His heart

Голова сильно кружилась от бессонной ночи, Венти сидел рядом с больничной койкой, облокотившись головой о жёсткий матрас. Спать сильно хотелось, он почти дремал, но холодная рука, крепко сжатая в его собственной, напоминала о том, что спать нельзя. Прошли целые сутки, с тех пор как их отвезли сюда. За это время у Сяо два раза чуть не остановилось сердце, один раз ещё в скорой, а второй — этой ночью. Но сейчас уже день, ещё утром Сяо перевели из реанимационной, в обычную палату, поскольку уже больше восьми часов его состояние было стабильным. Альбедо ещё вчера, убедившись, что Сяо под присмотром врачей, а Ху Тао вроде как пришла в себя, а значит сможет позаботиться о Венти, ушёл, попросив каждый час писать о состоянии Сяо. Примерно через час после его ухода, в больницу приехали испуганные Чжун Ли и Тарталья. Убедившись, что с «сыном» всё в порядке, историк принялся одновременно отчитывать Ху Тао и Венти за то, что они не позвонили ему сразу же, и одновременно с этим успокаивать, что с Сяо всё будет хорошо и в этом нет ни чьей вины. Так они все вместе сидели, там, в коридоре рядом с реанимационным кабинетом, правда Тарталья один раз ушёл, чтобы купить в ближайшем магазине чего-нибудь поесть. Пришёл он примерно через пол часа с огромными пакетами в руках. В них были и еда, и несколько бутылок воды, и даже вещи, самые простые, зубная щётка, тапочки и другие бытовые мелочи, как выразился Чайльд «всё, что нельзя съесть — для Сяо». Так они и просидели там до позднего вечера, состояние Сяо прыгало: то становилось хуже, а то наоборот — лучше. Когда Ху Тао окончательно провалилась в глубокий сон, в объятиях «дяди», Чжун Ли не выдержал и велел обоим ехать домой. Он хотел, чтобы и Венти поехал с ними, но парень с косами решительно отказался, выразив желание остаться в больнице с ночёвкой. И не пожалел. Конечно голова, да и всё тело в принципе, «спасибо» ему не сказали от такой бессонной ночи, но зато, новость, что у Сяо во второй раз почти-что остановилось сердце, он узнал одним из первых. Тогда было примерно пол первого ночи, Чжун Ли и Венти сидели в тёмном коридоре. Поджав ноги, обвив их руками и положив голову на колени Венти стал постепенно успокаиваться, та непонятная тревога, пожирающая его изнутри, постепенно слабела под тяжестью сна. Он уже был готов заснуть, когда дверь кабинета распахнулась и в коридор вышел врач, сообщая новость о том, что Сяо находится в крайне тяжёлом состоянии. В тот момент блаженное ощущение сна и непонятного умиротворения пропало, сменившись страхом и отчаянием. Следующие два часа, Венти боялся даже моргнуть, чуть дольше чем надо, боясь пропустить любую новость. Чжун Ли как опекуна позвали в какой-то другой кабинет, так что в больничном коридоре он остался совершенно один, поминутно расхаживая из стороны в сторону. На часах было четыре утра когда вернулся Чжун Ли и объявил, что Сяо стало лучше. Тогда Венти наконец-то смог позволить себе облегчённо вздохнуть. Ещё примерно через час, к большому удивлению Венти, к ним пришла Розария. Это была та самая медсестра, которая десять лет назад, в этой же самой больнице, остановила его гневную тираду, за что Венти был очень благодарен. Женщина была мягко сказать очень удивлена, увидев перед собой «Венти». А вот сам юноша с косичками был больше испуган, чем удивлён, было бы не желательно, чтобы его «маленький» секретик раскрыли. Но как бы то ни было, всё обошлось. Розария не стала показывать, что они знакомы, а Венти того и не надо было. Медсестра просто рассказала, что Сяо, как выяснилось, упал в обморок из-за сниженного давления и частоты пульса. Чжун Ли не удивился, просто кивая на всё сказанное, видимо ему уже говорили всё это, когда вызывали в кабинет. Венти же, в свою очередь, боялся даже дышать, вслушиваясь в каждое слово. Потом Розария ушла, оставив Венти и Чжун Ли наедине. Устало вздохнув и посмотрев на время, историк предложил поесть, но Венти отказался. От одной мысли о еде его начинало тошнить. Чжун Ли спорить не стал, а лишь печально посмотрел на ученика. Прошло ещё несколько часов, перед тем как ждущим сообщили о перевозке пациента в обычную палату. К тому времени уже взошло солнце, через несколько часов должны были приехать Ху Тао и Чайльд, да и Альбедо, что-то написал о том, что приедет. Уже через несколько минут их с Чжун Ли, к ужасу Венти, привели к той самой палате, в которой они с братом провели две недели, десять лет тому назад. Там же, на той же кровати, что и брат когда-то, лежал спящий Сяо. В его левую руку вставили катетер, подключив к капельнице, а на лицо надели кислородную маску. Чжун Ли сразу же пустили к «сыну», а вот Венти сначала пускать не хотели, поскольку он не являлся не биологическим, не формальным родственником. Венти это сильно огорчило, ведь верно, он не является родственником Сяо, у него вообще нет семьи, почему же он тогда просидел в холодном, тёмном, больничном коридоре всю ночь? Почему так боялся за Сяо? Ответом на его немой вопрос, стали действия Чжун Ли. Заметив, что Венти не пускают, мужчина поспешил отойти от «сына» возвращаясь в коридор. Он достаточно быстро решил этот вопрос, объяснив, что Венти является частью семьи и близким другом пациента, так что буквально через несколько минут они оба стояли над спящим Сяо. Венти недовольно поморщился, пальцы чьей-то руки перебирали пряди его волос, мешая… Спать? Он уснул?! Венти резко подскочил открывая глаза. Сяо. Да, вполне здоровый Сяо, уже без капельницы, без маски, полусидящий на кровати и поглаживающий его по волосам — Сяо. Не веря во всё происходящие Венти потёр глаза, может он сейчас спит и ему только снится, что он проснулся? — Доброе утро, вернее день. — Голос у Сяо ещё был немного охрипшим, но на лице уже играла, та самая улыбка, так полюбившаяся Венти. Парень с косичками не выдержал. Из глаз, по щекам снова потекли слёзы, Венти улыбнулся, издав не то всхлип, не то смешок и резко обнял друга, прижимая голову Сяо к своей груди. Нет, он правда не спит! Сяо жив и с ним всё хорошо! Радость быстро сменилась лёгким гневом и обидой. — Дурак… — Тихо прошептал Венти в затылок Сяо. — Почему ты не сказал, что тебе плохо? За то время, пока ты был без сознания, твоё сердце чуть не остановилось, аж два раза… — Моё…? — Горячее дыхание пощекотало кожу под тканью белой рубашки, вызывая мурашки по всему телу Венти. — Ну не моё же! Сяо, отнесись к этому серьёзней! Ты мог бы… — Венти не договорил, проглотив последнее слово и только сильнее сжал волосы на затылке Сяо, заставляя друга поморщится. — Прости… — Отвечая на действия Венти, Сяо крепко сжал белую рубашку на его спине, чуть не впиваясь пальцами в кожу и сильнее прижимаясь к нему. В какой-то момент, кто-то из них первым разжал объятия и отстранился. Расплавленное золото встретилось с нефритом, их взгляды пересеклись. Оба смутились, но глаз ни кто не отвёл. Ещё невыплаканная слеза, скатилась по щеке Венти, заставляя его ещё больше смутиться, а Сяо улыбнуться, нет не весёлой улыбкой, а какой-то грустной, виноватой. Он протянул руку, и аккуратно стёр с щеки Венти влагу, еле ощутимо поглаживая мокрую от слёз кожу. — Прости… — Прошептал Сяо во второй раз. От этого действия Венти вздрогнул, по всему его телу снова поползли мурашки, а щёки покраснели. Сяо это заметил, но руку не убрал. Так они долго смотрели друг на друга, совершенно забыв и о времени, и о том где именно они находятся. Постепенно их лица стали приближаться друг к другу, щёки ещё больше краснели, а Венти уже не мог смотреть только на глаза, его взгляд каждую секунду метался с глаз Сяо на его губы и обратно. Конечно, Венти не заметил, что и сам Сяо давно не смотрел в его глаза. Они увлеклись, правда забыв где находятся. Громкое, недовольное «ай» со стороны входа, заставило парней подпрыгнуть, испуганно посмотрев на дверной проём. Сяо тут же убрал руку с лица Венти, а сам юноша с косами поспешил отстраниться. У входа в палату стояли Ху Тао, Тарталья и Чжун Ли. — Простите… — Шёпотом сказала девушка. Было несложно догадаться, что неловкий «ай» принадлежал именно ей. — Да, простите её, — поддакнул Чайльд, положив руку, на плечо Ху Тао и широко улыбнулся, сдерживая смех. Девушка фыркнула, поспешно сбрасывая с плеча руку. — Если бы ты не рвался вперёд и не наступил бы мне на ногу, я бы не помешала! — Да не рвался я вперёд! — Рыжеволосый бросил гневный взгляд на «племянницу» и обернувшись к историку позади, с нотками обиды сказал. — Ну скажи же, что я стоял на месте! Чжун Ли устало вздохнул, потирая переносицу. Посмотрев на всё ещё смущённых и не до конца понимающих, что происходит Венти и Сяо, он строго, вполне серьёзно сказал. — Это всё они. Я пытался заставить их уйти, но они и слушать меня не хотели. Ху Тао спорить с «отцом» не стала, она больше не могла сдерживать смех, глядя на брата и друга. — Простите ещё раз. — Крикнула девушка и поспешила закрыв рот рукой, убежать. Чайльд тоже не смог сдержать смешка, из-за чего (Сяо и Венти этого не заметили) получил пинок от Чжун Ли. Поморщившись Тарталья, кинул виноватый взгляд на историка и поспешил последовать примеру Ху Тао. — Ну… Извините… Надеюсь мы не сильно подпортили ваш первый поцелуй, мы наверное пойдём. Он отошёл от двери, таща за собой Чжун Ли. На последок историк кинул «простите» и с глухим хлопком захлопнул дверь. Венти и Сяо наконец-то остались одни. Вздохнув с неким облегчением, Венти сполз с кровати на пол, закрывая раскрасневшееся лицо руками. Какое-то время они просидели в молчании, каждый думал о своём, хотя возможно, что об одном и том же. В ушах Венти до сих пор, гулким эхом разносился голос Чайльда, говорящий: «первый поцелуй» «поцелуй». Неужели, если бы им не помешали Сяо поцеловал бы его? Или он Сяо? А если так подумать, то в каких они отношениях? Сяо точно для него что-то большее, чем просто одноклассник или сосед по парте. Он привык называть его другом, но разве это дружба? Помимо Сяо его близкими друзьями были Ху Тао и Альбедо, но разве то, что он испытывает к ним одинаково? Они часто обнимались с Ху Тао, несколько раз даже засыпали в обнимку, часто переписывались, подшучивали друг над другом. Но хотел бы он поцеловать её? Или прижать к себе и никогда не отпускать? Ответ был очевиден — нет. И с Альбедо такого он не хотел. А с Сяо? Хотел бы он поцеловать Сяо? Хотел бы прижать его к себе и никогда не отпускать? А может он вообще хотел чего-то большего? Венти знал ответ, но просто не был готов его признать. Под такой тяжестью мыслей у Венти начала болеть голова, грозясь свести его с ума. Юноша с косичками попытался вспомнить способ для восстановления спокойствия и порядка в голове. Если так подумать, то именно в этой палате мама учила их с братом этому методу. Венти начал медленно вдыхать и выдыхать, так, чтобы за каждый вдох и выдох успевать досчитать до трёх. Мысли в голове правда перестали так давить, а сердце, до этого так быстро бившееся (что он заметил только сейчас), пришло в норму. Но не всё было так просто. Сяо всё ещё оставался в палате. Крайне смущённый тем, что он чуть не позволил себе поцеловать Венти и тем, что всё это увидели «родственники», Сяо не знал, что ему делать. Видя странную, неожиданную реакцию Венти, который сполз на пол и поминутно то краснел, то бледнел (что было видно, даже несмотря на то, что Венти попытался закрыть лицо руками), ему оставалось, только корить себя за то, что «собирался» сделать. Ещё в тот день, когда они вместе застали выпадение первого снега, Сяо понял, что это точно не просто дружба, сейчас же он вдвойне убедился — то что он чувствует к Барбатосу и близко не дружба. Повторяя за Чжун Ли, Сяо потёр переносицу, приводя в порядок бесконечный поток мыслей. Сейчас, он должен хоть что-нибудь сделать, он должен извиниться. Собрав в себе последние силы и стараясь не думать о том, что будет дальше, он так же, как и Венти ранее, сполз с тёплой кровати на холодную плитку пола, усевшись рядом с другом. Некоторое время они ещё молчали, каждый пытался сообразить, что делать дальше, а потом, к удивлению обоих, одновременно сказали: «прости». Венти с удивлением посмотрел на Сяо, медленно покачав головой. Нет, это не правильно, что-то подсказывало, что всё должно быть не так, а может ему просто хотелось, чтобы всё было не так. Пересилив смущение, Венти взял руку Сяо в свою, закрывая глаза, чтобы не видеть (как ему казалось) осуждающего взгляда. Рука друга уже не была настолько холодной, как утром, когда его только привезли из реанимационной, но и тёплой назвать руку Сяо, было сложно. Руки друга всегда были прохладными, сухими и немного шершавыми, что заставляло Венти успокаиваться, всякий раз когда он брал Сяо за руку, это приносило в его жизнь какой, никакой, но постоянности, как вернуться в дом, в котором тебя всегда ждут. Главное, что Сяо жив, а всё что он сейчас к нему чувствует не имеет значения.