Residual Hope

Остаток вечера Изуку провел, слушая рассказ Чупана о том, как он встретил злодея, который был в такой же степени мифом, как и человек, монстра, который с самого начала причуд преследовал тени Японии. Чупан также рассказал Изуку о своей второй встрече с этим человеком в Нарухате, хотя линчеватель признал, что был лишь наполовину убежден в том, что вторая встреча произошла, учитывая, что он умирал и в то время находился вне тела. Это привело к тому, что Изуку узнал еще одно прозвище, под которым носил его наставник: Наклдастер. Честно говоря, это было очень кстати. В общем, это был вполне приличный вечер, и перспектива существования причуды, ворующей причуды, полностью отвлекла Изуку от его собственных проблем. Всю ночь его разум крутился над теориями и вопросами, но каким-то образом ему удалось заснуть. Диван Чупана был не самой удобной вещью на свете, но мужчина готовил отвратительный рамен и рассказывал замечательные истории. 10/10 снова разбили бы там лагерь. Единственным недостатком была необходимость вставать слишком рано, чтобы на следующее утро отправиться в UА. Огуро — как он настоял на том, чтобы его называли в штатском — отослал его с тостом натто, деньгами на обед (от которых Изуку пытался, но не смог отказаться) и подтверждением того, что они все еще будут на тренировке во второй половине дня. По дороге в школу Изуку включил свой телефон линчевателя, чтобы посмотреть, получал ли он какие-нибудь сообщения, пока он был мертв. (Он ни в коем случае не брал его с собой на зарядку к Хацуме; ее зоркие глаза не пропустили бы его. Ему удалось зарядить его только после того, как он пошел в квартиру Чупана.) Он имел. На самом деле несколько. Большинство из них были от довольно раздраженного Головы-ластика, который патрулировал прошлой ночью впервые после атаки USJ и задавался вопросом, где находится Найшо. Головке-ластику снова разрешили работать? Изуку улыбнулся и отправил в ответ то же оправдание, что и Гирану. Однако он поздравил героя с полным выздоровлением. Было бы здорово снова поработать со своим вторым сенсеем. Изуку с трудом дождался выходных, а неделя едва началась. Оставшуюся часть пути до UА и своей классной комнаты он шел пружинисто. Его прервал Майджима-сенсей, посоветовавший ему пойти поговорить с Незу в его кабинет вместо того, чтобы оставаться на уроке. Смущенный и немного нервный Изуку повиновался. Незу сказал, что хотел бы поговорить с ним о безопасности сегодня, но Изуку подумал, что директор имел в виду время дневных занятий, а не момент, когда он прибыл в кампус. Дверь кабинета Незу открылась перед ним, когда он приблизился. Изуку замешкался в дверях, заметив детектива Цукаучи, стоящего в углу комнаты. Приветствие, которое он собирался передать Незу, замерло у него на языке. — Мидория, входи, — сказал Незу, как всегда бодро. «Детектив помогает в деле о торговле людьми, и я счел уместным пригласить его на первую часть нашей встречи». Цукаучи виновато ухмыльнулся Изуку. — Нам действительно пора прекратить подобные встречи, Мидория. Изуку заставил себя немного расслабиться и кивнул детективу. Он позволил себе легкую улыбку и сказал: «Эй, по крайней мере, это было до того, как со мной случилось что-то плохое, а не после». Детектив тихо усмехнулся, и все скользнули на свои места. Дверь захлопнулась, и Незу подал им чай. Изуку заметил, что на нем росла смесь розы и лаванды. Как только Незу вернулся за свой стол, они приступили к работе. На этот раз Цукаучи достал вместо диктофона блокнот. «Мидория, наше внимание было обращено на то, что в этом районе произошло несколько исчезновений, особенно в западных кварталах Мусутафу, окружающих складской район». Изуку сел немного прямее. Это была часть города Юку. Как он мог это пропустить? Цукаучи продолжил, не заметив внезапного интереса Изуку. «Некоторые из этих исчезновений соответствуют целевой демографической группе группы торговцев людьми, о которой мы недавно узнали. Заметили ли вы что-нибудь или кого-нибудь подозрительного в доме вашей тети или в своем собственном за последние несколько месяцев? Голова Изуку кружилась, пока он анализировал слова детектива. Целевая аудитория? Он побледнел, когда пришло осознание. Он имел в виду беспричудных людей. Беспричудные люди в его городе исчезали, а он даже не знал об этом. «Я-ИИ… Нет, нет, я не видел ничего, что могло бы совпадать с этим. Мне жаль." — Не надо, Мидория, — сказал детектив, положив руку ему на плечо. «Хорошо, что вы не столкнулись ни с кем, связанным с этим. Они бы тоже пошли за тобой. Изуку пожал плечами. — Эм, чем-нибудь еще я могу помочь? «На самом деле, я хотел узнать ваше мнение как человека без причуд», — сказал Цукаучи, убирая руку, чтобы открыть ручку и положить ее над блокнотом. «Есть ли у вас какие-либо идеи или предложения относительно того, как эта группа могла бы идентифицировать и отслеживать цели?» Изуку наклонил голову. Он предполагал, что большинство людей с причудами не будут знать, на что обращать внимание. «Наша обувь, например. В Японии есть только одна марка обуви без причуд». Когда двое взрослых взглянули на его туфли, Изуку заерзал. «Обычно они ярко-красные. Некоторое время назад они покрасились распылением, чтобы попробовать другой вид. «Если бы у них был хакер или кто-то нашел бы кого-то, кто готов продать им файлы продаж обувной компании… Опять же, то же самое можно сказать о врачах или любом человеке, имеющем допуск в офисе регистратора причуд». Изуку пожал плечами. «Может быть, проверить, были ли у пропавших без вести какой-нибудь общий врач или служба или заказывали ли обувь в те же сроки? Есть и непричудливые форумы. Предполагается, что это безопасные места, но случаются взломанные аккаунты и ловушки». Хвост Незу дернулся. «Как сервер, о котором вы упомянули, с рекрутером Humarise?» Цукаучи обернулся и посмотрел на Незу. " Что?" Изуку кивнул. «Да, вот так». Цукаучи посмотрел между ними двумя, прежде чем покачать головой. — Знаешь что, я не хочу знать. Я не работаю в отделе по борьбе с терроризмом; они могут с этим справиться». Незу хмыкнул. «Вы можете связаться с подразделением и узнать, есть ли у Humarise список рассылки. Это будет еще один путь для расследования». Цукаучи кивнул, хотя и вздохнул. «Зачем работать ногами, если можно просто украсть список у человека, который не собирается сообщать о преступлении из-за собственных проблем с правоохранительными органами?» Теперь Изуку в замешательстве смотрел то на двух взрослых, то на двоих. Он мог понять их беспокойство по поводу Хумариса. В последние несколько лет эта группа проповедовала все более тревожную риторику, но почему они беспокоились об исчезновении беспричудных людей сейчас? Двое взрослых повернулись и уставились на него, и Изуку покраснел. Его бормотание снова выдало его. Он прочистил горло. — Я имею в виду… беспричудные люди были мишенью на протяжении последних полутора поколений. Почему полиция вдруг заинтересовалась?» Брови Цукаучи сдвинулись внутрь. — Что ты имеешь в виду, Мидория? Изуку какое-то время изучал лицо мужчины, прежде чем решить, что тот либо очень хорошо притворялся дураком, либо просто не заметил. Изуку вздохнул. — Идите и просмотрите нераскрытые дела вашего отдела, детектив. Это не что-то новое. Если это не торговцы людьми, то это преступления на почве ненависти или дискриминация на работе. Беспричудные люди знают, что не стоит рассчитывать на долгую жизнь. По крайней мере, не в Японии». Цукаучи побледнел, поскольку его причуда подтвердила, насколько серьезен Изуку. Через мгновение он закашлялся и попытался стряхнуть с себя удивление. «Поиск неправильно оформленных дел — хорошая идея. Эта закономерность могла продолжаться дольше, чем сообщалось». Он сделал еще одну пометку в своем блокноте, прежде чем снова обратить свое внимание на Изуку. — Спасибо за помощь, Мидория. Наступила пауза, когда Цукаучи вздохнул и обменял свой блокнот на диктофон, с которым Изуку был знаком. Изуку подозрительно прищурился. Диктофон означал официальное заявление, но он не увидел ничего общего с делом торговца людьми. (Что показалось ему немного странным, учитывая, что он был линчевателем; может быть, ему нужно было изменить маршрут патрулирования, если преступники научились его избегать?) Цукаучи бросил на него извиняющийся взгляд во второй раз с тех пор, как он вошел, и Изуку напрягся, чувства настороже. «Мне очень жаль, Мидория, но Незу попросил меня обсудить с тобой еще кое-что. Если бы вы могли честно ответить на эти вопросы, мы быстро справимся с ними». Изуку осторожно кивнул. "Хорошо." Цукаучи включил запись и назвал их имена и сегодняшнюю дату. «Начинаю интервью с Мидорией Изуку относительно продолжающегося расследования его злоупотреблений. Мидория, ты чувствуешь себя в безопасности дома? Расследования? Злоупотреблять? Изуку разрывался между замешательством и возмущением. Как они могли просто наброситься на него? Почему они копались в его жизни? Они думали, что мама причинила ему вред? Что дало им право? Он был в порядке. («Он не был», — прошептал голос в его голове, похожий на Экикё.) Ни один из его протестов или вопросов не ускользнул от внимания, когда он уставился на детектива. Тогда Незу решил высказаться. — Мидория, — сказал он слишком мягко. «Мы все видели твои шрамы во время спортивного фестиваля. Вы не получите таких ран, как в результате обычных несчастных случаев в детстве. Как герои и педагоги, мы не можем смотреть в сторону, когда ребенок страдает». Один вопрос преодолел эмоции, застрявшие в горле Изуку. «С каких это пор учителя так делают?» Незу и Цукаучи переглянулись, прежде чем Цукаучи спросил: «Кто-нибудь когда-нибудь защищал тебя раньше?» Изуку покачал головой, прежде чем вспомнить, что ему нужно ответить устно для записи. — Нет, хм, не считая моих друзей. Изуку все еще был в замешательстве, и он чувствовал, что это видно. Незу вздохнул. — Тогда многие люди подвели тебя, Мидория. Я знаю, что это трудная тема, но подумайте об этом с другой точки зрения. Если бы вы отвечали за благополучие нескольких сотен детей и обнаружили, что один из них получил травму настолько тяжелую, что остались шрамы, причем достаточно регулярно, чтобы шрамов было больше, чем у некоторых ветеранов-профессиональных героев, позволили бы вы им продолжать страдать? или вы бы расследовали и в идеале спасли бы их?» Мысли Изуку перенеслись на Хитоши, его перевязанные руки и покрытые макияжем шрамы. Он так хотел спасти своего друга. О, неужели... Незу имел в виду, что они чувствуют к нему то же самое? Борьба постепенно угасла из него, но некоторая растерянность осталась. Просто почему? Он не стоил хлопот. Он вспомнил, когда в последний раз чувствовал себя так, и тогда на ум непроизвольно пришли слова Экикё. « Тебя стоит защищать ». Изуку потер лицо, удивившись, что его глаза все еще сухие. Он медленно кивнул, не встречаясь взглядами со взрослыми. — Я не имею в виду ничего о твоей матери, Мидория, — тихо сказал Цукаучи. «Но это стандартная процедура — спрашивать, есть ли подозреваемый случай жестокого обращения, независимо от того, кто, по нашему мнению, может нести ответственность». — Я понимаю, — пробормотал Изуку. Он пожевал губу, думая о предыдущем вопросе детектива. Чувствовал ли он себя в безопасности дома? При мысли о слове «дом» возникало слишком много образов, и только половина из них была квартирой его и его мамы. «Я в безопасности дома». Цукаучи поморщился и моргнул. «Извините, у меня странное прочтение. Хм. Ах, ты чувствуешь себя в безопасности с Мидорией Инко? — Да, — сказал Изуку. Несмотря на все то, чего она не понимала, она никогда не поднимет на него руку и не причинит ему вреда (физически). "Хороший. Не могли бы вы рассказать нам, что побудило вас покинуть дом в день спортивного фестиваля?» Изуку вздрогнул и сжал пальцы. Побег не был преступлением, верно? — Мы поссорились… — бесстрастно резюмировал Изуку события, делая мысленный шаг назад. Он не хотел, чтобы у кого-то были проблемы, но ему надоело заново переживать этот глупый спор. Он просто хотел покончить с этим. Закончив побег из квартиры, он молча ждал их реакции. — Мидория? — спросил Незу. Он изучал лицо Изуку, когда тот поднял глаза. Через несколько мгновений млекопитающее наклонило голову. «Почему бы тебе не рассказать нам о том, как выглядел один день из твоей жизни, когда ты учился в средней школе. Это даст нам некоторую перспективу». Изуку обдумал просьбу, прежде чем кивнуть. Он сохранял мысленную дистанцию, рассказывая о своем распорядке дня до Экикё: проснуться, пойти в школу, получить ту или иную травму, быть униженным учителем или одноклассниками, спрятаться за обедом, убежать так быстро, как только мог после уроки закончились, и он мчится домой залечивать свои раны. Он дал им больше подробностей, но суть была в этом. Молчание, когда он закончил, на этот раз длилось дольше. Цукаучи сделал несколько заметок в своем блокноте, который Изуку в какой-то момент не успел вытащить. Это смутило Изуку. У него уже был включен диктофон. Может быть, он записывал дополнительные вопросы? Когда он закончил писать, Цукаучи снова встретился взглядом с Изуку и спросил: — У тебя все старые, незеленые шрамы из школы? Изуку немного подумал, пытаясь вспомнить, откуда они взялись. Он откинул волосы назад, обнажив небольшой шрам у линии роста волос. «Это произошло из-за падения с перекладин в парке; в противном случае да». — Как лечили ваши травмы? «До недавнего времени я лечил их сам», — сказал Изуку, вспоминая метод проб и ошибок, когда учился правильно перевязывать ожоги, насколько туго было слишком туго и когда их не следует перевязывать. По крайней мере, ему еще не пришлось использовать уроки Сотриголовы по наложению стежков. «Твоя мать никогда не возила тебя в больницу или к врачу из-за ран?» Изуку покачал головой, прежде чем вспомнить себя. "Нет. Я скрывал травмы после первых нескольких раз. Никогда не попадался». Тише, больше для себя, чем для взрослых, добавил он. — Хотя, наверное, должно было быть. — Почему ты их спрятал? — Потому что она могла… — Изуку закусил губу, вспоминая причуду Цукаучи. Он не собирался покупаться на эту ложь. Плечи Изуку опустились, и он посмотрел на свои руки, крепко сцепив пальцы и признав свою трусость: — Я не хотел знать, сделает ли она что-нибудь по этому поводу или нет. — Она это делала до того, как ты начал скрывать травмы? «Она поговорила с Ба — мамой других детей, но ничего не изменилось. В следующий раз было только хуже, потому что он рассердился на то, что я ему болтал. Итак, я подумал, что рассказ ничего не исправит, а только заставит ее плакать. Так зачем рассказывать?» — Последний вопрос о твоей маме, прежде чем мы продолжим, Мидория. Если бы ты сегодня пошел домой, как ты думаешь, что бы произошло? Что-нибудь изменится?» Изуку нахмурил брови. Это был странный вопрос. Зачем спрашивать о том, чего не произошло? Кто-то не может попасть в беду из-за того, чего еще даже не сделал. «Она, вероятно, попытается заставить меня снова перевестись в Зонаму и попросить меня извиниться перед Бакуго. Чего не происходит. Я не извиняюсь за то, что защищаюсь, — сказал он тихо, с горечью гнева на языке. Чупан был прав. Он имел право защитить себя. Бакуго не использовал свою причуду. Как будто Бакуго когда-нибудь накажут. Изуку едва сдержал насмешку. — И мы не просим тебя об этом, — сказал Незу, отвлекая Изуку от негативных мыслей. Он бросил взгляд на Цукаучи. Детектив едва заметно кивнул и закрыл блокнот. — Вот и все вопросы, — сказал Цукаучи, прежде чем закрыть запись. «Еще одна вещь — это твои шрамы. Исцеляющая девочка уже задокументировала их после USJ и спортивного фестиваля, но есть некоторые, которые нам нужны точные измерения для этого случая», — сказал он извиняющимся тоном. «Я могу провести измерения, или это может сделать кто-то другой, как вам удобно». Изуку почти сказал ему идти вперед, прежде чем вспомнить, что этот детектив занимался (возможно, все еще был?) по делу Слизняка. Он не мог позволить мужчине рассмотреть его зеленые шрамы больше, чем он уже успел. — Эм, а Незу может их взять? П-извини… «Не волнуйся, малыш. Незу знает, какие из них нам нужны. Я подожду его письма. Будьте в безопасности и не стесняйтесь звонить, если увидите или услышите что-нибудь подозрительное». Цукаучи надел шляпу и приподнял ее, прежде чем выйти и закрыть за собой дверь. Изуку сглотнул и взглянул на Незу. Его сенсей обошел стол и встал перед ним с рулеткой. «Им нужна длина каждой твоей раны и размеры более крупных шрамов». Изуку кивнул и закатал штанину, чтобы Незу получил шрам от ножевого ранения, пока тот расстегивал пиджак и рубашку. Затем он вспомнил, что у него было полдюжины свежих синяков, украшающих его кожу от того, что вчера он испортил крючок для шогэ. Теперь он был так рад, что не поставил себе синяк под глазом. Это было бы неловко. Когда Незу запрыгнул на диван позади него, чтобы убрать шрамы на спине, Изуку сказал: — Эм… синяки от спарринга. Я же говорил тебе, что остался вчера вечером у своего тренера. "Отмеченный." Ни один из них больше не заговорил, пока Незу не закончил измерять ощущения от каждого ожога, царапины и царапины на туловище и руках Изуку. Изуку отказывался думать или чувствовать что-либо по поводу ситуации. Он просто хотел покончить с этим. Он крутил в руках майку, глядя на чайный сервиз в другом конце комнаты. Постукивание по его руке сообщило Изуку, что Незу закончил. Когда Изуку отвернулся и снова надел пиджак, Незу положил лапу ему на плечо, тщательно избегая шрамов. Изуку посмотрел через плечо на своего учителя. — Спасибо, что доверяешь мне, Мидория. Он спрыгнул с дивана и начал ходить вокруг своего стола. — О, и отправка Цукаучи была мудрым выбором, если ты хотел сохранить личность своего друга.