Корабль-призрак

— Скучно тут, да? Ах да, забыл представиться. Меня зовут Мэн Яо. Появление незнакомца вызвало в Лань Сичэне ощутимое напряжение, и даже пробудило некое чувство давно забытого раздражения. Призрак, как сам Хуань? Нет, мужчина бы запомнил его за десять лет, среди всех других молчаливых призраков. — Лань Сичэнь. Имя в повседневной жизни — Хуань. Родом из Китая. Ушел из этого мира по трагической причине, — вздохнув, Мэн Яо прервал свой рассказ и на мгновение замолчал, словно слова несут с собой тяжелую боль. — Тебя разрубили пополам, заживо. Как же это грустно. С улыбкой, выраженной в том невеселом контексте, Мэн Яо закрыл маленькую книжицу и аккуратно убрал ее в сумку. Хуань отошел от парня на пару шагов, на лице у него было выражение настороженности. Кем бы этот незнакомец ни был, но от него исходила неопределенная угроза, и все внутри Хуаня кричало, предостерегая, что с этим человеком нужно держать дистанцию. — Ты не человек, — с подозрением произнес Хуань, выражая свои сомнения. — Верно подмечено! И не призрак, как ты, — парень пожал плечами, начиная внимательно рассматривать призрака. — Ты и твой брат, как я вижу, давно уже не люди, но и не заблудшие души, как большинство здесь, на этом лайнере. Если быть точным, только вы двое остались в рассудке. Могу сказать, я приятно удивлен. — Не ходи вокруг да около, скажи, что нужно, — отрезал Хуань, сохраняя осторожность в каждом своем движении. — Ты разумный. Я — эмиссар преисподней. Или точнее, выполняю порученные мне задачи, собирая души, отмеченные на исполнение. В случае с тобой и твоим братом, по какой-то причине вы не были отмечены, и, видимо, поэтому остались в рассудке. Либо вы слишком сильны. — Мне это не говорит ничего, — прорычал призрак, внутренняя ярость усиливаясь с каждым мгновением. — Я задал тебе конкретный вопрос. Что ты от меня хочешь? Эмиссар выразительно и звонко хихикнул, словно темный ветер пронесся вдоль их разговора, и в следующий момент сократил дистанцию между ним и призраком, стоя теперь впритык к нему. — На лайнере золото. Каждый раз, когда на судно приходят люди, ты задерживаешь их, ведешь к золоту. Мне нужно добиться того количества душ, которого не хватило до необходимого.

Наше время…

Улыбнувшись своим воспоминаниям, Хуань посмотрел на парня, чью руку он сжимал и улыбнулся чуть шире. — Цзян Чэн, а что бы ты делал, если бы я оказался плохим призраком? — Спросил он, внимательно смотря в глаза парню и загадочно улыбаясь. Парень заметно напрягся, но в следующий же момент фыркнул и усмехнулся. — Если бы ты был плохим призраком, то ты бы уже давно что-то сделал. Ваньинь пожал плечами, уставившись на их соединенные руки. — И долго так держаться.? — Да. Мне нужно чуть больше жизненной энергии, чтобы я смог исполнить то, что хочу. А теперь, пойдем к золоту, — сказал мужчина, тут же таща Цзян Чэна в неизвестном направлении. Между тем в голове призрака кружились мысли. Спустя столько лет холода и пустоты, он чувствовал множество ярких эмоций, просто стоя рядом с этим парнем. Тепло его руки, хоть и непричастное призраку, создавало ощущение нежности и тепла. Мэн Яо как-то рассказывал ему про души, предназначенные друг другу, и что даже после смерти они будут вместе и чувствовать. Просто чувствовать, испытывать эмоции. И только сейчас Сичэнь убедился в правдивости этих слов. Да, Хуань был романтиком и верил во все это, и сейчас, как в сказке про прекрасную принцессу и злого дракона, он готов поступить как злой дракон и запереть свою прекрасную принцессу в своем замке, а если точнее лайнере. За все сорок лет одиночества и отсутствия эмоций и чувств, сейчас призрак сходил с ума. Все то время он разговаривал только с Мэн Яо и со своим немногословным братом. Спустившись вниз, призрак уверено потянул младшего в темный коридор и Цзян Чэн моментально включил фонарик, и только тогда, пошел. — Как ты умер? — поинтересовался парень. Сичэнь пожал плечами и широко улыбнулся. — Не помню. Я в принципе плохо помню, что было до того, как я стал призраком, — Наглая ложь, но Хуань настроен строить жертву перед своей «принцессой» столько, сколько потребуется для завоевания ее сердца, — Только сорок лет пустоты и одиночества. — О, прости. Не хотел как-то задеть. Ваньинь отчего-то почувствовал вину. — Ничего страшного, мой прекрасный лотос! Я так рад поговорить хоть с кем-то! — Не успел Ваньинь возмутиться на счет столь странного прозвища, как его резко потянули вправо и Хуань как ни в чем небывало, продолжил свою речь, — Я сначала удивился увидеть здесь кого-то, кого не знаю, но потом понял, что это хороший шанс к свободе. Цзян Чэн только хмыкнул и слабо улыбнулся. — Ваньинь, я бы хотел нагло попросить… покажешь мне мир, после того, как сойдем с лайнера? — Что.? Разве ты не упокоишься, после его уничтожения? — Нет, я немного не такой призрак, как другие на этом лайнере. Вздохнув, Цзян Чэн чуть сжал его руку и пробормотал. — Я не должен вообще даже думать об этом, но показать жизнь. Сичэнь, поняв настрой парня, улыбнулся и остановившись, посмотрел ему в глза. Темные стены зала отражали пожухлый свет из затухших люстр, создавая атмосферу, словно сам корабль вздрагивал от недавних страшных прошлых событий. Несущийся ветер приносил звуки, словно шепот призраков, замешанных в вековой истории лайнера. Хуань, чьи глаза сверкали мерцающим светом, пригласил Цзян Чэна в свой мир. Он устремился к парню, словно вихрь темных сил, их тени переплетались в невидимом танце. Однако, несмотря на невесомость, наполнявшую воздух, страх остался в глазах Ваньиня. Чэн чувствовал, как слегка видимые пальцы Сичэня касаются его кожи, вызывая дрожь и невнятные воспоминания о чем-то потерянном и давно забытом. Словно магнит, Сичэнь притягивал его к себе, и Цзян Чэн не мог сопротивляться этой невидимой силе, наполнявшей воздух жутким напряжением. В этом темном уголке забытого корабля, мир душ встретился в танце страсти и тайных желаний. Сичэнь, потерявший всякий вкус к сущности, ощущал мерцание человеческой страсти, и, словно углубляясь в темный вихрь, он поцеловал Цзян Чэна. Это был поцелуй, пронзивший мрак и страх, ставший проявлением безумной страсти и безграничного одиночества. Где-то в этом запертом лайнере, в тени прошлого, звучали приглушенные шепоты тех, кто когда-то здесь оставил свои следы, словно они тщетно пытались предостеречь остающихся от необратимых тайн. Чэн чувствовал, как вздрагивают стены вокруг, будто они живы и неведомо темное пробуждается. Сичэнь продолжал обрушивать на Цзян Чэна свою страсть, словно тьма, поглощающая свет, а лайнер скрипел и стонал, словно пробуждаясь от долгого сна. В этом чувственном объятии страх слился с чувством страсти, создавая неопределенное чувство противоречия. Поцелуй в этом темном уголке заброшенного лайнера стал отражением мерцающих теней прошлого, где страсть и ужас, как две стороны одной медали, переплетались в темной симфонии ночи. Проникнув языком в рот юноши, Хуань прижал его к стене и одной рукой обвив тонкую талию, другой же начал поглаживать теплую щеку, явно наслаждаясь столь желанной близостью. Жарко выдохнув, Ваньинь отстранился буквально на пару секунд, дабы набрать воздуха в легкие, и обняв мужчину за шею, снова поцеловал его, при этом прижавшись к нему всем телом, ища больше прикосновений и ласки. Сичэнь был догадливым и буквально читая парня как открытую книгу, начал гладить его талию, иногда чуть сжимая ее, рука плавно перетекла на крепкое бедро младшего и ощутимо сжала его. Цзян Чэн отвечал на каждое действие старшего тихими постанываниями, зажмурившись и выгибаясь навстречу к нему. В зловещей тишине заброшенного лайнера прозвучал крик Цзян Янли, пронзивший воздух и оставивший за собой эхо. Цзян Чэн оторвался от поцелуя, его глаза выражали недоумение и тревогу. В темноте тоннеля раздались еще несколько пронзительных криков, на этот раз это был голос Вэй Ина. Жужжание рации в кармане Цзян Чэна прервало то интимное мгновение, которое было между юношей и призраком, нарушив пленительную тишину. Цзян поднял отчего-то виноватый взгляд, встретившись с серьезным взглядом Лань Сичэня. Темные глаза призрака выражали недовольство, но в тот же момент, он мастерски скрыл свои чувства, сохраняя хладнокровие и тепло улыбнулся. Сестра Цзян Чэна кричала его имя с неким отчаянием, будто потеряла его. В это напряженное мгновение Цзян Чэн нехотя освободился от объятий призрака, нацеливаясь на рацию в кармане. Лань Сичэнь, сохраняя внешний покой, сейчас сдерживал раздражение и желание выкинуть чертову рацию и продолжить то, чем они занимались, но все так же улыбаясь, он следил за каждым движением парня. — Что-то случилось? , — прошептал Цзян Чэн, вынимая рацию и отвечая на призывы сестры и брата. Его голос звучал твердо, но внутри мелькали волнение и недоумение. Лань Сичэнь, хоть и не произнес ни слова, но с его взгляда было понятно, что он не собирается легко отпускать Цзян Чэна и оставаться в стороне. Из рации раздался пронзительный голос Вэй Ина, прерывая зловещую тишину лайнера. Цзян Чэн моментально прижал устройство к уху, встретив взгляд Хуаня, в котором блеснуло нечто, напоминающее тень раздражения. — «Цзян Чэн, мы нашли… Мы нашли много трупов,» — прозвучало в рации, слова Вэй Ина пробивались сквозь шум и зловещее молчание. Сердце Цзян Чэна застучало сильнее, его глаза встретились с Лань Сичэнем, и он почувствовал неприятное давление в воздухе. — «Мы должны выбираться отсюда, немедленно,» — продолжил Вэй Ин, его голос звучал напряженно и настороженно. Ваньинь закрыл глаза на мгновение, осознавая, что безопасность его брата и сестры находится под угрозой. — Где вы находитесь? Я сейчас прийду, — отойдя от призрака на два шага, парень начал нервно поправлять прическу и одежду. Его движения были резкими, словно он старался замести следы того извращения, которым он занимался с Хуанем всего лишь минуту назад. Взгляд Цзян Чэна метнулся в сторону Лань Сичэня, который стоял с неизменно спокойным выражением лица, но в его глазах мелькнул налет неодобрения. Рация снова неприятно зашипела, но на этот раз раздался голос Цзян Янли. — «Встретимся там, где забирались на лайнер. Мэн Яо согласен с нашим решением, поскорее уйти отсюда.» — в голосе Цзян Янли звучало волнение, и ее слова подчеркивали серьезность ситуации. Новый поворот событий требовал от них быстрых и решительных действий. — Хорошо, скоро буду. Спрятав рацию обратно в карман, Ваньинь хмуро уставился на призрака. — Ты знал про трупы, но ничего не сказал? Хуань осторожно сжал руку парня и виновато посмотрел ему в глаза. — Я не думал, что это так важно, золото находится в совершенно другой стороне, я думал, вы не пойдете к трупам, тем более, это же действительно не важно. Цзян Чэн хотел было отойти от старшего еще на пару шагов, но вздохнул и мотнул головой. — Это важно. Просто... Просто надо было хотя бы сказать об этом! Сичэнь закивал и нежно обнял Ваньиня. — Цзян Чэн, давай пойдем к твоим друзьям и затем к золоту. Трупы не оживут, все будет в порядке. Обещаю. Младший невольно прижался к нему в ответ и кивнул. — Хорошо. Зловещая улыбка расцвела на лице призрака, не предвещая ничего хорошего. — Мой прекрасный лотос.