимой, такой правильной. Чонгук немного меняет угол проникновения, входя рывком до упора, ощущает, как много смазки вытекает из омеги, стекая к его потяжелевшим яйцам. Тэхён забывается, давится собственными стонами, пока Чонгук неистово вбивается в него, успевая ещё звонко шлёпать по заднице младшего. — Чон…гук, я больше не могу, поцелуй… поцелуй меня, — скулит Тэ, хватаясь за крепкую в испарине шею старшего, как за спасательный круг. Гук целует сладко, крепко, тягуче, чувствуя, что сам на пределе, делает резкие глубокие толчки, вынуждая Тэхёна напрячься от предвкушения. Омега, не в состоянии сделать полноценный вдох, выгибается и изливается с протяжным стоном прямо себе на живот, немного пачкая пресс Чона. Пока тёплая волна удовольствия растекается по всему телу Тэ, а он непроизвольно сильно обхватывает член Чонгука, мужчина, шипя сквозь зубы, делает пару рваных движений и, уткнувшись в плечо Кима, кончает со сдавленным стоном, не выходя из омеги. Они продолжают так лежать, не задумываясь ни о чём, пытаясь прийти в чувства, пока узел набухает и скрепляет их воедино. — Ты бесподобен, — тихо озвучивает мужчина, целуя влажный лоб. Он перекатывается аккуратно на спину, укладывая Тэхёна себе на живот. — Я люблю тебя, Тэхён, — с лаской в голосе поговаривает Чон, перебирая тёмные корни волос парня. Тэ, прикрыв глаза, едва улыбается, но не отвечает альфе, делая вид, что заснул. Эта фраза так и повисла в звенящей тишине.***
— Ну, Гук, отпусти, — пытается высвободиться из цепких рук альфы, что уже двадцать минут всё никак не может успокоиться и зайти в номер. — Тэ-э-э-э, ещё один поцелуй, пожалуйста, — шутливо канючит Чон, имея безумное желание целоваться со своим… Кем? — Тэхён, — внезапно посерьёзнел мужчина, но его тут же заткнули страстным поцелуем. За то время, пока они находились на пляже, Тэхён услышал много комплиментов и признаний в любви, и каким-то чудом парню удалось избежать ответных слов: переводил тему, целовал, а после горлового минета, Чонгук, по мнению омеги, вообще перестал замечать, что ему не отвечают взаимностью. Возможно, это жестко по отношению к альфе, однако ещё хуже будет, если Ким скажет тому о своих чувствах, а после сделает то, что планирует. И вот в эту секунду, стоя возле номера в четыре часа утра, Тэхён по выражению лица Чона догадывается, что тот хочет спросить. Кто они друг другу? Чонгуку ответ не понравится, поэтому будет лучше вновь промолчать, а после наконец затолкать мужчину в помещение. Пару встречает приглушённый свет в коридоре и общей комнате, а через минуту в их поле зрения появляется девушка Мира. — Доброй ночи, хорошо провели время? — улыбчиво интересуется омега, однако усталость в глазах нетрудно заметить. — Спасибо, хорошо, — скромно отвечает Тэ, чувствуя на своей талии ладонь Чона. — Можешь идти, прости, что мы так долго. — Всё в порядке, мне было несложно. Спокойной ночи, — попрощавшись, девушка покидает комнату. — Чонгук, мне нужно в душ. Иди в кровать, а я приду позже. — Может, вместе примем душ? — игриво предлагает альфа. Его распирает от переполненных эмоций, теперь он хочет постоянно проводить время с Тэ. — Гук, я хочу помыться. А с тобой будет невозможно, — объясняет Ким, быстро клюя альфу в щёку. — Хорошо, но пообещай, что придёшь ко мне, а не останешься в соседней комнате, — Чонгук планирует уснуть и проснуться с омегой. — Я проверю малышку и приду, — на входе в ванную комнату, не поворачиваясь к мужчине, тихо говорит Тэ. Ким глубоко вздыхает, прикрыв глаза, после чего для видимости включает воду, а сам тем временем берёт приготовленные в ящике ещё днём листок и ручку. Чонгук, Это моё второе и последнее к тебе письмо. Прости… Я знаю, что делаю тебе больно, но не могу иначе. Мы с тобой, наша история уже давно в прошлом, а с Хосоком только начинается. Я и ты можем построить новые крепкие отношения. Для этого нужно лишь отпустить прошлое. Я больше не желаю, чтобы наша дочь жила надеждой на воссоединение нашей семьи. Не хочу, чтобы наши друзья из кожи вон лезли, лишь бы помирить нас. Я выгляжу безумно. Пару часов назад переспал с тобой, а теперь говорю о расставании. Возможно, я обезумел, не спорю. Но я боюсь, Гук. Я не хочу, чтобы мы сошлись, а через месяц осознали, что это была ошибка. Как там говорят? Не наступай на одни и те же грабли? Так вот, пусть это и больно, но я ухожу, Чонгук, уступая место Феликсу — новому твоему счастью. Спасибо за подаренную прощальную ночь, я этого не забуду. Уверен, мы сможем стать хорошими друзьями. Тебе, да и мне, лишь нужно открыться нашим партнёрам и впустить их в те уголки души, в которые до этого момента мы боялись их впускать. Моё сердце всё ещё твоё, Чон Чонгук, но так будет правильнее. Тэ. На ровный почерк стекает одна жгучая слеза, как бы ставя своеобразную печать. Тэхён аккуратно складывает лист, выходит из ванной, предварительно выключив воду, а после направляется в комнату Гука. Мужчина, завалившись на постель, так и уснул, в одежде, не дождавшись омегу. Оно и к лучшему. Ким на цыпочках подходит к кровати, кладёт письмо на тумбочку рядом, оставляя последний поцелуй на скуле альфы. Парень вытирает слёзы, возвращается в свою комнату, беззвучно складывая вещи в чемодан, грустно усмехнувшись, заметив нетронутое красивое нижнее бельё. Не довелось его использовать… Спустя полчаса всё было собрано, он будит ничего не понимающую Миён, говоря, что им нужно вернуться пораньше домой, а отец прилетит позже, упуская некоторые детали, думая, что расскажет всё ей потом. Тэхёну даже везёт с билетами. Он не особо хотел оставаться до вечера в отеле или ночевать в аэропорту. Однако омега находит два билета до Сеула на сегодня в десять утра, видимо, кто-то отказался. Он покупает их онлайн, берёт уже собранную, но всё ещё сонную дочь за руку, чемодан и направляется к выходу. Малышка, увидев в приоткрытой двери отца, не сдерживается и подбегает поцеловать того в щёчку, а Тэхён одними губами произносит: — Прости меня.