Тайна лилового золота

Час ведьм настал. Луна благовонием растворяет свои блеклые лучи сквозь туманку наступившего мрака. Птицы, слагающие во временном пространстве тихие песни, давно отправились по своим утеплённым гнёздами, старательно избегая грядущих морозов. Даже у животных, что стоят намного ниже в цепочки эволюции, есть свои семья. У них остаются сородичи, которые любовно ждут себе подобных, желая вместе согреться в студёную пору. Но у Агаты нету никого. Бледноликая девушка, сжавшаяся в капкане тёплого белого худи, доедала остатки самых дешёвых сухариков в пустующем салоне автобуса. Последнего, идущего в нужном ей направлении. Давно остывший американо садил горло неприятным кислым послевкусием, растворяя во рту последние крупицы надежды на светлое будущее. Все-таки, готовить кофе - настоящее искусство, что так и осталось тайной для неумелых бариста этого крохотного города. Огоньки частных домов мелькали за окном транспорта, рождая поистине умиротворяющее желание отдаться тёплым объятиям сна. Лишь непослушные чёрные кудри, свисающие на впалые щеки, отчаянно напоминали юной путешественнице, что её страдания только начинаются. Девушка греховно не может пропустить нужную остановку - ей будет некуда идти в этом злосчастном мире, ожидающем возможности проглотить бедняжку всю и разом. Студёный осенний воздух пробирает до самых костей, старательно просовываясь сквозь ткань одеяния. Благородная тишина. Каждую осень жизнь в округе затихает, приобретая оттенки размеренности и уютную горечь одиночества. Улицы пустуют, оставляя всё насущное здесь во власти бескрайнего ветра и тонкого журчание позолоченных деревьев. Никто не посмеет побеспокоить мертвенный покой перемен. Громогласный рёв тишины опадает на плечи Агаты дрожью, вынуждая в лёгком дискомфорте прижать к груди тяжёлый портфель. Его шершавая поверхность пестрила множеством значков и булавок, что забавно переливались искрами от света уличных фонарей. Каждый шаг давался особенно болезненно под ношей уставшего тела и пессимистичного ожидания наступающей встречи с дальней тётушкой. Кудрявая девушка, несущая в себе неподвластную обиду на целый мир, никогда даже не слышала о своей родственнице, чей дом теперь норовился стать временным убежищем Агаты. Казалось кощунственным предательством оставлять свою мать в мерзком Гавальдоне совершенно одну, пока собственная душа держала нелёгкий путь к растерзанию хищного обителя неизвестности. Девушка неловко шагает в сторону довольно массивного дома, чья позолоченная крыша, под стать церковному храму высвечивается из-за дальновидного ограждения. Это здание больше походило на настоящий музей искусства, выбиваясь из пейзажа привычных американских домишек. Он казался необъятным и величественным. Смущающе роскошным. Агата не любила роскошь, считая это показателем ядовитой души и недальновидного внутреннего мира. Глупые предрассудки. Подобно дивному порталу в мир сказок, винтажное очертание ворот медленно открылось перед недоумевающей студенткой. А ведь она даже не успела постучать. Перед взором карих глаз появился ухоженный сад, напоминающий собой неимоверное измерение: золотые деревья, чья листа настоящим чудом держалась на своём месте и не спадала на голые просторы земли, растворялись среди великолепия пышных роз. Они цвели повсюду. Каждый бутон создавал визуальное буйство красок и ароматов. Все вокруг, казалось, дышало жизнью и полыхало в своём очарование. В последний раз такие красоты флоры школьница лицезрела во время унылой экскурсии по ботаническому заповеднику Гавелдена На одном из деревьев, чьи ветви струились змеями вдоль хмурого неба, сидел бесстрастный ворон, позволяющий лучам туманной луны ласково играться с его чернеющими перьями. Животное не двигалось, напоминая собой изысканное изваяние из обсидиана. Нечто неживое, зловещие. Агата ускорила шаг - ей безрассудно привиделось, что искрящиеся очи пернатого следили за ней, отливая лиловым серебром во мраке ночи. - дорогуша, наконец ты пожаловала, - плечи брюнетки вздрагивают, когда её чуткий слух улавливает звенящий голосок со стороны увесистой террасы. Прозаичный карий взгляд уставилсь на девушку с долей заботливого интересна и волнения. Агате несвойственно проникаться людьми - она ненавидела заводить новые знакомства и тратить излишне много эмоциональных сил на глупые диалоги. Но улыбка, едва уловимая за кнопкой кудрявых волос, сама напросилась проявиться вдоль покусанных губ. Эта женщина не похожа на напыщенную богачку, невзирая на антураж дома. Студентка неуверенно проходит в сторону открытой двери, уже с первых ступеней улавливая нежный аромат тыквенного пирога и ванильных благовоний. Именно так пахнет уют. - здравствуйте, мисс Доуви, - Агата неловко склоняет голову на бок, совершенно не понимая, как ей обращаться к этой миловидной женщине, чьи пшеничные волосы завиты в забавную высокую причёску. Её названная тётя была похожа на самую настоящую фею, сошедшую со страниц заурядной сказки: выразительные черты лица изящно обрамлялись лёгким макияж, на который не пожалели добавить мерцание золотистого глитера, а платье, слишком пышное для обычного домашнего костюма, пестрило оливковым кружевом и высоким воротником. Невероятно. Мать Агаты не стремилась наряжаться так бесподобно даже по редким праздникам. Любые торжества всегда обходили их дом стороной, отпечатываясь на душе девочки скованной печалью. Так много упущенных мгновений и совсем забытый детский восторг. Агата не верила в чудеса. - ох, драгоценная моя, - пухлые уста сказочной хозяйки дома взметнулись в доброжелательной ухмылке. Изящно и нежно - точно голливудская улыбка, которая так часто мерцала на экране разбитого сотового телефона брюнетки. - зови меня просто Клариссой, формальности ни к чему, - тёплая ладонь опустилась на хрупкое плечо девушки, подзывая её поскорее перешагнуть порог дома и вступить в спасительное тепло коридора. Стены тёмным деревом уходили вглубь высоких потолков, собирая на себе множество различных пейзажей и неясные символы. Фигурные узоры разворачивались вдоль всего пространства, довольно обаятельно придавая каждой комнате свой особенный шарм таинственности. Интересно, что они означали? Агата широко раскрывает глаза, внимая всему вокруг со скрытым восхищением. Она точно попала в сказку, порождённую запахами домашних цветов и свежей выпечки. Кончики пальцев, ведомые пеленой ребяческого любопытства, осторожно касаются извилистого углубления в стене. Девушка позволяет себе провести невидимую линию вдоль малой части запутанного рисунка. В детстве, брюнетка часто разрисовывала стены материнского дома яркой палитрой - Калисса никогда не ругала свою неугомонную маленькую девочку за привычные для детей шалости. Мудрая женщина единожды предложила заменить плохо смывающуюся гуашь на воображение. "Фантазия намного ярче любых красок" Казалось, нечто обдало её руку призрачным теплом, словно сам дом приветливо отозвался на прикосновение неожиданной гостьи. - наша странница пожаловала? - ледяной голос, обладающий необъяснимой красотой и гнетом, раздаётся где-то со стороны внушительной лестницы. Он эхом охватывает повисшую тишину в коридоре, подзывая Агату развернуться назад. Неизвестная женщина стояла на свисающем балкончике, снисходительно осматривая воодушевленную девушку. Лиловые глаза. Этот цвет напоминал чародейский аметист из маминой коллекции драгоценных камней. Именно этот камень всегда казался школьнице особенно красивым и таинственным. Ведьминский символ. Взгляд статной женщины обжигал равнодушным огнём, норовясь раздавить неумелую девчушку под своим натиском. Воистину снежная королева, что имела обыкновение пленить сбившегося путника своими злодейскими чарами. Худощавые пальцы обволакивают собой изящный мундштук, придавая всему образу неизвестной шарм мрачной чародейки: длинная коса тёмных волос свисала с одного плеча, выставляя на показ чуть впалые скулы и болезненно торчащие ключицы. Готический фиолетовый костюм, плавно переходящий от свободного пиджака к брюкам, элегантно подчёркивал излишне худую фигуру. Ведьма средь любвеобильных простор зачарованного дворца. Мягкие глаза Доуви внезапно отразились пеленой сущего напряжения, взирая на возвышающуюся женщину. Эта негласная перемена едва ли может ускользнуть от пытливого наблюдения кудрявой девушки. - кто эта дама? - тихий шёпот Агаты раздаётся над самой щекой Клариссы, едва уловимо колыша пышные локоны, свисающие у лица. Слишком осторожно, чтобы быть услышанной кем-то, на расстоянии лестничного пролёта. - какая невоспитанность, - женщина в лиловом, без особой доброжелательности касается окончания своего вытянутого мундштука бордовыми устами, бросая в сторону двух стоящих персон осуждающий взгляд. Затяжка. Густое облако дыма повисло среди верхнего пространство прихожей, опускаясь вниз снежным потоком. Агата хмуро поджимает нижнюю губу, стараясь не вдыхать излишнее скопление табачного воздуха - впрочем, я не ожидала ничего большего, - по молчаливому пространству дома разносится стук высоких каблуков, сопровождающийся тонким шипением тлеющей сигары. Таинственная фигура стремительно удаляется в сторону самого верхнего этажа, минуя ступени с грацией немыслимой для персоны в столь неустойчивой обуви. Остаётся единожды неясный шлейф пряной корицы и гул неловкого молчания. Впечатление о сказочном мирке медленно трещит по швам, возвращая Агату в жестокую реальность - её по-прежнему окружают люди, многие из которых не готовы мириться с переменами. Как и она сама. - не принимай близко к сердцу, - грозную тишину нарушает голос Клариссы, что стал звучать намного тише и сдержанней. - эта несносная женщина - моя коллега, с которой мы преследует одно дело, - карие глаза хозяйки дома весьма забавно закатываются к потолку, словно неминуемо обнажаясь в свете скрытого раздражения. Агата, по-прежнему пребывающая под властью удивления, неловко сжимается в плечах. Она ощущает себя на тонкой грани двух огней, столкнувшись с двояким эмоциями - этот дом, как и его неожиданные обитатели, располагают к себе. Здесь лучше, чем в Гавальдоне. Даже самая зияющая дыра мира покажется райским уголком, после шестнадцатилетнего заключения в пределах отстающего города. Но девушка не готова так просто распрощаться с неприятным осадком пепла прошедшей жизни. Ей было несложно покинуть прошлую школу, стены которой хранили в себе лишь одиночество и образ заурядного отшельника. Школьница всегда была одна и назойливое чувство в груди подсказывало, что здесь Агату ожидает такая же участь. Чёрный лебедь без собственной стаи. - думаю, ей понравится, если ты будешь обращаться к ней по статусу, - задумчиво произносит Доуви, втягивая озадаченную гостью в гостинную. Это помещение продолжало соответствовать обителю сказки, отражаясь в переливе многочисленных книжных полок, забавных украшений и горшков с растениями. Агата с опаской взирает на белладонну, что стоит в самом углу помещения под пластмассовым колпачком. Слишком странные растения - такие не заводятся в качестве домашнего обустройства уюта. - "Леди Лессо", - белокурая дама хватает одной рукой миниатюрный чайник цвета слоновой кости, не желая более возвращаться к непрасполагающим обстоятельствам. Женщина заботливо разливает ароматный напиток в две ажурные чашки, высвобождая нежные порывы фруктового кипятка в воздух - эта дама не показалась мне той, которая вообще хотела бы вести со мной разговоры в дальнейшем, - Агата кривит губы в неоднозначную усмешку, спуская со своих ноющих плеч тяжёлый портфель. Он громко спадает на пол около кофейного столика, подначивая изобилие значков залиться тихим перезвоном. И все-таки, слишком приятно сесть на мягкое очертание дивана, после пятичасовой поездки в душном автобусе. Кларисса позволяет себе ребячески хмыкнуть, нарочито небрежно скрывая блестящие глаза за изобилием пышных волос. Ей стыдно перед Агатой за неловкое знакомство с Лессо. Отнюдь, даже этот жест со стороны сияющей женщины веял каким-то неподвластным теплом и странной любовью. Словно Доуви, живущая плечом к плечу с малоизвестной пурпурной женщиной уже продолжительное время, привыкла к острому языку своей напарницы. Привыкла и прочувствовала тонкости чужой натурой. Брюнетка, заинтересованно ожидающая хотя бы минимального раскрытия личности, так называемой, "Леди Лессо", придвинулась чуть ближе к своей чашке горячего чая. Замёрзшие до дрожи пальцы поспешно обхватили спасительный жар фарфора, поглощая своё тело лёгкой эйфорией. - Лессо носит маску, - неожиданно мягко произносит Кларисса, присаживаясь на диван к Агате - достаточно близко для бывалого разговора по душам, но не нарушая при этом чужие границы. Только сейчас студентка отчётливо ощутила дымный аромат тыквы, что струился приятным шлейфом от пшеничных кудрей. Женщина притягивает к себе свою порцию тлеющего напитка, совершенно не боясь обжечься. - в обыденные дни, она всегда проводит слишком много времени в своём кабинете, - произносит Кларисса с едва уловимым подтекстом осуждение, словно женщина откровенно не одобряет загруженный график своей названной коллеги. - вы будете редко пересекаться. Агата молчаливо устремила взгляд на дно кружку, мысленно перебирая необходимые вопросы в голове. Ей так хочется больше узнать о том непонятном мирке, что лишь слегка приоткрыл перед ней свои двери. Девушка выжидающе взирает на Доуви, вопреки всякому желанию, подавляя откровенное негодования. Не слишком красиво с её стороны так резко и нагло влезать в жизни малознакомых людей. - лучше расскажи, как ты добралась к нам? - статная дама оживилась, добродушно улыбаясь своей растерянной собеседнице. Эти золотистые глаза, отливающие чем-то воистину волшебным в свете горящих лампочек и гирлянд, вызывали странное тепло прямо под рёбрами нелюдимой Агаты. Возникло неподвластное желание рассказать всю правду - выложить на поверхность каждую деталь, которая когтистыми лапами тревожила сознание юной особы мучительное время. *** Агата не могла уснуть. Впрочем, это - частое явление, когда покидаешь пределы привычно обшарпанных стен. Комната, которую по доброте душевной, мисс Доуви выделила своей племяннице, казалась воистину покоями сказочной принцессы: большая кровать, что могла бы вместить на себе насколько людей разом, несколько позолоченных зеркал и панаромное окно в пол. Книги, занимающие большую часть некогда тяжёлого рюкзака брюнетки, самым удачным образом расположились на прикроватных тумбочках, возвращая в душу ощущения покинутых стен материнского дома. За окном беспечно плясали тени многочисленных деревьев, что облачились в странствующий поток девственно жёлтых листьев. Подобно туманным фантомам, чьи обезображенные лапы дрожащие тянутся к ставням, мечтая проникнуть внутрь тёплого помещения и забрать душу Агаты себе. Девушка вспыхивает. Слишком резко приняв сидячее положение, студентка зажигает прикроватный светильник, подзывая его лучи осветить обложку потрепанного издания Стивена Кинга. "Кэрри"лежит на самом пьедестале всех книжек юной путешественницы, закрывая собой детские сказки, выцветшие страницы которых отзывались болью и отторжением под рёбрами. Жизнь не похожа на сказку. Судьба слишком часто играется с людскими страданиями, оставляя жалкие пешки пылиться за шахматной доской успеха. Несправедливо. Дверь в комнату открывается с небольшим скрипом, чье звучание откровенно раздаётся в тишине упокоенного дома. Слишком одиноко. Агата не желает и далее заниматься самобичеванием под пленом тёплых одеял. Воображение разыгралось, оставляя назойливое желание проветрить мысли и душу от наваждения. Пол отдаёт непрогретой вибрацией по босым стопам, подзывая блуждающую персону нервно скользить по многочисленным коридорам. Четыре утра. Сон бесповоротно потерян под давлением бурной фантазии и таких глупых детских страхов. Девочку не научили смело смотреть вперёд. Её учили подавлять смятение и жить, не сожалея о потерях. Пасмурное небо, оплакивающее уходящий период летнего безумства, не предвещало быстрого наступления рассвета. Улицы облачились в привычную темень, внушая странное ощущение приближающейся зимы. Агата осматривается по сторонам, упрямо игнорируя винтажные картины, чьи живые глаза несколько мрачно взирали на неё с полотна. В этом доме не покидало чувство, что некто бессовестно рассматривает внезапную гостью обширных стен. Студентка зарывается пальцами в свои смуглые локоны, тихо ругаясь от боли, которая пришла вместе с данным жестом - облупленные ногти неприятно цеплялись за волосяной покров. Как же хочется поскорее успокоить сердце, стучащие по рёбрам в ритме макабры. - ты ещё не ложилась в постель? Агата судорожно вздыхает, осматриваясь по сторонам в поисках источника плавного звука. Испуг стихает, лишь когда брюнетка замечает отдалённо приоткрытую дверь в конце коридора, сквозь которую струился хлипкий лучик света. Девушка, не долго ища в себе крупицы воспитанности, поддаётся порыву девственного любопытства и страха одиночества, проходя на встречу голосам. Некому осудить её за беззаботную детскую шалость. Карий взгляд заворачивает в маленькую щель, осматривая две беспокойные фигуры. Леди Лессо, распустив свои удивительно длинные волосы вдоль худощавых плеч, восседала в кресле из красного дерева. Её неестественно зоркие лиловые глаза устало осматривали книгу, чьи размеры не могли не впечатляет - том неизвестной литературы распластался на всём столе дамы, занимая собой слишком много пространства. В помещении, которое по всем надлежащим фактам являлось кабинетом таинственной помощницы, царил приятный взгляду полумрак. Настоящее пристанище ведьмы. - спешу напомнить, что в этом доме тебе есть за кем заботиться. Меня можешь оставить в покое, - женщина с долей очевидной усталости приподнимает свой мундштук, покручивая его костяное окончание между пальцев. Черты Лессо приобрели учёную задумчивость - настолько яркую, что Агата могла беспрекословно услышать движение своеобразного механизма, порождающего поток мыслей в чужой голове. Со стороны окна раздаётся разочарованный вздох. Шуршание ночного платья свидетельствует о неторопливых, довольно робких шагах, которые потоком непроизвольного ветра приближаются к восседающей брюнетке. - Леонора, хватит, - некогда встревоженный голос, срывающийся на бесконтрольное ругание, перерастает в тихое пение соловья - от такой нежности по спине подглядывающей Агаты проносится поток мурашек. Ночнушка мисс Доуви, вышитая оборками трепетного золота, очаровательно переливалась от редким лучей настольного светильника, под стать плавным движениям своей обладательницы. Неужели люди выбирают такую роскошь исключительно для того, чтобы посетить царство Морфея? Женщина осторожно приподнимает ладонь, обжигая своим тёплым прикосновением плечо напряжённой собеседницы. Этот жест показался особенно интимным и трепетным во мраке всеохватывающего ночного бытия. Лиловая ведьма замирает, чувствуя, как пульсация от мягких пальцев медленно пронизывает её насквозь. Слишком близко. Несмотря на хладнокровие, которое отображалось на бледном лице Леоноры безупречным крестом, напряжение в комнате заметно снизошло в небытие. Усталый вздох самозабвенно слетает с губ леди Лессо, сопровождаясь тихим стуком опускающегося мундштука. - ты не можешь и дальше продолжать губить себя работой. Леонора мучительным взглядом оглядывается в сторону приоткрытого окна, подставляя своё лицо под дуновения ветхого ветерка. В свете пленительного тумана открываются последствия долгой и изнурительной работы, чья природа остаётся неизвестной для Агаты. Под сияющими лиловыми глазами безбожно обнажилось изнеможение в виде едва заметных алых покраснений, а бледная кожа, схожая с драгоценным фарфором, проступилась лёгким светом болезненности. Казалось, что женщина продолжительное время путешествовала по неизведанному миру литературы, оставляя позади себя реальности и тревожную потребность в умиротворение - ты знаешь, что девочке здесь не место, - эти слова не источали яда или коварного подтекста зла - они отдавались толикой неестественного беспокойства. Лессо сжимает собственную переносицу холодными пальцами, словно надеясь такими движениями смахнуть усталость и пульсирующую боль в висках. Слишком много отвратительных мыслей. Так много страха и неопределённости. Каждая частичка негативного восклицания ощущается острой потребностью задохнуться. Некто перекрыл им воздух. Сдавил горло до раздирающей боли и бесстрастного отчаяния, вынуждая наглухо томиться в сомнительных оковах - Я не могла отказать Калиссе, - обречённо произносит златовласая дамы, чья рука по-прежнему покоились на плече Леоноры - только теперь, стараясь найти там поддержку. Женщина упрямо игнорировала сонливость, что одолевает смертное тело каждый прожитый день. Организм требует восполнения энергии, стараясь отыскать его в беспробудном свечение сновидений. Сон стал настоящей роскошью за время, проведённое на беспорядочных людских землях. Пальцы едва уловимо бьёт дрожь, и виной тому не был зудящий холод, расползающийся вдоль высоких потолков петляющей паутиной. - она помогла нам, - Доуви стыдливо опускает позолоченную оправу своих глаз, словно внутривенно беспокоясь о кровоточащем прошлом, которое повисло в её мире занавесой отчаяния. Прозаично и дурно - до тошноты. Лиловый взгляд рассекает плотный мрак в комнате, впервые за время этого неясного диалога, обращаясь прямиком на свою спутницу. Никакой горечи и былого разочарования. Лессо меняет очертание заостренного лица, выражая мягкость, что пробивает Агату на смутительную неловкость. Эта заурядная чародейка более не кажется бездушной стервой. Только немного. - принцесса, некоторые вещи остаются не в нашей власти, - губы, на которых местами лежат остатки греховно бордовой помады, плывут в опечаленной гримасе. Худощавая ладонь обнажает выпирающие кости запястья, опускаясь поверх чуть дрожащих бледных пальцев на своём плече. Казалось, этот обыденный жест вернул растроганную Клариссу в чувства, отражаясь на изнеженных щеках слабой, но обжигающей улыбкой. Напряжение по-прежнему витало в воздухе немым отголоском тревоги, отнюдь, дышать стало заметно легче. - пожалуй, на сегодня с нас достаточно работы и прочего драматизма, - томительное спокойствие дома нарушается шатким хлопком закрывающейся книги. Громогласные ставни литературного нечта захлопывают свои неизведанные просторы. Мисс Доуви выглядит донельзя довольной и измученной - её янтарные глаза искрились столь банальным желанием отправиться в тёплую постель, затмевая собой остатки волнения. День был воистину тяжёлым. Но названная фея выполнила свою основную цель - забрать несносную чародейку от плена болезненной работы и самоизнурения. Агата ловит себя на осознание лишь в момент, когда обе дамы отходят от стола, собираясь двигаться в сторону коварно приоткрытой двери. Судорожная тревога вспыхнула огнём внутри бессовестного шпиона, подзывая девушку скрыться за первым поворотом. Сердце отбивает скоропостижный ритм в груди, норовясь беспомощно разорвать грудь своим звучанием. Не хотелось в первый же день обзавестись клеймом наглого человека. Шаги. Их звучание разносится поодаль от студентки, взывая её закрыть глаза - словно это ребяческое предостережение может помочь девушке спрятаться от приближающейся угрозы. Агата невольно затаила дыхание, отсчитывая последние секунды своего существования. Она не знает, что ей делать, если обитатели этого дома повернуться к ней спиной. Возвращение в Гавальдон - самое жестокое наказание судьбы. Тишина. Оглушающая и пронзительная - даже настенные часы замедлили свой ход, переставая раздаваться трепетным перезвоном вдоль пустующих коридоров. Кудрявые волосы несмело выглядывает из-за угла, озираясь по одинокому пространству холодных стен. Никого нет. Девушка замерла, подавляя ступор мыслей внутри себя. Как такое возможно? В воздухе по-прежнему висел контрастный аромат корицы и тыквенного пирога - это единственное, напоминающее о недавнем пребывания здесь двух замысловатых женщин. Агата осторожно вышла из своего укрытия, на неощутимых ногах пробираясь к кабинету. Немыслимо. По спине тайфуном волочилась окаменелая дрожь, заставляющая девушку болезненно сжаться в плечах. Интерес был выше всех горящих сигналов самосохранения. В этом доме хранится целая кладезь трепещущих секретов, которые непременно ждут возможности оказаться в неумелых руках юной искательницы приключений. Брюнетка без видимых преград оказывается в просторном кабинете, позволяя сладкому аромату древесины и старины окольцевать свои лёгкие в изнеженном капкане. Она определённо попала в сказку: всё вокруг напоминало ей о тех детских россказнях, что струились плешивыми буквами по страницам самых зачитанных книг. Комната засасывала её вглубь - каждый кусочек мебели и интерьера норовился притянуть к себе растерянную девушку. И Агата беспрекословно следовала данному зову. Она мягко проводила пальцами по многочисленным книжным полкам, поражаясь внутривенной чистотой. Казалось удивительным, при таком обилие литературы и различных украшений, полное отсутствие пыли или грязи. По всей видимости, названная чародейка проводила в этом помещение донельзя много своего времени, упрямо следя за дальновидным порядком. Девушка робко приблизилась к столу, чье наполнение возбуждало её кровь сильнее чего-либо в этом откровенном месте. Многочисленные свечи, пожелтевшие листы пергамента и печати блекли на фоне увесистой книги. На чёрной коже виднелось серебристое очертание: "История сказочного мира" Тонкие брови полезли наверх, придавая сонливому лицу поражённые очертания. Сколько ещё удивительного скрывает в себе это место? Студентка осторожно протянула пальцы к произведению, едва успевая коснуться мягкой обложки. - тебя не учили, что трогать чужие вещи без разрешения - проявление плохих манер? - Агата судорожно вздрагивает, отдергивая руку от возбудителя своего интереса. Голос звучал ново - его интонация напоминала скрежет раненой синички, которая так отчаянно не успела спрятаться до пришествия буйных осенних морозов. Тихие шаги проскальзывают между задних рядов книжных полок, высвобождая из мрака хрупкую фигуру молодой девушки - на вид, ровесницы самой Агаты. Пряди белоснежных волос стекали ручьём по спине, неестественным потоком смешиваясь с розоватым платьем незнакомки. Зелёные глаза. Они яркими красками виднелись на идеальных чертах чужого лица, открывая явную насмешку в своём игривом переливе.