Перерыв в вещании.

Филип недолго ждёт оповещения о том, что скоро его программа будет отключена от чужой, телевизионщик только даёт своё согласие и позволяет потоку кода выкинуть свою программу обратно в свой корпус. Как же приятно снова видеть мир таким, каким привык. Филип разминает руки и проводит быструю диагностику системы. Он ещё никогда не чувствовал себя так хорошо. Восстановление очень благосклонно сказалось на его программе, но и породило неприятное чувство вины, в прочем, он и так чувствовал себя виноватым, когда думал, что только сбежал с поля боя, ничего особо не успело поменяться. Конечно, сейчас он уже отошёл от того внезапного приступа ревности и сделанное уже не казалось чем-то естественным, но и признаваться в затеянном он не спешил. Зачем лишний раз бередить моральную рану Сэма? Тем более после устранения неполадок камерамен едва ли захочет возвращаться к этому снова. — Чёрт возьми. — Именно с такими словами включился камерамен и сразу же отключил от себя провод, вернув на место резиновую заглушку. Программа угрожала экстренным отключением, поэтому пришлось самостоятельно запустить диагностику системы, всё же такое вмешательство в программу никогда не оставалось без негативного её отклика. — Чувствую себя так, будто мне перерезали пару проводов и соединили в хаотичном порядке. — Сэм потирает корпус камеры и достаёт из кармана салфетку, чтобы протереть линзу, на которую осело немного пыли. Свет тусклой лампочки начал слепить больше обычного, что, впрочем, нормально после того, как все сенсоры перезапустились. Давно он не перезагружался, тем более так. Но на удивление он чувствовал себя намного лучше, прежняя злость и ненависть просто испарились, сейчас, хоть перед объективом и стояла та запись, он не чувствовал прежних переживаний, но и не был равнодушен к происходящему. Наверное, так и выглядит смирение у нормальных агентов, то, к чему он шёл целый месяц. — Кхм. — Филип привлекает к себе внимание и капитан только сейчас замечает, что сидит буквально, облокотившись спиной на чужую грудь. — Ты конечно извини, что так вышло, но кажется пока я тебя чинил, твой корпус шевелился самовольно, пришлось придержать тебя, чтобы не разбился. — Естественно всё было не так, ну, почти не так. Увидев то, как они общались раньше и припомнив прошлое Филип снова ощутил определённую привязанность к капитану, так что не упустил момент побыть с ним немного ближе, чем Сэм позволил бы бодрствуя. Вместе с моментом предательства, Филип также вспомнил и момент их первого знакомства. Тогда он был гораздо опытнее Сэма, который собирал свой первый отряд, именно по этому его и отправили с новенькой командой. Камерамен только пришёл с завода, но был хорошо проинструктирован, ведь изначально разрабатывался в качестве капитана группы, проблема только в том, что с Крисом он познакомился непосредственно сразу после своей сборки, поэтому и привыкнуть они друг к другу успели гораздо лучше. Кажется лёгкая конкуренция с Крисом возникла сразу после их поступления в штаб. Но тогда это не казалось чем-то первостепенным. В первые дни Филип проводил двум камераменам экскурсию по штабу, вводил в курс дела и знакомил с местными порядками. На удивление они быстро образовали свою небольшую компанию, обобщённую от остальных. Два агента ещё не успели увидеть мир, поэтому с радостью слушали истории Филипа о том, как в свои дни он сражался на передовой, телепортировался по городам, изучал страну и просто познавал окружение по мере своих возможностей. Именно он когда-то принёс Сэму книгу про морские путешествия, а Крису журнал со снимками гоночных машин. Агенты, кажется, были на седьмом небе от радости и энтузиазма. Филип даже не ожидал, что каждый из них подхватит это и сделает своим хобби. Хорошие далёкие воспоминания, которые он сам перечеркнул. Люди ведь тоже так делали, может он просто более человечен? К слову о Крисе, если он всё сделал правильно, то с ним больше не возникнет проблем. — А как там Крис? — Невзначай спрашивает телевизионщик, смотря за тем, как Сэм чуть покачивается, поднимаясь с кровати и пересаживаясь на соседнюю койку. Планшет чуть подпрыгивает и почти падает, но капитан успевает его подхватить и переложить чуть ближе к середине. Тв-мен чуть склоняет голову и сцепляет руки в замок, ожидая ответа. Он очень постарался сделать всё правильно, не задеть чего-то критично важного, оставить все воспоминания, которые не влияли на чужие чувства. Но и обидеть самого себя он не мог, по этому ответ вызывает на его экране лёгкую рябь, которой он перебивает ползущий на лицо смайлик улыбки. — Какой Крис? — Сэм разводит руками, не понимая о ком его спрашивают. — Среди моих ребят такого отродясь не было, а в штабе я ещё не всех запомнил. — Камерамен пожимает плечами и смотрит на чужие помехи, махая перед чужим экраном ладонью. — Эй, что за глючил, неужели от меня что-то подцепил? — Сэм не слишком хотел становиться причиной сбоев другого агента и ещё больше не хотел залезать в программу телевизионщика, чтобы его поправить. — Да нет, всё в порядке, просто из-за молнии и грома я выдаю помехи. — Голос Тв-мена в момент становится гораздо более радостным. Филип хлопает в ладоши и решает немного сменить тему, чтобы отвлечь Сэма от размышлений о случившимся. — Так, раз всё теперь в порядке, как на счёт того, чтобы по возращению в штаб попытаться наладить отношения? Нам предстоит ещё долго работать в месте, ну, я на это надеюсь, так что стоит зарыть топор войны. — Телевизионщик говорил достаточно искренне, он правда хотел вернуть те нормальные отношения из их общего прошлого, в котором теперь не было никакого Криса или кого-то постороннего. Капитан, как уже говорилось, больше не чувствовал прежней злости, что закономерно, телевизионщика он также стал ненавидеть гораздо меньше, когда смог понять, что прошло уже слишком много времени, чтобы что-то исправлять или требовать справедливости. В конце концов не только Филип имел привычку сбегать с поля боя, это делали и другие телевизионщики и ничего, ходят как-то среди агентов и даже друзей заводят. — Давай для начала хотя бы вернёмся живыми, а там посмотрим. — В конце концов отвечает Сэм и окончательно убирает планшет с кровати, положив его заряжаться на тумбочку, так как сам решил окончательно развалиться на койке и уставится в потолок палатки. Сейчас ему требовалось многое переосмыслить и принять то, что все его переживания и нескончаемая тоска были лишь сбоем программы, очень похожим на настоящие эмоции. Радует только то, что теперь он мог просто скорбеть по тем, кто ушёл. Тоска беспросветная сменилась тоской светлой, теперь он не был так зациклен на том, что ребята умерли, а мог вспомнить и те моменты, когда они ещё были живы, даже Филип мелькающий в воспоминаниях уже не вызывал прежней злости, наоборот, Сэм наконец-то позволил себе вспомнить его в хорошем свете, всё же именно телевизионщик стал первым кого Сэм встретил в штабе. — Как там погода, не смотрел? — Интересуется камерамен, чем побуждает Филипа подняться и подойти к двери платки, чтобы взглянуть на небо. Дождь уже не лил как из ведра, а размеренно моросил, на небе даже показывались просветления. — Ещё часик и можно будет собираться в дорогу, до вечера, вероятно, успеем добраться. — Объявляет хорошую новость Тв-Мен и снова закрывает дверь палатки, после чего, задумавшись, достаёт листик из одного из ящиков и садится на кровать, принимаясь что-то из него делать. Сэму невидно, а поворачиваться очень не хочется, слишком уж он уже успел погрузиться в собственные мысли. Как и сказал телевизионщик, примерно через час дождь окончательно прекращается, и новобранцы начинают понемногу покидать свои палатки, по-детски удивляясь лужам и тем, как поменялось окружение после внеплановой бури. Для агентов только пришедших с завода каждая мелочь за стенами штаба была чем-то удивительным, даже забавно понимать, что когда-то и сам Сэм также понемногу узнавал мир. Но сейчас он уже не удивляется маленьким зеркалам на асфальте, только командует ребятам собираться, как только выходит из палатки. Им ещё далеко идти.