***
Как только за Олегом закрылась дверь, Антон выпрямился в кресле и снова пододвинул папку к себе. Станислав Леонидович, значит. Если бы не глаза, он бы, скорее всего, не узнал его. С фотографии на него смотрел совсем еще мальчишка - примерно возраста Ильи или даже младше, у него были русые неаккуратно обрезанные волосы, едва закрывающие уши, прямые широкие брови и высокие скулы, с которых еще не успел сойти неровный юношеский румянец. Лицо того редкого типа, на который не обратишь внимание, проходя мимо, но если всмотреться, зацепит намертво. "Красивый, сучонок", - он заставил себя воспроизвести в голове образ Мальвины в тот день, когда впервые ее "снял" - ничего подобного тогда не было, даже не близко. Антон проверил маячок. Если бы Илья сейчас был у Стаса, ему пришлось бы ждать до вечера, но он был дома. Антон прошел мимо секретарши, попросив отменить все запланированные мероприятия на сегодня, и быстро спустился на парковку. Только в машине он заметил, что зачем-то прихватил с собой папку, и, не задумываясь, кинул ее на заднее сидение.***
Антон несколько раз коротко позвонил, а потом зажал кнопку звонка и не отпускал, до тех пор, пока не услышал с той стороны быстрые шаги и отборную матерную ругань. Стас резко распахнул дверь, но, увидев Антона, так же резко попытался ее захлопнуть. Антон успел быстрее. Он со всей силы толкнул дверь от себя, так что косяк прилетел Стасу в лоб, и, не церемонясь, вошел, оттолкнув его с дороги. - Что же ты, Стасик, в глазок не смотришь? А раньше всегда был такой осторожный. Ну вот, теперь ссадина будет, ай-ай-ай, - Антон притиснул Стаса к стене, поставив руки по обе стороны от его головы. Наверно, у Стаса было много вопросов, но он просто стоял и смотрел на Антона, стараясь не упускать из виду ни малейшего движения, как если бы оказался в клетке с медведем. - Ну, что молчишь, тварь? Не хочешь узнать, зачем я пришел? - Зачем? - наконец спросил Стас. Антон отметил про себя, что тот очень неплохо держится, - как ты вообще узнал, где я живу? - У меня к тебе похожий вопрос - что тебе надо от моего брата? Если решил меня шантажировать, то сразу скажу, ты не с тем человеком связался, ясно тебе? - От твоего брата? - переспросил Стас, растерявшись лишь на мгновение, а потом его брови поползли наверх, - Илья? Не может быть. - Только не прикидывайся, что не знал, - оскалился Антон. Он был почти спокоен, потому что по дороге сюда заранее обдумал, как будет действовать и что говорить, - я тебя своими руками удавлю, понял? - Понял, - кивнул Стас, а затем Антона скрутило резкой болью от удара в пах, за которым сразу прилетел электрический разряд в шею.***
- Угомонился? - Стас сидел напротив Антона, прижимая к ушибленному лбу банку консервированного горошка из холодильника. - Ага. Обычно ты более послушный. - Обычно ты мне за это платишь. Антон медленно приходил в себя, ощущение полной дезориентации и онемения проходили, осталась только неприятная саднящая боль в паху. Ситуация казалась ему настолько смешной и сюрреалистичной, что он даже не злился. Чтобы как-то заполнить пустоту, он спросил первое, что пришло в голову. - Почему Мальвина? Из-за глаз? - Можно и так сказать, - ответил Стас, подхватывая эту нелепую светскую беседу, - я начинал в "Вельвет Перпл", знаешь, там тогда эта свинья, Веня Мицкевич, всем заправлял. У него еще была кличка Барабас, - Стас коротко посмотрел на Антона, и тот кивнул, давая понять, что знает, о ком речь, - так вот, он своим мальчикам на тематические мероприятия подбирал женские образы и имена из сказок. Видел бы ты, в каком он был экстазе, чуть ли не слюнями капал. Говорил, что всю жизнь меня ждал, и это судьба. Правда, до этого там уже работала одна Мальвина, но ее быстренько переделали в Красную шапочку. Антон коротко хохотнул, как будто услышал не самую смешную шутку. - Надо же, как тесен мир. Пару лет назад гулял на свадьбе у дочки Веника. Кто бы мог подумать, что он такой затейник. - Затейник - это точно, - согласился Стас, переложив горошек прохладной стороной, - ну и сутенер от бога. На эту его "Мальвину" до сих пор слетаются разнообразные закомплексованные фетишисты, вроде тебя. Это был сигнал, что временное перемирие окончено. Антон выдержал небольшую паузу, а потом перешел сразу к делу. - Насчет Ильи. Не знаю, что у вас там было, но больше ты его не увидишь. В принципе, мне не особо важно, знал ты заранее, или это действительно случайность, но у него вся жизнь впереди, и контачиться со всяким мусором ему ни к чему, сам понимаешь. - Ничего у нас не было, больно надо, - огрызнулся Стас, - так, зависали вместе. И между прочим, у меня тоже жизнь впереди, гандон. - Ну так и живи, только не высовывайся. А то можно случайно шею свернуть, и фокус с шокером второй раз не прокатит, - Антон усмехнулся, глядя на Стаса. Тот зло сощурился, но ничего не ответил, - хотя, до этого не дойдет, как считаешь? Не думаю, что он сам тебя захочет видеть. Что ты там ему напиздел, что работаешь барменом? - Какая же ты двуличная мразь всё-таки, - наконец не выдержал Стас, - а что, если твой маленький братик, с которого ты пылинки сдуваешь, узнает, что ты на самом деле латентный пидор и садист? Не боишься? - Не боюсь. А ты совсем здоровье не бережешь, да? - Антон покачал головой, - мне похуй, как ты это сделаешь, но ты должен исчезнуть из его жизни. Стас молчал, раздраженно закусив нижнюю губу, и Антон решил, что они друг друга поняли. Он уже встал, чтобы уйти, но Стас его остановил. - Антон, можно задать тебе один вопрос. - Конечно, детка. - Когда ты меня избивал и трахал, часто представлял братишку на моем месте? Стас улыбался своей жестокой кривой улыбкой. Лучше бы он еще раз разрядил в Антона шокер. Антон изо всех сил старался оставаться спокойным, но больше всего ему хотелось превратить это красивое злое лицо в кровавое месиво. Как-то отстраненно на самой границе сознания он поймал мысль, что загонял бы кулак в череп Стаса до тех пор, пока у того навсегда не пропала бы возможность вот так по-паскудски ухмыляться. - Никак не пойму, чего ты добиваешься, - задумчиво сказал Антон, - или на самом деле ловишь кайф, когда выхватываешь по ебалу? Забавно, да? Драл тебя полгода и даже не знал твоего настоящего имени. Наверно что-то в его взгляде или голосе изменилось, а может быть, Стас уловил настоящий неозвученный смысл угрозы - даже если он не боялся физической расправы или просто не поверил в нее, у Антона было множество других способов сделать из его жизни ад. По его глазам Антон понял, что разговор окончен. Умная девочка Мальвина всегда знала, когда можно гладить его против шерсти, а когда лучше заткнуться.***
Месяц назад Стас позвонил Илье и сказал, что заболел, поэтому попросил не приходить, а на следующий день от него пришла странная СМСка. "Ахой! Я потом обязательно все объясню, но какое-то время не сможем видеться. Если что-то случится, сразу прыгай в такси и приезжай, что-нибудь придумаем вместе. И удали это сообщение на всякий, целую <3". Илья несколько раз звонил и писал сам, и даже один раз пришел к дому Стаса, но в итоге так и не решился подняться в квартиру. Парень просто его игнорировал. Самым обидным и унизительным было то, что это случилось сразу после того, как они переспали. Еще и эта трусливая непонятная СМСка, которую он перечитал десятки раз, а потом все же удалил, - как будто нельзя было сказать Илье в лицо, что он просто потерял к нему интерес. Больше всего он жалел не о том, что доверился человеку, которого, по сути, совсем не знал, и подарил ему свой первый раз, а о том, что проснулся на следующий день по-настоящему счастливым. Это наивное счастье держалось еще несколько дней, а потом стало медленно уходить, и на его место пришла неприятная едкая горечь. Антон, чувствуя, что с младшим братом что-то происходит, почти все время был рядом, и это единственное, что позволяло Илье окончательно не скатиться в депрессию. Он больше не пропадал на всю ночь, рано возвращался с работы и проводил с Ильей каждый вечер. Когда Антону звонила Стефания, он уходил в другую комнату, чтобы поговорить, и его голос казался немного раздраженным и резким, но когда Антон возвращался к нему, от этого раздражения не оставалось и следа. Илье было жаль Стефанию, в каком-то смысле, она была в ситуации, похожей на его собственную, но Антон нужен был ему самому, и он эгоистично пользовался тем, что брат снова уделяет ему все свое свободное время. А еще он чувствовал себя виноватым перед Антоном, потому что все еще ему врал. Со Стасом он мог разговаривать почти о чем угодно и больше всего скучал именно по этому. Эти недолгие отношения дали ему понять, какую огромную часть своей жизни он скрывал от окружающих, и насколько сильно его это тяготило. Если бы Илья был обычным парнем, которого продинамила девчонка, он бы мог сколько угодно размазывать сопли по лицу и убеждать брата, что безответно влюблен в самую прекрасную девушку на Земле, а Антон бы смеялся и говорил, что никакой великой трагедии тут нет, и что она просто дура, раз упустила такого классного парня. Но вместо этого каждый раз, когда Антон пытался узнать о причинах подавленного состояния брата, Илья врал, что плохо себя чувствует и волнуется перед предстоящими экзаменами, а настоящую боль и обиду переживал в одиночестве.***
- Малой, ну ты чего опять скуксился? - Антон заглушил мотор и озадаченно посмотрел на брата. - Да не, все нормально. Устал немного. Раз в неделю Илья ездил на уроки рисования. Любимая учительница, к которой он раньше ходил в художественную школу, после выхода на пенсию стала принимать учеников на дому. Антон не понимал, почему надо непременно мотаться на другой конец города к какой-то старой карге, но все равно каждый раз терпеливо забирал его с занятий и отвозил домой. - Я тебе там купил что-то вкусненькое, - он хитро улыбнулся. Когда старший брат начинал вести себя, как ребенок, у Ильи внутри что-то оттаивало. Пока Антон выгружал пакеты с продуктами из багажника, Илья открыл заднюю дверцу, чтобы забрать свой рюкзак, но его внимание привлекла темно-серая папка, завалившаяся между передним и задним сидением так, что спереди ее было не видно. - Антон, тут какие-то документы, ты наверно забыл... - он машинально открыл ее и осекся на полуслове, - что это? - Где? - Антон захлопнул багажник и посмотрел на Илью, а потом перевел взгляд на документы в его руках, - а, эти...Иди в дом, я сейчас поднимусь.***
Пока Илья пытался разобраться, что к чему, у него разболелась голова. Сквозь все эти выписки, справки и заключения, написанные безжалостным формальным языком, он видел чужую совсем незнакомую жизнь. Он вспомнил, как в день их знакомства Стас обмолвился о родителях. "Отец умер, я его почти не помню, а мама живет в другом городе. Она у меня медсестра", все это было неправдой, но Илья понимал, зачем Стасу была нужна эта ложь. Когда Антон зашел в гостиную и сел рядом с ним, привалившись к спинке дивана, Илья закрыл папку и уткнулся в колени. Сейчас он не хотел, чтобы брат его трогал, не хотел разговаривать с ним и думать о том, почему и как эти документы оказались у него, но было кое-что, что он все-таки должен был спросить. - Что ты с ним сделал? - Боже, Илья, - Антон чуть закинул голову назад, а потом бросил быстрый нечитаемый взгляд на Илью, - ничего. Просто поговорил. Попросил не портить тебе жизнь. - Спасибо, - Илья просунул руки под очки и надавил на переносицу указательными пальцами. Головная боль становилась невыносимой, как будто напряжение, копившееся весь последний месяц, сконцентрировалось в одной точке в передней части мозга. Антон раздраженно отвернулся, а потом исподлобья посмотрел на Илью. - Ты не понимаешь, что от таких, как он, одни проблемы? Так для тебя же будет лучше. Сам все видел - мало того, что пидорас, так еще и приторговывает своей задницей. Что может быть омерзительнее. Из всего Илья выхватил только одно слово. Конечно, ни о чем таком в папке написано не было, но он не успел обдумать эту мысль. Внезапно вскипевшая внутри злость забилась в висках, и Илье показалось, что в голове сейчас что-то лопнет. - Получается, я тоже для тебя пидорас, да? - Признание слетело с губ легко, как будто не было этого бережно охраняемого годами секрета. Сейчас он не боялся Антона, ощущение несправедливости пересилило страх, и он даже не сразу понял, что натворил. - Он сказал, что вы просто друзья, - голос прозвучал странно - спокойно и глухо, - что у тебя с ним было? Вопрос был неожиданным и каким-то неуместным. Антон, казалось, совсем не злился на этот внезапный каминг-аут - не было ни ругани, ни внезапной ярости, ни обвинений - и даже не был особо удивлен, вместо этого его интересовало другое. - А как ты думаешь? То же самое, что у тебя с твоей Стешей, - досадливо кинул Илья, - или я должен до конца жизни слушать, как ты трахаешься за стенкой? Я такой же парень, как и ты. Они оба замолчали. Когда это тягостное молчание затянулось слишком сильно, Илья наконец поднял глаза на брата. Антон смотрел на него в упор, слегка приоткрыв рот. Из-за расширившихся зрачков взгляд казался опасным и тяжелым - от этого незнакомого взгляда у Ильи перехватило дыхание, а уже в следующее мгновение брат прижимал его к дивану всем своим весом. - Ты этого хочешь, да? - Антон тяжело дышал Илье в шею, - Если бы знал, что ты ищешь, кто бы тебя выебал, я бы лучше сам... Он чуть выпрямился на руках и растерянно посмотрел на Илью сверху вниз, будто сам не понимал, как это все получилось, а потом медленно склонился над лицом брата и ткнулся в его губы, прикрыв глаза. Несколько секунд ничего не происходило, но когда Илья немного приоткрыл рот, Антон сорвался в грубые и быстрые поцелуи. Илье было тяжело дышать. Из-за того, что Антон придавил его своим телом, он не мог пошевелиться, но когда первое оцепенение спало, начал отвечать брату. Он уже забыл про папку и головную боль, сейчас для него не существовало ничего и никого, кроме Антона. Антон вдруг отстранился от Ильи и быстро встал с дивана, заложив ладони за затылок и немного ссутулившись. - Антон, - Илья подскочил следом за братом и попробовал дотянуться до его плеча, но Антон увернулся от прикосновения. - Блядь мелкая, - выплюнул он и отвернулся, - уйди. - Антон, посмотри на меня, - Илья снова протянул к нему руку. - Не трогай меня. Просто уйди, чтобы я тебя не видел, - угрожающе повторил Антон.***
На следующий день Антон рано ушел на работу, потому что не мог представить, как посмотрит Илье в глаза после вчерашнего. Он думал, что когда вернется, они смогут поговорить, к тому моменту он обязательно что-нибудь придумает. Но оказалось, что ничего не надо придумывать, Илья ушел. Телефон лежал на письменном столе в его комнате.