Торговцы прозрачным жемчугом

...Зонтик был бледно-желтым, с темными нарисованными пятнышками с внутренней стороны. Будто огромное золотое киви, разрезанное пополам. Айва раскрыла зонт, наклонила его над чужой головой. – Прогуляемся? ...Чужой страх открытого пространства оглушал. Совершенно иррациональный ужас, что стоит Шеню выйти из дома, как небо упадет ему на голову и раздавит, нужно было убирать. А вот простой зонт над головой позволял ему этот страх придерживать. Потомок лэлори цепко ухватился за ее локоть, легко подстраиваясь под медленный шаг. Вчера они таким образом гуляли по саду и двору. Сегодня Айва решила выбраться за пределы дома. Как-никак, она ведь еще и не гуляла толком по улочкам местной Столицы. – Если устанешь или почувствуешь себя нехорошо – говори. – Предупредила Айва спокойно. Шень бросил на нее осторожный взгляд из-под ресниц. – Конечно, Госпожа. – Айва. Наверное, это бы раздражало, не будь забавным. Потомок темного лае и лэлори упорно отказывался называть ее хоть по какому-нибудь имени. Айва же так же упорно напоминала, что ее зовут не «Госпожа», и вообще Первый Наложник очень даже имеет право пренебрегать вежливым обращением. «Первый Наложник» себя отказывался признавать что первым, что наложником. Крошечный усик его связи медленно рос, оборачивался вокруг нити, которую создала Айва, и оставалось лишь гадать, что появится первым – новый росток, либо колючка. ...Весьма условная «колючка», так как нити связи не были способны на это. Но при должном уровне фантазии можно было ее представить. Обычно здоровый лэлори, получив сильного защитника, довольно пушился, лучился довольством и счастьем, и оборонительно «топорщился» в сторону тех, кто пытался его защиту утянуть себе. Этому же потомку пока не хватало сил, но он очень внимательно следил за всеми «потенциальными» конкурентами и старался от Айвы надолго не отлипать. В перечень конкурентов были зачислены и Вольф с Дядей, и другой потомок (Шень лично Мэйчи еще не видел, но уже внутренне корчился и пытался колючиться), и даже маленькая Креветка. И слуги. И даже портные, которые утром снимали с него мерки для праздничного костюма. Брат Дяди, хотя Шень видел его мельком и только со спины, но уже успел себе надумать стройную теорию о том, что от него хотят избавиться. Надумать, испугаться, придумать несколько вариантов чтобы избежать такой участи, а после (когда он убедился, что Айва за Реоном никуда не пошла, а осталась сидеть и чистить мандарины) довольно распушиться и успокоиться. Самую малость. Маленький лэлори ощущал себя неустойчиво, но тщательно свое состояние скрывал, а мысли его метались так быстро, что понять их было весьма проблематично. ...О прогулке Шень думал отстраненно, сначала сконцентрировавшись на собственных ощущениях, потом решил, что сидящая в чайной парочка следит за Айвой (почти правда, между прочим – там сидела парочка детей Реона, которых «выпустили» в поле для работы, как младших оперативников), а потом... – Учитель! Им заступил дорогу почти мальчик с простым пучком темных волос и в теплом ханьфу с мехом из рыжей лисы. – ...Мин Фань? – Голос у потомка лэлори вздрогнул. Он определенно не ожидал встретить кого-то знакомого. Айва приподняла бровь, рассматривая повисшего мальчика, что кинулся обнимать Шеня. – ...У меня же обучение только три года длилось, и родители меня забрали как раз сразу после того, как вы с искажением ци слегли! – Бодро тараторил Мин Фань, не забывая ловить палочками крошечные сладкие рулетики. – Мне ребята писали, будто бы по общежитиям слухи ходят, будто вы умерли во сне! А я не верил! Я сразу подумал, что вы просто развелись и уехали! О, в этой чайной еще очень вкусный напиток подавать начали буквально неделю назад! Учитель Шень, вы попробуйте, только название у него заморское такое, «какуво» называется... Сидящие за соседним столиком детишки Реона беззастенчиво грели уши, позабыв про то, что собирались просто поесть «как местные» и вернуться в Павильон к эалю. – А вы какой Супруг в семье теперь, Учитель? – С детской еще беззастенчивостью спросил мальчик. На вид ему Айва дала бы где-то две линьки. ...Пятнадцать или четырнадцать лет. Может шестнадцать? – Я... Наложник. – Осторожно произнес Шень, сжимая палочки. Эта новость Мин Фаня не огорчила. Точнее, не огорчила так, как этого боялся потомок. – А другие Супруги есть? – Мин Фань... – Нет. – Качнула головой Айва. – Он мой единственный Наложник и никого более не будет. Мальчик заморгал, а после довольно улыбнулся. – Тогда хорошо! Мой папенька вообще говорит, что лучше быть единственным Наложником, чем десятым по счету Супругом. У меня ведь мама тоже Наложница, потому что из семьи со старыми традициями, а там в брак вступать второй раз не дают, если первый развалился из-за невыполнения договоров. Учитель, ваша семья, наверное, тоже такая, да? А, ой! Учитель, вы ведь больше не преподаете в Цанцюн, да? – А что он преподавал? – Осторожно уточнила Айва, краем глаза поглядывая за реакцией лэлори. Лицо у мальчика стало восторженным. – Каллиграфию! А еще основы игры на музыкальных инструментах. Мы перед занятиями даже однажды подрались с ребятами, потому что Учитель Шень так играет, что хочется сидеть к нему поближе, а в первом ряду только три места! Учитель, значит. – А еще он несколько раз показывал, как нужно правильно декламировать поэмы, и, и... – Мин Фань на миг растерялся. – Учитель, а можно вас попросить о частных уроках? – Не думаю, что... – Начал было Шень. – Госпожа, вы же разрешите Учителю давать частные уроки? – Мальчик переключился на Айву. – Я просто... У меня папенька сейчас рассматривает два брачных соглашения для меня, от дочери Лорда Гуньчжу и от одной из старших племянниц Лорда Вэнь. Я с ними обеими уже знаком, и мы договорились, что если одна станет моей Госпожой, то вторая останется моим другом! Свадьба будет примерно через пять лет, а где-то еще через десять у меня будут дети. И я хотел бы, чтобы и у моих детей был такой же хороший Учитель! Мин Фань, видимо, копируя жест кого-то из взрослых, цапнул Айву за ладонь. ...Мальчик смотрел на Шеня, и видел своего Учителя. Требовательного, но внимательного наставника, который старался положить им в головы хоть немного мудрости. Мин Фань, наверное, как и все мальчишки в общежитии, был немного влюблен в Учителя. Не как в родителей, а как в дальнего родственника, который для юных, нескладных еще детей кажется воплощением изящества. На такого человека хотелось быть похожим. Сколько вечеров они пытались повторить подсмотренный взмах веером или тот бесконечно утонченный поворот головы? И не счесть даже. ...Учитель из своих личных средств сделал ремонт в общежитии, и даже заказал всем копии истрепавшихся учебников и запасные кисти. Наставник Шень починил его кулон, и Мин Фань берег нефритовый оберег пуще прежнего. ...Учитель часто ругался с Четвертым Супругом, что заведовал в их семье финансами. А еще часто преподавал и математику, и основы контроля ци, и десятки других уроков и занятий, когда другие преподаватели болели или не могли работать. – Конечно, если этого захочет мой Наложник. Так что тебе лучше уговаривать его. – Айва мягко похлопала мальчишку по руке. Мин Фань довольно переключился на Шеня. – Учитель, ну пожалуйста! Вы хотя бы подумайте, ладно? ...Ладно, ему потребовалось около двух минут, чтобы добиться неуверенного обещания «подумать». Доев рулетики, допив чай и расплатившись, мальчишка ускакал в семейную лавку, до этого дотошно выяснив, в каком из поместий поселился «Учитель с семьей» и пообещав обязательно заглянуть в гости. Шень проводил Мин Фаня задумчивым взглядом, неосознанно теребя мех на собственном рукаве. Потом ушел в себя, методично уничтожив палочкам последний свой рулетик и буквально превратив его в кашицу. – Библиотека. – Айва цапнула чайник и разлила по пиалам остатки напитка. – И кабинет. Лэлори медленно вынырнул, непонимающе уставившись на нее, будто Айва на незнакомом ему языке заговорила. – В доме нет библиотеки. – Мысль пришлось развивать. – И кабинета для тебя. Наверное, еще нужен будет кабинет для занятий, если ты захочешь кого-то учить. Или сделать один большой? Или нужно будет отдельно павильон строить? Я слабо разбираюсь в местных требованиях к учебе. Шень смотрел на нее так, будто увидел впервые. ...И когда они наконец вернулись с прогулки и едва переступили порог дома, как Колючка отпихнул ее руку с зонтом, вцепился пальцами в пояс. Оттолкнул спиной к стене, прижался всем телом, и встав на носочки, ее поцеловал. Это был простой расчет! Только и всего! Никаких восторженных эмоций от чужих слов Шень не испытывал, ясно? Ни-ка-ких. Точка. Нужно было просто закрепить рефлекс, вот и все. Госпожа делает Шеню что-то приятное, и он, как правильный раб, всего лишь старается еще лучше! Холодный расчет. ...К вечеру в выбранной комнате начали появляться стеллажи и первый сундук с книгами. Шень не читал больше года, и сейчас был согласен даже на самый дешевый ширпотреб из книжной лавки. Госпожа сразу призналась, что вообще не разбирается в литературе, так что Цзю не рассчитывал на редчайшие образцы сборников или коллекционные издания. Что угодно, только бы оно содержало иероглифы. ...Эту книжку Шень прежде не видел. Почти квадратная, с обложкой из плотной бумаги с позолоченным оглавлением, она вся была странной. Неправильно сшитая, с гладкими-гладкими страницами не из пергамента и не из шелка, с иллюстрациями столь четкими и детальными, что дух захватывало. В книге не было иероглифов. Только значки, будто некий вид клинописи, и судя по расположению строк, текст шел слева направо. На одном развороте красовалось огромное дерево, на ветвях которого висели круглые серые шары с отверстиями. Из некоторых будто вылетали люди с крыльями, будто у кур, только огромными и такими... Квадратными? Люди все были с волосами светлыми, будто пшеница, носили странные темные костюмы, слабо похожие на ханьфу, а в руках у некоторых было что-то, условно похожее на орудие земледелия. ...На другой странице красовалось гнездо... В разрезе? Выстланное изнутри пухом и перьями, внутри этого шара лежала пара огромных, будто страусиных, яиц. Следующая иллюстрация показывала маленькую, по сравнению с большим коренастым крылатым человеком, бескрылую деву, что держала в руках, будто младенца, одно из яиц. Дальше яйцо трескалось на кусочки, являя миру краснощекого младенца с крылышками, будто у цыпленка. ...Человеческая женщина купалась то ли в пруду, то ли в реке вместе с крылатым мужчиной. Вроде бы голышом, так как одежки их были развешаны на ветвях склонившегося к воде дерева. Шень очень внимательно рассмотрел все страницы, но сколько не всматривался в надписи, распознать язык не мог. ...А что, если Фениксы и вправду существуют? Но они определенно откладывают яйца. Значит, не могут скрещиваться с людьми. ...А если люди им нужны, чтобы эти яйца высиживать? Судя по иллюстрации, фениксы были достаточно тяжелыми и большими, и хрупкое яйцо вполне могли бы раздавить, раз их носили именно что человеческие женщины? Шень задумчиво вернулся к рисунку девы с яйцом. То было завернуто в ткань, и, кажется, могло быть привязано к груди женщины. Крестьянки так обматывали младенцев, чтобы освободить руки для работы в поле... ...Если предположить, что Госпожа и вправду причисляет себя к Фениксам, то Шень ей нужен для таскания яйца и выращивания птенцов. Детей? Детей-птенцов? ...Они же наверное, пищат и рты открывают, как маленькие птенцы. А чем их вообще кормить? Червями? Рыбой? А... Или еду нужно отрыгивать? Шень на миг зажмурился, восстанавливая самоконтроль. Вдумчиво просмотрел по-новой все рисунки. А нет, вот, тут дева держала в руках какую-то тарелку с... Кашей? И ребенка кормила с ложечки. ...Ну, тогда ладно. С этим он справится. Только вот гнезда на деревьях доверия не вызывали. Слишком маленькие и тесные. ...И потом, он же съел ягоду со слезами феникса. Получается, зря? Даже если и так, то Шень сделает все, чтобы эти яйца доверили именно ему.