Родная кровь

За долю секунды, Чума преодолела длинный коридор школы и уже была у комнаты Голода. Тяжело дыша, она вихрем ворвалась внутрь. Её глаза быстро пробежали по комнате и остановились на открытом окне. Голод сидел на подоконнике и смотрел на звёздное небо, о чём то размышляя. В его руках медленно тлела сигарета. Всадник затянулся и хотел стряхнуть пепел, но замер от неожиданности. Его взгляд переместился на стоящую возле дверного проёма фигуру. Пепел упал на штаны и рассыпался, но Голод даже не обратил на это внимания. Весь его взгляд был сосредоточен на сестре. Заметив её встревоженный вид, Голод сразу понял — что то случилось. Чума стремительно подбежала к брату и схватилась за ворот его футболки. Прокричав Голоду прямо в лицо, она лишь ещё больше озадачила его. — Война… — Что с ним? — обеспокоенно спросил всадник. — Эта шлюха всё спланировала! — от переполняемой злости, Чума сильнее смяла чужую футболку и потянула на себя так, что послышался треск ткани. — Ты о ком? — слишком мало деталей, Голод всё ещё не понимал о ком идёт речь. — Вики! Она убьёт его! — Успокойся, — Голод мягко обхватил её запястья и переместил руки к себе на шею. Обняв сестру, он стал нежно поглаживать её по спине, тем самым стараясь успокоить. Всадница уткнулась в плечо брата и прикрыла глаза. Поглаживания были настолько приятными, что Чума немного расслабилась и начала приходить в себя, за что бесконечно была благодарна брату. В комнате повисла напряжённая тишина. Простояв так минут пять, Голод осторожно проговорил. — Теперь рассказывай. Не поднимая головы, Чума подала голос. — После того, как мы разошлись, я решила зайти к Войне, — всадница сделала небольшую паузу, а затем продолжила. — Он был с Вики. — И что с того? — спросил всадник. — Неужели ты не понимаешь?! При первой же возможности, она его прирежет! Как они вообще смогли сблизиться?! — Чума вытащила сигарету из пачки и закурила. — Чёрт! Это моя вина, — Голод виновато провёл рукой по лицу и откинул голову назад. Ответ всадника, лишь сильнее ввел Чуму в заблуждение. Она нервно затянулась и удивлённо спросила. — Причём здесь ты? Я чего то не знаю? Думая с чего бы начать, Голод тяжело вздохнул. — После того, как я помог Вики раскрыть её силу, ей было необходимо научиться ею управлять. Сама она бы не справилась… Голод на несколько секунд замолчал, обдумывая дальнейшие слова, а затем продолжил. — По некоторым причинам, я попросил об этом Войну и он согласился. Дослушав, Чума пришла в бешенство. — Это по каким ещё причинам? Зачем вообще ты решил ей помочь?! Голод старался не кричать и сдерживать свои эмоции под контролем, поэтому отвечал довольно спокойным голосом. — Из-за твоей ревности. Если бы я сам стал помогать Вики с тренировками, ты бы перегрызла мне глотку. Глаза всадницы округлились, а губы скривился от злости. — Почему именно Война? Ты мог попросить кого угодно! Голод лишь пожал плечами. Честно говоря, он и сам не знал ответа на этот вопрос. Чума фыркнула и недовольно напомнила. — Ты так и не ответил на второй мой вопрос. — Очевидно же, что победа за нами. Против нас, у Ордена нет никаких шансов, только если мы сами друг друга не поубиваем. Вот я и решил, дать им хоть и маленькую, но надежду. Орден может гордится, что обрёл такого сильного союзника в лице Вики. Теперь, они не так уж и безнадёжны. Голод встал с подоконника и подошёл к шкафу, чтобы взять чистую одежду и полотенце. Чума даже не сдвинулась с места, всё ещё стараясь обдумать услышанное. Постояв так ещё несколько минут у открытого окна, всадница начала замерзать. Она обхватила себя руками, но с места не сдвинулась. В глазах Чумы, всё ещё читался страх и злость. Как бы они с Войной не ругались, она всё равно переживала за его жизнь. Ведь ближе него и Голода, у неё больше никого не было. Со Смертью отношения всегда были натянутыми, а Матерь и вовсе её не во что не ставила, считая Чуму слишком слабой по сравнению с её братьями. Впрочем так и было. По силе она действительно уступала. Заметив мурашки на теле сестры, Голод подошёл к ней и обнял за талию, прижимая ближе к себе. — Сегодня спишь со мной. Чума уткнулась лицом в широкую грудь и немного потёрлась носом, вдыхая до безумства приятный и родной запах. Расценивая это как знак согласия, Голод широко улыбнулся и погладил сестру по затылку. Чума тяжело выдохнула, а затем ровным и на удивление спокойным голосом проговорила. — Если с Войной, что то случится, я сама лично убью эту суку. — Хорошо. Взяв всё необходимое, Голод направился в ванную. Чума растерянно на него посмотрела, а затем сказала. — Мне нужно сходить к себе в комнату за одеждой. — Возьмёшь мою, — любезно предложил всадник. Такое предложение для Чумы было весьма неожиданным и даже приятным. С плохо скрываемой улыбкой, она подошла в шкафу и распахнула дверцы, осматривая содержимое. Выбрав футболку чёрного цвета, Чума присела на кровать, ожидая возвращения брата. Спустя десять минут Голод вышел из душа. Бёдра всадника обтягивало белое, длинною чуть ниже колен, полотенце, а по оголённому торсу, медленно стекали капельки воды, оставляя за собой мокрые полосы по всему телу. Длинные волосы прилипали к груди, образуя чёрные узоры, которые больше походили на волны. Чума оглядела брата и до боли прикусила язык, всеми силами стараясь отогнать похотливые мысли. Голод прошёл на кухню, а всадница тем временем скрылась в ванной комнате, желая поскорее смыть с себя грязь и чужую, уже давно высохшую кровь, которая так противно стягивала её кожу. Приняв тёплый душ, Чума проследовала на кухню. К этому времени Голод уже успел переодеться и вскипятить чайник. На столе стояли две кружки. В одной был кофе, а в другой был налит зелёный чай. Чума присела на стул и сделала глоток. — Тебе очень идёт, — расплываясь в улыбке, Голод указал на свою футболку, которая прикрывала тело сестры. Всадница смутилась и даже немного покраснела, но всё же смогла ответить. — Спасибо. Спустя час, проведенного за разговорами, всадники покинули кухню и вернулись обратно в спальню. Голод упал на кровать и заложил руки за голову, в то время как Чума немного замешкалась и всё не решалась лечь. Это была первая ночь, когда они осознанно решили спать вместе, да ещё на одной кровати. Заметив сомнение в глазах сестры, Голод улыбнулся и похлопал себя по груди. — Не бойся, иди ко мне. Немного неуверенно, но Чума всё же легла. Всадник нахмурил брови, недовольный тем, что между ними всё ещё оставалось расстояние. Зелёные глаза опасно сверкнули и с губ сорвалось лишь одно единственное слово, которое прозвучало словно приказ. — Ближе. Чума послушно придвинулась, и положила голову на грудь брата. На лице Голода снова заиграла самодовольная улыбка. Стук его сердца, громко отдавал в голову всадницы, но это ничуть её не раздражало, а напротив вызывало приятные чувства, которые было сложно описать одними словами. Обстановка была крайне непривычной для них обоих, но Голод вёл себя очень даже уверенно, в отличии от его сестры. Молчание затянулось и каждый из них погрузился в свои мысли. Чуме было сложно понять о чём думал брат, уж слишком безэмоциональным было его лицо. «Почему я не ощущаю слабости рядом с ним?» Эта мысль не давала ей покоя, с того самого момента, как всадник проник в её сон. Воспользовавшись моментом, Чума задала вопрос. — Я не чувствую слабости… почему? Голод опустил взгляд на сестру и едва касаясь, провёл рукой по её волосам. — Я думал, ты давно уже догадалась, — его рука опустилась ниже, проходя ровной линией по позвоночнику. Заметив мурашки на теле всадницы, Голод прошёл рукой по бедру, нежно поглаживая его, вызывая новую волну мурашек. Ему до чёртиков нравилось, как тело сестры отзывалось на его прикосновения. — Твоё тело… — всадник сделал паузу, слегка сжимая нежную кожу, — выработало иммунитет. Мы слишком много времени проводим вместе, оно и неудивительно. Но эффект не был бы таким заметным, если бы не моя кровь. К тому же, большую роль сыграло наше родство. С обычными бессмертными это бы не сработало, а вот с тобой… Голод перевернул Чуму на спину и навис над её телом, приблизив лицо так, что их кончики носа соприкоснулись. Она заворожённо на него смотрела, не в силах оторвать взгляд от зелёных, словно изумруды глаз. Неожиданно нежный, но достаточно требовательный поцелуй, заставил всадницу дрожать ещё больше. Руки Голода ловко забрались под футболку, мягко поглаживая живот, нарочно избегая груди. Чума прикрыла глаза в удовольствие от столь желанных прикосновений, которых как ей казалось всегда было мало. Руки зарылись в мягкие, словно шёлк волосы и аккуратно сжали их на затылке, прижимая ближе к себе. Голод наклонил голову, прикасаясь губами к чувствительной коже на шее, оставляя слегка влажный след. Казалось бы, что может быть лучше? Но несмотря на это, она всё никак не могла унять свои мысли о Войне. — Не думай о нём, — Голод поцеловал сестру в лоб, а затем нехотя отстранился. Чума широко распахнула глаза и растерянно уставилась на брата. «Как он узнал?» — Наша связь сильнее, чем ты можешь себе представить. «Дьявол! Он что, мысли мои читает?!» — Можно и так сказать. Но если быть точнее, то мне даже напрягаться не приходится, я просто их слышу, настолько они у тебя громкие. Голод откинулся на спину, возвращая руки за голову. — Война далеко не идиот, каким кажется на первый взгляд. Думаю их чувства взаимны. Слова брата прозвучали довольно убедительно, поэтому Чума решила отложить свои переживания до завтра и поговорить с Войной уже лично.                               Leave a Light On instrumental Денёк выдался дерьмовым и усталость всё-таки взяла вверх. Веки всадницы стали подрагивать, готовые вот вот закрыться. — Тебе нужно поспать, — тихо проговорил Голод, поворачиваясь всем телом к сестре. Но Чума отвернулась от брата и по привычки легла на левый бок, закрывая глаза. Послышался смешок. Голод протянул руку, обхватывая тонкую талию сестры и резко притянул к себе, прижимаясь к её спине всем своим телом. — Пока я буду спать, я хочу ощущать тепло твоего прекрасного тела. Чума откинула голову назад, встречаясь затылком с лицом брата. Голод тут же уткнулся носом в длинные, цвета пепла волосы, делая глубокий вдох, жадно вдыхая уже родной, давно полюбившийся аромат. Лёжа под одним одеялом, оба наслаждались моментом. Если бы раньше им кто то сказал, что они будут испытывать влечение друг к другу, то беднягу бы сразу убили на месте, даже не раздумывая. Раньше, это могло показаться чем то невозможным, неправильным и до абсурда смешным, но сейчас они уже не могли себе представить жизни друг без друга. Зависимость? Мимолётное увлечение? Или же, любовь? Обоим было сложно испытывать хоть какие то чувства, в отношении друг друга, но теперь всё кардинально изменилось. Обоим было что сказать, но оба продолжали усердно молчать, боясь испортить такой прекрасный момент. Перед тем как уснуть, Голод приблизился к уху сестры и едва слышным шёпотом проговорил. — Мне очень сложно понять испытываемое мной чувство и возможно я могу ошибаться, но кажется я те… От накопившейся за весь день усталости, Чума провалилась в сон, так и не услышав последние слова. Следом уснул Голод, продолжая сжимать сестру в своих крепких объятиях. За всё время, которое они находились в школе, эта ночь поистине была самой спокойной. Так тихо… Что такое счастье? Находясь в полном одиночестве, всадники задавали себе этот вопрос ни один раз. Забота, родные объятия, запах и голос, а может осознание того, что ваши чувства взаимны? Всё это несомненно имело свой смысл, который зародил в сердцах обоих новое, раннее совсем неизвестное чувство. Взгляд, прикосновения, разговоры. Вроде такие простые вещи, но при каждой встрече, в груди постоянно что то покалывало, а голову занимали совсем противоречивые мысли. Оба знали, что это неправильно, но чувства были сильнее разума. И вот они уже вместе спят на одной кровати, наплевав на все моральные принципы. Как мало нужно для счастья. Ночь окутала комнату лунным светом, освещая каждый её уголок, создавая невероятно умиротворённую атмосферу вокруг. Яркое свечение луны ничуть не мешало всадникам, они крепко спали прижавшись друг к другу и кажется впервые за всё время, чувствовали себя по настоящему счастливыми.