Начало конца

— Ну прямо детектив! Твои истории можно на гет реди виз ми рассказывать. — Донесся в трубке возбужденный голос Нетсуко, словно вся ситуация для неё шутка Бобби Ли, — А ты вообще уверена, что это он? — Это я и собираюсь выяснить.       С наступлением утра, я помчалась в больницу «Нисиномия» — доверилась слову отца — запинаясь за собственные ноги и чуть ли не падая на каждом повороте. Плохая координация — следствие трудной, бессонной ночи. И по началу я проваливалась в сладкую дремоту, но после очередного ужаса с мамой спать перехотелось. Было страшно заснуть и вновь застать перед собой чудовище со схожими чертами лица своей «прародительницы», которая так и тянет лапы к твоей тонкой шее, чтобы переломать гортань. Нервы: а почему нет? Легче сослать эти дрянные сны на сложное моральное состояние, нежели разбираться в них.       Дабы у учителей и знакомых не возникли вопросы по поводу моего отсутствия, я попросила Нетсуко прикрыть мою спину. Дескать, заболела или у матки красный разгул, да что угодно, лишь бы правдоподобно.       По счету, пусть я с него и сбилась, завернув за тысячный поворот, который ничем не отличался от предыдущих будто стены лабиринта, я сбавила темп и подошла к невысокому железному забору с острыми наконечниками, похожими на копья аборигенов. Передо мной выросло пятиэтажное здание с четырьмя блоками: B, C, E и F. Блок B — зеленого цвета, блок C — желтого, блок E — красного, блок F — синего.        У меня не имелось абсолютно никакого понятия, что они означают. И как на этой недомуравьиной ферме найти того, кто мне нужен? Чтобы облегчить страдания, зайдя на отведенный больничный двор, я приметила старичка с палкой, идущего совсем рядом по тропинке и скрюченного в три погибели. Я быренько его нагнала и, шагая по правую сторону, начала ознакомительный опрос: уж извините, но он выглядит как постоянный гость в этой дыре для пожилых мучеников, что-то знать должен.        Сперва старик даже не слышал меня, но когда я повысила голос, он остановился, вынул из кожаного футляра очки с квадратной оправой, дрожащей рукой водрузил их на нос и деловито посмотрел прямо в моё лицо, опираясь на палку. Не люблю жаловаться, но вытаскивать нужную информацию из него пришлось клещами. Зато картинка прояснилась. Корпусы B и C — для вирусников и для людей с несильными повреждениями. Корпус E — для тяжело раненых, а F как раз для престарелых. Кома считается тяжелым ранением? Я не врач, так что решила полагаться на чуйку, которая тянула меня к красному блоку E.       На входе трудностей не возникло. За стойкой регистрации сидела вполне себе милая молодая девушка, одетая по всем стандартам: халат, шапочка, бейджик. Брюнетка ради приличия порасспрашивала меня, кем я прихожусь для больного и всё в этом духе, а после объяснила, как дойти до необходимой палаты. Третий этаж, поворот налево, снова налево…или всё же направо? Ой, до лампочки, и так дойду, не потеряюсь.       И потерялась.        Но блуждала я не долго. В коридоре стали мелькать палаты с номерами 312, 313, 314…А вот и она…       Я остановилась напротив палаты 315. Застыла как камень и ни шагу сделать не могла. Руки побелели, коленки затряслись. Прямо сейчас, за этой дверью, находится решающая кнопка в моей патовой ситуации, и если предположения оправдаются, то жизнь пойдёт под откос. Повертев головой и мысленно перекрестившись, я приоткрыла дверь, аккуратно просунулась в узкий проём и осмотрела палату. Свет в ней исходил от окна, зашторенного полузакрытыми белыми жалюзями, у койки стояла заставленная цветами и письмами тумбочка, а на ней самой лежало неподвижное тело, подключенное к различным аппаратам и к кардиомонитору.        Закрыв дверь в палату, я подошла ближе, надеясь на божью снисходительность, но когда я слегка оттянула одеяло вниз, оголив его ключицы, то мир под ногами обрушился, как острова личности в мультфильме головоломка. Сердце забилось в бешеном ритме, словно внутри меня миллиард фанатиков Джонни Деппа захлопали в ладоши, утопая в собственных овациях.        Треклятый шрам…       Зверюга, чтоб меня за пятку. А этот, «штампованный» огромным уродливым шрамом, его послушный пёс, кличимый как Вайлд, что в переводе означает: дикий. Так его звали в общих кругах. И поверьте, не с проста.        Прошлая жизнь в Беверли-Хиллз была приключенческой. Скажем, взяла от неё всё. Помимо азартных игр, стабильных посещений баров, кальянных, клубов и разводов на деньги, я общалась с половиной города (конечно же, друзьями я там никого не считала, а те, как я тогда думала, близкие люди предали меня буквально за месяц до нашего с отцом переезда, и потому почти все старые связи я оборвала). Город делился на «территории», оккупированные шайками единомышленников, которым без «хозяина» скучно жилось. Появлялся один авторитет — появлялись и своего рода мини опг. Встретиться с ними лицом к лицу и посметь издать хоть один писк в их сторону, значит обречь себя на гибель верную, но моей заднице никогда смирно не сидится, так что я попала в списки этих обреченных ишаков.        Одним прекрасно НЕпрекрасным днём я ввязалась в нечистое делишко, которое предусматривало собой обман группировки «Звери-Хиллз» (из названия уже понятно, что к чему). Знакомый бармен попросил сыграть с ними в покер, но так, чтобы все денюжки, монетка за монеткой, перетекли ко мне в карман, не важно обманом или нет, главное — выигрыш. А потом сорванный куш он хотел разделить как четыре к пяти. Мол, ему и хозяину бара 80%, а мне 20. Тоже думаете, что это не честно? Самая грязная работка на моих плечах, а этим лишь наблюдать. Подло. Но деньги в любом своём количестве словно свежая молодая кровь, поэтому долго я не мешкалась и всё-таки согласилась на эту авантюру. Их, как я люблю говорить, «вождь», Зверюга, ничего не заподозрил, ставка то и дело повышалась, а минуты будто бежали сквозь пальцы, и мы забывали о их значимости. Но к концу игры из моего лифчика выпадает подставная карта, момент осознания и разоблачения, ну, а дальше всё как в тумане. Маты, угрозы, удар ножом вскользь по мужской груди, крики и так по кругу, пока я не вышла из состояния «а че блять делать?» и не скрылась в служебных дверях, ведущих к черному входу. Помню лишь последние слова Зверюги: «Обещаю, я найду твою лживую жопу, и ты поплатишься, сучка дранная!!»  — И вовсе не дранная…Ц, грубиян! — Крикнула я тогда на «прощание».       Но какой гордой я бы ни являлась, сейчас мне жутко. Былая уверенность с высоким самомнением на фоне страха превратилась в жалкую тень. Он здесь. Его подсосник, которого я однажды пометила ножом, здесь. Не знаю как и почему, но он, мать твою, здесь! А это значит лишь одно: Зверюга тоже поблизости, и он явно жаждет мести, собственно, как и утверждал перебравший Вайлд в тот самый вечер.       Блин, не время загоняться!       Взяв себя в руки, я подавила панику, дабы прийти к рациональному мышлению. На тумбе гора писем и открыток, но…От родственников ли? По словам Тони, он живёт один, и по логике жанра вся родня у Нэо проживает в Беверли-Хиллз, поэтому на уме вертится только та версия, какую я бы мечтала обойти стороной. Звери-Хиллз.       Аж нос морщится, когда вновь в воздухе повисает колющее напряжение.       Я медленно отрываю ноги от пола и подхожу к тумбочке, на свой страх и риск распечатывая конверт, который так и молил, чтобы выбрали именно его. Если подумать, ничем неприметное белое письмецо, но взгляд сам приковался к скучной бумажонке. И опять интуиция…       «Запомни, Зверюга – всевидящее око. Надеюсь, что ты читаешь это письмо и осознаешь масштабность последствий своих деяний, сучка дранная.»       п.и.з.д.е.ц       В висках конкретно запульсировало, да так, что по ним можно было определить моё сердцебиение. Дыхание участилось, а письмо в руках начинало пропитываться влагой из-за холодного пота выделения. Глаза вновь и вновь проходились по тексту, вероятно, чтобы удостовериться не словила ли я мощный галюн. Но нет. Слова в письме реальны, как и риск остаться с отрубленной головой, если не того хуже.        От растерянности и испуга разум затуманился, и пространство вокруг стало сужаться будто в сцене из пункта назначения. Но открылась дверь, в палату вошла медработница, голос которой вернул мне прежние стены, всё ту же койку и не шевелящегося Нэо. — Извините, но время посещения окончено, через пятнадцать минут начнутся процедуры. — Да, поняла, уже ухожу. — Быстро отчеканила я, скомкав письмо, и на выходе выкинула его.       Не помню, как я оказалась на улице, но пришла в себя, лишь когда зашла за ворота больницы. Чувство, будто из памяти вырезали некоторые фрагменты. Такое бывает от резкого стресса. Что делать дальше? Как быть? И почему они в Японии? К сожалению, ни единого ответа, зато вопросов целый вагон и одна тележка. Я шла по тротуару и машинально тыкала по экрану. Пока что решила набрать Нетсуко. Она всегда узнает подобные новости первой. Но позвонила я не ради совета, ибо, а чего она сможет посоветовать? Переконтоваться у неё? Нет, нет и ещё раз нет. Отец Нетсуко прижучит меня быстрее, чем Зверюга и вся его отмороженная свита зечников.  — Мать моя женщина…Джу, и что ты собралась делать? Уезжать из страны? Я же без тебя не смогу! А наши планы на будущее?! Ты забыла?        Пошло-поехало… — Нетсуко, драматизму сбавь. Не собираюсь я из страны сваливать. Но залечь на дно придется все равно… — А куда? — В непонятках спросила она, в голосе её я услышала щепотку волнения и скептицизма. — Хори. — Тут же дала я ответ, о котором даже и не размышляла, просто с языка слетело.        Серьезно, Хори? Хотя, а почему бы и нет? Разве он откажет мне в помощи? Всего-то на пару деньков, а там посмотрим. Да и вариантов в принципе не так уж много. Останусь дома — найдут. Продолжу ходить в школу — найдут. А про существование Хори известно только его бабке, да коллегам по работе. Он совсем недавно окончил вуз и сейчас пыхтит на машино-строительстве, ещё и живёт один в тихом райончике за три пизды отсюда. Отлично.       Добираться до его дома пришлось на автобусе, и всю поездку я перебирала в мозгу версии следующего бедлама, в который попаду по иронии судьбы. Также я высчитывала проценты того, точно ли Хори дома, а не на работе или ещё где. Конечно, легче позвонить, но ничего говорить по телефону не хотелось. При каждой попытке набрать его номер, кровь в пальцах затвердевала, и нажать на иконку «вызов» не получилось, поэтому, под конец, мысли о звонке откинулись сами собой, и оставалось только верить, что «Мегамозг» откисает в четырех стенах своего трухлявого замка.       Постучав в железную дверь, я сжала губы и нервозно затопала ногой в ожидании. За ней прозвучало ленивое: «Сейчас, подождите минутку!», и тревога спала как ноша с плеч. Его голос ещё никогда так не успокаивал. Но дверь открылась ни через минуту, ни через две и, сами понимаете, ни через три. А небольшой морозец то пробирал косточки, пока я выстаивала на крыльце.        Наконец внутри послышались шарканья тапок и, после трёх щелчков, дверь отворилась. На пороге меня встречал удивленный Хори в уморительной футболке серо-голубого цвета, с надписью: «Чё надо,  я никого не ждал». Меня пробрало на смех от комичности сей ситуации, а тот лишь похлопал заспанными глазами. — Ну, я тогда пойду? — Спросила я, когда хохот отпустил.       Хори сдвинул брови, продолжая часто моргать от негодования. Вроде умный, а доходит туговато…Я улыбнулась и глазами намекнула на футболку. Он посмотрел вниз и, увидев надпись, поднял голову обратно, смеясь, а после прислонился плечом к дверному косяку, сложив руки на груди. — Здравствуй, Проблема-чан. Опять надо притащить побитого паренька домой или сегодня улов покрупнее? — Съязвил Хори, усмехаясь.       А юморок то не меняется. — Сегодня и вправду улов покрупнее…— Сказала я, словно принимая свою хреновую учесть, и Хори заметно встревожился, снова нахмурив брови, — Можно у тебя заночевать? — С отцом поссорилась? — С оправданным равнодушием спросил он, уходя в глубь коридора, будто говоря своими действиями: «Заходи, малая, тока дверь сама закрой, я не швейцар».       Провернув замок и скинув куртку на пуфик, я, потирая замерзшие руки, пошла на голос Хори, который уже шумел на кухне. Он набирал воды в чайник, тайком посматривая на меня через плечо, чтобы, видимо, оценить моё настроение. И не мудрено, я ведь до сих пор с нескрываемым страхом на лице. — Нет, с отцом не в конфликте. — Я села за стол, бесцветно отвечая и втыкая в стену, не прекращая согревать ладони, потирала их как муха свои мерзкие лапки. — Хотя, он тоже меня поразил. — Что-ж, — Хори включил чайник и сел напротив, — Заинтриговала, тут не поспоришь. Рассказывай, в какую грязь тебя занесло на этот раз. — Стоит ли говорить, что это не грязь, а дерьмище? Нет, хуже. Болото дерьма. — Даже если и так, я не удивлюсь вовсе. — Хори чуть склонил голову в бок, а я, закусив щеку в раздумье, заводила указательным пальцем по столу.       Когда мы только-только списались, когда моей рутиной являлись уроки и вечерние пьянки, проще говоря, когда я бездумно прожигала своё подростковое время, создавая себе кучи проблем, которым не предавала особого значения, ведь считала ту «жизнь» обыденностью, хотя, как оказалось, далеко не все люди отдыхают так же, уходя в сумасшедший, опасный отрыв, вот тогда то Хори знал обо мне всё. Под этим «всё» я закладываю реально всё! Он знал моё школьное расписание, знал предысторию моей семьи, знал, какие безумные вещи я вытворила, знал, что я собираюсь надеть, вплоть до лифчика, как бы то странно ни смотрелось, и детально знал о моих переживаниях и чувствах. Поэтому удивить его моей новой выходкой действительно сложно, скрывать нечего. — Мама парня, который, по всей видимости, мне не безразличен и который чуть было не сел в тюрьму из-за синдрома «спасателя», встречается с моим отцом, а ещё походу началась охота на мою голову. Ну, знаешь, это вкратце. — Охота? Как в голодных играх? — Смешно ему, значит. Мне вот не до шуток что-то. — Насчет парня я, признаться, не знаю, что и сказать, неожиданно как-то.       Я вскинула бровью, посмотрев Хори в глаза. Ведь ждала увидеть совсем другую реакцию. — В плане? — Ты, миссис ледяное сердце, смогла в кого-то втрескаться, я не ожидал. Но это по своему мило. — Чего милого? — Цокнула я, — Он мне на днях сказал держаться от него подальше. Да и пошёл тогда! Сдался мне он, хах! Червяк подхалибный! — Хори рассмеялся в кулак, не помню, когда он ещё был таким веселым. — Ну точно втюрилась! Подруга-а-а…— Протяженно прокряхттел он, потягиваясь, — Ты попала в любовный плен. Что, он настолько красив?  «А ты что, хочешь на чувствах подловить?» — мысленно проворчала я, но вслух сказала иначе: — Красив. Очень даже красив. — Признавать такое не просто, поэтому ответила я, глядя в сторону и подпирая щеку кулаком. — Но наши родители встречаются, всё обречено…Вот-жешь! Отец не мог раньше рассказать о своей «жёнушке»? Не тратила бы нервы и время на Ринтаро. — Ринтаро?! — Выкрикнув, Хори откинулся корпусом назад, свесив руки как верёвки. — Эт чё, тот избитый страдалец? — Больно разочаровано прозвучало. — Он самый.       За спиной что-то щелкнуло: вскипел чайник. Хори с задумчивым видом встал и подошёл к шкафчику за кружками. Подумалось, что он не в восторге от моего выбора, что меня ожидает кислая речь о других парнях, которые меня окружают и которые, по мнению Хори, подходят мне куда больше. Но я ошиблась.        Выливая кипяток в кружки, Хори слегка развернулся и, с ехидной улыбкой, проговорил: — Вы, милочка, очень интересная девушка.       Спросите, какую скрытую мысль несла эта фраза? Я и сама не знаю. Возможно, это была отсылка на моё первоначальное отношение к Ринтаро, ведь незадолго «до» я клялась, что прикончу засранца. Но не могу сказать наверняка. А то мало чего там у Хори в голове.       Чаевничали мы долго, на улице стемнело, а время перевалило за нули. Обсудили Ринтаро, моего отца, работу, школьные страсти и, разумеется, нынешнюю ситуацию из серии «не комильфо», где я составляю главную череду незадач, впрочем, всё как всегда. Но важнее всего то, что Хори разрешил пожить у него недельку, но при небольшом условии. Вот только лишь для самого Хори это условие в понимании было «небольшим». А условились мы на моём нефактичном домашнем аресте, который придумал Хори для своей безопасности, ибо засветись я на улице, то вычислить его адрес труда не составит. Втягивать друга в свои беды я не намерена, так что приняла его нововведенные санкции о моём перемещении по территории жилья. К тому же не вижу минусов: спишь, ешь, спишь, а он отвечает за продукты и финансы, ну разве не рай?       Когда на дисплее отобразились цифры 01:20, мы решили закругляться со светскими беседами. И пока Хори наводил порядок на кухне, я расправляла себе диван в гостиной, используя выданное им бельё. Встряхнув подушку, я откинула её к краю и поверх постелила пушистый плед. Переоделась в домашнюю футболку Хори, укрылась пледом и всё-таки взялась за телефон, убедив себя, что предупредить отца и Макото о своём временном отсутствии стоит, иначе Тони воспользуется шансом «проявить себя на новой работе» и начнет розыск, который лишь поднимет лишний шум, а Макото дак вообще уволить может за внезапное исчезновение.                                                       Я, 01:32                               [ Доброго времени суток, я сегодня у подруги заночую. И завтра, и послезавтра тоже. Короче, дома не ищи. ] Папа👀, 01:33 [ Мне, в принципе, без разницы, где ты кукуешь, главное не забудь про семейный ужин, не хочу, чтобы Рика снова расстраивалась. ]       Ах, да…семейный ужин. Вчера мы это обговаривали, и я пообещала прийти, но кто ж знал, что ситуация так сложится? Пока что я не должна покидать дом Хори, поэтому буду вынуждена пропустить их скучные посиделки. Однако отцу написала, что отлично помню о договоренности и обязательно приду, поскольку в ином случае он бы точно докопался, а мне оно надо?  — Спокойной ночи, Проблема-чан, я пошёл на боковую. — Донеслось с лестницы, и я сразу ответила тем же.       И сколь бы логичным это не казалось, но я чувствовала, что на самом то деле ночка спокойной не выдастся. Трудновато уснуть, когда ты, считай, ходишь по невероятно тонкому льду, отчего вихрь тревожных мыслей никак не стихает. А сообщение от Нетсуко, которое я долго не замечала, умножило количество таких мыслей в недозволительно много раз. Ко🐥, 17:12 [ Ты как? Уже у Хори? Тебя, кстати, Ринтаро сегодня искал, и знаешь, выглядел он обеспокоенным.] [ Не мне судить, но похоже, что равнодушный волейболист скоро перешагнёт свои старые взгляды на жизнь) ]                                                       Я, 01:40             [ Не неси пурги, он не исправим. ] Ко🐥, 01:41 [ И тебе привет ] [ Не зарекайся) Видела бы ты его лицо, когда я сказала, что в школе тебя не найти…Ты и глазам моргнуть не успеешь, как этот камень превратится в мягкий, воздушный одуванчик) ]       «Конечно, а я тогда стану известной балериной на уровне с Волочковой»       Вспомнив о нём, я передёрнулась, холодные мурашки прошли двойной марш, но на душе несказанно потеплело. Получается, лисенок не такой уж и бесчувственный — подумала я, подловив себя на непривычной, идиотской рассеянно-влюбленной улыбке. Святой Бог, только не это. Из-за собственной слабости и из-за принципов, которые проиграли чувствам, щеки мои загорели жаром. Была ли это злость на саму себя или всё же смущение — чёрт его знает. Однако кое-что понятно и без слов: меня затягивает в ещё большее дерьмо, и я почему-то этому ни чуть не огорчена. Правду сказал Хори, после встречи с лисом я изменилась.        Ну и необычный же ты, Ринтаро…                               ****       Становилось всё тяжелее и тяжелее. Уроки отсидел с божьей помощью, а на тренировке моя непоколебимая стойка куда-то пропала, как и кое-кто ещё…       Джуди не выходит на связь уже дня четыре, Тони злится, что дочь его подставила с ужином, и Нетсуко, когда к ней подходят с вопросами, уворачивается, притворяясь Незнайкой. Атсуму тоже не остается в стороне, всё подъебывает меня за витание в облоках, видите ли, я зациклен на девушке, что отвлекает меня от учебы и спорта. Но, даже и не знаю почему, больше меня его насмешки не затрагивают. Пускай я и раньше спокойно реагировал на выступления Тсуму, просто принимал это за норму, но сейчас вообще не колышет. Моя голова забита образом одной немного стервозной девчонки, которая как сквозь землю провалилась. Прямо копия меня.       Тренер свистнул в свисток, вскочив со скамьи, когда очередной мяч пролетел мимо меня и ударил рядом с аутом. — Ринтаро, да что с тобой?!        Самому интересно, что со мной. Сегодня я пропускал все возможные мячи, а блоки и подачи шли через огромный зад. Концентрация попрощалась со мной ещё в начале дня, потому что Джуди опять не соизволила появиться в школе, и тревога возрастала, я терял самообладание. И, наверное, терял веру в её скорое возвращение.        Норимуне какое-то время терпел мою неумелую игру, а на сей раз, видимо, терпение лопнуло. Свист говорил о прекращении игры, так что ребята замерли, наблюдая за дальнейшими событиями. — У нас матч на носу, а ты ворон считаешь! Если здоровье подкашивает, дуй в медпункт, нечего на поле без дела простаивать. И так не мало прогулял, уж будь добр наверстать упущенное.       Взгляды парней сочились сочувствием и, похоже, волнением, даже Тсуму промолчал, а не выкинул шутку о Джу, чего, думаю, ожидали все. — Извините, сегодня правда много лажаю, лучше понаблюдаю со стороны. — Я окинул команду виноватыми глазами и двинул к скамье для запасных. Последний раз я на ней сидел…никогда? Что-то новенькое.                               ****       Оказывается, наблюдать, как играют другие, довольно муторное занятие. Я и подумать не мог. И все запасные это ощущают? Скуку и невообразимое желание выйти на поле, чтобы коснуться мяча, забить и заработать команде очко? Не сказал бы, что я сумасшедший до волейбола, не такой как Атсуму, в чьих глазах бушует азарт вне зависимости от исхода игры, но так или иначе я люблю этот спорт, о чем вроде бы уже упоминал неоднократно. — Суна. — Прозвучал монотонный и в какой-то степени безвкусный голос за спиной. Мне не требовалось оборачиваться, чтобы узнать его источник. Кита всегда зорко бдит и, чтоб черти меня покусали, материализуется рядом совершенно беззвучно, а по телу от этого проскакивает холодок.  — Советую не приходить на завтрашнюю тренировку, если не совладаешь с собой и продолжишь терзаться из-за Джуди. Ты, конечно, важен для команды, но твоё нынешнее состояние может наоборот потащить всех на дно. Самое действенное лекарство от моральных потуг — здоровый сон. Задумайся, пожалуйста.       «Проснулся мастер советов» — Всё в порядке, я завтра приду.  — Я рад. Надеюсь, не подведёшь. — Я кротко кивнул.       На том и порешали.       После тренировки Норимуне указал на прорехи в защите, отчитал близнецов за рассинхрон, причиной которого были их беспрестанные цапки, а вот про меня ни слова не вымолвил, отчего стало как-то не по себе. Я-то ждал возмущенный выговор. Но, без сомнений, так было бы лучше всем, и тренер как никто другой это понимает.       В раздевалке я сидел, просверливая стену, пока парни в тишине избавлялись от промокшей формы, хотя было видно, как они старались подобрать удачный момент для разговора. Но так и не решились ничего спросить, поэтому молча ушли в душ. — Передай шампунь. — Обратился ко мне потный, запыхавшийся Атсуму. Его голос увел меня от вновь пришедших мыслей о Джуди, и я закопошился в карманах его сумки, чтобы найти вещь. Он стянул футболку и развернулся, ловко ловя бутылек со средством. — Благодарствую.        Он начал было заходить в помещение, где располагались душевые кабинки, которые сейчас заняли все, кроме нас двоих, но передумал и встал напротив, опираясь спиной о шкафчики, попутно открывая бутылку воды. Я поднял взгляд, предвкушая остренького, а оно будет, по Тсуму это читаемо. — Знаешь, дорогой…— Он сделал жадный глоток воды, после громко выдыхая ртом, — Джуди бесспорно классная девушка, хоть и…слегка чудаковата что-ли? Но не будь бы тебя, я бы за ней сто процентно приударил.        Повисла многозначительная пауза, я нахмурил брови, офигивая, в какое русло понесло диалог, а точнее Атсуму. И раскрыл рот, дабы напомнить ему, что он придурок и реально ахинею городит, но тот продолжил: — Не хочешь её проебать — действуй. А не жди, когда же она вернется. Ты, спешу напомнить, не Хатико.       С этими словами Атсуму всучил в мои руки бутылку воды и не спеша побрёл к остальным парням, в душевую. А я пропитался злобой, ведь не мог так просто признать его правоту. Бутылка в руке затрещала от давления, и уровень воды в ней поднялся до самого горлышка, практически вылезая за края. Не ему меня судить, не человеку, который однажды пытался её задушить. И уж не ему говорить о чудаковатости кого-либо. Хотя…они с Джу друг друга стоят, что весьма скверно.       В душ я по итогу не пошёл. Дождался, когда ребята закончат сборы, и вышел вместе с ними, предварительно сложив своё шмотьё. На улице повеяло свободой и свежестью весеннего ветра. Я вдохнул воздух всеми легкими, словно вкусил плоды райской пищи. Вот оно, начало весны, которое предвещает наступление весеннего турнира. Для кого-то первого, а для кого-то последнего…Третьегодки скоро покинут волейбольный клуб, а также с ними уйдёт и Кита, наш непробиваемый бетон команды, крепость, которую мало кто замечает, но которая заставляет каждого двигаться дальше и расти в своих возможностях. Признаться, я еле сдерживаюсь, чтобы не пустить слезу.        Пока я наслаждался погодой, вспоминая, через что прошла наша команда, даже не взял во внимание беспокойных парней, не отводящих от меня взгляда. Сперва они шушукались, а потом из толпы вперед шагнул Аран.  — Рин, я…— На секунду он замешкался, обернулся назад, получил одобрительный кивок Осаму и снова вернулся к озвучиванию обсуждаемой идеи. — Я знаю, непонятное исчезновение девушки — это тяжко, но хочу, чтобы ты развеялся. Я предлагаю увидеться всей командой на выходных и сходить куда-нибудь посидеть, может, отвлечешься. — Она мне не девушка. — Парни мгновенно напряглись, готовясь что-то возразить, но я не дал. — Хорошо, я согласен. — Вот и отлично! — К Арану подошел Тсуму, положив руку на плечо, — Позже решим, куда сходить. А ты, романтик сопливый, пообещай прийти на встречу без похоронного табла.        На его слова, в которых не проглядывалось и доли стеснения, команда скалится, и блондин автоматом получает удар по затылку от сзади стоящего брата. — Пошли, идиот, хватит с тебя на сегодня. — Осаму пихает своего вездесущего близнеца в спину, поторапливая, а тот выказывает неразборчивые жесты, отвечая грубостью. Как итог: уходили они под наш громкий смех. — Ладно, парни, до завтра! — Гинджима махнул рукой, задорно улыбаясь и быстрым и легким шагом растворяясь в вечерних сумерках. Почему он всегда такой жизнерадостный? — Мы тоже пойдём, время поджимает, да и к тебе тут походу кто-то пожаловал. — Кита мотнул головой за мою спину, отчего я вскинул бровь и обернулся с жирным вопросом на лице.       И вопрос этот стал в разы жирнее, стоило мне распознать в потемках знакомые черты лица и знакомую темно-зеленую спортивную куртку. От шока у меня отвисла пачка. И какого лешего? — …Ясуда?       Хочу заметить, вечер приобретает краски…