***
Малфой всегда приходил в класс первым. Садился за стол и выводил каракули в тетради. Потом, правда, эти каракули превращались то в замок, то в море, то в горы. Гермиона просто не хотела признавать, что наблюдает за ним и что Драко Малфой хорошо рисует. И сегодня он уже был на месте, когда она открыла дверь в класс и направилась решительным шагом к его столу. Гермиона бросила сумку на стул, сложила руки на груди, вздохнула и встала прямо перед ним. Собрала всю свою решимость, резко выдохнула и произнесла: — Малфой, мне нужна твоя помощь. Он даже не поднял глаз и продолжил выводить каракули на пергаменте. — Малфой, ты меня слышишь? — более требовательно, чем хотела, спросила она. — Конечно, слышу. Ты же стоишь прямо передо мной, — лениво ответил он. — Я говорю, что мне нужна твоя помощь. — Жаль. — Малфой, на мне проклятье, — произнесла Гермиона чуть тише. Она хотела рассказать ему обо всем до того, как в класс начнут приходить ученики. — Это я заметил давно. — Правда? — растерянно спросила она. — Да, проклятье невоспитанности и наглых требований. Гермиона вспыхнула, но вовремя остановила себя. Малфой был ей нужен: без него заклятье не снять. И лучше сейчас с ним не ругаться. Лучше потом. — Малфой, я не шучу. На мне проклятье, которое можешь снять только ты, — Гермиона постаралась произнести это как можно мягче. — Развлеки себя как-нибудь еще, Грейнджер. И в эту секунду Гермиона решилась. Она просто задрала кофту практически перед носом Малфоя, показывая свой живот, покрытый белым, уже довольно плотным пухом. Еще немного, и он должен был превратиться в шерсть. Вполне достаточно для шокирующего эффекта. Малфой наконец поднял глаза. Брови его поползли вверх, а рот от удивления открылся. — Это что такое? — Это проклятье, которое называется «Пушистый друг». — Грейнджер… — Именно поэтому ты мне нужен. Я твой пушистый друг.***
Они договорились встретиться с Малфоем после уроков, чтобы Гермиона могла рассказать ему подробнее о проклятье и о том, как его снять. Она хотела привести с собой Джинни, но та уже второй день скрывалась от нее под любым предлогом. Да, Гермиона была зла и даже хотела придумать что-то равноценное для отмщения, но потом поняла, что сил на обиду и месть у нее нет. Самое главное — избавиться от шерсти. Гермиона без труда нашла пустой класс: еще на шестом курсе, когда она была старостой, она составила список всех классов и выделила те, которые нуждались в ремонте или хотя бы уборке. У нее была мысль провести инвентаризацию, но от этой идеи ее отвлекли более важные дела. Малфой не заставил себя ждать. Он вошел в класс, осмотрелся, но садиться на стул не стал, а сразу заговорил: — Ну, Грейнджер, я слушаю. Что там с тобой и твоей шерстью? — Это не… — начала возмущенно Гермиона. — Да, это шерсть, — она закусила щеку. — В общем, есть такое заклинание, которое на время связывает двух людей. И они должны, хм, — она запнулась, — играть определенные роли, — убрала прядь за ухо. — И если они их не играют, то это заканчивается вот так, — она указала на свой живот, скрытый плотной тканью блузки. — А если играют, то проклятье снимается. Оно вообще шутливое и безобидное, но.. не очень приятное. Гермиона старалась не смотреть на Малфоя, потому что чувствовала себя ужасно глупо. — И что у нас за роли? — в голосе Малфоя точно читалась усмешка. — Мы… — Гермионе срочно понадобилось найти что-то в сумке. Она опустила голову и начала шарить по дну сумки рукой, только она не помнила, что же искала. — … хозяин и питомец, — буркнула она себе под нос. Малфой молчал ужасно долго. А потом вдруг рассмеялся. Но Гермиона его веселья не поддержала. — Ты серьезно? Она кивнула. — И кто над тобой так жестоко подшутил? — Джинни, — со вздохом ответила Гермиона. — Когда мы с Гарри и Роном отправлялись на… — она вспомнила, что о крестражах никто знать не должен, — скрываться от Волдеморта, она испугалась, что между мной и Гарри что-то будет, и вот. А тебя выбрала, потому что тебя точно рядом бы не было. — А как она связала тебя со мной? — Малфой впился в нее взглядом и прищурился. — Волосы, — пожала плечами Гермиона. — Откуда у нее были мои волосы? — лицо Малфоя было непроницаемым. — Я… не знаю. Наверное, незаметно с мантии сняла, — предположила Гермиона первое, что пришло ей в голову. Малфой снова замолчал. Потом выдвинул стул из-за стола, возле которого стояла Гермиона, сел на него, облокотился о столешницу и, улыбнувшись, произнес: — Так значит, ты мой щеночек, Грейнджер?***
— Это игра, Малфой, ясно? Просто игра. И это нужно сделать в полнолуние. Всего три дня: день до, день после, ну и само полнолуние. — Гермиона стояла перед ним, воинственно выдвинув груди вперед и уперев руки в бока. Этой позой она хотела добавить своим словам весомости. Малфой же откинулся на спинку стула, вытянув вперед ноги и сложив руки на животе. Видимо, его это ужасно забавляло. Он уже успел пошутить на тему того, что будет покупать ей костюмчики и надевать на нее ошейник. После этой фразы он на пару секунд уставился в стену, а потом замотал головой. — От меня требуется лишь следовать везде за тобой, а тебе… хм… гладить, любить и хвалить. Как ведут себя хорошие хозяева? — Любить? — Малфой удивленно округлил глаза. — Изображать будешь, называть меня как-нибудь ласково, — раздраженно произнесла Гермиона. Малфой опустил глаза и начал разглядывать свои руки. Он молчал долго, и это выводило из себя. — А как станет понятно, что все сработало? — спросил он вдруг. — По шерсти поймем. Если она начнет исчезать до окончания третьего дня, то все получилось. Или если перестанет расти. — Гермиона задумалась. — Если не получится, то в следующем месяце нужно будет повторить. Малфой прошел по ней взглядом и самодовольно улыбнулся. — А что я получу взамен, Грейнджер? — произнес он, растягивая слова. Гермиона растерялась: об этом она просто забыла. Забыла, что имеет дело с Малфоем. Конечно, он не станет делать ничего просто так. Она судорожно прокручивала в голове все варианты, но ни один не подходил. Даже ее помощь в учебе ему не нужна: он и сам хорошо учился. Гермиона опустила голову. — Мне нечего тебе предложить, Малфой. — Она потянулась за сумкой. В любом случае лучше было попробовать, чем не попытаться вовсе. Хотя теперь Малфой может всем рассказать о том, что раз в месяц она покрывается шерстью. Гермиона повесила сумку на плечо и направилась к двери. — Ну подожди, Грейнджер,— он усмехнулся за ее спиной. — Я же не сказал нет.***
Целый месяц до следующего полнолуния Гермиона готовилась. Она даже начала чаще думать о Малфое, чтобы как-то привыкнуть к мысли об их связи. Или это связь заставляла ее думать о нем чаще? Гермиона еще с десяток раз перечитала заклинание, еще столько же раз разозлилась на Джинни и снова поняла, что единственный способ избавиться от проклятья — договориться с Малфоем, довериться ему и попробовать как-то… подружиться. Хотя бы на три дня. «Питомец должен быть доволен» — так снималось заклятье. Питомец… Гермиона поморщилась. Сложно придумать что-то более унизительное. Джинни она все же как-нибудь отомстит. Доволен… Гермиона очень давно не была довольна. Полнолуние послезавтра, но уже завтра Гермиона начнет всюду следовать за Малфоем. Ее спасением было, что на седьмом курсе училось не так много студентов и их расписание со Слизерином совпадало почти полностью. Еще нужно было ходить и смотреть на его полеты на метле, но с этим Гермиона была готова справиться — она уже положила пару интересных книг в сумку. Поначалу на них смотрели странно, но к концу первого дня все привыкли, что Малфой и Грейнджер почему-то сидят вместе и ходят друг рядом с другом. В какой-то момент Гермиона вдруг почувствовала, что испытывает странное тепло внутри, когда следует за Малфоем. Тепло и спокойствие. Он шел вперед своей наглой походкой, и она ей нравилась. А еще открывал перед Гермионой двери, что тоже было приятно. А Малфою было весело. Но весело ему быть перестало, когда вечером Гермиона пригласила его в свою спальню. Малфой был напряжен и подозрителен. — Помнишь, я говорила: «Гладь, люби, хвали». С «люби», думаю, просто поверю на слово, что ты меня любишь своей любовью. Больной. А вот с «гладь» нужно практиковаться. — Она тяжело вздохнула. — В ближайшие полчаса в спальне никого не будет: Джинни мне помогает. Малфой смотрел на нее с полным непониманием. — Что я должен сделать? — Погладить меня. По плечу, по спине можно. Он шагнул вперед и положил руку ей на плечо. Его ладонь была теплой. Он погладил ее, глядя куда-то в сторону. — Нет, так не пойдет, нужно с... заботой и... нежностью, — Гермиона свела брови. — Улыбнись. Малфой натянуто улыбнулся. — Не так, так бы твой питомец сбежал от страха. По-доброму. — Знаешь, Грейнджер, ты какой-то очень привередливый питомец. — Я должна доверие чувствовать, а не страх, что ты мне плечо сломаешь. Гермиона снова вздохнула, села на кровать и опустила голову. — Ничего, Малфой, не получится. Так и останусь я недовольным шерстяным псом.***
Первое, что увидела Гермиона, едва проснувшись, — коробку конфет на прикроватной тумбочке. Коробка была перевязана зеленой ленточкой, и к ней прилагалась записка. «Лакомство для моего питомца». Гермиона неожиданно для самой себя расплылась в улыбке. Это была не ее улыбка, а пушистика внутри нее. Она потянула за ленточку и открыла коробку. Шоколад. Первая конфета отправилась в рот. Марципановая — Гермиона такие любила. Откуда Малфой мог знать, какие именно конфеты ей нравятся? — Джинни, — тихо сказала она. Джинни заворочалась и открыла глаза. — Мне Малфой конфеты принес. Это разбудило Джинни мгновенно. — И что? — села на кровати она. — Как шерсть? — Пока не знаю, — Гермиона пожала плечами. — Представляешь, угадал, что я люблю марципановые. Джинни усмехнулась. — Он не угадал, он меня вчера спрашивал. По телу Гермионы разлилось тепло: Малфой не просто купил конфеты, а узнал, какие ее любимые. Вдруг ее ладони и стопы начало покалывать. Сначала чуть-чуть, а потом сильнее. Покалывание перешло на плечи и голени, потом захватило все тело. Гермиона задрала кофту, чтобы проверить шерсть. Обычно на второй день ее живот был покрыт шерстью уже полностью, но сегодня все было по-другому. Шерсть начала редеть. На завтрак она почти бежала. Малфой сидел за Слизеринским столом, освободив для нее место рядом. Наверное, радость так читалась на ее лице, что он тут же спросил: — Получила лакомство? Гермиона закивала. — И это сработало, Малфой. Моя шерсть не разрастается, а редеет, — прошептала Гермиона так, чтобы никто не слышал. Малфой ухмыльнулся, но эта ухмылка была не язвительной, а доброй. — А я вчера научился гладить по-дружески, — заговорщицки сказал он. — Я знаю, как гладить девушку, но не знаю, как друга. Учился на Блейзе. Он странно на меня смотрел, но терпел. Нам же нужно снять это проклятое проклятье. Гермиона отвернулась, чтобы Малфой не заметил ее улыбки. И под кожей снова начало покалывать.***
Гермиона уже почти привыкла ходить рядом с Малфоем, и даже Забини перестал спрашивать, чего она хочет. Малфой просто сказал, что Грейнджер ему проспорила и он придумал для нее такое наказание. Тренировка по квиддичу оказалась даже увлекательной, потому что Гермиона чувствовала странное желание следить за Малфоем глазами неотрывно, а когда она смотрела в небо, то было непонятно, куда вообще она смотрит. Наверное, усиление ее чувств было связано с полнолунием, но Гермиону это не смущало. Главное, что не прошло и половины тех трех дней, которые были ей отмерены на снятие заклинания, а ее шерсть уже была реже и мягче. Она готова пялиться на Малфоя хоть целый день, лишь бы это помогло. Урок зельеварения проходил отлично. Малфой дважды погладил ее по спине, и Гермиона отметила, что в этом навыке он явно прогрессировал. Поглаживание его было теплым и мягким, и вызвало уже знакомое покалывание по всему телу. Они нарезали ингредиенты, забрасывали их в котел и даже один раз перекинулись шутками. А потом Малфой вдруг произнес: — О, отлично. — Он поднял бровь. — Хорошая девочка, Грейнджер. И по спине Гермионы пробежали мурашки. Его голос будто ласкал ухо. Он растягивал слова в свойственной ему манере, и это волновало. Это была не собачья привязанность, это было что-то другое. — Ты можешь меня не хвалить, поглаживаний и конфет, думаю, хватит, — не поднимая глаз сказала Гермиона. — Я и не хвалил. — Ты сказал, что я «хорошая девочка». — Я… — Малфой запнулся. — Я не помню. Щеки Гермионы горели еще долго, и сейчас она точно знала, что дело не в заклинании. Это были какие-то другие, какие-то только ее чувства. Вечером Малфой подарил ей коробку печенья. И это было приятно, но не так, как в первый раз. И его поглаживания тоже радовали и помогали, но на шерстку влияли совсем не так сильно, как до этого. Да, она значительно поредела, но Гермионе нужно было от нее избавиться насовсем. И была у нее только ночь и завтрашний день. Тогда она решилась на отчаянный шаг.***
Малфой стоял на пороге ее комнаты, в пижамных штанах и футболке. Наверное, он уже готовился ко сну, когда Джинни сообщила ему, что Гермионе срочно нужна помощь. Как ни странно, но уговаривать Джинни поменяться с Малфоем местами на одну ночь долго не пришлось. Видимо, она ненавидела Блейза Забини чуть меньше, чем говорила. — Грейнджер, что случилось? Уизли ворвалась как ураган. Гермиона выглянула в гостиную, чтобы убедиться, что Малфоя никто не видел. — Я кое-что придумала. Заходи. Малфой закатил глаза, но в комнату вошел. Гермиона чувствовала, как дрожит от волнения. Предложить это Малфою было неловко и глупо. Он точно рассмеется и уйдет. Но ведь до этого он помогал ей, а что, если? — У меня есть сегодняшняя ночь и завтрашний день. Действовать нужно решительно, — твердо сказала она заранее подготовленную фразу. — Я подумала, что для питомца спать рядом с хозяином — это большая радость и очень большое поощрение. Давай мы сегодня поспим в одной кровати, — она торопливо сглотнула, — я обещаю тебя даже не касаться. Кровать расширю, — выпалила она на одном дыхании. Малфой удивленно поднял бровь и задумался. Но думал он недолго. — Ладно, какая из них твоя? — Слева, — растерянно произнесла Гермиона. Она не ожидала, что Малфой согласится так быстро. Но он лег на ее кровать, укрылся одеялом и повернулся набок. — Только свечи погаси. Я сплю в полной темноте. Гермиона, все еще не понимая, как это вышло так легко, взяла одеяло Джинни, направила палочку на кровать, увеличивая ее в два раза, а потом легла рядом и повернулась к Малфою спиной. Сон пришел так быстро, что Гермиона даже не заметила настойчивого покалывания тысячи иголок под кожей.***
Первое, что сделала Гермиона, когда проснулась, — заглянула под кофту. На ее теле не было ни единого волоска. Точнее, волоски были, но они принадлежали самой Гермионе и никому больше. Она резко подскочила и обернулась. Малфой уже ушел. Сегодня был свободный день, а значит, после завтрака можно сходить в Хогсмид, или проваляться весь день в постели, или пойти в библиотеку. Почему-то ни одна из этих мыслей не показалась ей привлекательной. В ее теле поселилась грусть. Пока Гермиона стояла под горячим душем, она пыталась нащупать эту самую грусть, вспомнить, что стало ее причиной. И уже вытирая волосы полотенцем она поняла, — ей больше не нужно проводить время с Малфоем. У нее больше нет повода. Гермиона нахмурилась. Они говорили про три дня, но справились за два. И теперь ей остается только поблагодарить его. Коварная мысль пробралась ей в голову, и избавиться от нее Гермиона уже не смогла. Малфой ведь не знает, что проклятье снято. Он думает, что еще целый день должен выполнять свои обязанности хозяина. Что, если?.. Гермиона высушила волосы и направилась в Большой зал. Малфой кивнул ей и продолжил есть завтрак. Это ее не смутило. Она села рядом и взяла в руки булочку. — Может, ты поешь с моей руки? Это тоже должно быть приятно, — в улыбке Малфоя что-то изменилось, но Гермиона не стала обращать на это внимания. — Помогло? Он явно имел в виду их совместный сон. — Да, — кивнула Гермиона, отводя глаза, — осталось немножко. — Насколько немножко? — спросил Малфой, наклонив голову. — Думаю, если сегодня мы проведем время вместе, то проклятье исчезнет. Вчера был очень продуктивный день. Остался совсем… пушок. — М-м, — протянул Малфой. — Хорошо. Ты хочешь в Хогсмид? — Лучше… Лучше ко мне в комнату. Джинни ушла. Посидим немного, может, погладишь меня по спине или... — Да, моя хорошая девочка, — прошептал он ей на ухо, наклонившись ближе, чем было нужно.***
Гермиона ходила по комнате в ожидании Малфоя, нервно покусывая губу. Утром он вел себя совсем не так, как еще вчера вечером. Его голос, его интонации, его фразы — все это звучало совсем по-другому. От его слов она чувствовала не тепло, от его слов она чувствовала жар. В дверь постучали, и Гермиона бросилась открывать. Малфой стоял на пороге и самодовольно улыбался. Сердце вдруг замерло. Она вчера этого не видела? Не замечала, как он привлекателен? Какие у него скулы, нос, губы? Наваждение привязанности питомца спало, и теперь Гермиона вдруг увидела Малфоя глазами девушки. Она вдохнула поглубже и отступила, впуская его в комнату. Малфой прошел, покрутил по сторонам головой и сунул руку в карман. Гермиона уже успела закрыть дверь и теперь следила за каждым его движением, только теперь она не была вынуждена это делать — ей хотелось. — Я принес тебе подарок, — голос Малфоя звучал интригующе. — Думаю, любому питомцу будет приятно, если на нем будет знак его принадлежности. Гермиона растерянно уставилась на предмет, лежащий на раскрытой ладони Малфоя. Квадратная брошь с переливающимися литерами Д. М. — Моя запонка, — сказал он. Уголок его рта дернулся. — Трансфигурировал в брошь. Для тебя. Сердце вдруг забилось чаще. Сомнений в том, что он собирается надеть брошь на ее блузку, не осталось, когда Малфой шагнул ближе. И взял брошь двумя пальцами. Ладони, как и ее щеки, горели. Она могла отказаться прямо сейчас: в этом совсем не было нужды. Проклятье снято, она больше не связана с Малфоем и носить его инициалы на себе не должна совсем. Гермиона подняла глаза, посмотрела на него и кивнула. Малфой провел языком по нижней губе, едва заметно улыбнулся, а потом потянулся к ее груди, осторожно просунул пальцы под край блузки между двумя верхними пуговицами, отчего Гермиона перестала дышать, натянул ткань и прицепил брошь. Его теплые пальцы едва заметно коснулись кожи, уже покрытой мурашками, и Гермиона рвано вздохнула. Она лишь на миг подняла глаза и тут же опустила. Малфой стоял так близко и был почему-то близким, а совсем не чужим. А еще был слишком красивым в лучах осеннего солнца. Таким красивым, что хотелось зажмуриться и не дышать. Только чтобы он не понял, как она взволнована и напряжена. Он убрал пальцы от ее блузки и отступил на шаг. — Чем займемся? — произнес он не формально, а интригующе. Почему все от него сегодня звучало так? — Что поможет нам снять проклятье? Гермиона закусила губу. Она хотела предложить настольную игру, но прикрыть это игрой с питомцем не смогла бы никак. — Давай предложу я, — Малфой закусил губу. Гермиона тоже. — Питомцы же любят сидеть на коленях у хозяев, когда те их гладят? — он опустился в кресло. — Садись, — похлопал себя по бедру. Гермиона посмотрела на него растерянно, а потом вдруг решила, что терять ей уже нечего. На ее груди брошь с его инициалами, а сидеть на коленях Малфоя должно быть приятно. Голова ее кружилась, хотелось совершать глупости. Наверное, последствие полнолуния. К тому же Малфой вел себя как джентльмен даже ночью. Она подошла ближе, а потом нерешительно села на колени Малфоя. Сердце уже стучало в ушах, когда он положил руку ей на спину между лопаток и начал медленно гладить. Теплая ладонь двигалась вдоль позвоночника, посылая импульсы куда-то вниз живота. Вчера он гладил ее как-то не так. Никаких импульсов вчера не было. — Грейнджер, — произнес Малфой серьезно, — это я подал идею Уизли два года назад, я дал ей свой волос. — Малфой вздохнул. — Я не думал, что она решится, но звучало это забавно. Гермиона замерла. Она повернула голову и посмотрела на Малфоя. Его щеки покрылись легким румянцем, а губы были такими привлекательно влажными. — Ты меня обманывал? — произнесла она, стараясь смотреть ему в глаза, а не на его рот. — Ты же меня тоже обманываешь, — он ухмыльнулся, а потом подцепил край ее кофты и скользнул под нее пальцем. Сердце забилось еще быстрее. И от волнения, и от близости его руки к ее обнаженной коже. И от странного непреодолимого возбуждения. Палец нежно прошел по животу, заставляя мышцы между ног сжаться. — Проклятье снято? Никакой шерсти больше нет? — он вопросительно поднял бровь. — Утром у тебя задралась кофта, и шерсти на животе я не заметил. Гермиона закусила губу и пристыженно опустила глаза. Его пальцы коснулись ее затылка и нежно погладили его. Она прикрыла глаза от удовольствия, не сдержала тихий стон. — И это хорошо. Малфой обхватил ее подбородок, повернул к себе и впился в губы поцелуем.