Путь к славе

Клятвы на Скеллиге имеют огромный вес. Это не просто слова обещания, нет. Клятва для островитянина – нерушимый обет, высеченный на его челе словно на камне. Давшие клятву обязаны её сдержать, ибо судьями им будут боги. А милость и гнев богов всегда безмерны и ужасающи. Клятвопреступники не просто прокляты людьми и богами, они обречены на вечные страдания в назидание другим. Участь их незавидна, ибо даже смерть не освобождает от расплаты за содеянное. Потому каждый, глупый ребёнок или дряхлый старец, красивая дева или славный муж, чтил святость ритуала принесения клятвы. Стоя перед богами, они произносили обещание, обязуясь выполнить сказанное. Говорили с опаской, ибо даже бездумные слова и мысли, искренние они или лживы, считались частью клятвы. Со временем, конечно, суть клятв сильно исказилась. Они извратились, превратившись в нечто богопротивное, но повсеместно используемое – договора и сделки. Святость благородного ритуала принесения клятвы осквернилась, и даже боги стали снисходительно относиться к ним. Случалось такое и на Скеллиге, где хранили обычаи предков и свято их придерживались. Но существовал ещё один возникший вид клятвы. Тот, который даже само Зло в чистом своём облике не осмеливалось нарушить. Тот, который считался настолько древним, что просочился в обычаи многих народов под разными обличиями, в различных формах и проявлениях. И вскоре троица известных нам юных девушек вознамериться прибегнуть к нему. Давайте же с интересом понаблюдаем за ними и узнаем к чему всё приведёт. *** Юстиианна первая нарушила гнетущее молчание. Она подползла к Инге и Мьёль, взяв каждую из них за руку. Они не видели лиц друг друга, но с полной уверенностью могли понять те эмоции, что в данный момент выражались на них. – Пойдём к Могиле Брегтгорры, – предложила она. – Пойдём! – вмиг оживившись, согласились сёстры Рагнисдоттир. Резво подпрыгнув, троица девочек отправилась на юг, в сторону высокой скалы у моря. Скалы крутой, возвышающейся над водными просторами, словно могучий воин с гордо поднятой головой и широко расправленными плечами. Скалы, овеянной множеством легенд. Там, согласно одной из них, могучая Брегтгорра поклялась ждать своего суженого с похода. Но, как это бывает в подобного типа легендах, лейтмотив коих известен всем, он не вернулся. А она ждала его, высматривая на горизонте драккар. Легенда стара как мир и, возможно, будущие поколения во многом приукрасили её, доведя до того статуса, коим она сейчас обладает. Но в её основе реальная история – весьма прозаична и банальна… Впрочем, портить её своей "правдой" я не буду. Ведь легенда на то и легенда, чтобы дарить людям ощущения значимости прошлого и давать мотивацию творить будущее. А тем временем наши девчушки медленно, но уверенно, держась за руки, приближались к месту, обозначенному высоким резным обелиском. Ведущая к нему тропинка, вымощенная камнями, словно змея извивалась к холму. Под каменным истуканом, изображающим персонажа легенды, находился могильный камень с соответствующей эпитафией. Резные символы давно истёрлись, и лишь немногие из ныне живущих помнили точный текст, высеченный на гладком и вечно ледяном булыжнике. Свежие цветы и горящие лампадки свидетельствовали о том, что воодушевленные легендарным подвигом девушки нередко устраивали паломничество, посещая столь знаковое место и моля свою героиню одарить их такой же верностью к своим супругам. Но не дань уважения или мольбы о благословениях были целью нашей троицы. Юстианна вела их к великолепной обзорной точке. С этого места открывался неописуемый пейзаж на морские просторы. Девушка была частым посетителем этого места. Вдали виднелся заснеженный Ундвик, что в ясную погоду сиял и переливался в лучах солнца, словно отполированный алмаз. А в ночную пору особенно завораживающим был вид на маяк Эльдберг, указывающий кораблям путь в кромешной темноте. Блики исходящего от него света тянулись длинной дорогой по морским просторам, исчезая в черноте вод. В особенно же светлую ночь, когда луна освещала прибрежные воды, а россыпь звёзд служила путеводителем и ориентиром для мореходов, маяк напоминал одинокого странника, облаченного в плащ и безмолвно взирающего в безграничную даль. Юстианна, подобно бывалому проводнику, вела Близняшек коротким путём, минуя возвращающихся от алтаря молодых девушек. Те находились в состоянии экстаза и воодушевления, и не замечали вяло бредущую мимо них троицу юных беглянок. Мьёль, крепко держа сестру за руку, следовала за новообретённой подругой словно околдованная. Как в той сказке о Блавикенском Крысолове, увлёкшим сотни грызунов своей завораживающей игрой на флейте и навеки освободившим город от наваждения вредителей. И, подобно сюжету этой истории, они тоже направлялись к морю, но с совершенной иной целью. Чистое небо, усеянное ярко горящими огоньками звёзд, осветило местность. Высеченный из камня стан Брегтгорры возвышался над обустроенной площадкой. Лик, увековеченный в холодном куске породы и бережно обработанный умелыми руками камнерезов, безмолвно встречал очередных паломниц, взирая на них свысока. Кого только не видели эти пустые вырезанные глазницы, полные безразличия, кого они только не осуждали. Пожалуй, оставим это на суд самой легенды, ведь каждый из пришедших к её бренным останкам, по-своему воспринимал взгляд каменного истукана. Проводник остановилась в нескольких стопах от вымощенной из гладких камешков ограды. Её взгляд устремился к как всегда безмолвным глазам статуи. Что увидела в тёмных глазницах Юстианна не узнал никто, но тяжкий вздох точно услышали сёстры Рагнисдоттир. Мьёль запомнила тот вздох и ощутила всю его тяжесть, ведь в будущем ей предстояло в редкие мгновения наблюдать именно подобный вздох. Словно все ветра Морей в одночасье направили всё своё могущество, дабы смести с лица земли неугодную лишь им вещь, чем бы она не была. Но в то мгновение не это увлекло внимание девушки. Она, наверное, единственный раз видела смирение Юстианны. Сколь мелкой она ощущает себя и ничтожной перед Величиной, подобно маленькому пёрышку, что несётся в могучих руках ветров. Наблюдала как едва заметно склонила она голову, и мизерная слезинка скатилась по щеке. В этот момент рыжеволосая бросила свой взгляд на сестру, которая завороженно вглядывалась в пляшущие по каменным изгибам Брегтгорры блики от света лампадок. Их пляс настолько увлёк черноволосую дочь Рагни, что она стояла и наблюдала за ними, не обращая внимания ни на что другое. Не обратила Инге внимание на то, как крепко сжались пальцы стоящей рядом сестры. Как бледное лицо Мьёль слегка залилось румянцем, как загорелись её глаза, прильнув взглядом к русоволосой дочери ан Крайта, молчаливо представшей перед обелиском. В тот момент тишина овладела всем миром, уняв все звуки. И всё замерло, прекратив свой бег. Проигнорировала Инге и потные ладошки и неровное дыхание, исходящее от сестрёнки. Этот вечер стал без сомнения уникальным явлением, поворотным моментом в жизни этой троицы, оказавшимся вечером великих перемен. И они его запомнят, будут вспоминать и сердца их начнут биться в унисон, выстукивая бешеный ритм, подобно барабанам. Безграничная власть тишины разрушилась в один момент, когда Юстианна окончила немой диалог с Брегтгоррой, и обернулась к своим спутницам. Зашумели листвой деревья, зазвучал прибой и ночные создания начали свой жизненный путь, просыпаясь ото сна. Сверчки взяли свои свирельки, заполняя мир приятной музыкой. Затрепетали крыльями птицы, проносясь над землей, разворачивая охоту с целью перекусить и набраться сил. Ан Крайт жестом позвала девочек к себе. Те, не в силах сопротивляться зову, приблизились к ней. Протянув ладони, они крепко сжали кисти Юстианны, ощущая её дрожь. Та натужно улыбнулась, посмотрев в их глаза. Прочитала в них те же мысли, что роились у неё в голове, словно те были записаны на пожелтевших и шершавых страницах книги. – Клянусь! – дрожащим голосом произнесла она, отпустив руки спутниц и протянув развёрнутую ладонь к ним. Совершенно из ниоткуда в её пальцах оказалась шпилька. Абсолютно неосознанно, но Мьёль улыбнулась. Внутри, очень-очень глубоко, в самых глубоких чертогах сознания. Лицо же не выражало никаких эмоций, оно было безразличным, как всегда. Блики от лампадок заплясали на вновь побледневшей коже, но глаза продолжали пылать. – Клянусь! – повторила Юстианна, резким движением уколов себя в центр ладони, где пересекались несколько линий. Едва заметная алая капелька скользнула по рельефу кожи, медленно стекая линией в ямку ладони. – Перед лицами Богов Моря, перед ликом верной Брегтгорры, стоя у её могилы, произношу слова клятвы. Пусть сказанное мною здесь и сейчас будет моим обещанием. Не нарушу сказанного, ибо тогда приму смерть и позор. Рагнисдоттир, ошеломленные внезапным поступком Юстианны, молча стояли и смотрели на неё. Они явно не этого ожидали от новой подруги, на миг ужаснувшись от её действий, но околдованные мгновением, слушали её клятву, внимая каждому слову. Девушка обязывалась не поднимать впредь руки на них, не лелеять злых намерений. До окончания своих лет называть сёстрами и хранить верность, во всём поддерживая. Глупое желание, детский необдуманный поступок, внезапный порыв, возникший буквально из ничего, с каждым словом превращался в серьёзный прецедент. Клятва на крови – величайший из договоров, узы которого никто не имел власти разрушить, даже всемогущие боги. И покуда стоят основы Земли, а солнце и луна сменяют друг друга, кровь сохраняла "под семью печатями" принесенную клятву. Закончив, ан Крайт протянула шпильку Мьёль. Та приняла "инструмент" без колебаний, не отводя взгляда. Инге посмотрела на сестру, вконец осознав всю важность момента. Если в её мыслях и были сомнения, в одночасье от них не осталось ни единого следа. Рыжеволосая, продолжая смотреть в глаза Юстианне, уверенно повторяла слова клятвы, пролив свою кровь. Хоть голос и слегка дрожал, она чётко произносила клятву. Сказанное с каждым мгновением превращалось в вырезанный на Скрижалях Мира текст, что сиял во тьме, ставая ориентиром для них. Дорога назад обрывалась, все мосты были сожжены, возврат никак невозможен. – Клянусь! – тихо молвила Ингеборга, когда сестра передала ей шпильку. Спустя миг она повторила это чётче, и слова клятвы полились из её уст словно неостановимые бурные воды, что несуться вдаль и нет им преград. – Клянёмся! – громко крикнули девушки, схватив друг друга за запястье, переплетая тем самым свои кулаки, оставляя на коже свою кровь в знак закрепления клятвы. Их голоса взлетели над землёй, устремившись вверх, к ушам богов, дабы те услышали и приняли их обещание. Дабы стали свидетелями рождения нового, нерушимого союза. И пусть годы промчаться словно выпущенные стрелы, но союз действительно останется нерушимым. Что бы не произошло! Могила и памятник легендарной женщине в эту ночь стала местом клятвы, связав навеки три души единым обетом. Боги засвидетельствовали сей момент дачи обещаний и закрепили их своими благословениями. Резкий порыв ветра погасил несколько лампадок, но увлеченные процессом девочки не обратили на это внимание. А ведь сама Брегтгорра снизошла к ним, дав знамение и словно предостерегая от совершения возможной роковой ошибки. Кому как не ей знать силу клятв, произнесенных пред ликами богов. Но дело было сделано, и ничего уж поделать нельзя. Они принесли клятву, закрепили её и верная Брегтгорра лишь с тоской (или радостью?) наблюдала как юные девицы, обнявшись, любовались ночным пейзажем морских вод. Именно таким образом, именно здесь, на могиле Брегтгорры, три детские души обрели крепкие узы дружбы. Узы, что не способны были разорвать никакие невзгоды мира и ничья злая воля. То, что здесь зародилось в лунную ночь, длилось много десятилетий, укрепляясь с каждой встреченной преградой, закалялось в боях подобно стали, становясь все крепче и мощнее. Спустя годы они вновь вернуться в это место, чтобы… Впрочем, события тех дней ещё не записаны на страницах Книги Легенд. Им предстоит свершиться и, может быть, судьба будет благосклонна к этой троице. А пока неутомимое Перо тщательно записывало происходящее, увековечивая его на белоснежных, пока не запятнанных чернилами, страницах, ещё одна глава их жизни обрела своё название. *** – Как думаете, – как бы невзначай произнесла Юстианна, устремив свой взор к морю, – Брегтгорра действительно прыгнула со скалы, съедаемая тоской? – Ага, – со сдавленным смешком подтвердила Мьёль. – Разбежавшись, прыгнула со скалы. – Вот она есть, – дополнила сестру Инге, – и вот её не стало. Сильный порыв ветра взлохматил волосы троих нерадивых шутниц, в попытке прекратить их не серьёзные насмешки. Глупышки не осознали сколь жестоко сейчас прозвучали их слова, и сколь обидчивым может быть дух давно почившей женщины. Это была правда или очередная попытка очернить память былых лет? Этого мы не узнаем, ибо я буду сохранять молчание и даже самые крепкие напитки мира не сумеют развязать мой и без того длинный язык. Даже не пытайтесь!