Сегодня на ужин будет, видимо, рис.

***

— Это всё. Переходите и смотрите наше прошлое видео по ждулям. — парни складывают руки в привычном жесте, и Никита мысленно делает себе заметку, чтобы не забыть оставить ссылку на их предыдущий ролик. Камера выключается, и брюнет заходится громким кашлем. — Ты сегодня несвойственно вялый. Всё в порядке? — спрашивает Юра откуда-то сзади, по всей видимости снимая черную кофту, оставаясь в футболке, — душно до ужаса, а ты тут сидишь в свитере. Не заболел ли случаем? — Да нет. — тихо отвечает второй, убирая со стола своеобразный штатив, который скорее был просто свалкой из каких-то предметов на столе. Снимает нормально, стоит уверенно, чего уж прибедняться. Не только камера, кстати. — Уверен? — переспрашивает Юра, вставая со стула, — хуёво выглядишь. Тебе ещё и монтировать. Давай помогу? — Да ты ж баран, в эдаких делах монтажа не шаришь, — отшучивается Никита, но под серьезным взглядом друга ломается, — да чего пялишь, не шаришь же по факту. Выглядел он, если честно, хуёво. Да и на душе было не лучше. Записать два видео за день было просто - решили перестраховаться, если на следующих выходных не получится. Но вот только после прочтения пары тройки фанфиков настроение поугасло, а в шортах от шуточек Юры приподнялось. Тот любил во время их съёмок так, будто бы невзначай положить руку на колено или шею, приобнять «по-братски», придвинутся слишком близко. — Иди ляг поспи. Ты в последнее время совсем не отдыхаешь. — Юра закрывает экран ноутбука друга, и накрывает его руку своей, чтобы он не поднял крышку монитора вновь. От мимолётного тепла кожи парня будто бы прошибает током, и он одёргивает запястье. — Мы не уложимся в график, если я сейчас уйду, — вздыхает тяжело, вяло, — да и я выспался сегодня, не усну второй раз. Юра вздыхает, хлопает сидящего по плечу. — Всё равно иди уже, горе ты луковое, иди. Чуть подумав, брюнет берёт ноутбук и идёт в спальню. Лечь то он ляжет, но ролик смонтировать надо. Через несколько минут Юра приносит ему чашку черного чая и ставит на прикроватную тумбочку, на что в ответ лежащий лишь многострадальчески вздыхает, укрывая ноги одеялом. Присутствие Юры рядом напрягало. — Я посижу с тобой, ладно? — тихо спросил парень, становясь одним коленом на край кровати, — покажешь мне процесс своего монтажа, помогать тебе буду в будущем. Никита в недоумении уставился на друга, а затем молча развёл плечами, мол - ну, как хочешь. Брюнет никогда не замечал, насколько у него, оказывается, тесная кровать. Подвинувшись в угол он надеялся на то, что Юра ляжет ближе к краю, но тот лёг почти вплотную. Настолько, что их колени соприкасаются, а рука блондина удерживает край ноутбука, потому что руки самого Никиты, как и он сам, слабо подрагивают от напряжения организма, атмосферы и близости тел. Сейчас он, со стопроцентной вероятностью уверен в том, что друг всё понял. Только вот почему жмётся ближе он, было парню не понятно. Никита понимает, что сделай Юра сейчас два-три любых движения, это ничем хорошим не выльется. Он, до предела возбуждённый, сейчас лежит под пуховым тёплым одеялом, сдерживая себя от того, чтоб не прогнуться от очередного поглаживания по плечу. Юра то, на самом деле, хочет лишь помочь унять дрожь в теле юноши. Курсором мыши нервно бегает по монитору, в поисках кнопки «удалить объект», но чувствует, как загораются его щеки, а оттого опускает голову и роняет мышку на пол, простонав что-то невнятное от досады. Юра молча нагибается за ней, перелезая через ноги Никиты, внезапно поднимая голову с ухмылкой, а тот в свою очередь лишь в грудь его толкает, краснея. Он все понял. Он, блять, всё понял. Чертов придурок. Он спалился. Он спалился, плевать, что это было понятно ещё минут десять назад, сейчас он, в любом случае, открыт как на ладони. С алым лицом, раздвинутыми ногами, тяжело дыша. Кусает губу молча, сдвигает ноги, кладет поверх пояса ноутбук, закрывая то, что не особо хотелось показывать. Замирает в ожидании реакции, переводя взгляд обратно на экран ноутбука, но совершенно не переваривает происходящее в видео, смотря куда-то сквозь. А Юра молчит. Улыбается, сидит себе и молчит. Опускает голову, что-то с ногтями делает, а затем ноги Никитиной касается, вверх ведет. Никита от такого только и делает, что колени сводит и дергается, зло косясь на друга, сидящего рядом. — Никит.. — Молчи, блять. — огрызается тихо юноша, агрессивно клацая по мышке, которую достал с пола минутой назад ему блондин. А Юра, на удивление, молчит, повинуется. Не толкает свои глупые шуточки, не язвит. Только вот рук с лодыжки не убирает, под нею будто бы кожа пульсирует от тепла и контакта. Он сжимает руку слабо, вновь проводит ею вверх по коже так, что пальцы на ногах поджимаются, а мышцы напрягаются. Что ж ты блять творишь, придурок. Не успевает юноша и рот открыть, возразить, послать, да сделать хоть что угодно уже! - как слышит тихое Юрино: — тебе помочь? Помочь? Он с дуба рухнул? — ты в край ебанулся? — выпаливает брюнет, закрывая крышку ноута. Мышка вновь отлетает, но уже куда-то в одеяла. — предлагаешь пойти подрочить в ванной? Думаю, так будет гораздо проще. — а затем лыбу шире давит, руку чуть на коленке сжимая. От такого парень чуть ли под землю не валится, молча рот в недоумении открывает, сжимает в руках часть одеяла, и пялит, пялит, пялит на Юру. Уже давно стоящий член напоминает о себе из-за плотной ткани шорт, в которую больно упирается. Перед глазами - он, Юра, его красивые аккуратные руки, которые сейчас бы были на нём, под одеялом, но.. — Нет. Ни за что. Никогда. Niciodata in viata mea. — и опускает голову на несчастный ноутбук, взглядом после ища мышку. Знает, сам прекрасно знает что они друзья. Что мерзко это, что по-гейски как-то, что нельзя так. Неправильно, вот и всё. А Юра сидит молча, сверлит взглядом брюнета. Сам не понимает, почему не противно. И хмурится, обдумывая свои действия и ситуацию. Понимает, что остаться хочет, довести до конца. Но и против Никитиных слов идти тоже не будет, хоть и видит, как тот желанием изнывает. Слегка трясёт юношу за колено, с которого руки всё это время не убирал, привлекает к себе внимание. Парень глаза свои тёмные, карие поднимает, насупившись на блондина смотрит. А тот лишь к нему садится ближе, ногу левую через тело парня перекладывает, на его ноги садится. Ноутбук в сторону двигает, рукой за подбородок берет, в самые-самые глаза смотрит. — Если хочешь, потом забудем об этом вообще и ни одной шутки по этому поводу с уст моих не вылетит. — а потом взглядом вниз кивает на одеяло, вопрошая без слов. Никита под давлением таким то сдается, голову на подушки сзади бросая, кивает молча, краснея ярче, чем до этого. Медленно Юра проводит рукой по одеялу, приподнимая его, а затем скользит от колена по бедру, наблюдая за реакцией парня под ним. Никита такой податливый сейчас что-ли, что блондину голову кружит. Был ли он всегда таким? На камере такой недоступный, грубый, любой контакт телесный отвергает, а сейчас так дрожит под его, Юриными, руками, что зажать и зацеловать до жути хочется. Парень чуть ближе двигается, рукой плавно от подбородка к животу скользит, приподнимает. Грудь Никиты вздымается быстро, дышит он тяжело и будто бы задушенно. Стыдно. До жути стыдно, видимо. Шорты его, пусть и свободные, но стояк видно прекрасно. Никита любые попытки осмыслить ситуацию уже и отбросил, перед ним Юра - майку его приподнимает, руками холодными по горячему телу ведет, задевая чувствительные сейчас соски, скользит рукой невыносимо долго, и не соответствует сейчас вовсе излюбленному прозвищу. Спокойный и серьёзный. Отключиться от всех этих эмоций хочется. Плавно тот пробирается рукой под резинку шорт, заставляя парня судорожно выдохнуть и голову на подушки назад откинуть, лишь бы не смотреть на такого Юру. На это действие блондин лишь за подбородок его берет, и тихо, хрипло шепчет: — Uită-te la mine, dragă. — а затем целует в уголок губ мягко, коротко, не настаивая на большем - видит, что для Никиты и так слишком много всего. Слишком мало Юры на губах, рук его на теле, прикосновений его. Но слишком много его там, внизу, когда он наконец-то берёт в руку и медленно ведет вниз-вверх, задерживаясь на головке. Никиту током будто бы прошибает, и, не слушая просьб второго, он вновь голову назад закидывает, закрывая рот, всхлипнув от некой неожиданности. Юра не настаивал. Лишь движения рукой возобновил, изредка большим пальцем стирая капли предэякулята с головки, слегка надавливая, вызывая этим у нижнего только дрожь в теле и тихие стоны. Откуда Юра умеет чтоб было так?Чтоб низ живота приятно сводило, в голове одновременно и целый рой мыслей, и одновременно пусто было. Чтоб пальцы на ногах подгибались и в коленках дрожь? И губы в тонкую полоску сжимать приходилось, чтоб ни звука не выдохнуть. Никита смотрит куда-то сквозь мутным взглядом, жмурится, дышит громко, пытаясь не издавать ни звука. Постоянного размеренного темпа блондин старается не придерживаться: он то замедляет, то ускоряет движения рукой, заставляя выгибаться, чуть ли не поднимая тело Юры вместе с собой. В такие моменты Никита в его руках особенно дрожит, потому Юра раз за разом задерживается в определённом дольше и дольше, то просто растирая, то надавливая ногтем на уретру. Нижний сглатывает, закрывает глаза и тянет юношу на себя, держа руками за щеки. Недолго смотрит, переваривая ситуацию, но после очередного движения снизу сдается, льнет к губам Юры, неуверенно толкается языком. Глушит особо громкий стон в губах парня, разрывает поцелуй, шепчет невнятное: «я сейчас», и обрываясь на половине фразы отворачивает голову, заканчивая парню в ладонь, и не двигается. Юра молча салфетки с тумбочки берёт, вытирает руку, и возвращаясь к парню целует где-то за ухом, и смеется. Как всегда смеется, в своей привычной манере, будто бы они только что разбирали ролик с ютуба. Никита молча шорты с боксерами натягивает разом, укрывает ноги. — А ты.. — начинает он, но Юра молча махает рукой и слазит с парня. Брюнет берёт чашку чая, делает несколько глотков, понимает, что тот остыл. — Как видео доделаешь, на кухню выходи. Приготовлю что-то пока. — Опять твой рис жрать, — стонет старший, и ставит чашку на стол, — а ты разве не домой? — А ты хочешь, чтоб я поехал? — в комнате виснет секундное молчание, затем парень отрицательно кивает, — ну вот и всё. Молча встав с кровати, Юра уходит в другую комнату, скорее всего в туалет. И только спустя пару минут после к Никите доходит, что он ушёл с мокрым пятном на джинсах. Он жмурится и густо краснеет, а затем смеется и открывает ноут. Сегодня на ужин будет, видимо, рис.