Паладин старой школы

— Вот и всё: конец, — тяжелый вздох, повышаю голос. — Прощай Иггдрасиль! Мы были вместе долгие годы! На твоих просторах я совершал великие деяния! Доблестные и ужасные, героические и позорные… Я не жалею ни об одной минуте, прожитой здесь! Мне… казалось, что сказать это всё ЕМУ будет правильно. Этот Мир, пусть нарисованный и не настоящий, был для меня отдушиной. Местом, где я мог видеть чистое небо и яркое солнце! Местом, где можно было легко общаться с незнакомыми людьми, заводить друзей… быть счастливым. Для такого, как я — это очень много, безумно много. Сегодня последний день жизни Иггдрасиля, и последний день жизни моего персонажа: Паладина Сеттуса — Сурового, бога-воплощения Справедливости. В горле першило от горечи, колючий комок в груди приносил почти реальную боль, а голос приходилось контролировать, чтобы он не дрожал. Я любил Иггдрасиль. Любил всем сердцем простого работяги, который в реальности видит только серые стены мегаполиса, затянутое смогом небо, усталые, бледно-зелёные лица людей, живущих в «реальном мире». Реальный мир, который я ненавижу настолько же, насколько без меры люблю этот: нарисованный, придуманный, не настоящий. Мир, где нет десятичасовых выматывающих смен, где за тобой не следят десятки камер, чтобы в случае, если ты решишь пару минут отдохнуть — сообщить упырю-руководителю. А тот уже постарается, чтобы сорвать на тебе злость, вволю отведя душу за серость и кошмар своего собственного существования. В реальном мире у меня не было ничего и никого, чтобы им дорожить. Родители умерли, девушки у меня были, но серьёзного ничего с ними не было. Семью я заводить и не планировал: завещать своим детям такую УЖАСНУЮ жизнь… не хочу. Не хочу, чтобы они год от года, всё больше и больше понимали, что перспектив… нет. Совсем нет. Только тупое существование, повторяющее с подъёма до отбоя один и тот же утомительный день. Зато в Иггдрасиле было всё! Были краски, приключения, дружба и свершения! Тут не нужно было гнуть перед кем-то спину, потому что это начальник! Именно поэтому я всегда играл соло, изредка объединяясь в группы с такими же одиночками. В начале карьеры игрока немного времени провёл в гильдии, но тамошние офицеры и главы, со временем, начали слишком походить на мелких менеджеров, дорвавшихся до власти над людьми. Так что я плюнул и ушел. Не жалел ни грамма. Да, возможностей стало меньше, но разработчики не обошли стороной и соло-контент, поэтому для одинокого героя всегда были приключения. — Знаешь, а я бы с радостью умер вместе с тобой… — тихо прошептал я, снимая шлем. Как жаль, что капсула не могла передать дуновений ветерка. Безумно хотелось почувствовать, как он обдувает лицо человека, стоящего на вершине скалы. Вдохнуть бы полной грудью воздух Иггдрасиля. — Жаль, очень-очень жаль, что у меня просто не хватит на это смелости… Я стоял на одинокой скале посреди леса, всматриваясь в море зелени, раскинувшейся вокруг. Красиво нарисованная локация чуть ли не в стартовой зоне. Тут много такого — впечатляющего и потрясающего. А еще с моим уровнем ни один местный моб не будет нападать, не будет мешать мне прощаться. Цифры отсчитывали последние секунды существования моего Иггдрасиля, а я чувствовал, как по щеке моего реального лица всё же стекает слеза. Не удержал… Да и хрен с ним. Паладин всегда честен, поэтому даже самому себе нельзя врать! Мне больно от скорой вечной разлуки, моё сердце сжимает уродливая рука тоски, с острыми когтями безнадёги. Я — паладин максимального уровня, одетый в свой самый топовый, легендарный шмот, вооруженный одноручным мечом и щитом, оба божественного класса. Так правильно, так я, по-своему, выражаю уходящему в небытие миру всё своё уважение. Максимально дорогой, парадный обвес, потому что мы с Иггдрасилем умираем только один раз. И это, чёрт возьми, стоит того, чтобы приодеться. Цифры показали нули и пропали вместе с окнами интерфейса. «Вот и всё», мелькнула грустная мысль, и я стал ожидать, когда наступит тьма, и меня выбросит из игровой сессии. Прошла секунда, пять, десяток… А я всё так же стоял в глупо-возвышенной позе. «Такой момент запороли», подумал я, и в ту же секунду что-то попало в нос. — АПЧХУЙ! — шарахнул мощный чих, выражающий всё моё неодобрение. Я тут прощаюсь, мне, без шуток, больно и тяжело, а эти гады ещё и растягивают страшный момент конца. Из-за них даже стали мелькать робкие мысли, полные надежды: «а может не отключат?». На них так хорошо накладывалось приятно греющее солнышко и одуряющие запахи леса, что это «ну а вдруг» крепло с каждым мгновением. — Што, пля?! — наконец прокрутились шестерни разума, которые прилично так буксовали от наплыва эмоций. Вдыхаю полной грудью, и действительно, чувствуется мощный запах леса, свежесть и чистота воздуха. Невероятно! Я только подобие ощущал, когда в далёком детстве родители водили меня в закрытые сады. Дорогое удовольствие, на которое они копили почти три месяца. — Это… — прикасаюсь рукой в латной перчатке до своей щеки, и чувствую холод брони, запах кожи и металла. Начинаю понимать, что я ОЩУЩАЮ всё, что на мне сейчас надето. Шок? Да, наверное. Тихая паника, тысячи мыслей, и ни на одной не могу сосредоточиться. Наверняка забавное, слегка туповатое лицо… а может и не слегка. Сжимаю и разжимаю кулаки… Это не обновление, как подумалось миг назад: моя старая капсула никогда не сможет передавать такие ощущения. Даже картинка у неё не самая… Ооо… А ведь действительно… Совершенно пропало чувство нереальности! Картинка настолько же чёткая, насколько прекрасная! Как будто я вижу всё своими глазами, причём глазами, не испорченными загрязнением реального мира, вредными химикатами, и бесконечным сидением за рабочим монитором! — Невероятно. — практически падаю на колени, снимаю перчатки, и начинаю осторожно гладить землю. Шероховатые камни скалы, на которой я стою, приятно нагреты солнцем, вот, в тёмном уголке, суховатый клочок мха. Нежно, боясь навредить ему, глажу растение… Невероятно. На плоской вершине скалы фигура в красивых, внушающих доспехах начинает смеяться. Сначала едва слышно, но с каждой секундой всё громче и громче, пока смех не перерастает в громогласный, счастливый хохот. Мужчина, задрав голову к голубому небу, и вцепившись в камень скалы, как будто боялся, что её попытаются у него отнять, смеялся сквозь обильно стекающие по щекам слёзы. Счастливые слёзы человека, поверившего в невозможное. *** — Да твою дивизию мать! — выругался я, спустившись, наконец со скалы, и в самом конце споткнувшись о камешек. Грохот и звон от падения здоровенного мужика в броне, наверное, слышал весь лес. А ещё матерщину. Но не простую, а светло-паладинскую. Отличия, правда, были только в том, что вылетала она изо рта поборника Справедливости, защитника слабых и угнетённых. А так — мат, как мат. — Круто, — выдохнул, наконец выпрямившись и осмотревшись. Настоящий лес. Всего пара шагов, и можно будет потрогать НАСТОЯЩИЕ деревья!!! Не что-то карликовое, всю свою растительную жизнь растущее в горшке, а реальные деревья, высотой в десятки метров! Но… Нужно сосредоточиться. То, что я больше не в игре — факт. И выйти из неё не выходит, и интерфейс пропал вместе с цифрами отсчёта. Так что, если исключить варианты с тем, что я помер и в раю, или сошел с ума, во что, честно говоря, абсолютно не верится: слишком всё реальное, слишком чёткое и однозначное… Так вот, я, скорее всего, совсем не дома, не в игре, а где-то в другом месте. Другой мир или другое время? Всё говорит за первое. Потому что… Моё тело теперь — игровой аватар. Здоровенный бугай, двух метров ростом, с фигурой легендарного железного Арни (актёр, снявшийся во многих кинофильмах сотню лет назад) в лучшие годы, красивым, мужественным лицом, на котором сверкали пронзительные зелёные глаза. Суровый, волевой подбородок, чуть острые скулы и короткий ёжик чёрных волос. И да — у меня были комплексы: тщедушный задохлик мечтал быть здоровым мужиком. И самое странное — не было абсолютно никаких проблем с координацией. Тело ощущалось родным, будто я прожил в нём всю жизнь. Правда, некоторые рефлексы… были странными, и даже ржачными. Дело в том, что вместе со внешностью перекочевали и «анимации». Ещё на вершине скалы я задумался, пару минут размышлял, а потом рефлекторно выпрямил спину, устремил задумчивый взгляд за горизонт, упёр руки в бока, и пустил малую толику божественной энергии к плащу. В итоге получилась анимация, запускающаяся в игре по умолчанию, когда я отпускал управление персонажем и был занят, например, интерфейсом: доблестный герой, смотрящий в даль, с развевающимся снежно-белым плащом. Я даже посмеялся, когда закончил удивляться. Плащ, кстати, несколько мешал при спуске, поэтому я его заправил за пояс, и рассматривая лес впереди, раздумывал… Выпускать его на волю, или пущай ещё так повисит? Вообще, это Легендарный «Покров Чистого Сердцем». Ограничение — только паладинам. Шикарные резисты к тёмным магиям и мощные бонусы к защите против атак, нанесённых персонажами с тёмным алайментом. А ещё, в его описании, были слова, что «белизна плаща отражает чистоту сердца паладина, и не может его запятнать ничто, кроме подлости носящего». Хм… Ну, я точно помню, что пару раз его точно изгваздал, но на ткани — ни пятнышка. Осторожно провёл грязным пальцем по нижней части — она бы в любом случае испачкалась в пути… Ничего. Нагло помял его грязными руками — результат тот же. К плащу не приставала грязь от слова «совсем». — Как удобно… — протянул я, выпуская его на волю. Раз уж его не испачкать, то пусть будет там, где положено. Остаётся только вопрос с чистотой сердца. Я, как бы, отыгрывал паладина: справедливость, помощь слабым, масса квестов в поддержку мирных неписей, охота за тёмными тварями. Но в реальной жизни был обычным человеком. Хотя, особых подлостей и там не творил. Вот теперь вопрос: если я буду гадости делать, как отреагирует плащ? Больше того, как себя поведёт моя паладинская сила? Того же Сеттуса я выбрал в покровители, и чуть задницу не порвал, проходя цепочку квестов на вступление в орден «Длани Справедливости», именно из-за очень хорошо прописанного лора этого божества, приятного для меня. Никаких там явлений, приказов, поклонов, и всё такое — слишком мне надоело всякое начальство в реальности. Сеттус живёт в каждом, и воля его — совесть. Живущий по совести — живёт по его заветам, у кого совесть мертва — в том нет Бога. Воины Справедливости «сильны благодатью, покуда сердца их горят чистым огнём, а совесть бела, как снег горных вершин. Не оставит Сеттус тех, кто бьётся не во славу его, а во имя Справедливости, по велению сердца чистого». Вот такая вот загогулина… Ладно, поживём — увидим. Ещё нужно найти хоть кого-нибудь разумного, чтобы думать об этом. Если я в каком-нибудь необитаемом мире, без разумной жизни, то хранить чистоту сердца и совести легче лёгкого — нет соблазнов, нет греха. Но я почему-то уверен, что разумные будут. И интуиция шепчет (хотя это скорее пищит в душе мальчишка, мечтающий о продолжении чуда), что тут будет магия, и не будет особого технического прогресса. «Как в Иггдрасиле», тепло подумал я о мире игры. Не знаю, но душой я был жарко ему благодарен. Было чувство, что игра, как бы это смешно не звучало, услышала всю мою боль… и сжалилась. Да, я знаю: звучит, как первостатейное безумие, но что-то иррациональное во мне уверенно, что именно так всё и было. — Мнээ… — протянул я, смотря в чащу, отбросив лишние мысли. — А игровой опыт ходьбы по лесу считается? *** Игровой опыт считался. Сначала без проблем шел, а потом лёгкой рысью, спокойно уклоняясь от веток, и перепрыгивая с корня на корень, бежал, сквозь окружающую зелень. Это было чрезвычайно просто. Словно не одну сотню раз делал что-то подобное. И ведь реально делал. Очень много времени бегал по лесам собой-персонажем, выполняя задания, охотясь за тёмными тварями, и попутно прокачивая навык передвижения по подобной местности. А вот по горам я бродил намного реже, поэтому, скорее всего, со спуском были сложности. Живности никакой не встретил, хотя бодро нёсся в сторону клонящегося к горизонту солнца. Разыгрывать из себя рейнджера не стал: консервная банка, крадущаяся в лесу — это фантастика. Как не подгоняй доспех, всё равно что-то будет биться, звенеть и стукать. Тем более мой вариант — полные латы. Благо хоть ощущались, как вторая кожа. Не уверен, что смогу в них плавать, но никакого стеснения или тяжести не чувствую. Встречи с хищниками тоже особо не опасался. Я по-настоящему силён, ловок, бронирован и вооружен, да и сила паладина ощущалась. Найти они меня и так и так найдут, так чего напрягаться? А вот пройти расстояние побольше, да найти какой источник воды, а то пить хочется… Привычным движением, опускаю правую руку в инвентарь, достаю флягу с водой, делаю пару глотков, и кладу её обратно. А потом резко останавливаюсь. Инвентарь же!!! Это же… Это же надо!!! Уже несколько часов сублимирую на «вот это да, навыки и тело как в игре», а про инвентарь даже не подумал. Баран обыкновенный, твою дивизию. Так… Что там у меня… А в инвентаре был бардак. Грузоподъёмность у меня огого! Даже огогогого! Для одиночного персонажа важно иметь вместительный инвентарь, поэтому я проходил много разных цепочек заданий на увеличение размера своего персонального мобильного хранилища. Ещё и маунт у меня такой, у которого есть свой инвентарь, который сохраняется, если его отозвать и призвать. Гигантская хомячиха Доппи. Это реликтовое ездовое животное. Очень миленькая, пушистая, довольно быстрая, с хорошей проходимостью. На ней можно сражаться верхом, но никаких бонусов для боя у неё нет, да и сама беззащитна. Были у меня возможности приобрести и легендарных маунтов, но вместительный инвентарь, на мой взгляд, перевешивал любые бонусы. Кстати… Достал свистульку, которая призывает мой транспорт… И положил обратно. Потом. По лесу на транспорте кататься — такое себе, а получится ли отозвать её, если хомячиха вообще призовётся, я не знаю. И вот её точно стая волков сможет порвать, а я не уверен, что хочу первый квест в новом мире типа: «оберегать цель». Вообще, идеально было бы найти хромого и слепого кролика нулевого уровня, и попробовать с ним, но… что будет — то будет. Побежал дальше, размышляя, что ещё могло перекочевать ко мне из игры? Профессии? А почему нет? Например, кузнец и ветки оружейника и бронника. Простые, не магические. Выкачанная в кап профа кузнеца давала возможности ковать шикарное оружие и броню, но без волшебных свойств. Зато заготовки под артефакты, вплоть до реликтового класса — могу, умею, практикую. Выше — уже нужен мифический кузнец-зачарователь, но он не давал бонусов на силу и выносливость, так что я его не качал, ибо крафтить для поднятия уровня этой профессии — ОЧЕНЬ дорого и долго. И подумав о кузнечном деле, понял, что действительно — знаю и умею. Дайте мне кузню, инструменты и нужные материалы — откую хоть полуторник, хоть катану, хоть полный латный доспех. Бежал я примерно часа три, и с каждым шагом настроение только улучшалось. Усталости не чувствовалась, все профессии, полученные в Иггдрасиле со мной, от откровенно среднего алхимика, чтобы варить хилки прямо на привале, до травника, свежевателя и повара. Травник нужен для поиска нужных алхимику растений, свежеватель для большего выхода лута, и получения ингредиентов из мобов, а повар и так понятно. Короче, даже если с паладинствованием не сложится — я не пропаду. Хоть в таверну кашеварить, хоть дома строить пойду. Строителя качал для тех же социалок. Очень уж жирные бонусы давали за помощь на стройке социально-важных объектов для неписей. А уж если ещё и награду не брать — вообще ух, как уважать начинают. Мда, не будет технически развитой цивилизации. Хотя бы в этом я почти уверен. Ни намёка на самолёты, вертолёты, или автобаны. А вот остатки костра, которые я пробежал час назад, говорили о том, что разумные тут всё же есть. Как раз с этой мыслью я выбежал из чащи в редколесье, и заметил невдалеке домики. «Обычные такие, как будто из Иггдрасильской деревеньки людей», мелькнула мысль, когда я разглядел бегущих ко мне навстречу людей. Девушка с перекошенным от страха лицом, не менее испуганная девочка, и два туловища в доспехах и с обнаженными мечами! Солдаты?! Какого… Нет, я, конечно, не гений мысли, но зачем бежать за мирными жителями, а эти двое девчушек совсем не похожи на воинов противника, с обнаженным оружием? В этот момент девочка упала, её старшая подруга, а может сестра попыталась её поднять, но не преуспела, а солдаты уже были близко. Девушка склонилась над ребёнком, закрывая ту своим телом, а один из подбежавших солдат рубанул её мечом. «КАКОГО ХЕРА Я СТОЮ?», громыхнула удивлённо злая мысль, а руки сами обнажали меч и готовили к бою щит. Чуть сгибаю ноги в коленях, как делают бегуны для быстрого старта, и на инстинктах активирую комплекс из двух навыков воина: «рывок», и когда расстояние стало подходящим — «удар щитом». Звон, крик-хрип, и тот, кто бьёт женщин и детей отлетает от меня метров на семь. «Не жилец», холодная мысль не нарушает состояние ровной, сосредоточенной злости. — Что?! Кто ты такой?! Как ты посмел напасть на воинов… Империи Бахарут?! — кричит выживший, вставая в оборонительную стойку. Ох, ёлки-палки, кто его учил? Это что за пародия на защитную позицию?! Прежде чем ответить этой пародии на воителя осторожно касаюсь кончиками пальцев руки со щитом плеча раненой девушки. «Справедливое воздаяние» — способность паладинов Сеттуса, за что их класс был не очень популярен для не ролеплейщиков. Слитый воедино навык «Ярость Света», наносящий урон противнику и «Милосердие Света», исцеляющее союзника, но не демона и нежить. «Воздаяние» работает по принципу: хороших лечим, плохих калечим, поэтому ребята с тёмным алайментгом в пати стараются у нас не лечиться: в лучшем случае ничего не произойдёт, а в худшем, при ползунке характера в абсолютное зло можно словить и дебафов с крутым уроном. А вот добрые персонажи наоборот: бафы и хил. Выглядело это, как будто тяжелобронированная птица на секунду прикоснулась крылом к девушке, отчего ту объял приятный, серебристый свет, а рана, в мгновение ока, перестала быть, явив миру чистейшую девичью кожу без следа от повреждений. Удивлённо-благодарно-восхищённые взгляды от девушки и ребёнка, и неверящие, шокированные и полные непонимания глаза противника. Думаю, под шлемом у него та ещё физиономия. — Что ты за воин, убивающий женщин и детей? — мой голос полон презрения и обещания скорой смерти. Работяга из другого мира? Пф… Сейчас, с обнаженным клинком «Возмездия», на врага идёт Паладин. Паладин, понимающий, что его совесть даже не почешется, если этот кусок говна в шлеме сдохнет. Широкая рваная рана на теле почти ребёнка меня ОЧЕНЬ впечатлила. — Как насчёт боя со мной? Это точно будет Справедливо.