Путь к славе

Ночную тишину разорвал ритмичный стук сапог о каменную брусчатку причала. Бледная луна освещала порт своим мягким свечением, придавая ему серебристых оттенков. В зеркально чистых водах залива отражалось черное безграничное небо с россыпью ярких звёзд. Пришвартованные в порту драккары и корабли бросали тёмные тени на водную гладь, лениво покачиваясь из стороны в сторону и тихо скрипя деревом. Легкий ветерок развевал спущенные паруса и флаги. Стук сапог не умолкал, продолжая выстукивать свой ритм. Цок-цок! Цок-цок! Словно грациозная лошадь не спеша бредёт по каменным улочкам большого города, стуча подкованными копытами о брусчатку. Звук устремляется вперёд, летит над водой, многократно усиливаясь и взлетая ввысь, разбивается на сотни мелких, словно удары молоточка ювелира, колокольчиков. Серебряные пряжки блестят при лунном свете, позвякивая в такт движениям, кожа сапог скрипит при каждом шаге. Порт пуст, вокруг ни единой живой души. Все они в таверне "Синий кит", во всю заливаются крепкими напитками, перекрикивая друг друга в попытках привлечь внимание к себе или доказать собственную правоту. Слышны треск дерева и яростные крики, утопающие в общей какофонии шума. Но они там, далеко позади. Настолько далеко, что к порту доносятся лишь отголоски бурной жизни посетителей таверны. Путь продолжается. Высокий женский силуэт неспешно бредёт по причалу, опустив голову вниз. Мыслями она далеко отсюда, сознание витает в облаках. А ноги все же сохранят маршрут, точно зная куда идти. Они несут уставшее тело, ловко маневрируя между ящиков, канатов и сетей. Девушка приближается к своей цели – огромному кораблю с ощерившейся мордой морского змея на носу. Судно вальяжно покачивается на волнах, скрипя мачтой и шурша канатами, что столь мелодично труться о деревянные части корпуса. Свернутый парус покачивается вместе с реей, что с глухим стуком отскакивает от мачты. Белокрылая чайка, усевшаяся на мачте, держа в ключе ещё брыкающуюся рыбёшку, с неподдельным интересом наблюдает за происходящим. Перебирая своими мелкими когтистыми лапками, она следит за девушкой, ступившей на борт. Пойманный ужин продолжает свои попытки вырваться из цепкого птичьего плена, устремившись вниз и с едва слышным плеском нырнуть в прохладные и темные воды. Но чайка сводит на нет всю борьбу за жизнь своей жертвы, всё крепче сжимая клюв и сдавливая отражающее своей блестящей чешуёй лунное свечение тельце рыбы. Наконец та прекращает вздрагивать и бить во все стороны хвостом, широко разинув рот и выпучив глаза. Мгновением позже слышится едва заметный в ночной тишине хруст и довольная таким раскладом дел белокрылая охотница наконец ужинает. Ей уже безразлична ступившая на борт этого гигантского судна особа. Всё её внимание теперь занято трапезой. И большего желать, пожалуй, не стоит. *** Юстианна тихо вошла в свою каюту, закрыв за собой дверь. Бледная луна освещала небольшую часть помещения возле окна, бросая на деревянный пол мрачные тени. Девушка сбросила с плеч меховую накидку прямо на пол. Лохматая одёжка с легкостью соскользнула с могучей спины пиратки, распластавшись по деревянному полу, напоминая затаившегося зверька. Обессиленная ан Крайт неспешно подошла к окну, упав на своё любимое кресло, находящееся возле оконного проема. Закинув ноги на подоконник, тяжко вздохнула. Крепкая рука Буревестницы упала вниз и нащупала под креслом бутылку с вином. Откупорив её, девушка сделала несколько глотков, утонув в мягкости подушек от нахлынувшей волны тепла. Игристый напиток переливался ярко-красными оттенками при бледном лунном свете. Мореходка смотрела на ночной пейзаж сквозь серую стеклянную ёмкость, натужно улыбаясь. Кажется, заморский алкоголь начал действовать на тело Юстианны, расслабляя его и настраивая на спокойный и мечтательный лад. Увлечённая поглощением сладкого туссентского вина, Юстианна не услышала как из тёмного угла каюты выскользнула чья-то тень. Силуэт неслышно, словно ветер, приблизился к отрешенной от внешнего мира пиратке, мирно сидящей в кресле под бурой мохнатой шкурой медведя, и смотрящей вдаль. Руки неизвестной особы, словно туман, легко и незаметно легли на плечи девушки. Взъерошенные длинные волосы гладкими потоками спадали с её головы, укрывая вздымающиеся груди словно морские волны и казалось, что в кромешной ночной тишине можно было услышать их нежное шуршание о ткань легкой льняной рубашки. Неизвестная тихо и размеренно дыша, приблизила свою голову к уху Юстианны. Легкий запах жасмина с нотками мускуса и ванили, исходящий от неё, смешался с тяжелым запахом пота ан Крайт, создав совершенно несовместимое амбре, ударив своей приторностью им в нос. – Что тебя гложет? – негромко прошептала слегка хрипловатым голоском она. – Почему плечи так напряжены и спина тверже гранита? Что случилось? Юстианна не ответила, продолжая вкушать сладкий напиток. Его терпкий аромат заполнил деревянные стены, смешавшись с яркими запахами духов, разнесся помещением каюты и взбудоражил обоняние присутствующих. – Звёзды сегодня по особенному хороши, – голос не умолкал, продолжая приятно мурлыкать подобно довольной кошке. – Арфиона как никогда прекрасна и сияет словно отполированный бриллиант… – Я говорила с отцом, – оборвала её Юстианна, сделав затяжной глоток, – и мы поругались. Он недоволен мною. Грозился отречься и изгнать меня. – И чем же ты, мой капитан, настолько не угодила нашему славному ярлу? – поинтересовался голос, нежно проводя пальцами по напряженным висках ан Крайт. – Что побудило гнев властителя и отца? – Он хочет дабы я взяла брак с Браги Тиршахом. – Он твой ярл, твой отец. Ты должна повиноваться его воле. Ему огромных стараний стоило оттянуть твоё замужество. Репутация ан Крайтов под угрозой, тебе это известно. Пора занять своё законное место первенца ярла и сохранить статус перед Советом кланов. Собеседница Юстианны в один миг грациозно, словно пантера, оказалась перед лицом девушки, загородив своим стройным телом ей морской пейзаж. Нависнув над ней, она наклонилась и посмотрела той в глаза. Серые с отливом коричневого глаза Буревестницы были наполнены печалью и тоской. Протянув свою руку навстречу, ан Крайт дотронулась к шелковистой щеке своей собеседницы, небрежно проведя по ней шершавой ладонью. – Моё сердце шепчет мне иное, Мьёль, – произнесла она и тень грусти легла на её лицо. – Я не смогу его полюбить. – Не говори глупостей! – резко отстранилась та и выпрямившись словно древко копья. – Любовь и долг – вещи разные и несравнимые! Не путай их! Долг перед родом превыше всего. Ты должна покориться воле своего отца и ярла, исполнить своё предназначение. Слишком долго тебе удавалось избегать женской участи. Больше не получится юлить и извиваться подобно юркой змее! Пора отбросить свои детские капризы и ступить на путь наследницы рода ан Крайт! От самого рождения за тобой оставили право выбора, однако сейчас от него многое зависит. Ты уже не маленькая девочка, ты женщина, и всё понимаешь. К тому же Браги – весьма неплохая партия для тебя. Красив, силён и невероятно умён. Как раз под стать такой, как ты, Шпилька. Он сможет дать тебе наследника. – Твои речи как всегда мудры, моя милая Мьёль, и проницательны, – отбросив пустую бутылку, молвила Юстианна. – И как всегда, ты совершенно права. Мой долг – сохранить род ан Крайтов, дать нашим землям властителя. Остальное – неважно! Мьёль присела на подлокотник кресла рядом с Юстианной, оказавшись спиной к подруге. В лунном свете кожа девушки казалась подобной белому мрамору. Длинные огненные локоны бархатными потоками спадали с плеч. Крепкое тело, одетое в лёгкую льняную рубашку, дрожало, находясь рядом с пираткой, словно пойманная птица в силках. Груди опадали и вздымались в такт её дыханию, а сама она была в предвкушении чего-то необычного. По крайней мере, девушка видела в глазах подруги нечто, ставшее причиной такого поведения, зачастую не свойственного Юстианне. Ан Крайт вдруг резко привстала с кресла и размашистым движением рук обняла Мьёль за талию, притянув подругу к себе и, уткнувшись левой стороной лица в её поясницу, и что было сил прижалась к телу девушки. Морковноволосая отчетливо ощутила на своей коже неровное и теплое дыхание подруги, проникающее сквозь ткань рубашки. Пиратка, заключив её в поистине медвежьи объятия, вовсе не желала отпускать собеседницу. Однако все же, вопреки своим желаниям, отпустила, высвобождая из своих цепких объятий и давая сделать несколько вдохов. Казалось, что в это мгновение тяжкий груз ответственности упал с её плеч, но… Этот порыв чувств был предвестником чего-то более масштабного и глубокого. Словно затишье перед всеразрушающей бурей, неся её отголоски с порывами холодного ветра. – Тебе страшно? – тихо спросила Мьёль, обернувшись и небрежно сжав руку подруги, всё ещё лежащую на её бёдрах, чувствуя как она дрожит. – Нет! – уверенно произнесла Юстианна, но не отдернула свою кисть. Ей было приятно прикосновение собеседницы, она в нём сильно нуждалась. В его нежности, тепле и заботе. – Шпилька, я знаю когда ты врешь. Меня не проведешь. Что страшит тебя? – Я не вру! – тихо вскрикнула пиратка, вцепившись дрожащими пальцами в руку Мьёль. – Просто не хочу потерять себя, и тебя тоже. Никто и никогда не делал меня такой счастливой, как ты. Лишь с тобой я чувствую себя по-настоящему свободной, не обремененной заботами этого мира. Здесь, среди морских просторов мы обрели себя. Ты и безграничное Море – вот весь мой мир! Ты научила меня любить, показала что такое быть настоящей женщиной, Оно научило жить и дышать полной грудью. Это… – Это ничего не изменит, – с заботой в голосе молвила Мьёль, прервав пламенную речь собеседницы. – Твоё замужество не разделит нас. Ничего между нами не поменяется. Мы будем вместе… Всегда… Под сенью Предназначения. – Я не смогу без тебя, – жалостливо произнесла ан Крайт. – И без всего этого… – она раскинула ладони в демонстративном жесте. – Оставь эти сопли для глупых девок с Большой Земли! – взорвалась негодованием Мьёль, нарушив спокойную идиллию их беседы. Слегка ударила кулаком Юстианну в бок, но пиратка вовсе не ощутила боли от удара. – Мы не в реданском романе и не жеманные фрейлины королевы, томно вздыхающие при виде захудалых рыцаришек! Это Скеллиге! И мы – его Гордые Дочери! Веди себя подобающе! Широкая улыбка наконец воссияла на грустном лице Буревестницы. Бледная кожа налилась румянцем, став похожей на спелое яблоко. – За это я и люблю тебя! – радостно произнесла она, схватив Мьёль обеими руками и подтянув к себе, в очередной раз крепко заключив в долгих объятиях. – Ты всегда находишь нужные слова. Твоя мудрость безгранична, а речи точны и метят ровно в сердце! Рагнисдоттир ехидно, но мило улыбнулась, дивно прищурив глаза. На её слегка румяной щеке вновь появилась та самая пресловутая ямочка. В глазах заплясали яркие огоньки. Глядя на ан Крайт, она читала её мысли словно открытую книгу. – Я сделаю, что должно, – продолжила Юстианна. – А пока… Пусть сегодняшняя лунная ночь будет нашей и ничьей другой! Как дань нашей дружбе, последние мгновения девичьей свободы. Я хочу насладиться ею вдоволь! – молвила она, с торжественным видом достав из-под кресла ещё одну бутылочку вина и демонстративно помахав ею перед лицом Мьёль. *** Укрываясь теплыми мохнатыми шкурами и закинув босые ноги на стол, Буревестница и Мьёль сидели в удобных креслах и смотрели на звёзды. Они уже давно закончили вести свою долгую беседу, просто наслаждаясь тишиной. В их руках поблёскивали в лунном свете наполненные вином бокалы. Ан Крайт упивалась каждым мгновением единения с любимой подругой. Россыпь ярких огоньков, безмятежно плавающих в безграничной темноте ночного неба, кое-что напомнила Юстианне. Воспоминания тех былых времен, когда она мечтательно вглядывалась в свет звёзд, сжимая отполированную до блеска трубу телескопа. Но не этот фрагмент всплыл в памяти пиратки. Она посмотрела на Мьёль, слегка улыбнувшись. – Мне сейчас действительно страшно, – тихим голоском наконец призналась она, посмотрев на собеседницу сквозь прозрачное стекло, наполненное алым игристым напитком, – как никогда в жизни. Пугает неизвестность. – Она всех пугает, – ответила огненноволосая, играючи выводя пальцем ноги узоры в воздухе перед лицом Юстианны. Девушку отнюдь не удивили эти слова, она читала свою подругу как раскрытую книгу. И очередной вывод, сделанный проницательной Мьёль, как всегда оказался верным. – Мне не впервой ощущать страх перед ней, – продолжила своё признание ан Крайт и сердце её начало выстукивать барабанный ритм. – Но сейчас… Он овладел мною. Давит, словно каменная глыба, шкребётся как дикий кот. Выворачивает наизнанку и… – Теперь я точно запомню эту ночь, – игриво произнесла девушка, уловив момент молчания подруги. – Моя милая Шпилька решила пооткровенничать со мной. Воистину небывалую искренность я слышу от нашего капитана! – Твой сарказм неуместен, – возмутилась Юстианна, привстав на локтях и посмотрев на сияющее личико своей собеседницы. – Сарказм? – удивилась Мьёль. – Нет, я совершенно серьезна. Такой я вижу тебя впервые, и хочу запомнить каждое мгновение, каждое слово, слетевшее с твоих прекрасных губ. А я, поверь, тебя в разных обличиях видала! Но никогда не слышала от тебя слов о страхе. – Сегодня я хочу быть с тобой по-настоящему искренней, – с нотками волнения в голосе произнесла ан Крайт. – Ближе чем сейчас, мы не были никогда и я желаю это исправить. Рагнисдоттир, затаив дыхание, внимательно слушала её и впредь не смела даже перебивать. Вела себя крайне осторожно, дабы не спугнуть, словно неумелый охотник резвого оленя. Скорее наоборот, умело расставляла ловушки и силки, заманивая несущегося со всех ног "сохатого" и выжидая подходящего момента. И когда "животное" само угодит в ловушку, она настигнет его, попадёт метким выстрелом прямиком в сердце, в одночасье прекратив мучения бедного, но благородного зверя. Девушка задействовала весь свой арсенал женских уловок, чтобы настроить Юстианну на исповедь. Мышцы на её лице напряглись, она "одела очередную маску", умело манипулируя настроением собеседницы и поддерживая в ней желание изливать душу. Заинтересованность и забота отразились в бездонных карих глазах, гипнотизируя своим видом. Дыхание стало размеренным, Мьёль пыталась уловить ритм сердцебиение любимой подруги и подстроить своё сердце под неё, чтобы бились они в унисон. Пристально смотря на ан Крайт, видела как та дрожит. Девушке хотелось крепко обнять своего милого капитана, прижать к груди и успокоить. Уподобиться действиям Юстианны, жаждущей долгих объятий. Физическая близость в эту ночь для ан Крайт имела свой, особый, смысл и таинственную силу. Она видела, как Юстианна была готова расплакаться, как краснели её глаза и дрожали побледневшие губы. Как налилось кровью лицо, пытаясь сдержать бесконечный поток эмоций. – Я понимаю! – почти неслышно произнесла она, выбрав шепот как единственно верный в данной ситуации. Её рука незаметно стиснула кисть собеседницы, даруя той ощущение единения и защиты. Обещание, что слова, сказанные ею, никогда не покинуть этих стен и останутся неуслышанными никем. Заверение в поддержке и понимании. Юстианна продолжала свою исповедь. Слова искренности лились из её уст, словно бурные, несущиеся вдаль, воды водопада. Капли слёз скатывались с серых глаз, текли по щекам, орошая вздымающуюся грудь мореходки словно легкий летний дождик. В эту ночь пиратке захотелось побыть нежной и ранимой, прочувствовать что значит быть простой беззащитной женщиной, а не храбрым воином или непоколебимым капитаном. Излить наконец свою душу, освободиться от тяжкого бремени, давящего много лет. Мьёль продолжала выслушать пламенные речи Юстианны, искренне сочувствуя ей и радуясь, что она в конце концов решилась на этот разговор. Девушка и раньше видела душевные терзания ан Крайт, но поделать с этим, к большому сожалению, ничего не могла. Понимала, что должна была унять эмоциональную боль, но выстроенная самой Юстианной стена не позволяла ей этого сделать. И вот, неприступный бастион пал! Его стены рушились, словно созданы были из песка. Все брамы и двери вмиг распахнулись, впуская вовнутрь и открывая множество своих потаённых секретов. – Моё сердце поёт, а душа несказанно радуется, – вполголоса произнесла Мьёль, когда Юстианна смолкла, – от того, что ты решилась довериться мне. Я верю, тебе от этого стало легче на сердце. Не нужно было скрывать это от меня. Я бы выслушала, помогла советом и значительно облегчила твою и без того тяжелую ношу. Не закрывайся больше от меня никогда. Тебе пришлось не сладко все эти годы сдерживания. Ан Крайт улыбнулась сквозь слёзы радости. Она ещё больше воспылала доверием к этому морковно-рыжему комочку заботы, отдающему свою душу и сердце лишь только ей. Девушке захотелось отблагодарить свою любимую названную сестренку за её доброту, искренность и верность. За все дни и ночи, проведенные с ней вместе. За то, что унимала её гнев, не давая этим пожарищам сжечь дотла весь мир. За безвозмездную заботу, коей окутала она свою любимую подругу, словно курица цыпленка. И она обязательно это сделает. После этой ночи Юстианна подарила своей любимой подруге небольшой серебряный медальон с драгоценным аметистом, как знак их искренности и верности друг к другу. Это украшение стало самым ценнейшим даром для Мьёль из когда-нибудь подаренных ей ан Крайт. Она бережно хранила его, никогда не снимая. Он стал для девушки своеобразным оберегом и талисманом. *** Вот так одна ночь способна изменить судьбы двух пылающих сердец, а с ними – судьбы многих людей, живущих в этом мире. Как, спросите вы? Время покажет. Но Неутомимое Перо, без сомнения, во всех подробностях опишет эту ночь откровений и освобождений. Увы и к счастью, нам никогда не узнать что именно увековечило Перо, ибо оно хранит тайну, не принадлежащую ему. А пока Неутомимое Перо продолжает свою труд, я выпью за будущее и счастье Юстианны. Она действительно заслужила быть счастливой! Несмотря ни на что…