Кот на экспрессе

Тёмные шелковистые волосы, что вдруг стали доставать до самой талии, яркие аквамариновые глаза, заострённые уши, но самое главное — полупрозрачные витые рога и длинный хвост, покрытый изумрудной чешуей. Келус пялился на Дань Хэна пока они передавали Освободителей под арест, пялился пока они возвращались в гостиницу, пялился сейчас, когда тот сидел напротив него на кровати. — Дань Хэн — дракон! — наконец не смог выдержать он. «Дракон,» что это этого момента казалось был погружен в собственные мысли, поднял на него взгляд, и по затылку у Келуса почему-то пробежали щекотные мурашки. Когда-то ему довелось услышать о том, что в глазах можно утонуть, но тогда он совсем не понял, что эта фраза могла значить. Теперь наконец понял. — Дракон? Не совсем. — Дань Хэн мягко качнул головой. — Это… Моя форма видьядхара. Ты помнишь, я рассказывал тебе о населяющих Лофу видах? Келус утвердительно покивал. Перед их приездом на Лофу Сяньчжоу ему пришлось прослушать краткую лекцию о трёх основных расах этой местности — лисьем народе, людях-долгожителях и тех самых видьядхара. На улицах они уже встречали людей с острыми ушами, вот только у них, в отличии от Дань Хэна все остальные нечеловеческие черты отсутствовали, так что теперь Келус был в лёгком замешательстве. — Но Дань Хэн не похож на остальных ви… Виях… Видра- — Я отличаюсь. Это форма Верховного Старейшины. Только Старейшина сохраняет черты дракона. Келус понятия не имел, что это за титул, но считал, что звучит довольно круто. Вот только… Дань Хэн не выглядел особо довольным собой. А в аквамариновых глазах как будто виднелось чувство вины. Он ведь никогда не рассказывал ему о своем прошлом и своей истинной природе. Даже сейчас выглядел напряжённым и мрачным, словно что-то тревожило его. — Знаешь… — вдруг начал Дань Хэн, и Келус навострил уши. — Мы с тобой в чём-то даже похожи. Я,как и ты,когда-то начал новую жизнь, потеряв воспоминания о старой. Видьядхара не умирают, а возвращаются к своим истокам, чтобы возродиться в новой инкарнации. Эта сила, и эта форма сохранились с моей прошлой жизни. Келус был изумлен. Выходит, Дань Хэну тоже однажды пришлось начать жить с начала? Хмурый излом бровей и сжатые в кулаки пальцы явно говорили о том, что начало этой новой жизни для него было не из лучших. — Почему не рассказывал? — Я… Дань Хэн поджал губы и замолчал. Келус не звучал так, будто упрекал или давил на него. Казалось, ему действительно просто было интересно. Вот только как рассказать о таком? Он и сам-то почти ничего не помнил. Знал о своем прошлом воплощении лишь из слов других и смутных обрывочных воспоминаний, которые порой настигали его в кошмарах. Настигали, когда-то… С тех пор, как в его жизни появился Келус, Дань Хэн стал спать спокойно. — Не рассказывал, потому что… Моё прошлое воплощение за свою жизнь успело наделать ошибок. Я не помню всего, но… Келус видел Дань Хэна таким впервые. Неуверенным, странно печальным, и даже немного напуганным. Словно тени прошлого все никак не хотели отпустить его и дать наконец-то свободно вздохнуть. И пусть Дань Хэн не мог собраться с мыслями и озвучить свои страхи, Келус почувствовал, что именно так беспокоило его. Почему он скрывал свою истинную сущность и боялся говорить о прошлом. — Но ты все ещё наш Дань Хэн. Аквамариновые глаза дрогнули. А потом Дань Хэн почувствовал теплые руки вокруг своей талии и уткнувшийся в его плечо нос. Складки на лбу разгладились, кулаки разжались. Из груди вырвался облегченный выдох. Конечно. Разве мог он сомневаться? Кто-кто, а уж Келус наверняка примет его со всем грузом прошлого. Не станет винить и не разочаруется. Ведь для него он просто его Дань Хэн. — Спасибо… Пора бы ему уже позволить себе жить эту новую жизнь. Темные тени сомнений и тяжести прошлого рассеивались в лучах закатного солнца, которое бросало теплый свет на двоих сидящих в обнимку. Напряжённое молчание превратилось в уютную тишину. Келус втихаря принюхивался, немного взбудораженный тем, что запах Дань Хэн слегка изменился. Теперь морской бриз и сладость лотосов ощущались сильнее. А помимо любопытного носа, у Келуса имелись ещё и крайне любопытные руки, которым не терпелось наконец-то как следует ощупать все новые части тела этого дракона. Дань Хэн чувствовал, что кое-кто буквально прожигает его нетерпеливым взглядом. Уже зная, какую просьбу сейчас услышит, он спросил: — Что? — Рога. Можно потрогать? Как и ожидалось. До чего любопытный и бесцеремонный котенок. — Ладно… Только осторожно. Келус издал восторженный визг и тут же удобно устроился между колен Дань Хэна, протягивая палец к такому манящему голубоватому рогу. Тык! Никакой реакции. — Ты что-нибудь чувствуешь? — Немного. Сильно не сжимай. Предупреждение было принято к сведению, а исследование возобновлено и продолжено. Келус осторожно провел ладонью по гладкой прохладной поверхности, не переставая вздыхать с восхищением. Вторая рука присоединилась к изучению, легко захватывая второй рог. Дань Хэн сидел недвижимо, уперев взгляд в простыни. Келус был словно ребенок, заполучивший долгожданную игрушку. Рога видьядхара по своей природе напоминали рога оленей — у юных представителей они могли быть довольно чувствительными, а в зрелости становились твёрже и теряли практически всю чувствительность. Дань Хэн вернул свою истинную форму относительно недавно, так что его рога все ещё были почти прозрачными и все прикосновения к ним ощущались довольно явно. Вот и приходилось сидеть смирно, прикусив язык и опустив глаза, чтобы Келус ненароком не догадался, что эта игра в «пощупай дракона» ему нравилась немного больше, чем следовало бы. А Келус решил, что этот момент был определенно одним из лучших в его жизни. Эти чудесные рожки были такими гладкими и приятными на ощупь, словно драгоценное стекло или… Леденцы. Да, чем больше он смотрел на них, тем больше они напоминали ему мятные конфетки. В голове тут же появилось навязчивое желание проверить какие они на вкус, и этому желанию Келус, разумеется, не смог противиться. Дань Хэн мелко вздрогнул, когда вместо теплой руки на кончике его рога оказался чей-то шустрый язык. — Ты ч-что делаешь? — сбивчиво спросил он, на всякий случай слегка отпрянув назад. Келус одарил его невинным взглядом и облизал губы, убеждаясь в том, что не всё сладко, что на леденцы похоже. — Ничего. Просто они выглядят вкусно. Похожи на леденцы. — Это не леденцы. — Знаю. Хорошо, что этот парень слишком невинен в своих мыслях и совершенно не обратил внимания на то, как щёки Дань Хэна подёрнулись румянцем. И не понимал, что его легкомысленная шалость заставила Дань Хэна сильнее прикусить язык, чтобы совладать с просыпающимися желаниями. Следующими в списке для изучения у Келуса значились заострённые уши Дань Хэна. Интересно, стал ли он лучше слышать? Интересная форма, хотя и не совсем практичная. Келус вообще считал,что человеческие уши были неудачной ошибкой эволюции. Куда лучше иметь такие, как у него — подвижные, способные различать каждый шорох, да ещё и очаровательно пушистые. Ему было даже жаль людей, с их ограниченным слухом и нелепой формой ушной раковины. Не повезло же кому-то родиться человеком. Когда его пальцы соскользнули с рогов на заострённые кончики ушей, Келус заметил, как Дань Хэн опять едва заметно вздрогнул. — Эй… Мы договаривались только о рогах. — Но Дань Хэн! Ты теперь выглядишь так по-другому, ты не можешь винить меня за любопытство! Скажи, ты стал лучше слышать? — Тебя я слышу прекрасно, так что можешь так не кричать. И не вздумай опять лизать. — Угу… Вдоволь наигравшись с ушами, Келус переключил внимание на последнюю, но не менее интригующую часть — длинный чешуйчатый хвост, которым Дань Хэн время от времени нервно подергивал. Умоляющий взгляд, просяще сложенные руки — вот и все, что понадобилось, для того,чтобы Дань Хэн вздохнул в знак капитуляции и взмахнув хвостом, положил его Келусу на колени. — Вау… Какой крутой! Плотные чешуйки, что переливались от изумрудного до бирюзового, оказались неожиданно тёплыми и приятными на ощупь. Совсем не похоже на холодную чешую скользких ящериц, которых Келус когда-то ловил ещё до попадания на экспресс. Пушистый кончик хвоста махнул у него под носом, и он непроизвольно чихнул, чем вызвал едва заметную довольную улыбку на лице одного дракона. Хвост и правда восхитительный! Таким следовало гордиться и всячески выставлять напоказ, так считал Келус. Вот только… — Такой тяжёлый. — констатировал он, когда сгреб хвост в охапку и попытался поднять. — Тебе не тяжело ходить с ним? — Нет. К тому же, мне и не придется долго ходить с ним. Как только я полностью восстановлюсь после использования этой формы, то верну свой прежний облик. Это заявление заставило Келуса пораженно ахнуть. — Но зачем?! Дань Хэн такой красивый! Дань Хэн и раньше получал достаточно комплиментов своей внешности, в том числе и от Келуса, но похвалу в этом обличие ему довелось услышать впервые. Было приятно, что кто-то находит его настоящий облик красивым. Хоть и сохранять его надолго он в любом случае не планировал. — Гм, спасибо… Но я уже привык к человеческой форме. Больно было слышать такое. Неужели совсем скоро и эти потрясающие рога, и этот великолепный хвост и даже эти симпатичные заострённые ушки исчезнут, и Келус больше не сможет ни любоваться ни играть с ними? Какая жалость… А ведь проведенный им анализ был достаточно поверхностным, и будь у него больше времени, наверняка удалось бы узнать больше интересных подробностей об этом теле Дань Хэна. Но, заставить его оставаться таким он не может, а значит, нужно хотя бы сполна насладиться моментом. Навалившись на Дань Хэна, Келус снова прильнул к его рогам, сосредоточенно поглаживая пальцами каждый сантиметр, чтобы как следует запомнить и сохранить в памяти эту гладкую поверхность. Его исключительно исследовательский порыв вызвал у Дань Хэна исключительно неподходящие мысли. — Келус… Не переусердствуй. И почему его голос вдруг стал таким хриплым? К счастью, кое кто был слишком занят «исследованием»,чтобы обратить на это внимание. Этот непоседливый парень вскоре и вовсе оседлал его, с комфортом усевшись ему на бёдра и продолжая тянуть руки то к рогам, то к ушам, то к хвосту. Дань Хэн чувствовал себя тряпичной куклой, или какой-то диковинной зверушкой, которой не посчастливилось попасться в цепкие ручонки чрезмерно любопытного мальчишки. А хуже всего было то, что пока Келус довольно мурлыкал, ощупывая части его тела, Дань Хэн начинал медленно закипать внутри. Сам того не зная, Келус умудрялся находить все самые исключительно чувствительные места, прикосновения к которым вызывало у Дань Хэна сладкую внутреннюю дрожь. Ещё и ёрзал на нем постоянно, так что если так продолжиться и дальше… Нет. Когда Келус снова высунул язык, намереваясь попробовать и второй рог (чтобы точно убедиться в том, что это не леденец) Дань Хэн наконец не выдержал и обхватил его хвостом за пояс, отстраняя от себя. — Достаточно. Надеюсь, ты удовлетворил свое любопытство? Келус на секунду так и замер с торчащим языком, а потом заметно погрустнел. И расстраивало вовсе не то, что Дань Хэн решил прекратить его исследование, а то, что тот весь этот день был странно зажатым. Даже когда они встретились на ялике Освободителей, Дань Хэн обнял его лишь на пару секунд, а потом почему-то чуть ли не отпрыгнул от него. Да и сейчас просто тихо сидел, позволяя трогать себя, вот только выглядел слишком уж напряжённо. А ведь физический контакт для них двоих уже давно стал нормой, так что даже Дань Хэн, который поначалу был неприступным недотрогой, теперь спокойно реагировал, когда Келус во время сна закидывал на него ноги и руки или играл с его волосами от нечего делать. Даже целовал его по утрам первым. Но не сегодня. Сегодня Келус проснулся в уже пустой кровати и позже свой утренний поцелуй не получил. Вообще ни одного не получил. Неужели, Дань Хэн избегает его из-за того, что случилось ночью? Воспоминания Келуса о вчерашнем уже окончательно восстановились, и он хотел рассказать Дань Хэну о том, что всё вспомнил, но почему-то стал сомневаться. Хоть он и до сих пор не мог понять, откуда прошлой ночью в нем взялось такое сильное и незнакомое желание, но все же, по ощущениям это не казалось чем-то плохим или неправильным. Но может быть, он ошибается? Пока Келус думал об этом, Дань Хэн уже встал с кровати и отошёл к столику выпить воды. Вода, ему нужна вода, холодная вода, чтобы немного остудить вспыхнувшие чувства. Стыдно за самого себя. В их паре он должен быть более зрелым и разумным, а в итоге лишь бегает и от собственных и от чужих желаний. Выхлебав целый кувшин, Дань Хэн повернулся к кровати, на которой все ещё сидел странно притихший Келус. Чего это вдруг он такой невесёлый и задумчивый? Неужто обиделся? Нужно спасать ситуацию. — Хочешь прогуляться? — неожиданно предложил Дань Хэн, и золотые глаза тут же с интересом уставились на него. Они здесь уже второй день, скоро придет пора возвращаться на экспресс, а нормального свидания у них так и не было. Вчера они лишь утром успели немного побродить по городу, а потом целый день провозились с Мими. И сегодня тоже до вечера были заняты его поисками. Келусу предлагать дважды не было нужды. — Конечно!

***

В переулке ауруматонов сегодня было не очень людно. Они решили прийти сюда, так как вчера Келусу уж очень понравились шашлычки из ягодного фазана, так что он изъявил желание поесть их ещё. Мягкий оранжевый свет от фонарей освещал маленькие улочки, теплый ветер приносил ароматы закусок и чая, лёгкая музыка ненавязчиво ласкала слух. Так спокойно и умиротворенно. Когда-то Дань Хэн покидал Лофу в бегах, думая, что уже возможно и не вернётся. И вот он снова здесь, свободно идёт между людей в своей истинной форме и наконец-то больше не боится притаившихся за углом теней. Ведь в его руке чужая теплая ладонь, а рядом то и дело слышится какое-то беспечное щебетание о всякой ерунде. — Дань Хэн! Смотри, как могу! — воскликнул Келус, когда они подошли к ограде и вдруг выпустил его руку и запрыгнул прямо на узкую деревяшку. Сердце Дань Хэна дёрнулось от тревоги, хоть он и знал, что чувство равновесия и координация у этого парня развиты в совершенстве. — Перестань дурачиться. Слезь, не то ещё упадешь. — Не упаду! Лови! Последнее слово прозвучало уже когда этот негодяй подпрыгнул и чуть не свалил Дань Хэна, обхватив его, как коала ветку. Звонкий смех заставил и самого Дань Хэна невольно улыбнуться. Келус потянулся было за поцелуем, но его преждевременно опустили на землю. Вот опять. Так больше не может продолжаться. Он уже устал пытаться заглянуть за эту неожиданно возникшую стену отстранённости, которую Дань Хэн успел возвести за прошлую ночь. — Дань Хэн, я всё помню. Эта короткая, внезапно брошенная фраза заставила Дань Хэна замереть в удивлении. О чем именно шла речь он догадался сразу. С осторожностью заглянув Келусу в глаза, он обнаружил его непривычно взрослый взгляд. — Мгм. Хорошо. Чего уж притворяться собранным, его застали врасплох. Как раз когда он хотел объяснить, что то поведение было вызвано запахом благовоний, его озадачили новым вопросом: — То, чего я вчера хотел… Это плохо? Теперь уже Келус выглядел озадаченным и виноватым. Может быть, его вчерашние действия и правда вышли за какие-то рамки, о существовании которых он не подозревал? Когда-то Дань Хэн рассказывал ему, что только очень близкие друг другу люди могут «делать любовь.» Может быть, они всё ещё были недостаточно близки? Разобраться во всех тонкостях человеческих отношений было так сложно, и то, что его наставник вдруг решил снова играть в молчаливого недотрогу, совсем не помогало делу. Но по-настоящему виноватым чувствовал себя Дань Хэн. Из-за его неуверенности и трусости Келус теперь считал, что сделал что-то плохое. Хотя,вообще-то, он-то действовал под эффектом благовоний. А вот потаённые желания и мысли Дань Хэна появились у него в здравом уме. — Нет, конечно нет. Это совсем не плохо. — Дань Хэн не хочет этого? — …Хочу. — Если это не плохо, и если ты тоже хочешь, то почему избегаешь меня? А вот теперь кто-то звучал действительно обиженным. И когда это он научился так складно разговаривать? Неподалеку слышалась музыка и оживленный шум возле чайной, и Дань Хэн был рад, что после его молчания не наступила абсолютная тишина. — Прости… — в конце концов тихо сказал он. — Просто… С тобой мне бывает сложно понять, что я должен делать. Келус надулся и потряс головой, возмущённо протестуя: — Это потому что Дань Хэн слишком много думает. Это ты слишком сложный, а я очень даже простой! Такое заявление заставило Дань Хэна вдруг легко рассмеяться. Келус тут же перестал дуться и тоже расплылся в улыбке. По его мнению, смех Дань Хэна был одним из чудес вселенной. — Ты обещал учить меня. Говорил, что мы будем учиться вместе, помнишь? — решил напомнить он, не желая оставлять тему не закрытой. Верно, учиться любить вместе. Кажется, Дань Хэн наконец-то готов провести ещё один урок. — Помню. Вернёмся в комнату? Возможно, Келус прав,и он действительно слишком много думает. Ведь порой бывает нужно просто позволить своим чувствам и желанием действовать за себя.