***
Двумя часами ранее — Я хочу кое что тебе показать. — сказал Дань Хэн на следующее утро после их ночи вместе. Келус, разумеется, был переполнен любопытством. Дань Хэн всегда показывал и рассказывал ему что-то интересное, так что ему не терпелось. Но на этот раз, он почему-то был молчаливее обычного, пока они добирались на ялике до нужного места. Волны беспокойно перекатывались под судном, а на горизонте собирались свинцовые тучи. Стояла несвойственная для такого раннего времени духота — должно быть, сегодня будет дождь. Такое количество воды вокруг весьма напрягало Келуса, поэтому, чтобы отвлечься самому и разговорить своего спутника, он с мечтательным вздохом произнес: — Дань Хэн мог бы снова превратиться в дракона и перенести нас через это море. — Я ведь тебе говорил, эта форма затрачивает много моих сил. — ответил Дань Хэн, скорее недовольный тем, что его хотели использовать в качестве транспортного средства. Но Келуса уже было не остановить. Он вовсю принялся фантазировать о том, как было бы здорово прокатиться на настоящем драконе. Лететь высоко в облаках, пока ветер дует в лицо и треплет волосы, смотреть вниз на крошечные домики и людишек-муравьев, чувствовать переполняющую сердце пьянящую свободу… И конечно же, держаться очень крепко, не то прогулка в небесах закончится быстро и совсем не радостно. Нет! Дань Хэн в любом случае поймал бы его, он был в этом уверен. Даже если бы руки его предательски ослабли и соскользнули, даже если бы он сорвался в белоснежную пучину облаков, и земля с каждой секундой становилась бы все ближе, приближая скорую смерть, его отважный дракон вмиг подоспел бы и спас от верной гибели. И вновь они бы вознеслись в небо, устремляясь навстречу закату и… — Келус! О чем ты так задумался? Мы на месте. Настойчивый голос прервал его фантазии, заставляя вернуться в реальность, в которой их ялик уже причалил к песчаному берегу. Здесь было тихо, намного тише, даже чем в том пугающем бамбуковом саду, где Мими проходил испытание на храбрость. Волны почти бесшумно облизывали мокрый песок, и не было слышно ни крика птицы, ни плеска рыбы. Как будто жизнь остановилась в этом месте. Впереди виднелись древние каменные руины, к которым и направились двое прибывших. Что-то здесь пугало Келуса и вызывало внутреннюю дрожь, так что он на всякий случай покрепче ухватился за руку Дань Хэна, настороженно оглядываясь по сторонам. — Не бойся, — успокоил тот, сжимая его руку в ответ. — Здесь ничто не причинит тебе вреда. В отличие от Келуса, Дань Хэна не пугала окружающая мертвая тишина. Потому что он знал, что вокруг намного больше жизни, чем кажется. Они были в Чешуйчатом ущелье — место, где видьядхара перерождаются, возвращаясь в родное море и ожидая своего нового начала. В темной толщи этих недружелюбных вод скрывались его когда-то названные братья и сестры, старые друзья и знакомые. В этой инкарнации он не помнил их, но какие-то глубинные частички его души ощущали связь с этим местом, и спящими среди кораллов видьядхара. Однажды ему тоже придется вернуться сюда и закончить эту свою жизнь. Открыв глаза заново, он наверняка уже не вспомнит ни этот день, ни слегка напуганного парня рядом с собой, чья теплая рука была в его ладони. При мысли об этом становилось невыносимо тоскливо, и Дань Хэн не хотел признаваться в этом даже самому себе. Предпочел бы и вовсе не думать о том, что этот момент когда-то настанет. Он бы и не думал, если бы по-прежнему был одинок. Исчез бы тихо, соединившись с волнами и отпустив все прошлые привязанности и обиды. Но он уже не был один. Теперь рядом с ним был тот, из-за кого больше совсем не хотелось умирать. А скрывать своё прошлое и будущее казалось неправильным. Келус имел право знать. — Ого! Это же ты! У Дань Хэна есть своя статуя! — с восторгом и удивлением восклицал парень, когда они подошли к монументу в честь Верховного Старейшины. Похоже, кто-то уже забыл про свой страх. — Круто! Можно поставить рядом статую Келуса? Дань Хэн едва заметно улыбнулся, представив себе маленького каменного кота у ног изваяния. Другие видьядхара наверное посчитали бы подобное вандализмом, но он был не против. Вот только… — Это не моя статуя. Это памятник в честь всех прошлых Верховных Старейшин. — Но она выглядит как Дань Хэн! — Гм, да. Все мои прошлые воплощения были Старейшинами, так что я сохранил их облик. Келус снова осмотрел скульптуру, на этот раз уже без былого восторга в глазах. Теперь его взгляд стал более задумчивым. Камень в изваянии сохранился лучше, чем руины вокруг. Как будто какая-то неведомая сила защищала монумент от разрушения и повреждений. На идеально гладком, таком знакомом ему лице, не было ни единой трещины. Но в глазах каменного Старейшины была пустота, а лицо не выражало эмоций, так что можно было сделать вывод, что это действительно лишь собирательный образ. — Его звали Дань Фэн. — вдруг начал говорить Дань Хэн, тоже не отводя взгляда от статуи. — Мое прошлое воплощение. Келус понял, что намечается сложный разговор и навострил уши. — Каким он был? Каким? Дань Хэн и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. Его воспоминания были смазанными, а все вокруг считали бывшего Верховного Старейшину грешником, который чуть было не сгубил всех. В глубине души он чувствовал, что его предшественник вовсе не был злодеем и не замышлял дурного. Одна трагическая случайность повлекла за собой другую, пока темная дорожка из неверных решений и ошибок не привела к трагичному концу, за которой ему самому пришлось расплачиваться и в этой жизни. Но это было в прошлом, и это прошлое Дань Хэн наконец-то был готов принять и отпустить. Он рассказал Келусу то, что знал, и то, что помнил. Что-то было его личными воспоминаниями, вернувшимися к нему во снах, что-то он вычитал из исторических летописей, что-то услышал от других людей. Он рассказал все, ничего не скрывая, и предоставил другому право судить. Открыться кому-то спустя столько лет только поначалу было волнительно. А потом наконец пришло долгожданное облегчение. Келус слушал внимательно, не проронив ни слова. Должно быть, впервые за все время Дань Хэн не видел в его взгляде привычной наивности. Но не было в нем и ненависти, разочарования или презрения. Он рассказал ему о катастрофе на Лофу, причиной которой стали поступки прошлого Старейшины и о том, как тот был приговорен к принудительному перерождению. О том, как он сам провел много лет в Доме Кандалов, с самого рождения терпя наказание за грехи своего предшественника. О том, как сбежал с Лофу и поклялся никогда не возвращаться и о том, как все же однажды вернулся, чтобы попытаться всё исправить. Келус не стал судить, винить или оправдывать его. Ведь никакие слова уже не могли исправить ошибки прошлого и залечить старые раны. Но правильные слова могли дать надежду на будущее. — Ты все ещё мой Дань Хэн. — повторил он свою фразу, сказанную пару дней назад (только на этот раз уже в более собственнической манере). Дань Хэн больше не стал скрывать улыбку. С появлением Келуса в его жизни улыбаться вообще стало намного проще. А вот самого Келуса вся эта ситуация заставила задуматься ещё кое о чем. Могла ли существовать вероятность того, что он тоже был реинкарнацией кого-то из прошлого, и именно поэтому не помнил своей жизни? А если причина была всё же не в этом, то каким человеком он был до потери памяти? Если раньше ему хотелось вспомнить, то теперь в его душе поселились затаенные страхи. Что если его прошлое было бы лучше никогда не вспоминать? Что если однажды он проснется совершенно другим человеком? Чем больше он осознанно жил в этом мире, тем больше понимал, что порой нельзя просто закрыть глаза на все, и притворяться, что то, что тебе не нравится, не существует. Дань Хэн отличный тому пример. Рано или поздно и ему тоже придется столкнуться со своим прошлым, и постараться принять его, каким бы оно ни было. — Если был другой Дань Хэн, то был и другой Келус? — спросил он наконец полушутливо, чтобы разрядить обстановку и отвлечься от собственных мыслей. Дань Хэн хмыкнул и снова посмотрел на статую Старейшины. — Кто знает. Но может быть, этот Дань Фэн плохо закончил именно потому, что у него не было своего Келуса…***
Они вернулись в комнату в гостинице, чтобы отдохнуть перед возвращением на экспресс. Келус был в восторге от этого путешествия! Он увидел и попробовал столько всего интересного, нашел нового друга, узнал правду о прошлом Дань Хэна и даже почти научился «делать любовь». По пути из Чешуйчатого ущелья, они ещё и совершили финальный обход всех полюбившихся ему лавок и магазинчиков, выбрав подарки и сувениры для остальных членов экипажа. В воздухе продолжало парить, а где-то далеко на горизонте уже слышались первые раскаты грома. Измучившийся от духоты Келус еле тащил ноги, обмахиваясь хвостом. Дань Хэн даже подивился тому, как плохо этот парень переносит любую перемену погоды или температуры. Словно комнатное растение, которое начинало увядать, если обстановка становилась хоть малость не комфортной для него. — Пить… — простонал тот, когда они вернулись в их номер, и Дань Хэну не оставалось ничего другого кроме как отправиться на поиски прохладного питья, для полива его умирающего «растения». Валяясь на кровати и остывая, Келус подумал о том, как ему всё-таки повезло оказаться на экспрессе. И дело было не только в том, что там он нашел людей, которые стали его названной семьёй, но и в том, что это было единственное место, где он чувствовал себя так хорошо. В том мире, где его нашли Март и Дань Хэн тоже стояла постоянная жара, так что лишь когда два солнца скрывались за горизонтом, он мог спокойно выйти из своего укрытия, не боясь заработать тепловой удар. Ему вспомнился Белобог, где царила вечная зима и холод, как он едва не сгинул там среди снегов, когда отбился от товарищей. Да и на Лофу климат тоже был не очень-то подходящим. Только странствующий по космическим просторам поезд Эона Освоения оказался для него идеальным домом — всегда тепло, ни морозов ни дождей, ни пронизывающих ветров. Лучше места во всей галактике не найти! За эти дни он уже успел соскучиться по друзьям, виду звёзд из их с Дань Хэном комнаты (да, он уже считал её и своей тоже), по болтовне Пом Пом и домашнему уюту. Фантазируя о том, как все будут рады их сегодняшнему возвращению, он и не заметил, как в комнату кто-то неслышно проскользнул. Но через мгновение шестое чувство всё же заставило его подскочить на кровати и обернуться. — Дань Хэн? Когда он успел вернуться? Келус даже не слышал звука открывшейся двери. И почему вдруг Дань Хэн опять принял свою наполовину драконью форму? Дань Хэн ли? Что-то было не так. Этот «человек», кем бы он ни был, точно не его Дань Хэн. И дело даже не в том, что на нём другая одежда и слишком чужой взгляд. Нет, глаза Келуса ещё можно было бы обмануть, но вот обоняние — никогда. Запах этого незнакомца отличался, от того, к которому он привык. Сказать точнее — его не было. Это не на шутку обеспокоило его — существа без запаха никогда не внушали ему доверия. Вспомнить хотя бы кукол Герты, которые при каждом визите экспресса на космическую станцию пытались уговорить его поучаствовать в каких-то исследованиях и экспериментах. Но прежде, чем Келус успел что-либо спросить, незнакомец протянул руку и, не церемонясь, поднял его за подбородок, придирчиво рассматривая лицо. Словно оценивал зверушку на рынке. — Так вот кого ты предпочел в этой жизни. — тихо проговорил он, и Келус не узнал прозвучавший голос. А потом дверь в комнату открылась, и стал чувствоваться запах моря, цветущих лотосов и листьев клена. Келус даже не успел повернуть голову, чтобы увидеть вошедшего. Лишь услышал звук бьющегося стекла, когда два стакана с холодным чаем упали на пол. Мелькнула быстрая тень, блеск оружия разрезал воздух, и тогда он наконец увидел настоящего Дань Хэна, что стоял за спиной своей копии, направляя острие копья в горло самозванцу. — Отпусти его. Этот голос Келус тоже едва узнал, потому что раньше Дань Хэн никогда не говорил таким тоном. Аквамариновые глаза опасно сузились, горя холодным блеском, а рука, держащая копьё была готова нанести удар. Двойник не сразу, но послушался его, отпуская Келуса и равнодушно сказал: — Успокойся. Я не причиню вреда твоему котенку. А ты, — он поднял палец и отвёл от своей шеи лезвие. — Все равно не сможешь ничего мне сделать. В следующую секунду рука незнакомца вдруг с лёгкостью прошла сквозь древко, когда он продемонстрировал свою неосязаемость. Брови Дань Хэна нахмурились, а затем с удивлением поднялись. — Ты… — Всего лишь отголосок твоей прошлой жизни. Ещё помнишь мое имя? Дань Фэн. Стоящий перед ним человек выглядел так же, как он сам. Все те же темные волосы, аквамариновые глаза, тонкие губы… Но один из них будто бы выглядел старше, и дело было вовсе не во внешности. Взгляд бывшего Верховного Старейшины отличался, словно в нем отражались все прожитые им века. — Откуда ты здесь и что тебе нужно? — с недоверием спросил Дань Хэн, все ещё не убирая оружие и делая знак Келусу подойти к нему. Дань Фэн без интереса проследил за тем, как сероволосый парень спрятался за спиной своего друга, а потом ответил: — Сегодня ты приходил в Чешуйчатое ущелье. Твое появление пробудило меня и я последовал за вами. — Зачем? Двойник какое-то время молчал, опустив взгляд. А когда снова начал говорить, то его голос уже не был таким холодным: — Я пришел попросить об одолжении.***
Дань Хэн был весь в напряжении. Они втроем сидели за столиком в их комнате и пили холодный чай, вторую порцию которого принес Келус, пока Дань Хэн, словно сторожевой пёс не сводил взгляда с нежданного гостя. Как вообще призрак может пить? Этот Дань Фэн сейчас преспокойно хлебал предложенный чай, хотя всякий раз, когда чувствовал на себе враждебный взгляд своей новой инкарнации, на всякий случай становился неосязаемым. Дань Хэн сразу хотел выгнать его взашей и сказать, чтобы искал помощи в другом месте, но Келус, добрая душа, сказал, что они должны ему помочь. Чем вызвал укол ревности у Дань Хэна, но это уже другой разговор. — Итак, касательно моей просьбы, — наконец начал говорить Дань Фэн, осушив и свой стакан чая и чужой, потому что кое кто был слишком занят метанием угрожающих взглядов, вместо того, чтобы пить. — Как и у любого призрака, у меня есть в этом мире незаконченное дело. И так как выполнить это дело уже не предоставляется возможным, я хочу… Попрощаться. — Попрощаться? — тут же с любопытством переспросил Келус. Дань Хэну пояснения были без надобности. Он может и не знал, но чувствовал. Понимал, чего именно хочет его прошлое воплощение. Перед тем, как жизнь Дань Фэна закончилась, он не успел попрощаться со своими самыми близкими людьми. Вот только и теперь это было невыполнимой задачей: кто-то был давно мертв, кто-то исчез без вести, кто-то уже даже не был собой. Лишь один человек всё ещё мог вспомнить и почтить память старого друга. — Если ты хотел увидеть генерала, то шел бы сразу к нему. Незачем было приходить сюда. — хмуро сказал Дань Хэн, но в ответ получил отрицательный кивок и тяжёлый вздох. Отлично, теперь призраки ещё и вздыхают. — Я… Не хочу беспокоить Цзин Юаня. Мёртвым не стоит вмешиваться в жизни живых. — Но зато в нашу жизнь ты вме- Договорить он не успел, потому что Келус неожиданно пнул его ногой под столом. Кое кто научился различать сарказм? Дань Хэн не знал радоваться ему или начинать беспокоиться. — Я прошу лишь провести меня в одно место. — продолжил Дань Фэн, стараясь сохранять хладнокровие, хотя враждебный настрой его молодой версии уже начинал действовать ему на нервы. — Как и говорил, я - всего лишь отголосок души Дань Фэна, и привязан к местам и предметам, которые содержат силу Верховного Старейшины. Я был привязан к статуе в Чешуйчатом ущелье, но когда ты появился, я смог использовать тебя, чтобы последовать за вами. На лице Дань Хэна по-прежнему было крайне недружелюбное выражение. Получается, этот призрак был частичкой воспоминаний Дань Фэна, который воплотился в физическом мире, когда почувствовал приближение силы Верховного Старейшины, что была сокрыта в его новой инкарнации. И похоже, теперь он от них не отстанет, пока не получит, что хочет. Не хватало ещё чтобы эта призрачная фальшивка потащилась за ними на экспресс! Келус был настроен не так скептично, как Дань Хэн. Во-первых, после рассказа того о его прошлом, ему было жаль Дань Фэна. А уж узнав о том, что одолжение, о котором тот просил, было всего лишь просьбой помочь попрощаться с погибшими друзьями, Келус не смог остаться равнодушным. Выразительно уставившись на сидящего рядом напарника, он постарался мысленно передать ему свои намерения. И хоть телепатией он не владел, Дань Хэн все равно безошибочно прочитал его взгляд и тяжело вздохнул. — Ладно. Мы поможем тебе.***
Следуя указаниям Дань Фэна, они пришли к безлюдному берегу. Вид двух практически идентичных Верховных Старейшин люди Лофу бы не вынесли, так что тому пришлось развеять свою физическую форму, оставшись лишь бесплотным голосом, что указывал путь. Волны стали ещё беспокойнее, с моря дул сильный ветер, принося с собой запах льющего на горизонте дождя. Келус поежился, надеясь, что они успеют вернуться вовремя и ему не придется мокнуть. — Нам туда. — снова воплотившись сказал Дань Фэн, махнув призрачным рукавом в сторону моря. — Здесь даже нет яликов. — пробурчал Дань Хэн, осматриваясь по сторонам и действительно не замечая поблизости ничего, кроме водорослей и песка. Не успел Келус тоже начать сокрушаться по этому поводу, как ему в голову пришла идея. И тогда его губы растянулись в широкой довольной улыбке. Ну вот, теперь точно не отвертится. — Дань Хэн… — елейно промурлыкал он, подступая ближе к уже закатившему глаза парню. Да, не отвертится. Поиски свободного ялика займут много времени, на носу уже была гроза, а рядом мельтешил надоедливый призрак. — Отойди немного. — сдался в конце концов Дань Хэн, и Келус тут же радостно упрыгал в сторону, а Дань Фэн хмыкнул и проводил его умиленным взглядом. За что сразу получил гневный взгляд в ответ, и тоже закатил глаза. — Расслабься. Твой котёнок не в моем вкусе. — Ага. В твоём вкусе только седые хамоватые кузнецы. — Заткнись. Столб воды взвился в воздух, распавшись мириадами капель, из которых вынырнул большой бирюзовый дракон. Келус запрыгал на месте, смеясь и махая руками, пока тот не приземлился рядом с ним. — Дань Хэн милашка! Данная характеристика была встречена смешком со стороны Дань Фэна, и тихим рычанием со стороны дракона, но Келус без задней мысли тут же поцеловал зверя в чешуйчатый лоб, а потом схватился за рога и лихо запрыгнул ему на шею. Дань Хэн хотел бы сразу взмыть в небо, понадеявшись на то, что раздражающее приведение потеряется где-нибудь по пути, но теперь у него был драгоценный груз, так что нужно было быть осторожнее. Убедившись, что пассажир крепко держится, он мягко поднялся в воздух и медленно полетел над волнами. Над ухом тут же послышался восторженный крик, а затем последовала команда: — Хочу быстрее! И выше! Даже в этой форме Дань Хэн умудрился тихонько вздохнуть, а затем начал постепенно набирать высоту, под радостный смех, что эхом витал над бушующим морем. Келусу казалось, что он во сне. Все было даже лучше, чем он себе представлял! И ветер дул в лицо, развевая волосы, и облака, что становились всё ближе, и удаляющиеся белые барашки волн. Грудь распирало от восторга и ощущения полёта, так, что хотелось кричать. Что он и сделал, а ему вторили громыхающие над головой небеса. Дань Фэна рядом не было видно, но судя по всему, он все ещё был с ними, так как слышался его голос, отдающий дракону приказы, касаемо направления. И вот, в скором времени они приземлились на пустующем острове посреди моря. На высокой скале, где опустился Дань Хэн, были руины, похожие на те, в Чешуйчатом ущелье. Спешившись, Келус снова чмокнул дракона в лоб и почесал за ушами, шепча какие-то слова похвалы. Дань Хэн запретил себе довольно урчать, чтобы не давать одному ехидному призраку повода для новых насмешек, и поспешил вернуться в человеческую форму. Правда, как и в прошлый раз, полностью избавиться от драконьих черт сразу он не мог, поэтому теперь рядом стояли два почти одинаковых человека. У Келуса аж в глазах задвоилось. — Сюда. — без лишних церемоний сказал Дань Фэн и первым двинулся вперёд, к обломкам какого-то строения. Должно быть, когда-то эти полуразрушенные каменные плиты и колонны были беседкой. А вот круглый стол в центре до сих пор сохранился, как будто был совсем новым. Новым — нет, Дань Хэн чувствовал в нем отголоски силы видьядхара. Значит, кое кто озаботился тем, чтобы этот стол остался цел, даже спустя века. Надо же, похоже, Дань Фэн был довольно сентиментален. — Когда-то, мы каждый год собирались здесь, чтобы вместе выпить вина. — тихий голос Дань Фэна почти терялся в шуме прибоя. — И каждый раз после этого, мы закапывали бутылку вина, чтобы на следующий год вернуться и снова выпить вместе. В тот год, уже никто не пришел сюда… Спустя некоторое время, призрак извлёк из земли зарытую шкатулку и поставил ее на стол. Внутри была бутылка вина и пять маленьких чашек. При виде этих вещей из далекой и давно забытой жизни, что-то в сердце Дань Хэна беспокойно шевельнулось и сжалось. Келус больше не бегал и не болтал, понимая важность момента. Смирно сел на один из почти развалившихся каменных стульев и ждал. Ждал, пока эти двое попрощаются. Двое, да, потому что на самом деле это прощание было нужно и Дань Хэну. Свое прошлое он уже принял и отпустил, а теперь оставалось лишь успокоить остатки чужой души в нём, которая все ещё оплакивала потерянных друзей. Багряное, словно кровь вино разлилось по чашам. — За отважного льва, что был для нас другом. За яркую звезду, что своей улыбкой освещала наши жизни. За лунный свет, что наставлял и оберегал нас. За верный клинок, что всегда был рядом. Тихое, печальное прощание. Имена, которые он не помнил, в этот момент одно за другим пронеслись в голове Дань Хэна. — За цветущий лотос, что любил каждого. — вдруг закончил Дань Хэн, когда его двойник не сказал о себе ни слова. Дань Фэн, видимо совсем не ожидавший от него этого, поднял взгляд от чаш и благодарно кивнул. С новым раскатом грома на землю упали первые холодные капли. За серыми тучами на горизонте проглянуло солнце. — Спасибо. — прозвучало в воздухе последнее слово бывшего Верховного Старейшины, перед тем как его призрак растворился в ярких лучах и хлынувшем дожде. Келус прикрыл уши руками, но влага так и не успела коснуться его — Дань Хэн поднял ладонь, и капли вокруг них замерли в воздухе. Но одна всё-таки скатилась по его щеке, и Дань Хэн уж было подумал, что не успел вовремя защитить того от дождя. Пока не понял, что дело было не в этом. — Ты плачешь? Тихо всхлипнув, Келус вытер непрошенные слезы рукавом и улыбнулся. Вся эта сцена с прощанием вновь натолкнула его на невеселые размышления. — Что если однажды Дань Хэн тоже исчезнет и забудет меня? Предугадать будущее невозможно, а давать обещаний, которые не сможет выполнить, Дань Хэн не хотел. Но кое что пообещать он всё-таки мог. — Тогда я постараюсь запомнить тебя. И даже если забуду, то буду искать, пока не вспомню. Обещаю. Вложив в эти слова все свое желание никогда больше не терять свою любовь, Дань Хэн взял Келуса за руку, оставляя невесомый поцелуй на его запястье. Там, где его губы коснулись светлой кожи, образовалась маленькая, едва заметная метка в виде лепестков лотоса. — Это… — Обещание. Так я всегда смогу найти тебя. Видьядхара были обречены на вечный цикл перерождений. Заканчивая одну жизнь, они ничего не помнили в новой, оставляя позади друзей и любимых. Но желание вновь встретиться с родственной душой даже в следующем воплощении рождало такие метки — символ верности и надежды провести ещё одну жизнь вместе. Дань Хэн не знал, почему его предшественник не оставил такую отметину своему возлюбленному, но теперь был рад, что может забрать эту возможность себе. Келус внимательно осмотрел крошечное изображение лотоса на своей руке и сразу же решил, что оно ему нравится. Теперь они с Дань Хэном действительно были связаны, и ему уже было не так страшно. — Красиво. — выдохнул он, проводя по метке большим пальцем, а потом счастливо улыбнулся. — Тогда и я обещаю! Обещаю всегда помнить Дань Хэна! Дождь закончился так же быстро, как и начался. Тяжёлые тучи расступились, давая свободу солнечным лучам, что осветили нетронутые чаши с вином на каменном столе и двух людей, нашедших долгожданное утешение в объятиях друг друга. — Я люблю тебя, Каэ. Признание, на которое Дань Хэн так долго не мог решиться, наконец прозвучало. И как оказалось, сказать это было намного проще, чем он думал.