***
Опираясь на стену в раздевалке, девушка пыталась привести в порядок расшатанное состояние и отдышаться. Весь этот фарс с траурным поведением одноклассников, взрывной характер Ани и огромное количество событий, происходящих в обычной школе доводили девушку до точки невозврата. Мери перевелась, чтобы наладить свою жизнь, вот только всё выходило с точностью да наоборот. Резко вспыхнувшие чувства к тому, кто тебя недолюбливает, отсутствие поблизости близкого друга и куча мелких проблем. Кавоян готова была взорваться. Из оцепеневшего состояния её вывела Даша, что появилась рядом по щелчку пальцев. Одноклассница беспокойно склонилась перед девушкой и пыталась рассмотреть её лицо, дабы понять, насколько всё плохо. — Чё с тобой творится? Ты скоро растворишься в толпе, соображаешь вообще, чё с собой делаешь? — одноклассница пыталась помочь Мери одеться и отлипнуть от стены, но та лишь отмахнулась и села на скамейку. — Отвали, — грубо пробурчала Кавоян и глубоко вздохнула, отгоняя прочь приступ тошноты. Даша взяла её куртку и накинула на плечи Мери. В конце концов Даша помогла ей одеться и вывела на улицу, и свежий зимний воздух помогал постепенно приходить в себя. Мери почувствовала, как ожила в тот момент. Она чуть ли не с того света вернулась, по ощущениям. Девушка кое-как сжала и разжала руки в кулак, когда онемение коннечностей ушло. Даша прикрикнула кому-то, но Мери была не в силах слышать что-то, кроме своего еле слышного биения сердца. Она сосредоточилась на этом звуке и бескрайнем небе, что окрыляло своей голубизной. Мери показалось, будто небо стало морем. Когда она начала валиться с ног на холодный снег, её успели подхватить две пары рук. Исаев подбежал к ним с Дашей, как только та его подозвала к себе. Не разбежавшиеся одноклассники подтянулись следом и испуганно смотрели на то, как сливалась кожа девушки со снегом. Даша что-то кричала выходящей из здания физичке, а Исаев сжимал челюсть так, словно был готов огреть кого-то кулаком по лицу. Девушка сквозь прикрытые глаза видела яркие точки, что мерцали перед её взором. Голова кружилась так, будто её шатало из стороны в сторону, но она сидела на коленях в снегу. Стена, возведённая годами, рушилась по камешкам. Полуобморочное состояние длилось минут пять, и как только личный ад Мери закончился, она нашла в себе силы открыть глаза. Помутнённый взор подсказывал, что возле неё стояло четыре человека, а где-то сзади кто-то пытался дозвониться до скорой помощи. Кавоян медленно опустила взгляд к коленкам и с досадой отметила, что промокла. Будто это было важнее в данную секунду. — Мери, потерпи немножко, ладно? Скорая уже едет, ты только не отключайся, Господи, помилуй — хлопотала над ней учительница по физике, пока за спиной девушки стоял Исаев, придерживая ту за локти, чтобы Мери не завалилась назад. Вымолвить из себя хоть пару слов у девушки не оставалось сил, да и не хотелось. Мери сглотнула вязкую слюну и почувствовала такой голод, какой в жизни не ощущала. Она отчётливо поняла, как плохо её организму было всё это время. Девушка оглянулась и заметила вокруг лишь хлопья снега. Федин голосок рядом что-то взволнованно щебетал, а Даша стояла рядом, боясь отойти от одноклассницы. Исаев пошарился в пакете и достал оттуда шоколадку, наполовину съеденную. Он развернул обёртку и отдал сладость в трясущиеся руки Мери. Девушка не решила отказываться от помощи этого человека. Она откусила кусочек и ощутила каменную тяжесть в челюсти, жуя шоколадку. С трудом доедая хотя бы несколько кусков, в сознании девушки завертелись тревожные мысли о том, сколько же дней ей позже придётся отрабатывать эту волность. Нездоровый разум кричал о том, что она слабачка, которая не может выдержать такого лёгкого испытания. А здоровая часть молила о пощаде. Молила о выживании.***
Всё, что дальше помнила Мери — мигалки, синяя кушетка в скорой помощи и напряжённые желваки Исаева. Странно, но именно это ей отчётливо запомнилось перед очередным обмороком. Проснулась девушка в больнице. Неудобство, лекарственный запах и белые стены вокруг. Девушка разлепила глаза и заметила рядом с собой доктора, который казался отдалённо знакомым. — Опять вы, Кавоян. — хриплый голос врача привёл девушку в окончательное сознание. Она совсем недавно выписалась из его клиники, но что-то явно пошло не так, раз уж она вновь тут. — Я думал, вам стало легче. Мне казалось, что вам стало легче. Ей было нечего сказать. Своими эгоистичными поступками она подвела людей. В очередной раз. Девушка лишь отвела голову к стенке, пытаясь сдержать слёзы от бессилия. — Ничего страшного, всё в порядке. Ты жива. Откачали, понимаешь? Ещё бы немного, и некого было бы откачивать, ты меня слышишь? — он склонился над её капельницей, но взгляд его был взволнованным. — Я думала, что у меня всё под контролем… — всхлипнула девушка, прикрывая губы свободной от капельницы рукой. Доктор понимающе кивнул и отложил папку с документами. — Ты готова пройти курс недельной терапии в больнице? Пока ты в таком состоянии, я тебя отсюда никуда не отпущу, сама прекрасно знаешь. — вздохнул мужчина, незаметно переходя на «ты». — Дальше будешь посещать клинику два раза в неделю. Устраивает? Заставлять лечиться я тебя больше не намерен. Если хочешь покончить с собой таким изощрённым образом, тебя никто не остановит. Второй раз твой организм не потянет. Мери вдруг вернулась на пару лет назад, где все её полгода были пропитаны психиатрической клиникой и невежественными докторами. Девушка поёжилась от одной только мысли о том, что может вернуться в те дни. Она некоторое время сверлила стену, замечая, как слезает штукатурка в некоторых местах. Пустой взгляд слегка обеспокоил доктора, однако он терпеливо ждал ответа. Мери повернула к нему голову и с пылающей уверенностью в глазах, что возникла столь неожиданно, сколько и её резкая тяга к жизни в ту секунду, кивнула. Доктор почувствовал, как камень упал с плеч, и кивнул в ответ. — Мать твоя приходила, она в приёмке сидит. Только там ещё два пацана ждут, один лысый, и Тимурчик. Знаешь лысого? — Мери сконфуженно кивнула, не понимая, зачем Исаев тащился в больницу к ней. Если с Тимуром всё было ясно, то появление Вадима вызывало странный трепет в груди и подозрения в голове. — Хорошо, тогда как поешь, я их к тебе запущу. Съешь, сколько сможешь на первый раз. Медленно, спокойно. Мери кивнула и лишь когда доктор отлучился из палаты, заметила на койках рядом с собой двух женщин среднего возраста. Они, кажется, спали. Кавоян взволнованно сглотнула, разглядывая куриный суп напротив неё. Девушка потянулась к ложке дрожащей рукой и начала плакать, как только ощутила этот горячий и нежный вкус бульона на языке. Слёзы смешивались с супом, а в голове плясали черти. Но она ела. Ела и рыдала в три ручья, прикусывая губы.