Запретный плод

Я извивалась под ним, насколько хватало сил, но метис был невероятно силён. Оставив мои губы, он спустился ниже, целуя по-дикому шею, ключицу, плечи. Я упёрлась руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, но безрезультатно. — Астарот, пожалуйста… Не дав мне договорить, он снова завладел моими губами. Схватив меня за руки, он завёл мне их за голову, удерживая одной рукой. Второй схватил за вырез платья и рванул его так, что все пуговицы разлетелись по комнате. Я зажмурила глаза. Разорвав следом кружевной бюстгальтер, он швырнул его в сторону, оставляя меня в одних лишь трусиках, которые тут же полетели следом. Приподнявшись, он положил руку мне на шею и медленно повёл ею вниз, разглядывая моё тело. — Ты не разочаровала меня, непризнанная, кажется, я начинаю понимать, что именно влечёт всех к тебе… Я попыталась прикрыть грудь руками, но они тут же были прижаты к постели с такой силой, что повторить это я не решилась. Астарот встал и сдёрнул с себя рубаху, затем, глядя мне в глаза, взялся за ремень, отсвобождаясь от брюк. Воспользовавшись паузой, я тут же отползла вверх к подушкам, ища в них хоть какую-то защиту, но в следующую секунду метис схватил меня за ногу, сдёрнул вниз и снова навис надо мной. — Астарот, пожалуйста, давай поговорим, — умоляла я, глядя ему в глаза, — Я прошу тебя... — Тебе не кажется, что не самое подходящее время для разговоров? — он провёл пальцем по моей щеке, — Теперь ты моя, Вики. Больше ты не посмеешь смотреть на меня сверху вниз. Я сотру всех из твоей памяти. Я сделаю твою жизнь невыносимой. Ты никуда от меня не денешься, непризнанная. И никто не придёт тебя спасать. Я найду тебя везде, куда бы ты не сбежала, я буду твоим кошмаром. Он вновь завладел моими губами, спустился ниже, целуя шею, грудь, живот. Рука заскользила ниже, но я инстинктивно сжала ноги. Он надавил коленом и развинул их, спускаясь рукой всё ниже. — Пожалуйста… Он закрыл мне рот рукой, на давая договорить, и в следующее мгновение резко вошел в меня во всю длину. Я закричала. От боли и ужаса из моих глаз побежали слёзы. Он замер на пару мгновений, давая мне привыкнуть к его размерам и начал двигаться, сначала медленно, затем быстрее и быстрее. Боль прошла и на смену ей пришло непонятное чувство. Это что, возбуждение? Нет, нет! Я не могу испытывать удовольствие с ним. Не должна, это неправильно! Но жар стал разливаться по всему телу. Я расслабилась и перестала сопротивляться. Астарот с бешеной скоростью вдалбливал моё тело в кровать, оставляя грубые засосы на груди, шее, плечах. Сжав мои волосы в кулак, он не давал мне отвернуться, ловя губами мои стоны, которые становились всё громче и громче. На моём теле не осталось места, где бы он меня не коснулся. Определённо будут синяки. Плевать! Мне стало на всё плевать. Я отдавалась ему со всей своей страстью. Обвила руками шею, гладила и царапала плечи, впивалась ногтями в спину. Его раны тут же затягивались, в отличии от моих. Но я уже ничего не чувствовала, кроме бешеной страсти и желания. — Смотри на меня, Виктория, — метис сжал мой подбородок, продолжая резкие толчки, — Смотри! Ты теперь моя! — почти прорычал он мне в губы. Я распахнула глаза и в следующую секунду почувствовала нестерпимый жар, идущий с низа живота во все стороны. Моё тело задрожало от дикого удовольствия, которое прошло волной по каждой клеточке, и выгнулось дугой навстречу к полудемону. Дыхание остановилось и я вцепилась руками в простынь, сминая её под собой. Сознание разлетелось на тысячи осколков, унося меня за собой. Астарот сделал ещё несколько толчков и глухо зарычал, уткнувшись мне в шею, дрожа всем телом, прижимая меня к себе. Я почувствовала внутри себя его жар. Мы лежали так несколько минут, уткнувшись друг в друга. Постепенно дыхание восстановилось, я смогла спокойно дышать, дрожь прошла. Приподнявшись на одной руке, он посмотрел мне в глаза, вытер пальцем слезу на щеке и нежно поцеловал в губы. Молча встал с постели и ушёл в душ. Вышел оттуда уже одетый и, не говоря ни слова, ушёл из комнаты. Конечно, чего же ты ждала, Виктория? Что он нежно обнимет тебя и вы будете крепко спать в объятиях друг друга до самого утра? Он показал кто здесь хозяин, показал где моё место и ушёл… Я горько усмехнулась своим мыслям, встала, приняла душ и, завернувшись в огромное одеяло, как в надёжный щит, крепко уснула. Пройдясь по лабиринту, Астарот вернулся в комнату. Вики спала. Он сел возле кровати, разглядывая её красивое лицо, припухшие от поцелуев губы, следы слёз на щеках, синяки на теле. Сегодня он явно перегнул палку. Когда он успел оставить столько отметин на её теле? Он этого не хотел. От дикой страсти, взявшей над ним верх, он просто не помнил, что делал. Следы его грубости не проходили, а лишь ярче и ярче проступали на нежной коже девушки. Чёртов ошейник! Он не даёт ей восстановиться. Астарот медленно и аккуратно расстегнул магический замок на золотом украшении и убрал его. Синяки на теле Виктории тут же начали бледнеть и исчезать. Королева, униженная и оскорблённая им… Он думал о ней постоянно, с тех самых пор, как впервые увидел её, стоящую на балконе рядом с Мальбонте. Красивая и недосягаемая. Его запретный плод. Как же он её желал. Но в тот вечер, когда наконец получил долгожданную игрушку себе, он не знал, что делать дальше. Начать её завоёвывать или сразу сделать своей во всех смыслах? Вся уверенность куда-то испарилась. Астарот наблюдал за ней всегда и везде, даже ночью приходил в её комнату, когда она спала, но Вики об этом не знала. Но сегодня, когда он увидел, как Голод смотрит на неё, касается её, а она счастливая улыбается ему в ответ, метис не сдержался. Он больше не мог на это смотреть, злость и ревность затмили разум. Он нежно провёл пальцем по щеке спящей девушки. Сколько раз он мечтал, что когда-нибудь она заметит его, что она будет с ним, будет только его. И вот, она лежит в его постели… Тот самый желанный запретный плод, который он, всё-таки сорвал и надкусил… Она стала его, но об этом ли он мечтал? Мечтал, что она будет дрожать в его руках от любви и страсти, а не от страха и боли. Доволен ли ты, Астарот? - Нет! Он взял прядь её волос и вдохнул их неповторимый аромат, навсегда оставляя его в своей памяти. — Прости меня, непризнанная, — прошептал он одними губами. Он сделал то, что сделал, назад ничего не вернуть, — Я не умею любить… Просидев так возле кровати некоторое время, метис встал, взял заранее приготовленную сумку и, обернувшись на спящую Вики, вышел из комнаты. Сегодня он уходит. Уходит со всадниками на очень важное дело, возможно, последнее в его жизни. Выживет он или нет? Ответ был очевиден — нет. Скорее всего, он больше никогда сюда не вернётся. Только одна печать осталась не вскрыта и он идёт туда