И она сказала, что самая тяжёлая часть выздоровления — это когда ты не уверен хочешь ли выздороветь.
Тэхён рассматривает снимок с разных сторон уже, наверное, минут двадцать. Старушки, сидящие в очереди, с подозрением на него косятся. Но Киму уже всё равно. Теперь точно. Он вглядывается в огромный тёмный овал и зернистые пятна на нём — опухоль. УЗИ второй почки показало тоже самое. У него четвертая стадия рака и, по прогнозам врачей, Тэхён сможет прожить ещё максимум год. Звучит страшно? Даже очень. Он столько раз ощущал шаги смерти рядом с собой и столько раз в последний момент успевал сбежать, а в этот раз не смог… Его организм сам же его и предал. Те боли в пояснице и слабость были мягким напоминанием смерти о том, что она куда ближе, чем думает Тэхён. Год. Он ведь не умрёт завтра, так? У него впереди ещё есть целый год, триста шестьдесят пять дней, за которые можно успеть… а что успеть? Слетать на Балтийское море, покормить черепах на Галапагосах, выбрать цвет гроба, забронировать место на кладбище и, в конце концов, попрощаться со всеми дорогими ему людьми. Попрощаться. Тэхён ни с кем никогда не прощался. Кому будет больнее от прощания: тому, кто прощается, или кто должен отпустить? Ким шумно выдыхает и зарывается пальцами в волосы, с силой оттягивая у корней. Боль отрезвляет. В его жизни всё хорошо, ему просто нужно перенаправить своё внимание в другое русло. Например, до нового года осталось меньше месяца, а он до сих пор не купил в квартиру ёлку и не начал носить нелепый свитер с оленем, напевая под нос джингл белс. «Это твой последний Новый год» — ядовито шепчет сознание и Тэхён сжимает дрожащие губы в тонкую полоску, чувствуя вибрацию в кармане. Смерть догнала Тэхёна. Кажется, теперь его очередь догонять Жизнь. Вопрос лишь в том успеет ли он коснуться её до того, как превратится в пыль и отправится на небо к звёздам взрываться сверхновой?***
«— Пейте обезболивающее три раза в день. Не нагружайте свой организм и не употребляйте излишнее количество воды. Остальные таблетки принимать за час до еды. Препарат пейте один раз в сутки. Если будут сильные побочные явления, то поменяем на другой.» Тэхён смотрит на упаковки таблеток перед собой, которые он минутой ранее вывалил на постель, и с усталым видом трёт лицо. И как здесь разобраться в этом всём? Ещё месяц назад он пил лишь успокоительное, а теперь сюда добавилось ещё штук пять разных таблеток. И ведь надо запомнить когда и какую пить, а с его памятью это проблематично. Может на листочке записать? «Чтобы ты потом его потерял?» — усмехается сознание. Нет, так дело не пойдёт. Тэхён задумчивым взглядом проходится по комнате в надежде найти ответ на свой вопрос. Глаза цепляются за стоящий у окна ноутбук. А что если… Ким часто за него садится и последнее время делает всю документацию в электронном формате, да и если уж совсем отходить от работы, то на ноутбуке Тэхён пишет свою книгу. Так что вариант наклеить туда стикер с расписанием когда и что пить — вполне себе логичный. Но лучше, на случай, если вдруг Ким забудет про существование этой вещи, наклеить ещё один стикер. На холодильник. Да, хорошая идея. Тэхён кивает собственным мыслям и тут же поднимается с постели. Он подходит к столу, открывая первый ящик сверху, и начинает копошиться в поисках стикеров. Не находит. Ни в первом, ни во втором, ни даже в третьем. — Да чёрт с два… — раздражённо вздыхает Ким и роняет руки вдоль тела, чувствуя всю безнадёжность ситуации. Он помнит, что у него где-то лежал целый набор самоклеящихся стикеров и от ненужности Ким убрал его в какой-то из ящиков, чтобы не отсвечивало. А сейчас, когда они понадобились, их и след простыл. Тэхён переводит тоскливый взгляд в окно. Метёт уже третий день, ветер воет и стучится в окно. Ким никогда не любил такую погоду, да и зиму в целом. Но посмотреть за падающими снежинками всегда хочется. Это успокаивает и напоминает о быстротечности жизни. Вот ты только родился из большой тучки, летишь-летишь, всё взрослеешь и взрослеешь: кто-то встречает по пути препятствия и не справляется с ними, погибая там же; а кого-то направляют обстоятельства, корректируя путь и помогая обогнуть препятствия. Но сколько ни старайся, сколько ни пытайся жить — конец у всех один. И он диаметрально противоположен слову «жизнь». Вот и Тэхён сейчас, подобно одной из снежинок, наткнулся на своё препятствие. Ему бы смириться, принять это как подобает, но он почему-то всё надеется стать исключением из природы. Обогнуть препятствие и двигаться дальше, до земли. Выжить. Он не понимал всю глубину этого слова пока не столкнулся с ним лицом к лицу. Не знал, почему персонажи в фильмах считают этот диагноз концом света, почему становятся похожими на живых мертвецов и неделями не вылезают из своих комнат. Когда тебя предаёт единственный, кому ты до последнего верил — собственное тело, то смысл в жизни теряется, как и в попытках за неё побороться. Предавший однажды, предаст и дважды. Тэхён усмехается, отводя взгляд от окна. О чём он думает? Он же просто хотел найти стикеры, а в итоге вовсе про это забыл за время внутреннего диалога. Наверное, ему стоит проветриться. Небольшая прогулка до канцелярского магазина сюда бы отлично вписалась. Именно поэтому уже через двадцать минут Тэхён стоит под снегопадом, сунув руки в карманы своего пальто. Его ярко-красный шарф закрывает половину лица, пока он, задрав голову, ловит снежинку на лоб. Вокруг никого. Абсолютная тишина. Тэхён думал, что она будет ему досаждать и приносить дискомфорт, но он чувствует себя умиротворённо. Не говорит с природой, она делает это за двоих. До канцелярского магазина Ким доходит за десять минут пешей прогулкой. Уже там он быстро покупает стикеры и, не удержавшись, набор каких-то милых ручек с изображением цветов на корпусе. Настроение сразу поднимается. А выйдя на улицу, вообще взлетает до небес: там уже не метёт, с неба только летят пушистые хлопья снега. Мир вдруг становится похож на сказку. Сказку, в которой Тэхён главный герой. И куда его приведёт дорога на этот раз? Он заворачивает за угол, пихая сигарету меж губ, и ощупывает карманы в поисках зажигалки. Лишь бы не забыл дома… Тэхён останавливается посреди дороги, залезая рукой в карман. Боковым зрением он улавливает движение в свою сторону, но особо не обращает на это внимания. Пока перед ним не раскрывают складной нож со словами: — Страшно? Тэхён поднимает растерянный взгляд. Сердце пропускает удар. Он впадает в секундное замешательство прежде чем сказать твёрдое: — Нет. Парень отступает на шаг, всё ещё держа нож перед собой. Секундой позже, когда на плечо Кима ложится чья-то тяжёлая рука, притягивающая ближе, Тэхён осознаёт почему. Он поворачивает голову в сторону и видит Чимина. Лицо его хмурое: брови сведены к переносице, во взгляде сверкает недобрый огонёк, а пальцами он лишь сильнее впивается в плечо Кима. — Ты попутал что-то, парняга? На твоём месте я бы шёл гулял отсюда, пока ещё есть возможность, — Пак смотрит надменно ровно до того момента, пока не убеждается, что парень окончательно ушёл и больше не будет им досаждать. Он тут же поворачивается к Киму, оглядывая его с ног до головы. — Ты как? В порядке? Осознание приходит лишь сейчас. На него только что напали. С ножом. Тэхён буквально немеет от шока, уставившись в одну точку. Сигарета, так и не подожённая, падает куда-то в ноги. Чимин бережно перехватывает его за плечи, вставая напротив. — Всё хорошо, Тэхён. Он уже ушёл, ничего не случилось. У Кима начинают дрожать губы. Он цепляется прохладными пальцами за пальто Чимина и переводит на него испуганный взгляд. «Я ближе, чем ты думаешь» Левое ухо обдаёт прохладной. Тэхён слишком резко сжимает Чимина в своих объятиях, пряча мокрые от слёз глаза в воротнике чужого пальто. Пак только обнимает в ответ, мягко проводя по спине. Сколько ему осталось?***
— Нет, погоди, у тебя серьёзно никогда не было огромной ёлки до потолка, под которой Санта оставлял подарки? Тэхён качает головой. — Не было. Чимин, удивлённый поступившей информацией, поднимает брови, останавливаясь у стеллажа с новогодними игрушками. — А почему? — крутя в руках новогодний шар, Пак переводит взгляд с него на Кима. Тот жмёт плечами. — У родителей всегда была маленькая. А покупка большой была для них пустой тратой денег, — объясняет Тэхён, пробегаясь мимолётным взглядом по новогодним шарикам. — Уже позже я не видел в ней смысла. Привычка как-то перекочевала. Я даже с Дженной не ставил её. Мы вечно по корпоративам ходили в новогодние праздники. Чимин возвращает шар на полку и полностью корпусом поворачивается к Киму. — Что за Дженна? И тут Тэхён понимает, что сказал лишнего. Он поднимает взгляд на Чимина: у того в глазах так и читается: «Буду пытать до последнего». — Это моя бывшая жена, — и прежде чем ему что-то скажут, продолжает. — Я расскажу тебе всё чуть позже, ладно? Я устал. И Чимин без проблем закрывает эту тему, больше не докучая вопросами. Они ходят по гипермаркету ещё около часа. Пак всё же уламывает Тэхёна взять ёлку, обещая позже помочь с установкой и украшением. Ким хоть и не показывает, но такая внимательность и доброта согревают его сердце. В его жизни подобное было лишь раз: Юнги часто советовался с ним и словно бы знал о самых потаённых желаниях Кима, исполняя их без каких-либо усилий. Тэхён никогда не признавался, но он всегда был благодарен за это Мину. Юнги. Юнги. Юнги. Юнги. Как ты там? Тепло ли тебе? Есть тот, кто целует нежно по утрам? Когда Тэхён смеётся с очередной новогодней маски, Чимин внимательно смотрит на него и вновь слышит треск. В этот раз более громкий и сотрясательный. Он на грани. Сколько ему осталось?***
Море волн, мы держимся за одну доску. Тэхён сидит, с интересом наблюдая за пузырьками пены, под которой сокрыто собственное тело. Стекло в ванной запотело, несмотря на приоткрытую дверь, через которую поступал прохладный воздух. Он нежится здесь уже больше получаса и вода практически остыла, но спускать её и добавлять горячей желания особого нет. Ему и в этой прохладе неплохо сидится. Раньше Тэхён был очень теплолюбивым человеком и даже не мог представить себя рядом с ледяной водой. Юнги изменил его. Контрастный душ, солнечные ванны, хождение босиком, купание в открытых водоёмах — всё это может и не привило Киму любовь к холоду, но заставило привыкнуть. А привычка, если ей не сопротивляться, становится необходимостью. Так Тэхён и сменил свои горячие ванны на ледяной душ, а тёплые свитера на лёгкие кофты. Смысл тепла просто потерялся где-то между Калифорнией и Сеулом, там же, где Ким оставил своё сердце. Всё именно так, как я проигрывал в своей голове. Тэхён берёт пену в ладонь и поднимает на уровень глаз, рассматривая. В детстве он очень любил подобные пенные ванны, с возрастом не остыл, просто научился экономить воду и мыться «по-быстрому». А сегодня впервые за долгое время он себе не отказал в таком удовольствии. Ким сдувает пену с ладони и издаёт смешок, когда та приземляется где-то в районе коленей, а крохотные пузырьки разлетаются в стороны. Он расслабленно откидывается назад и устремляет взгляд в потолок. А ведь ещё каких-то три месяца назад он стоял под прохладным душем и обнимал Мина со спины, согревая нежными поцелуями в плечи и шею. Всего три месяца. За какие-то идиотские три месяца он вернулся в Корею один с догорающим сердцем и одной единственной мыслью: У них с Юнги не будет свадьбы, не будет своего дома с целым садом на заднем дворе, не будет общей постели и маленьких детишек, как две капли воды похожих на кого-то одного. Они не будут вместе ставить цели и добиваться их. Они просто не будут. Их больше нет. Есть только Юнги и есть только Тэхён. Тэхён сглатывает подступающий к горлу ком. Волны поглощают тебя, и ты тонешь. В голове звоном стоит тёплый утренний смех Юнги и слова на грани шёпота с просьбами дать ему «ещё пять минуточек» досмотреть свои сны. Ким тяжело выдыхает, чувствуя, как в груди сдавливает. Он поджимает ноги ближе к себе и начинает сползать вниз, прикрыв глаза. Вода накрывает его целиком, оставляя лишь торчать макушку. Наступает темнота. «Мы справимся, Тэхён, мы пройдём это вместе» Кого ты пытался обмануть, Юнги? Себя или меня? А может нас обоих? Горло начинает сдавливать, но Тэхён продолжает лежать под водой не дыша. Уши закладывает, отдалённо в сознании начинает звучать шумный берег. Под веками снова рисуется вышагивающий по чёрному песку Юнги. Его глаза сверкают, а тёплая улыбка не сходит с лица. Он смотрит под ноги, наклоняется и поднимает ракушку, тут же махая рукой Киму и таким образом зовя к себе. Тэхён делает несколько быстрых шагов вперёд и, в очередной раз ступая ногой на, казалось бы, твёрдую поверхность песка, проваливается вниз. Его вновь окружает темнота. Тэхён резко выныривает, схватившись за бортики ванной. Вода от такого резкого движения выплёскивается на пол с шлёпающим звуком, но Ким не обращает на это внимания. Он протирает лицо ладонью и с трудом раскрывает глаза, оглядываясь по сторонам и восстанавливая дыхание. Чёрного берега больше нет. И Юнги тоже. Тэхён шумно сглатывает, беря в руки полотенце. Свободная рука замирает над птичкой, что, расправив свои изящные крылья, болтается на шее. Ким проводит по ней пальцами и сжимает губы в тонкую полоску. Не плакать. Никогда не плакать. И у него почти получается. Однако напротив спальни слёзы его всё-таки настигают.***
Рабочие недели пролетают одна за другой и совершенно незаметно подкрадывается Новый год. Еще за неделю до, гуляя по улицам, Тэхён уже повсюду замечает переливающиеся различными цветами гирлянды и счастливые лица людей, выбирающих подарки своим семьям и просто любимым. Ким тоже, проходя мимо прилавков, присматривается: он хочет подарить что-нибудь Чимину. Последнее время они стали довольно часто общаться и немного сблизились. Тэхён стал чаще проводить время с парнем, даже в некоторые моменты сам становился инициатором, но старался отдёргивать себя. Чимин не должен к нему привыкать. Не должен, потому что Тэхён не хочет сделать ему больно. Он видит, что Пак его понимает, а понимают обычно те, кто либо проходил через подобное, либо проходит сейчас. Им не по пути. Тэхён умрёт через год. Отгоняя нелепые мысли прочь, Ким подходит к одному из прилавков и рассматривает новогодние стеклянные шары с различными фигурками внутри. Вряд ли бы Пак взял что-то из этого. Может быть, ему стоит присмотреть какую-нибудь кожанку или статуэтку в его машину? С такими мыслями Ким и тянется к дверной ручки магазина, но так и не касается, потому что в кармане начинает трезвонить мобильник. Тэхён отходит к фонарному столбу, рукой небрежно стряхивая с волос снег, пока другой лезет в карман и достаёт телефон. На дисплее высвечивается всё то же знакомое «Чимин» и Ким снимает трубку. — Алло. По ту сторону слышится секундное шуршание, а затем Пак, видимо, тоже прислоняет телефон к уху и отвечает: — Привет, писака, — виснет пауза, за которую Ким успевает бросить ответное приветствие. — Ты где? — Я на ***, прогуливаюсь. — Тебя мой отец видеть хочет. Тэхён хмурится. Господин Пак редко когда вызывал его куда-то, тем более в тэхёнов выходной. Наверняка что-то серьёзное. — Сейчас? — Да. — Куда ехать? В офис? Чимин в трубке прочищает горло. — Нет, в наш дом. Я тебя подвезу. — Погоди, Чимин, не… — Буду через пять минут. Звонок завершается. Тэхён устало вздыхает, опуская руки вдоль тела. Его когда-нибудь будут слушать? Небо сгущается кучевыми облаками, первые снежинки уже достигают земли. Это значит никогда.***
Ещё на подъезде Тэхён замечает большие ворота, за которыми проглядывается крупных размеров особняк. По мере приближения Ким начинает осознавать, что дом значительно больше, чем изначально представлялся. Они подъезжают к расчищенному крыльцу, проехав от ворот всего несколько метров. Чимин выходит первым, ступая на хрустящий под ногами снег и тут же обмениваясь с дворецким короткими кивками. Тэхён неспешно вылезает следом, тут же оглядываясь вокруг. Находиться на новой территории интересно настолько же, насколько и странно. Он никогда не был в поместье Пак, даже не думал, что оно у них есть. Видимо, у Чимина тоже имеются свои скелеты в шкафу, которые он по очереди, присматриваясь, достаёт. — Идём за мной. Голос выводит из мыслей. Тэхён последний раз оборачивается на дорогу, откуда они приехали, и послушно следует за Паком. Тот ведёт себя совершенно непринуждённо в отличие от Кима, который цепляется глазами за каждую мелочь. Он ничего не спрашивает, но внимательно изучает, подмечает в голове какие-то детали и мысленно пытается настроить себя на встречу с господином Паком. Тэхён даже не сразу замечает, что они обходят главные двери дома, минуя его с правой стороны по какой-то вымощенной булыжником дорожки. И когда Ким это понимает, то немного настораживается, непонимающе хмурясь. — Чимин, куда… — договорить не дают. — Доверься мне, ладно? — и оборачивается назад, проверяя идёт ли за ним Ким и не собирается ли дать заднюю. — Я не собираюсь тебя здесь убивать. Тэхён нервно усмехается. Здесь. А где же тогда ты собираешься меня убить? — Не дури, — вздыхает Пак, будто прочитав чужие мысли, и хватает Кима за рукав пальто, чтоб тот наверняка не сбежал. Они выходят на задний двор. Та самая мощённая булыжником дорожка перетекает в большую центральную, которая, по видимому, ведёт в дом. Ким не акцентирует особо на этом внимания, увлечённый рассматриванием идеально выстриженных кустов по бокам от дорожки, а также редких статуй ангелов. Тэхён делает очередной шаг вперёд, продолжая вертеть головой по сторонам, и тут же врезается в спину остановившегося Чимина. — Чёрт, прости, — сразу бормочет Ким, отступая на шаг назад. Чимин оборачивается к нему, снимая со своей шеи шарф и беря его в руки. Ким напрягается. — А дальше тебе придётся идти с завязанными глазами, — Пак поддаётся вперёд, вставая к Киму почти вплотную. Тот не отодвигается, но ладонь немного выставляет вперёд, сделав пару шагов назад. — Я же должен встретиться с твоим отцом насчёт чего-то там, — вновь начинает Ким. Чимин вздыхает, опуская руки с шарфом. — Ты не понял? — Чимин изгибает бровь. — Видишь где-нибудь моего отца? Нет? Значит не будет встречи, я тебе напиздел слегка. — руку снова поднимает и подзывает к себе. — Иди сюда, не собираюсь я делать что-либо противозаконное. Тэхён хмурится, рассматривая Чимина. Довериться ему? Он же его только что обманул. А у Кима разве есть выбор? И, подумав, Тэхён всё же делает шаг навстречу. В то мгновение глаза застилает темнота, а затем Ким впервые в жизни ощущает, как ладонь Чимина касается его, аккуратно утягивая за собой. Они молча идут где-то с минуту, слушая лишь, как хрустит под ногами снег. А затем Пак тормозит Тэхёна и останавливается сам. — Не снимай только шарф, я сам сниму, — слышится где-то слева. Тэхён молча кивает, надеясь, что его ответ, по крайней мере, увидели, и в то же мгновение ощущает пустоту рядом, словно бы остался один. — Чимин? — настороженно зовёт Тэхён, шаря руками рядом. — Тут я, тут. Чимин сразу обозначает своё положение звоном ключей. Ким поворачивает голову в сторону и тогда же его лицо обхватывают ладонями. Пак аккуратно развязывает шарф, являя Киму белый свет, и отходит чуть в сторону. Первое, что видит Тэхён, когда раскрывает глаза, это свисающие с потолка лианы, плотно оплетающие две колонны по бокам от входа. Они и создают орнамент всего помещения. — Я заметил у тебя дома растение, подумал, что ты интересуешься подобным, и решил, что было бы неплохо показать тебе оранжерею моей семьи, — Чимин начинает улыбаться, явно довольный чужой реакцией на свой сюрприз. Тэхён же в самом деле теряет дар речи, жадным взглядом проходясь по каждому растению сочного зелёного цвета. — Ты про монстеру, которую я купил, чтобы совсем от одиночества не умереть? — интересуется Ким, просовывая голову в проём и тут же чувствуя лёгкий жар. В оранжереи, очевидно, теплее, чем на улице. — Но всё же я ведь оказался прав, — парирует Чимин и складывает руки на груди, наблюдая за Кимом. Тот всё продолжал топтаться на пороге и не спешил входить. — Чего замер? Проходи. — А можно…? — Конечно. Я для этого и привёл тебя сюда. Тэхён наконец делает неторопливый шаг внутрь, чувствуя, как сердце ухает в пятки стоит только окунуться в этот вечнозелёный сад среди мёртвого белого океана. Это рай на земле, не иначе. — Здесь красиво, не находишь? — Чимин проходит следом, закрывая за ними дверь, чтобы сохранить температуру воздуха для растений. — Да… — единственное, что Ким в состоянии ответить. Он погружается с головой в изучение своих дорогих сердцу зелёных друзей. Ходит мимо огромных кустовых роз с пышными красными бутонами, задирает голову и полной грудью вдыхает запах свисающих вниз соцветий бугенвиллеи; любуется разными сортами папоротников, присаживается на корточки и нежно касается листьев гусмании, а потом просит Чимина сфотографировать себя с финиковой пальмой, что своим листочком тычется в щёку. Тэхён не находит цветочному раю конца, всматриваясь в аккуратно стриженные кусты, вдыхая аромат самых разных соцветий. Чимин во всём этом огромном помещении смотрит только на него. Он не говорит ни слова, молча позволяя Тэхёну любоваться, трогать, нюхать, восхищаться — делать всё, чего пожелает его душа. Пак знакомится не с Ёнсу, сдающим все отчёты срок в срок и беспрекословно выполняющим указания его отца; он знакомится с Тэхёном, чьи глаза горят словно звёзды в ясном небе, чьей улыбкой впору устанавливать мир во всём мире. Он видит прекрасное даже в маленьком папоротнике, только выпустившем свой росток из земли: «мы ведь наблюдаем настоящее рождение жизни». Тэхён прав. Чимин видит, как в давно потухшем взгляде загорается что-то сродни вечному. Пламя, потушенное кем-то «до», оказывается живым под грудой углей. Пак подбрасывает дров, давая ему разгореться. Он спасёт Тэхёна. Во что бы то ни стало спасёт. Ведь Хосока не спас. — Вы тут ещё и чай пьёте? — Тэхён с восторгом подходит к плетённому столику и таким же приставленным к нему стульям. — Это в основном больше для садовника сделано, — Чимин подходит, отодвигая стул и жестом приглашая Тэхёна сесть. — Однако я люблю иногда тут посидеть, поразмышлять о жизни. Тэхён садится напротив, аккуратно подгибая под себя пальто, и складывает руки в замок. Теперь он сканирует Чимина взглядом. — Не знал, что ты размышляешь о жизни, — и, откинувшись на спинку стула, продолжает: — Ты ведь унаследуешь компанию отца. Это хорошие деньги. Чимин качает головой, поджимая губы. Он садится полубоком, опираясь одной рукой на стол. — Это не совсем то, чего я хочу. Точнее, это совсем не то, что мне надо, — говорит Чимин, а дыхание спирает у Тэхёна. Мы с тобой так похожи. Пак окидывает оранжерею задумчивым взглядом и всё же поворачивает голову к Тэхёну. Молчит с минуту, а затем вдруг выдаёт: — Ты видел логотип компании? — Видел, — Тэхён кивает. — Волк с рубиновыми глазами. Чимин усмехается. — Это не просто волк, — глаза находят чужие. — Это Фенрир. — Фен… кто? — Фенрир. Одно из хтонических чудовищ. — Это скандинавская мифология? Чимин кивает. — Даже Боги боялись его. По пророчеству Норн, в Рагнарёк Фенрир разорвал бы свои цепи и поглотил солнце. Поэтому они сотворили для него цепь из того, чего ныне в мире больше не существует, и заковали. Он олицетворение страха. И показывает, что человек ради достижения результата ни перед чем не остановится. Тэхёну становится не по себе. Он вдруг начинает ощущать лютый холод и дело вовсе не в температуре, это исходит откуда-то изнутри. Чимин возвращает его на землю, напоминая о главном. Нужно помочь ему до того, как смерть коснётся Тэхёна в последний раз. — Тогда, может быть, стоит ускорить процесс с документами? В этот самый момент наступает тишина. Та самая, которой все так боятся после какого-то очень важного вопроса. Чимин, на удивление, не косится на него, даже наоборот отворачивает голову в сторону и коротко кивает. — Да. Наверное, ты прав, — и неожиданно даже для самого себя накрывает руки Тэхёна своей ладонью, пуская по чужому телу разряды тока. — Если будет что-то необходимо — говори. Я сам плачу. Тэхён заторможенно кивает, опуская взгляд на чужую ладонь. Не привыкать. Ни в коем случае не привыкать.***
— Я всё же думаю, что этот шар лучше повесить на ветку слева. Тэхён касается подбородка, задумчивым взглядом смотря за тем, как Чимин вешает серебристый шарик на одну из веток искусственной ёлки, присев на корточки. — Почему? — Так симметричнее. Со стороны слышится тяжёлый вздох. Но Чимин всё же перевешивает шарик под чужим внимательным взглядом, а затем оборачивается на Кима: — Ну что, твоя душа довольна, перфекционист? Тэхён кивает, начиная улыбаться. — Так-то лучше, — и, оглядев ёлку снизу вверх, добавляет: — Осталось звезду на верхушку поставить. Чимин бросает взгляд на верхушку ёлки, поставив руки в боки. — А она у тебя есть? — Есть, — Тэхён отвлекается на брякающий телефон, смотря в дисплей, и указывает рукой в сторону спальни. — Посмотри в спальне в коробке. Она там на полке где-то была. — Зачем я согласился помогать… — только бубнит под нос Пак, как ему в то же мгновение прилетает ответ. — Я всё слышу! И хорошо, что слышишь, думает про себя Чимин, хорошо, потому что это значит, что мысли тебя ещё не поглотили с головой. Пак с ними воюет уже несколько недель, а последние дни Тэхён вообще стал рассеянным и даже каким-то потерянным (?). В работе стал допускать те ошибки, которые раньше не допускал. Чимин всё наблюдал за ним, подкидывал в голове варианты того, что это может быль, но ни один так и не оказывался верным. Он всё ещё не мог понять что за внутренняя борьба продолжалась у Кима в голове. Тот либо опять упорно пытался всё скрыть, проживая это в одиночестве, либо не знал как правильнее сказать. Зная характер парня, Пак склонен всё же к первому варианту. Проходя в спальню, он тут же быстрым взглядом проходится вокруг и замечает стеллаж напротив кровати с торчащей коробкой на одной из полок. Бинго. Чимин подходит ближе, немного задрав голову, и тянет руку вверх, подтягивая коробку ближе к краю, чтобы схватить. Та удачно падает ему в руки, а вместе с ней сверху слетает несколько листов бумаги, скрепленных вместе. Пак опускает глаза на упавшие листки и, поставив коробку на комод, приседает, поднимая бумаги. Он старается не смотреть что там написано, но успевает уловить ключевые слова, написанные жирным шрифтом. Ультразвуковое исследование. Точно. Тэхён должен был сходить в больницу. Чимин тогда насторожился его состоянием, предложил сходить к врачу и провериться. Тот начал упираться, а Пак не стал давить, решив, что не ему поучать Тэхёна и говорить как жить. Поэтому тема была быстро замята и теперь понятно почему: Ким к нему всё же прислушался. Чимин приподнимает уголки губ, распираемый гордостью за свою способность убеждать, и мельком вчитывается в строки. Постепенно улыбка спадает с его лица. Он доходит до строчки «диагноз» и весь немеет, когда там чёрным по белому пишется: «почечно-клеточный рак, стадия IV». Чимин сжимает бумагу в пальцах и смотрит на дату. 12.12.23г. Полторы недели назад. Именно тогда Тэхён начал вести себя странно и делать ошибки в отчетах. Чимин не понимал, что с ним происходит, а Тэхён уже всё знал. Он умирал. Выдох получается слишком рваным. Чимин пытается глубоко вдохнуть и выдохнуть, но наружу вырывается только истерический смешок. Тэхён ничего ему не сказал. Сколько он собирался молчать? Пока Паку не придётся смотреть на него в гробу? Что за эгоизм? На место шоку и перманентному страху приходит злость. Чимин рывком разворачивается на выход из спальни и покидает её, двигаясь в гостиную. — Чимин, ты чего там застрял? — доносится из арки, в которую секундой позже Пак и входит. Ким поднимает на него глаза и напрягается, замечая недоброе выражение лица. — Что случилось? — Это ты мне блять скажи что случилось, — цедит сквозь зубы парень и показывает заключение, изгибая бровь. — Долго ты собирался молчать? — Где ты это достал? — Тэхён хмурится, выдёргивая лист из рук, и поднимается с дивана. — Чимин, послушай… я не… — Заткнись, — выходит слишком грубо, но Чимин не извиняется, продолжая. — У тебя было время говорить, а теперь говорить буду я. Тэхён потерянно глядит на Чимина. Его плечи опускаются, а пальцы оттягивают ткань свитера. Он чувствует себя виноватым под взглядом внимательных глаз, понимает, что стоило сказать, но почему-то не находилось смелости. Ким не хотел делать больно, но, как бы иронично ни звучало, всё-таки сделал. — Просто скажи: чего ты добиваешься своим молчанием, Тэхён? — Чимин наклоняет голову, пытаясь взглянуть в глаза, но тот упорно их прячет. — Ты так хочешь умереть? К чему все эти пиздострадания? Тэхён поджимает губы, нервно царапая кожу ногтём. И Чимин понимает, что тот хочет этим сказать. — Серьёзно? Из-за Юнги? — по комнате разносится нервный смех, а затем Пак упирается пальцем в грудь Кима. — Да этот мудак не достоин даже твоего мизинца. Тэхён тут же хмурится. — Послушай. Во-первых, он не мудак, — начинает Ким и его опал тут же спадает под чужим прожигающим взглядом. Чимин так и кричит: «а что во-вторых? ну же, удиви меня», и Тэхён, глубоко вдохнув и выдохнув, продолжает. — Во-вторых, я сам решу чего он во мне достоин. Парень качает головой, отступая на шаг назад. — Тебе так нравится ломать себя, Тэхён, — Чимин даже не спрашивает, встречаясь с Кимом взглядами. — Когда любят — не бросают на произвол судьбы. Думаешь, узнай он, что ты болен раком и тебе осталось немного, то бросил бы в то же мгновение все дела и приехал? Тэхён не медлит с ответом. — Приехал. Чимин усмехается, качая головой. Он наклоняется к Киму, оказываясь в опасной близости с чужим лицом. Добивает окончательно. — Поэтому даже на твой день рождения не объявился? — смотрит, а в чужих глазах океан плещется, буря собирается. — Ты не нужен ему. Он уже отказался от тебя, теперь пришло твоё время. Тэхён не замечает намокших глаз, врезаясь ногтями в кожу ладони и оставляя следы в виде полумесяцев. — Я-я нужен… — а голос уже не свой. Чимин заставляет кровоточить незажившие раны, водя по ним раскалённым железом. — Когда снимешь розовые очки — позвони, — это последнее, что говорит Пак прежде чем уйти и оставить Кима одного в квартире. Входная дверь громко хлопает. Тэхён, не чувствуя собственных ног, валится на колени. На него волной накатывает истерика. Из груди рвётся истошный вопль. Он бьёт руками по полу, чувствует, как начинают гореть ладони, но ему этого мало. Ему не хватает. не нужен. не нужен. не нужен. Тэхён истерически смеётся, задирая голову к потолку. Он вплетает пальцы в волосы и на губах замирает всего один вопрос: «за что?». Ответа так и не дают. Стрелка часов так и замирает на двенадцати. Отсчёт больше не ведётся.***
Тэхён не перезванивает ни во вторник, ни даже в четверг. Они не встречаются на работе. Ким упорно избегает, а Чимин и не ищет с ним встречи, вовсе не появляясь в здании компании. В этом молчании каждый успевает осознать своё: Пак — что рубил с плеча, был чересчур груб и сильно ранил Кима, Тэхён — что в чужих словах есть зерно истины. Однако первым идти на контакт никто так и не осмеливался. За час до окончания рабочего дня Тэхён, отпросившись у секретаря господина Пака, покидает компанию. И именно тогда время начинает тянуться до невозможного медленно. Пока он едет на автобусе до нужной остановки, пока идёт по улице, ища необходимый дом, пока проходит в помещение, здороваясь с мастером, пока снимает рубашку, готовясь к тому, о чём думал последние несколько месяцев, — всё это кажется вечностью. И только один единственный вопрос, не имеющий потайного смысла, возвращает Кима в течение жизни. — Это будет больно, знаете? — игла замирает над седьмым позвонком. — Да, — на выдохе произносит Тэхён и прикрывает глаза. — Я готов. Оставьте его на моей коже. Как очередное напоминание о несбывшемся. Игла касается кожи. Тэхён плотно сжимает челюсти, концентрируясь на собственных мыслях. Это последнее, что он хочет сделать перед тем, как Смерть коснётся его, так и не дав упасть в объятия Жизни. Th: Приезжай, пожалуйста. ————————— Через час Ким расплачивается с мастером, параллельно выслушивая, как ухаживать за татуировкой (да, это не животное, но тоже требует ухода для получения необходимого результата на теле как сказал мастер). А меньше, чем через два часа, Тэхён уже переступает порог своей квартиры. Ноги первым делом несут его в спальню, к встроенному в шкаф-купе зеркалу. Он смотрит несколько секунд на своё отражение, обращая большее внимание на раскрасневшиеся от мороза щёки, прикладывает к ним ладони и опускает взгляд ниже, на повязанный вокруг шеи шарф. В голову сразу ударяют воспоминания: укрытые снегом кроны, безликие статуи ангелов в саду и безграничная, наполненная чем-то далёким и родным оранжерея. Чимин так и не приехал. Тэхён грустно усмехается. Люди все одинаковые: говорят одно, осуждают других, но при этом и сами не лучше. Ким уже давно понял одну простую истину: сделайся глухим и рядом с тобой останутся немые. Парень, поджав губы, тянет руки к шарфу, намереваясь снять. Его отвлекает трель дверного звонка. Ким поворачивает голову в проём и, не медля, выбегает в коридор. В следующую секунду он распахивает дверь и так и замирает на месте, оцепенев от ужаса. Перед ним стоит Чимин с залитой кровью водолазкой и опухшим носом. Тэхён цепляется пальцами за дверной косяк, чувствуя, как у него подкашиваются от такого вида ноги. И всё, что он может вымолвить, это нелепое: — Т-ты пришёл… Чимин криво усмехается, утирая кулаком нос. — Ты звал, — и выглядит совершенно беззаботно, даже почти улыбается. — Задержался, потому что твоему мудаку надо было вправить мозги. Потом понял, что у него их нет. Улыбка у Тэхёна выходит слишком нервной. Он изламывает брови и сжимает косяк крепче. Чимин ведь шутит? Шутит же? Юнги не может быть в Корее, он собирался… приехать. Но Пак ведь не мог знать его номера, да? Или… — Я шучу, успокойся, — наклоняет голову чуть в сторону, обдумывая. — Хотя разок хотел бы втащить ему за то, что пиздит чаще, чем дышит. — и тут же меняет тему, внимательно оглядывая Кима с головы до ног. — Пустишь? А то я тебе сейчас весь коврик своей кровью залью. Тэхёна словно обухом бьют по голове. Он тут же сбрасывает своё пальто на пуфик, туда же отправляется шарф, а затем, закинув руку Пака на своё плечо, он тут же заводит парня в квартиру. Внутри появляется щекочущее чувство. История повторяется.***
Cigarettes after sex — heavenly Ветер тихо воет, скребясь в закрытую дверь. Мороз рисует на окнах незамысловатые узоры: если присмотреться, то практически история чьей-то жизни. Парень елозит ложкой в кружке с чаем уже добрые пять минут и не сводит глаз с пейзажа за стеклом. Впереди простираются огромные горные вершины, в низинах дальше от гор, виднеются маленькие точки — домики, которые снимают приезжие туристы. Мин почти не исключение. Почти, потому что он решил взобраться повыше, чтобы быть ближе к природе, к вершинам. Чёрт знает, почему его так к небесному тянет, может быть, пережитки прошлого, а может дело в ком-то, сошедшем прямиком оттуда. Он-то у Мина из головы и не лезет последние недели. На душе всё ещё неспокойно оттого, что подарок не получилось отправить, а сообщения, отправленные Киму ранее, так и не были доставлены. И именно это не даёт покоя. Мин терпеть это чувство не может: Тэхён вроде ему уже ничем и не обязан — хочешь отвечай, а хочешь — нет, ведь Юнги со своей стороны делает всё возможное, чтобы сохранить между ними тёплые дружеские отношения. А всё равно на душе кошки скребут. Его Тэхён беспокоит. Днями и ночами из головы не лезет ни он, ни его***
Тишину гостиной нарушает размеренное тиканье часов. Тэхён сидит, поджав к себе ноги, и маленькими глотками отпивает горячий чай. На плечи снова накинут плед, а взгляд сосредоточен на очередной строчке, в которую Ким вчитывается. Утро начинается не с кофе и даже не с чая, а с чтения состава лекарств. Тэхён так себя развлекает. Время почти девять, а ему не спится. Точнее сказать: спится, но с натяжкой из-за тянущих болей в районе поясницы. Температура снова выросла, да и слабость в теле толком не даёт ничего сделать по дому. А Киму предстоит здесь находиться ещё добрые три дня. Чимин буквально силой вынудил его взять больничный. Ким долго сопротивлялся, потому что он как никто другой понимал чем может обернуться собственный «мини-отпуск». За квартиру всё ещё нужно платить, жить на что-то тоже. Но Пак пообещал, что с этим не возникнет проблем. Тэхён отнёсся к этому скептически, но всё же согласился. Сейчас думает, что надо было побыть бараном. Экран мобильника загорается, оповещая о пришедшем сообщении. Тэхён уже знает кто это. Буквально на днях он сменил свой номер. Чимин сказал, что от всего старого нужно избавляться и, как оказалось, номер телефона сюда тоже входит. Тэхён пока не почувствовал, что ему стало легче дышать или что-то вроде того, однако к вещам, ранее подаренным Юнги, он наконец смог вновь прикоснуться. После их расставания Киму было тяжело не просто их носить — даже смотреть. Он взял большую коробку, аккуратно сложил всё туда и убрал в дальний угол шкафа. И стало легче. А теперь же он чувствует, что готов. (отпустить?) Откладывая буклет в сторону, Ким аккуратно, чтобы не пролить чай, тянется вперёд и берёт телефон в руку. Тот сразу его узнаёт и открывает диалог с Чимином стоит только нажать на сообщение. Jm: Я поднимаюсь, открывай дверь. В ту же секунду на всю квартиру звенит звонок. Тэхён давится собственным чаем, заходясь кашлем. Он тут же отставляет кружку на кофейный столик, бросает телефон рядом на диван и подрывается, шлёпая босыми ногами в коридор. Несколько раз поворачивает замок против часовой и опускает ручку входной двери вниз, распахивая её. Чимин стоит прямо напротив. Снова в своём чёрном пальто, снова в лёгкой рубашке и с открытой шеей. Мазохист, думает Ким, точно мазохист. А затем взгляд падает на папку в чужих руках. — Извиняюсь, что в такую рань, — произносит Пак, стряхивая снежинки с головы. — Я не хотел будить, но это дело особой важности, не требующее отложений. — Ты не разбудил, — Тэхён отходит в сторону, впуская Чимина внутрь. — Ты не спал, — уже даже не спрашивает, лишь констатирует, закрывая за собой входную. Тэхён в ответ лишь коротко угукает и натягивает плед на плечи получше, а когда Пак, повесив пальто на крючок, с серьёзным видом поворачивается к нему, Ким вовсе начинает смущаться, переминаясь с ноги на ногу. — Сильно ноет поясница? — Тэхён резко поднимает голову, удивлённо смотря на Пака. — Я читал про твой диагноз на досуге, не удивляйся. Читал. Чимину не всё равно. В груди начинает стрекотать, а на щеках появляется еле заметный румянец, который в слабоосвещённом коридоре не особо и заметен. Тэхён вновь зубами сдирает кожу с губ и слабо качает головой. — Терпимо. Я же пью таблетки, что выписал врач. Чимин изгибает бровь. — И всё? А как-то решить вопрос с… — У меня метастазы во второй почке, — Тэхён вглядывается в настенные часы, пытаясь набраться сил, чтобы говорить дальше. — С одной я бы смог жить, но без двух — нет. — И в чём же проблема? Тэхён усмехается. — Мне нужен донор, — и, подняв голову, встречается взглядами с Чимином. — Знаешь, сколько люди ждут почку? До пяти лет. Я столько не проживу, мне осталось… — Я знаю, сколько тебе осталось, — резко перебивает Пак и, осознав свою ошибку, тут же смягчается. — Давай я стану твоим донором. Мне и одной почки хватит. — Чимин… — Тэхён посмеивается совсем не натурально, а его печальные глаза говорят за него. — Это так не работает. Пересадить могут либо от кровного родственника, либо от умершего человека. Или… — Или…? Тэхён вздыхает. — Если орган донора будет мне подходить. Виснет тишина. Тэхён дёргает уголком губ и нервно обкусывает заусенцы на пальцах, понимая, что, кажется, разговор зашёл в тупик. Ну а чего ещё можно было ожидать после таких слов? Ким сам впал в полное отчаяние, пока читал подобное в интернете. Ему никто не поможет. Его не спасти. Он сам привёл себя к этому, так чего же проливает слёзы? — Я решу этот вопрос, — голос Чимина разрезает тишину. Тэхён поднимает неверящий взгляд. — А пока вернёмся к тому, за чем я пришёл. Ах, точно. Чимин же не просто так наведался к нему. Он ведь что-то хотел сказать Киму. — И в чём же цель твоего визита ко мне? — Пойдём. Чимин кивает головой в сторону гостиной и, захватив папку, отправляется туда. Ким следует за ним, проверив ещё раз входную дверь. Уже в гостиной Пак усаживается на диван и пристраивает Тэхёна рядом с собой, бросив короткий взгляд на кружку с недопитым чаем. Он аккуратно двигает её в сторону и укладывает перед Кимом лист. — Это мне? Что это? — Тэхён пододвигается ближе, беря лист в руки. Он быстро бежит глазами по строчкам и, чем дальше заходит, тем больше хмурится. А в конце поднимает на Пака непонимающий взгляд. — Это заявление об увольнении? Зачем? — Ты хочешь мучиться от болей на работе? Твоему организму нужны силы, — и стоит только Киму приоткрыть рот, Пак тут же прикладывает палец к губам, прося о молчании. Его слушают. — Просто подпиши. — Чимин, мне нужны деньги, — Тэхён серьёзен как никогда. — Переезжай ко мне. Чимин, кажется, говорит об обыденных вещах. Никто ещё так спокойно не предлагал Киму переехать к нему. От такого Тэхён даже теряется. Пак пользуется моментом и пододвигается ближе, соприкасаясь плечами. — Просто доверься мне, Тэхён, — и берёт его за руку, показывая, что вот он здесь, не где-то далеко, что Ким может на него опереться в любую секунду. Просто довериться. Просто позволить кому-то себя приручить. Просто… всё это просто лишь на словах. Тэхён уже доверял, оголял свою душу, открывал двери в своё сердце как в местный зоопарк. И ещё ни разу это доверие не оправдалось. Он жертвовал и оставался ни с чем. Он любил и оставался преданным или брошенным. Он отдавал не тем людям, а сейчас, когда перед ним человек, готовый показать, что его слова вовсе не пустой звук, Тэхён не в силах довериться вновь. Или в силах…? Ким поднимает глаза и попадает в трясину. Чувствует, как неспокойно начинает стучать сердце, как становится неожиданно плохо и теперь груз на плечах тянет его вниз. Он цепляется за последнее, что видит перед вечной темнотой. — Хорошо, — в его руках мелькает ручка. — Где подписывать? Чимин внутренне наконец выдыхает. Всё показывает, рассказывает, они быстро договариваются о дне, когда перевезут вещи (их всего-то пару коробок), вместе пьют чай с лимоном и болтают совершенно ни о чём. Пак рассказывает какую-то нелепую шутку и наконец впервые слышит, как Тэхён смеётся по-настоящему, без наигранных улыбок и неуместных смешков. Его звонкий смех разносится по квартире, проникает в каждый живой и неживой уголок, а у Чимина отпечатывается где-то в сознании. Он подпирает голову рукой и с особой внимательностью смотрит за чужой мимикой и жестами. Треска больше не слышно. Чимин успел. Он спас.***
Тэхён переезжает к Чимину за несколько дней до нового года. Пак помогает ему разложить вещи, как бы невзначай напоминая о том, что Ким теперь свободный человек, а у парня есть целая коробка с новогодними украшениями. Тэхён тогда отшучивается, но всё же чуть позже украшает дом — осторожно, стараясь не лезть туда, куда не надо, ведь без спроса чужие скелеты из шкафа он не достаёт. Чимин помогает ему повесить гирлянду и нарядить ёлку. Долгожданное тридцать первое число они встречают вдвоём: один на диване, а второй за пианино и с нотной тетрадью перед собой. Тэхён играет ему до полуночи, играет их с Юнги красоту и так и незаконченную мелодию. Он обнажает Чимину душу. Тот не прикасается, лишь наблюдает, молча восхищаясь и в который раз поражаясь сколько же всего в себе несёт этот переломанный столько раз людьми человек. И каждый раз он поднимается, вновь и вновь тянет себя из ямы, в которую упал. И Пак всерьёз задумывается: может быть, и в этот раз он поднимется? Всю следующую неделю Тэхёна мотает от одного врача к другому. Он сдаёт бесчисленное количество тестов и анализов, его осматривают по сто раз, в тысячный раз задают одни и те же вопросы и в конечном итоге в графе «лечение» чёрным по белому вписывают химиотерапию, которая на следующие четыре месяца станет его верным союзником. Ким свыкается с этой мыслью лишь на четвёртый день приёма таблеток. В голове всё ещё гуляют сомнения касаемо своего здоровья и того, что смерть дышит куда-то между лопаток, но Чимин каждый раз возвращается домой и утешает его своими разговорами. Они не касаются темы болезни, это и не нужно делать. Пак сидит вечерами и смотрит с Кимом фильмы, иногда играет в настольные игры или просто приносит новые книги. Чимин с каждым днём узнаёт Тэхёна всё лучше, тот больше не пытается укрыться и сбежать — он учится заново доверять. И у него получается, с натяжкой, но получается. А Пак с львиным упорством продолжает искать пути решения проблемы. Кто бы и что не говорил и не назначал, а Тэхёну в любом случае необходима здоровая почка, как минимум одна. Потому что видеть, как он ночами мучается от болей или не может уснуть из-за прописанных таблеток, просто невыносимо. Но Чимин ведь обещал найти решение ситуации и он найдёт. А каким способом — уже неважно.***
— Мне нужны деньги. Парень врывается в кабинет отца без стука, уверенным шагом двигаясь к чужому столу. Мужчина смиряет его лишь коротким взглядом и тут же возвращается к бумагам. К подобным выходкам от своего сына уже привык. Чимин никогда не отличался сильной вежливостью, а с приличиями он был знаком разве что в прошлой жизни. Поэтому даже когда Пак останавливается около его стола, прожигая взглядом, господин Пак спокойно продолжает работу с документами, вчитываясь в договоры. — И на что в этот раз ты хочешь спустить деньги? Клуб, новая машина или девочки по вызову? Мужчина говорит с явным подколом. Чимин приходит с такой просьбой не впервые. Несколько лет тому назад он был ещё сопляком и, дрожа перед ним как банный лист, просил дать немного денег на операцию своего друга. Конечно же никаких денег Чимин не увидел. А затем… попытка самоубийства, скорая и толпы журналистов, желающие выведать хоть каплю информации. Этот позор еле получилось замять. Мужчина тайно сослал своего сына в психиатрическую больницу, а сам убедил СМИ, что тот отдыхает в Швейцарии. И пока Чимин спал на жёстком матрасе и смотрел на мир через решетки на окнах, его отец не чувствовал угрызения совести. Он врал всем в лицо, а за те четыре месяца, что Пак там находился, ни разу не пришёл его навестить. Для Чимина это стало вторым переломным моментом. И сейчас он, надев свою маску и набравшись смелости, пытается предотвратить третий момент. Пак никогда не простит себе, если потеряет ещё и Тэхёна. — Хочу инвестировать в компанию, — ломает всего одной фразой все стереотипы отца. Мужчина поднимает на него неверящий взгляд и щурится. — Я же будущий наследник, ты не можешь мне этого запретить. — И в какую же компанию ты собрался инвестировать? — Она находится в Австрии. Мужчина хмурится несколько секунд, пытаясь понять про что идёт речь, а затем задумчиво кивает, почесывая подбородок. — Неужели в тебе начали просыпаться мои гены? Да я лучше умру, чем однажды стану таким как ты, думает про себя Чимин, натянуто улыбаясь отцу. — Тогда возьмёшь деньги в сейфе дома. Он за стеной с книгами, — мужчина выводит на стикере четыре цифры и протягивает Паку, но прежде чем вручить, говорит. — Если ты меня обманул… — Ни в коем случае, отец, — Чимин улыбается, забирая с чужих рук бумажку. Господин Пак провожает его взглядом до конца двери. Он уже не видит, как Чимин достаёт телефон и набирает Киму сообщение. Они почти догнали Жизнь.***
— Ну что, как дела с документами? Чимин тихо проходит в гостиную, вытирая мокрые волосы полотенцем. Тэхён сосредоточенно рассматривает бумаги и что-то быстро печатает на клавиатуре. Он уже несколько часов кряду не отходит от ноутбука и периодически отвечает на звонки, поступающие на телефон. Пак попросил в срочном порядке организовать документы, о которых они оба (Чимин всё прошедшее время помнил, просто это не было в приоритете) благополучно забыли. Поэтому с утра пораньше Ким спешно начал обзванивать и обо всём договариваться. Копии паспорта Чимина и его фотографии он уже успел отправить на электронную почту. По сути, дело оставалось за малым — ждать. Но главный вопрос было в том насколько быстро Паку необходимы новые документы и как покрасивее обернуть трагедию с сыном такого человека. — Как скоро тебе нужны документы? — не отвлекаясь от бумаг, интересуется Тэхён. Чимин приземляется рядом с Кимом, повесив полотенце на плечо. — Желательно в ближайшие дни, — прикидывает в голове, а затем, кивнув, присматривается к чужому профилю. — Ты завтракал? — Да, — коротко отрезает Ким, говоря галимую ложь, и тут же быстро отправляет сообщение в чат. Чимин щурится, смотря на него. — Документы будут готовы в течение недели. — повернув голову, Ким натыкается на чужой взгляд. — Что? — Ты ведь врёшь… — заговорщически произносит Чимин. — С чего ты взял? — У тебя взгляд бегающий. Я запомнил ещё со дня, когда ты мне твёрдо пытался внушить, что тебя зовут Ёнсу, — улыбается Пак своей замечательной памяти и, замечая как Ким краснеет, только больше его подтрунивает. — Ты покраснел. Я тебя смущаю? Нет, совсем нет, думает Тэхён, просто ты первый, кто так внимательно подходит ко мне и буквально читает глазами. Совсем не смущает, конечно нет. Ким коротко качает головой, отводя взгляд. — Тэхён, — он даже зовёт по-особому, так, что у Кима в то же мгновение мурашки бегут по спине, и тот оборачивается, смиряя вопрошающим взглядом. — Я буду рядом, когда ты будешь больше всего в этом нуждаться. Чимин касается его щеки, мягко гладит большим пальцем, бегая глазами по лицу, и, встретившись с растерянным взглядом, заправляет прядь за ухо, приподняв уголки губ. — Мы справимся, Тэ. Тэхён дёргает уголком губ. Он где-то это уже слышал.***
С момента их последнего разговора касаемо документов проходит около четырёх дней. Чимин не торопит события, но уже просматривает билеты до Мюнхена. Его здесь держит всего ничего, какая-то бумажка в виде свидетельства о смерти. Им с Тэхёном осталось потерпеть совсем немного, Киму осталось помучаться не больше месяца и он заживёт полноценной жизнью, со здоровой почкой и без опухоли, что отнимает столько сил и энергии. Пак заметил, как тот стал больше уставать и чаще спать. Таблетки, откровенно говоря, оказались дерьмовыми, потому что их побочные действия уничтожали в первую очередь морально. У Тэхёна стали активно выпадать волосы, ухудшилось эмоциональное состояние, тошнота стала верным спутником в течение всего дня. Пака такой расклад не устраивал, хоть Ким и говорил, что всё в порядке и ради лечения можно немного пожертвовать собой. Нельзя. Чимин слышит, как он ночами плачет, не в состоянии уснуть из-за бессонницы и мучающих его болей. Поэтому днём, как и сейчас, он всегда рядом, подставляет своё плечо для чужих слёз, но Тэхён почему-то не плачет. Он не скрывает, когда ему плохо, но не плачет. Пытается оставаться сильным. Кто же его так обидел? — Ты проиграл!!! Тэхён с весельем хлопает в ладоши, указывая на Пака, и его лицо уже чуть ли не трещит по швам от улыбки. Чимин заражается и еле сдерживается, чтобы не улыбнуться в ответ, вместо этого показывая разочарование в проигрыше. На самом деле, он готов проигрывать всю жизнь, если Тэхён каждый раз будет так радоваться собственному выигрышу. — Правда или действие? — Давай правду. Чимин знает, что сейчас Тэхён спросит, знает, потому что он уже очень давно хочет это спросить. И Пак понимает, что готов. Настал его черёд открывать последний замок на двери прошлого. — Из-за чего ты оказался в психиатрической больнице? Тишина длится ровно минуту. За это время Чимин успевает собраться с мыслями, приглушить вновь поднимающуюся боль и не выдохе произнести не своим голосом: — Я не справился с потерей дорогого мне человека, — делает паузу, прежде чем продолжить. — Я думал, что в силах его спасти, но не смог. Прости меня, Хосок. Тэхён прикусывает губу, понимая, что, кажется, залез дальше положенного и опускает глаза на свои переплетённые вместе пальцы. — Прости, я не знал, — и аккуратно смотрит на Чимина, боясь ненароком сказать что-то лишнее. — Я сожалению о твоей утрате, Чимин, правда. Потому что я знаю что это такое. — Всё в порядке, — Чимин коротко улыбается. Хоть эта улыбка и выходит максимально неискренней, но Киму становится чуть легче от знания, что Пак хотя бы может сделать вид счастливого человека. — Я пойду покурю и вернусь. Чимин молча встаёт и уходит на балкон, захватив с собой пачку сигарет. Тэхён смотрит ему вслед несколько долгих секунд, а затем оборачивается на плед. Недолго думая, Ким набрасывает его на свои плечи и, сунув ноги в тапки, выходит следом на балкон. Он ничего не говорит, вставая рядом и упираясь локтями в перила. Пак на его приход никак не реагирует, молча продолжая смотреть на город с высоты птичьего полёта. Тэхён смотрит вниз, на сверкающие во тьме огни города, и вспоминает свою жизнь. Кажется, будто ещё вечность назад он стоял на крыше одного из домов и пытался попрощаться с Юнги. А ведь Ким до сих пор помнит, как Мин пахнет. Он периодически приходит во снах, наблюдает, но почти никогда не подходит. Каждый раз, когда Тэхён хочет его коснуться, он просто исчезает, растворяется во тьме подобно призраку и оставляет Кима одного. Тэхён больше не молится, не говорит с Богом и не просит отсрочить свою смерть. Он всё ещё не верит в то, что болен, а может не хочет верить. Парень немного проворачивает голову в сторону и украдкой глядит на профиль Чимина. Тот спокоен, не плачет и не рвёт волосы на голове. Так сразу и не поверишь, что этот человек однажды не мог пережить смерть дорогого сердцу человека. Выходит, боль правда меняет людей? Но почему же тогда Тэхён всё тот же? Почему, потеряв всю свою семью, любимого человека и друзей, он всё ещё остаётся тем, кем был до этого? — Ты не с этого мира, Тэхён, — будто читая мысли, нарушает тишину Чимин и тушит сигарету в пепельнице. В голове гуляют разные мысли и больше всего сейчас хочется спросить о самом главном. Я повернулся задать вопрос, тревожащий мои мысли. — Знаешь, я хотел спросить… — Чимин поворачивает голову к Киму. Тот смотрит неотрывно, блуждая глазами по лицу Пака. Чимин дарит ответный взгляд, встречается с уставшими зелёными глазами и, скользнув ниже, спотыкается об чужие губы. Твои губы были мягкими, словно зима, и я растворился в твоей страсти. В этот раз он не медлит, замечая немое соглашение со стороны Тэхёна. Чимин наклоняется вперёд и касается обветрившихся губ своими. Ладонь ложится на загривок, Пак скользит пальцами по позвонкам, касается седьмого и всё тело Тэхёна пробирает дрожью. В голове бегущей строкой: Юнги, Юнги, Юнги, Юнги, Юнги. Ким тут же тянет свои ладони вперёд и обхватывает ими лицо Чимина. Пак жмёт его к стене, опуская ладони на худые бёдра. Они целуются как в последний раз, страстно и рвано, до момента, пока в лёгких не заканчивается кислород. Тогда Чимин опускается ниже, ведёт носом вдоль молочной шеи и оставляет влажный поцелуй. Тэхён цепляется за ворот его футболки, сжимая в кулаке, и шумно дышит. В следующую минуту они уже врываются в гостиную. Тэхён чуть ли не падает, спотыкаясь об порожек балкона, но Чимин ловит его за талию и ведёт в спальню. Ким слепо следует за ним. Он почти не открывает глаз, жмурится до белых пятен перед глазами и даёт касаться себя где вздумается. Чимин бережно опускает его на постель и уже хочет нависнуть сверху, но в ответ получает ярый протест. Тэхён садится на край, рядом с ним. Пак останавливается, не смея больше что-либо сделать. Ким испытующе смотрит на него, пытается понять что же чувствует его сердечко, с таким отчаянием бьющееся в груди, и с ужасом осознаёт, что ничего. Он ничего не чувствует. Чимин открывает было рот, чтобы спросить всё ли хорошо, но Ким затыкает его резвым поцелуем. Тэхён целует больше отчаянно, нежели страстно, но Пак этого не замечает за рукой, оказывающейся в спортивках. И хорошо, что не замечает, хорошо, потому что в ином случае Ким бы не смог ответить ему отчего так — разревелся бы прямо на месте. — Тэ… хён… — в перерывах между поцелуями шепчет Пак, пока Тэхён уже водит ладонью по его члену, окончательно выбивая воздух из лёгких. Чимин касается его в ответ, мягко поглаживает через ткань, пуская разряды тока. Тэхён выгибается в пояснице, упираясь лбом в плечо Пака. Тот касается его уже увереннее, лезет рукой в трусы и тоже надрачивает. Они синхронизируются, начиная работать в одном темпе. Чимин открыто стонет под тяжелые хрипы Кима. Тэхён жмурит глаза и под веками у него снова проносится тёплое летнее солнце, хриплый смех Юнги под боком и его голова на груди, там, где сердце. Его сердце. прости, Юнги. прости меня. простипростипростипростипростипрости. Слёзы одна за другой срываются по щекам вниз, падая на белоснежную простынь. Таким же должен был быть песок на Мальдивах, в день, когда Тэхён бы встал на одно колено и предложил связать их жизни в одну. Против семьи, против судьбы, против мира. В конце концов, против воли Господней. Тэхёну бы простили. Обязательно простили. А теперь, задыхаясь в оргазме (в нём ли?), Тэхён спускает в чиминовскую руку, чувствуя на своей такую же липкую субстанцию, и просит лишь одно: увидеть его. — Я приму душ и вернусь. Ты пойдёшь? Тэхён качает головой, получая мягкое поглаживание по голове. Он слышит, как отдаляются шаги Чимина, а затем спиной ощущает постель, на которую сам же и падает. Чистой рукой тянется к салфеткам, стирает чужую сперму с руки небрежным движением и тут же хватает телефон с тумбы. Левое плечо обдаёт прохладой. Тэхён заходит в инстаграм, чертыхается про себя, обновляя ленту, утирает рукавом кофты влажные дорожки на щеках и натыкается на пост Чонгука. Они вчетвером стоят на крыльце какого-то домика: Чонгука за талию придерживает высокий парень, губами еле касаясь макушки. Слева от них стоит Юнги и… девушка, которую он обнимает за талию. Она мило улыбается в камеру и жмётся к плечу Мина ближе, туда, где всегда головой любил лежать Тэхён. Ким в ответ тепло улыбается девушке, бросая тихий смешок. Он тянется к упаковке снотворного и закидывает одну таблетку в рот, тут же запивая остывшим чаем. Его взгляд вновь концентрируется на Юнги. Тэхён запоминает каждую деталь: начиная с того, в каких ботинках стоит Мин и заканчивая кольцами и браслетами на его руке, которой он обнимает незнакомку. Будь счастлив, Юнги. Я тебя вечно. Тэхён кликает два раза по фотографии, оставляя лайк, и откладывает телефон в сторону, удобнее устраиваясь головой на подушке. Он закрывает глаза. И засыпает навсегда. Его сердце больше не бьётся. ————————— Чимин выходит из душа через десять минут. Он быстро пролезает в горловину футболки и утирает лицо и голову полотенцем, выходя в коридор. В квартире стоит гробовая тишина. Пака это не настораживает, ведь он привык к этому, поэтому спокойно заворачивает в сторону спальни и уже через пару мгновений проходит внутрь, замечая лежащего на постели Тэхёна. — Тэ, в душ идёшь? — а в ответ тишина. Чимин слабо хмурится, подходя ближе. Неужели уснул? Он берёт одеяло и тянет его край вперёд, — Сладких снов т… Чимин так и недоговаривает. Его только сейчас обжигает мысль, что за все эти несколько минут, что он находился в спальне, грудная клетка Кима ни разу не поднялась. Пак тут же нервно начинает прощупывать пульс на запястье. Руки начинают дрожать, когда он не чувствует пульсации. Он касается шеи, последнего места, где по идее должно отзываться чужое сердце, и не чувствует ничего. У Тэхёна нет пульса. Его сердце не бьётся. Он… — Нет, нет, нет, нет, — Чимин качает головой и у него тут же вырывается истерический смешок. Он хватает Тэхёна за плечи, вздёргивая. — Вставай, Тэхён! Слышишь блять? Вставай! Мы должны полететь в Германию! Тебя вылечат! Вставай блять! Чимин начинает истерично его трясти, сжимая в своих руках, бьётся по щекам, не чувствуя, как скапливается влага в уголках глаз. Слёзы срываются, когда Пак, отбросив одеяло, пытается сделать ему непрямой массаж сердца, надавливая там, где ещё должно терпеть сердца. Ему рано уходить. Нельзя. — Я позвоню твоему мудаку. Он приедет, слышишь? Я его привезу, только проснись, — Чимин стягивает ткань футболки в районе груди и шумно выдыхает. Наружу рвётся всхлип, который Пак глушит, уткнувшись в плечо Кима. — Пожалуйста, Тэхён… Ты увидел не все звёзды… …умер. Смерть искала его годами, но когда настал его час, он сам пришёл к ней.***
Юнги сидит на берегу спокойного моря, наблюдая рассвет. Солнце медленно выходит из-за горизонта, окрашивая небо в яркие красно-оранжевые оттенки. Справа от него, положив морду на бедро, лежит Мартин. Мин мягко почёсывает его за ухом, другой рукой придерживая Лилу. Она как и всегда своими большими и светлыми глазами рассматривала мир вокруг. Около воды, играясь и убегая от накатывающих волн, резвился Сэм. Вокруг стояла гробовая тишина. Это именно то, чего Мин желал больше всего: встречать рассвет у моря в компании родных и дорогих сердцу животных. Он прикрывает глаза, вслушиваясь в шум воды. Волна набегает, почти касаясь голых стоп, и тут же отходит обратно, пока по телу бегут мурашки. Прохлада отрезвляет, возвращая в реальность. Мин даже не сразу замечает, что рядом с ним кто-то останавливается. Собаки его и вовсе не замечают. Повернув голову в сторону незнакомца, Юнги видит чёрные лакированные туфли. Взгляд скользит выше, по чёрным брюкам с идеальными стрелками, которые прикрывают полы длинного пальто, и останавливается на чужом лице. Тэхён смотрит на него еле сдерживая улыбку, с немым обожанием во взгляде и всё тем же желанием подарить мир. — Тэхён? — Юнги не скрывает своего удивления. Он вовсе не ожидал увидеть здесь Кима. — Привет, Юнги. А Тэхён всё тот же. Мин оглядывает его, сканируя внимательным взглядом, и подмечает некоторые изменения: он сильно исхудал и глаза уставшие. Но они до сих пор не потеряли былых искр и это в глубине души очень радует Мина, ведь он всегда желал Тэхёну самого лучшего. — Привет, — Мин не спешит отвечать, растягивая возможность поговорить на подольше. Они давно не общались и сейчас появляется отличная возможность наверстать это время. — Хочешь, я познакомлю тебя с Лилу и остальными собаками? Тэхен в ответ только загадочно улыбается. — Не стоит, — качает головой, с теплом разглядывая собак. — Они меня всё равно не увидят. — Почему? Тэхен не отвечает, уводя взгляд в сторону. — Я пришёл попрощаться, meine Liebe. Сердце Юнги, кажется, пропускает удар. Он поднимает недоумевающий взгляд на Кима и, уместив Лилу под боком Мартина, встаёт. Вокруг всё в то же мгновение замирает и больше не слышится ни плеска волн, ни крика чаек над водой. — Ты куда-то уезжаешь? — Я отправляюсь домой, — он бросает взгляд на горизонт и, вздохнув, поворачивается к Юнги. — Мне просто очень хотелось увидеть тебя в последний раз и узнать счастлив ли ты сейчас? Юнги теряется. — Да, конечно счастлив. У меня есть всё, чего я хотел, — кивает и тут же делает шаг ближе к Тэхёну. — Но почему в последний раз? Ты собираешься вернуться к Дженне? Что происходит, Тэхён? — Тогда я тоже счастлив, родной, — Тэхен пропускает все его вопросы мимо ушей. — Я набил татуировку в честь нас. — Где? — На седьмом позвонке, там, где ты всегда меня целовал. — Покажешь? Ким бросает взгляд на наручные часы и делает несколько шагов назад. — Прости меня, meine Liebe, — сотрясает своим голосом тишину. — Я не смог прожить без твоих нежных рук и года. — Что? — Юнги хмурится, двигаясь к Тэхёну. — О чём ты? — У тебя звонит телефон, — Ким начинает буквально растворяться в воздухе. — Проснись. — Что? — Мин срывается на бег, почти нагоняя Кима. — Тэхён, подожди! Юнги раскрывает глаза, резко садясь на постели. Дыхание сбилось, сердце неспокойно бьётся в груди. Он оглядывается по сторонам, слыша трель мобильника, и находит его около второй подушки, тут же беря в руку. Мин протирает лицо ладонью и, всё ещё не отошедши от сна, поднимает трубку. На том проводе его встречают задушенные всхлипы с еле различным шёпотом на фоне и хриплый от истерики голос Чонгука, сообщающий пугающую новость. — Тэхён умер. *** Снег мягко кружится, хлопья падают на землю, почти растворяясь. Юнги задирает голову к небу — оно серое, без каких-либо намёков на просветы — и молча спускается вниз по ступеням, замечая вдали несколько силуэтов, обёрнутых во всё чёрное. Все уже собрались. Мин крепко сжимает стебли нераскрывшихся пионов и уверенным шагом направляется к ним. Дрожь в руке списывает на мороз и свой лёгкий прикид — не рассчитал, что в Корее значительно холоднее, чем пишут в прогнозе. На лице никаких эмоций, ледяное спокойствие, какому Мин с детства научен. После звонка Чонгука он был вынужден экстренно покупать билеты в Корею, еле успел на последний рейс и пока летел, думал. А о чём он думал? Явно не о прекрасных видах на горы и тёплой постели. Юнги весь полёт не мог на месте усидеть: то ремень ему давит, то света много, то душно в кофте, то голова кружится, то ещё что… А из головы не вылезал тот сон. Тэхен был слишком реальным, чтобы оказаться мертвым, слишком живым, чтобы Мин сейчас стоял здесь и смотрел, как его гроб опускают в вырытую заранее яму. Юнги до последнего не верил в произошедшее. Как это обычно бывает? Обманув кого-то однажды, во второй раз тебе уже не поверят. И Мину хотелось, чтобы это просто была очередная игра со смертью. Но слова Чонгука, голос, которым всё это было сказано — наигранностью и не пахли. Чонгук его не обманул. Тэхён и правда умер. — Д-Донхён… Чонгук льнёт к своему парню ближе, в полном отчаянии тычется в его грудь, прячась от всего мира, и там же душит свои слёзы. Донхён прижимает его к себе за талию, молча зарываясь носом в волосы. Юнги и Чимин стоят по одиночке. Мин бросает на того взгляд лишь один раз за всё время, Чимин же не смотрит вовсе, погружённый в свои думы. Кажется, будто ему тяжелее всех даётся это расставание. Хотя Юнги мог бы с ним потягаться. Подарок остался пылиться на полке, так и не дождавшись своего именинника. Мин опускает белоснежные пионы на слегка рыхлую почву и молча смотрит на надгробие. Он помнит эту фотографию: она была сделана на одном из новогодних корпоративов. Они тогда вместе с Кимом пили на брудершафт. А ниже каллиграфически выведены такие строки: «Плохой ли, хорошей рождается птица — ей всё равно суждено летать» Так почему же ты не взлетел, Тэхён? Почему выпрыгнул из гнезда, не расправив крылья? — Юнги? Мин быстрым движением стирает непрошенную слезу с щеки, встаёт с корточек и оборачивается на своё имя. — Да, — кивает, пряча руки в карманы лёгкого пальто. Вспоминает, как впервые попросил у Кима закурить. — А ты Чимин, верно? Чимин молча кивает. Бросает взгляд в сторону ворот и, подумав, кивает туда Мину. — Тэхён кое-что оставил для тебя, — и, помедлив, добавляет. — Забирать будешь? — Конечно. Как Юнги может не забрать то, что ему оставил Ким? Какие бы между ними ни возникли отношения, он в любую секунду готов был приехать и помочь. Готов. Но Тэхён почему-то не попросил. — Это ты был с ним всё это время? — вопрос вырывается прежде, чем Мин успевает подумать. И ответ не заставляет себя ждать. — Тебя ебать не должно, — отрезает Пак, выуживая из кармана ключи от шевроле. Юнги хмурится. Больше всего он не выносит грубость на самый обычный поставленный вопрос. — Тэхён не чужой мне человек. — Не чужой говоришь, — Чимин усмехается, подходя к машине. — Может быть, это ты был рядом с ним, когда он мучился от болей или когда он не знал чем платить за квартиру? Ах, точно, ты как последний мудак кинул его, а сам улетел отдыхать. Юнги сжимает ладони в кулаки. — Не смей зарекаться о том, чего ты не знаешь, — почти цедит. — А то что? Докажешь обратное? Поздно, Юнги, Тэхён умер, — Чимин жмёт плечами, доставая запечатанную коробку с заднего сидения. — И что он в тебе нашёл… — Того, чего в тебе никогда не будет, — бросает напоследок Мин и, прижав коробку крепче к себе, уходит прочь. Пак долго смотрит ему вслед, прислушиваясь к завывающему ветру, а затем садится в машину и уезжает. Тэхён был светом в его жизни. И в погоне сохранить этот свет Чимин совсем забыл, что тот ему не принадлежит. Он бы не спас Тэхёна. Тэхёну оно не нужно было. Ему нужен был Юнги. *** Уже в отеле, удобно устроившись на постели, Юнги аккуратно раскрывает коробку. Его взору тут же открываются ракушки, которые они собирали, отдыхая в каждом штате. Среди них Мин также находит брелок, купленный Тэхёном в Калифорнии. На нём написано всего одно слово «shine» на фоне восходящего солнца. Юнги приподнимает уголки губ, крутя его в руках. Тэхён говорил, что сохранит его на будущее, чтобы потом повесить на ключи от их домика у моря. Теперь Юнги просто обязан купить дом у моря. Откладывая эти вещи на постель рядом с собой, он натыкается на бархатную коробочку. Ощупывает её, крутит со всех сторон и не решается открыть. Выжидает, видимо, какого-то момента. А когда открывает… Сердце всё-таки пропускает удар. Маленькие вкрапления драгоценных камней сияют на свету, играючи отражая свет. Юнги аккуратно достаёт его из коробки и рассматривает со всех сторон. Тэхён собирался сделать ему предложение? И даже купил такое удивительное кольцо… Мин даже боится представить сколько такое стоило. Он проводит пальцем по гладкой поверхности и только сейчас замечает гравировку на внутренней стороне. M.Y. «— Мне нравятся твои инициалы. M.Y. — Почему же? — Потому что мой. Я обязательно подарю тебе кольцо с такой гравировкой.» Подарил, думает Юнги, жаль, что не лично. Он разбирает коробку дальше и по большей части находит какие-то старые вещи, ещё с тех времён, когда они были друзьями. Даже наклейки, которые Мин ему дарил, остались нетронутыми. С учётом бережливости Кима — это неудивительно. И всё-таки, разобрав почти всю коробку до дна, Мин находит свёрток бумаги с подписью «meine Liebe», обвязанный нитками, и тут же вынимает его, укладывая на свои бёдра. Юнги аккуратно тянет за верёвочки и раскрывает бумагу. Перед ним открывается целая стопка писем и все они датированы. Если присмотреться к каждому, то у всех в самом нижнем углу стоит либо точка, либо тире. Стрелка часов замирает на 12, когда Мин открывает первое письмо и начинает читать. 08.06.23. «Я пишу это, пока ты спишь на соседней стороне кровати. Юнги, ты так сладко сопишь… Надеюсь, тебе снятся самые сладкие сны. У меня в голову пришла отличная идея. Мы ведь рано или поздно поженимся, да? Я хочу успеть написать тебе письма до этого дня, чтобы в брачную ночь мы могли бы их вместе разбирать и смеяться с прошедших событий. На днях читал Шекспира и вновь почувствовал себя влюблённым. Нашёл одну сонету, которую хотел бы адресовать тебе:Сравню ли с летним днём твои черты?
Но ты милей, умеренней и краше.
Ломает буря майские цветы,
И так недолговечно лето наше!
То нам слепит глаза небесный глаз,
То светлый лик скрывает непогода.
Ласкает, нежит и терзает нас
Своей случайной прихотью природа.
А у тебя не убывает день,
Не увядает солнечное лето.
И смертная тебя не скроет тень, —
Ты будешь вечно жить в строках поэта.
Среди живых ты будешь до тех пор,
Доколе дышит грудь и видит взор.
Каждый раз, когда ты будешь переживать, что наши отношения закончатся, открывай это письмо и читай. Пусть оно будет моим подтверждением любви к тебе. Я с тобой до конца — выбор.» 24.09.23. «Мы расстались.» 28.10.23. «Я уже сказал всё, что мог сказать, и пережил всё, что мог пережить. Знаешь, жизнь без тебя не невозможна, я ведь не умер? Значит, могу жить без тебя. Но я не пойму одного, Юнги. Ты любил меня? Почему мы расстались? Что я тебе сделал? Ты бы разбил мне сердце в меньшей степени, скажи, например, что полюбил кого-то другого. Я никогда не смогу понять как можно отпустить, если так сильно любишь. Я любил тебя очень сильно и всё ещё люблю. Мне кажется, это моя последняя осень, но, как бы ты сказал: «не зарекайся», поэтому я постараюсь дожить до следующей, а там пережить еще с десяток, чтобы потом состариться и умереть без сердца. Ты снишься мне каждую ночь. Я вижу тебя, постоянно бегу, чтобы поймать, но ты уходишь. Растворяешься в едкой темноте. По утрам у меня болит сердце. Я не ем и плохо засыпаю. Каждая мысль о тебе — сплошная боль. Я плачу и не могу остановиться. Последний раз я разбил свою любимую вазу об стену и сам же потом собирал осколки, чтобы склеить воедино. Интересно, а с сердцем так можно поступить? Я бы хотел поменять своё. Я пишу это и моя голова пуста. Мне кажется, что я на краю пропасти и никто меня из нее не вытянет, если вдруг стану падать.» 01.11.23. «Мне тяжело, Юнги. Мне очень тяжело. Последние дни я только о тебе и думаю. Ты приедешь на мой день рождения… это похоже на сон. Я так давно тебя не видел, так давно не ощущал. Мне кажется, я не смогу себя сдержать и расплачусь прямо перед тобой или случайно назову родным. Как нам встречаться, если единственное, о чём я думаю, это как сильно мне хочется поцеловать твои губы? Твой запах фантомом ходит за мной, я задыхаюсь по ночам. Видел недавно твою фотографию с каким-то парнем. Ты встретил кого-то? Уже влюбился? Я хочу, чтобы ты никогда не узнал что такое разбитое сердце, Юнги. Оно тебе не нужно, поверь мне.» 12.11.23. «Я принимаю свои чувства и готов позволить им завладеть собой. Я больше не бегу от них, я отказываюсь от своей гордости в присутствии тебя. Мне очень жаль, что мы так и не смогли стать «мы». Но если вдруг тебе будет плохо, приходи ко мне. Моя дверь всегда открыта. Только для тебя. Я бы не пришёл, если бы позвали другие, но если меня позовёшь ты, я в то же мгновение окажусь перед тобой. Ich Liebe dich so, Meine Seele.» 05.12.23. «Я перестаю сюда писать. Мне осталось совсем недолго, Юнги. Я надеюсь, что мы успеем увидеться с тобой до этого. Хочу в последний раз вдохнуть запах твоей кожи и чтобы ты был последним воспоминанием, что моя душа заберёт с собой на небеса.» 28.01.24. «Я жил с любовью к тебе и вместе с ней умру. У меня к тебе hassliebe, meine Liebe. Прощай.» Юнги никогда не рыдал, чужие письма никогда не доводили его до дрожи и уж тем более он никогда не истерил так, как истерит в эту ночь. Всё тело пробирает дрожью, он вновь и вновь читает последние строки последнего письма и зажимает рот рукой. Неожиданно приходит осознание. Тэхён вовсе не хотел уходить. Чуть позже, среди вещей, Юнги найдёт маленькое светлое пёрышко. А вместе с ней и подвеску в виде птицы. — Здравствуй, Тэхён. — Здравствуй, Юнги.