Кот на экспрессе

Хорошо поставленный голос диктора вещал о жизни львов в дикой природе. Келус сидел на своем излюбленном месте (на футоне Дань Хэна) и смотрел документальную передачу об этих удивительных хищниках. Они вернулись на экспресс несколько дней назад, и теперь жизнь пошла в привычном ритме. А обычное расписание дня Келуса обязательно включало в себя учёбу в любом её виде, так что сегодня его домашним заданием было изучить повадки львов. Ведь после того, как они познакомились с Мими и Дань Хэн осознал, что Келус почти ничего не знает и о мире зверей тоже, он скачал для него целый сборник документальных фильмов о фауне разных миров. Такая «учёба» определенно была лучше, чем ведение конспектов и нудное заучивание слов. В темной комнате было тихо и уютно, проектор бросал синеватый свет вокруг, демонстрируя на стене повседневную жизнь львиного прайда на одной далёкой планете. Маленькие львята резвятся друг с другом, взрослые львы дерутся за территорию, молодая львица идёт на свою первую охоту… Последнее пробудило в Келусе первобытное, уже почти забытое желание тоже поохотиться. Может, попросить Дань Хэна снова отправиться на какую-нибудь планету, где в избытке имеются всякие мелкие зверюшки, и повеселиться от души? Чем бы не занимались эти хищники в течении дня, ночью они все возвращались на место, которое прайд считал своим домом. Львята бежали к матерям, взрослые особи тоже готовились ко сну, и все они были… Семьёй. Невольно Келус задумался о том, есть ли где-то среди всего этого множества звёзд и планет и его семья. Что если, кто-то сейчас ищет и беспокоится о нём? Не мог же он появиться в мире из ниоткуда… Конечно, теперь у него была новая семья — Звездный экспресс, и он бы уже ни за что не хотел расставаться с ними, но где-то в глубине души ему просто хотелось знать: кто он, откуда, и кто был рядом с ним до того, как началась эта его новая жизнь. Отвлекшись на свои мысли, Келус уже успел благополучно пропустить мимо ушей информацию об основном рационе львов, как вдруг проектор погас и комната погрузилась во мрак. А потом поезд сильно тряхнуло. Голова Келуса пережила неприятное столкновение со стоящей рядом полкой и он болезненно зашипел, начиная паниковать. Свет не включался, даже внешние осветительные приборы экспресса отключились. Лишь благодаря своему кошачьему зрению парень все ещё мог ориентироваться в пространстве, поэтому вскочил с места и вылетел из комнаты, на ходу выкрикивая имена друзей. Когда он вышел в коридор, наконец включилось аварийное освещение, бросая жутковатый красный свет. Где же Дань Хэн? Он не сказал, где будет, перед тем как уйти из архива. Комната Март была ближе всего, поэтому Келус сразу же направился туда, без стука распахивая дверь и к своему разочарованию, не обнаруживая подругу внутри. Зато здесь было светло. Все лампы и светильники испускали тусклый холодный свет, разноцветные гирлянды надоедливо мигали. — Март? — неуверенно позвал Келус, проходя внутрь комнаты и оглядываясь по сторонам. По спине почему-то прошёл холодок, будто кто-то наблюдал за ним сзади, но обернувшись, он никого не увидел. Внимание парня вдруг привлекли фотографии на стенах. Март любила фотографировать всё подряд, а в особенности — своих друзей, так что лица членов экипажа были на большинстве её снимков. Вот только… На всех фото, где присутствовал Келус, его лицо было яростно зачеркнуто красным маркером, а где-то будто исцарапано ногтями. Как же так? Почему Март вдруг решила стереть его из всех этих совместных воспоминаний? Сердце больно кольнуло, непонимание и тревога сжали горло. Он услышал противный скрежет и тихий стук и быстро обернулся, замечая в стоящем рядом зеркале какое-то движение. За зеркальной поверхностью виднелось чьё-то мертвенно-бледное лицо. Волосы спящей в зеркале девушке были белыми, словно снег, поэтому Келус даже не сразу узнал в ней Март. Её тело было покрыто тонким слоем сверкающего льда, а глаза плотно закрыты. Как это? Как она вообще оказалась внутри зеркала? Келус подошёл ближе, прикладывая ладони к холодной поверхности, будто это могло помочь растопить лёд и заставить девушку проснуться. Посиневшие губы, безэмоциональное лицо, застывшие на ресницах льдинки — все это выглядело так жутко, что невольно возникала мысль о том, что… Нет, она жива. Руки болели и начинали дрожать от холода, когда Келус кулаками пытался разбить зеркальную преграду и докричаться до девушки. Лёд словно начал проникать и в его тело, замораживая кровь в жилах и сковывая движения. Температура в комнате упала, и теперь при каждом выдохе изо рта вырывалось маленькое облачко пара. Но вот дышать становилось всё труднее. Но вдруг, она открыла глаза. Льдисто-голубые, смотрящие с равнодушием и такие чужие. Не успел Келус обрадоваться тому, что ему всё-таки удалось её разбудить, как девушка подняла обледеневшую руку и ударила по зеркалу с той стороны. Звук бьющегося стекла резанул по ушам, острые осколки разлетелись по сторонам, чудом не задев его. — Что ты здесь делаешь? Холодный голос из-за спины застал его врасплох, и Келус подскочил на месте, боязливо оборачиваясь. Март. Теперь уже настоящая Март стояла на пороге комнаты, не сводя с него недовольного взгляда. Не успел он ничего объяснить, как взгляд девушки переместился на разбросанные по полу осколки, и тут же вспыхнул гневом. — Что ты наделал?! Ты разбил моё зеркало! — закричала она, бросаясь вперёд и падая на колени перед пустой рамой. — Я не… — Замолчи! Ты всегда все портишь! Всегда создаёшь проблемы! Келус замер, словно его ноги снова сковал лёд. Что… Что такое она говорит? — Март… — Замолчи! Замолчи, замолчи, замолчи! Не хочу тебя слышать! — девушка вскочила и закрыла уши руками, остервенело мотая головой. — Все портишь! Без тебя было бы лучше! Ты только мешаешь нам всем! Убирайся! Уходи отсюда! Она все продолжала кричать на него, покрасневшие от злости глаза сверкали ненавистью. Её срывающийся голос истерично проклинал его, и он совсем не узнавал доброжелательную девушку, которая была его милой и любящей подругой. Келус попятился, а когда она подняла один из осколков и направила на него, то бросился прочь из комнаты, плотно закрывая за собой дверь, пока ему в спину продолжали лететь истошные крики. Что происходит? Что случилось с Март? То, что она сказала… Неужели и правда считала так? Если так подумать, то в чём-то она была права — Келус и правда частенько случайно ломал какие-то вещи, или по незнанию провоцировал мелкие неприятности, но друзья всегда уверяли его, что всё в порядке, и они не держат на него зла… Откуда же теперь такая враждебность? Нужно отыскать Вельта или Дань Хэна. Эти двое всегда собранные и спокойные в любой ситуации, они уж точно смогут разобраться, что вообще творится. Обычно дверь в комнату господина Янга была заперта, но сейчас, когда Келус дёрнул ручку, она сразу поддалась. Его нога зависла в воздухе, а потом он пораженно отшатнулся назад, удерживаясь от падения. За дверью не было ничего. Лишь зияющая черная пустота. И эта чернота притягивала взгляд, манила сделать последний роковой шаг и навсегда сгинуть в бездне. А потом Келус понял, что эта тьма только казалась пустой и безжизненной. Тихие шепотки, словно шелест крыльев мелких мошек слышались из неё. Сотни чужих голосов шептали ядовитые слова, наполняли сердце обидой, пробирались в голову, будто черви-паразиты. «Ты всё портишь. Бесполезный, глупый, надоедливый, слабый, ненужный. Никто не хочет видеть и слышать тебя. Лучше бы ты просто исчез. Сделай всем одолжение, просто исчезни. Сделай шаг и упади в эту пустоту. Они все ненавидят тебя. Он ненавидит тебя. Иди сюда и исчезни. Дай нам пожрать тебя». Пульс лихорадочно стучал в висках, Келус чувствовал, как его сознание затягивает черным туманом. Нет, это всё неправда! Не может быть правдой… Неужели все и правда хотят, чтобы он исчез? Даже Дань Хэн? Ноги сами несли его вперёд, навстречу к голодно шипящей бездне, но вдруг он вспомнил кое что. Взгляд упал на едва заметную крохотную метку в виде лепестков лотоса на запястье. Нет, это всё ложь. Дань Хэн не ненавидит его. Он оставил ему этот символ, как доказательство своей любви и привязанности. Нужно верить в него. Зажмурив глаза и поджав уши, Келус с силой захлопнул дверь, и какофония голосов тут же стихла. В долгожданной тишине его сознание наконец-то прояснилось, а бешено стучащее сердце постепенно угомонилось. Март сама не своя, Вельт и Дань Хэн куда-то пропали, а вокруг творится какая-то чертовщина. Последняя надежда на Химеко. Она точно найдет способ всё выяснить и исправить. Она всегда была так добра к Келусу, всегда помогала, утешала и угощала сладостями. И тут, словно в ответ на свои мысли, он услышал рядом голос: — Келус. Иди за мной. Как ей удалось подойти к нему так тихо? Келус даже не чувствовал привычного запаха кофе и вишнёвых сигарет, который всегда исходил от Химеко. Взгляд женщины не выражал беспокойства, как будто её совсем не волновало то, что на поезде что-то явно не так. Её лицо напоминало восковую маску — безразличное и лишённое любых эмоций. Надо же, даже сейчас она умудряется сохранять самообладание, поистине достойный навигатор для Звёздного экспресса! Келус следом за ней по коридору, на ходу озвучивая все свои вопросы и опасения. Но Химеко, казалось, совсем не слушала его. Пока они шли по вагону, всё ещё залитому красным светом аварийных ламп, она ни разу не повернула голову и не ответила ему. Келус начал нервничать. Что если и с Химеко что-то произошло? Куда она его ведёт? И почему этот коридор всё никак не заканчивается? Странно, он точно помнил, что вагоны экспресса не были такими длинными. Но они шли уже несколько минут, а коридор всё никак не заканчивался. В стоящей багряной дымке даже не было видно двери в следующий вагон. А Химеко продолжала идти вперёд ровным шагом, словно заводная кукла, не реагируя на просьбы и вопросы Келуса. Он хотел остановиться, но что-то подсказывало, что стоит хоть на секунду задержаться и произойдет нехорошее. Он не решался обернуться, боясь увидеть за спиной ту шепчущую тьму. Он не смел попытаться открыть одну из дверей, опасаясь снова наткнуться на спятившего члена экипажа. С каждым шагом неясный страх все глубже вонзал когти в его горло, заставляя забывать делать вдохи, рождая в голове все новые панические мысли. Но вот, Химеко наконец остановилась. Они всё-таки достигли конца коридора. Дверь открылась, но за ней не было следующего вагона. Был бескрайний космос. Келус замер, на секунду ошеломлённый россыпью звёзд и пролетающими мимо метеоритами. — Уходи. Что? — Ты больше не можешь оставаться здесь. Голос Химеко был холоднее космоса за её спиной. — Но… — Уходи. Нет… Почему снова? Почему они снова хотят его прогнать? Они говорили, что теперь Келус член команды, семья, один из Безымянных… — Пожалуйста… Его голос уже дрожал, но Химеко оставалась непреклонной. — Уходи. Ты здесь не нужен. Тёмный космос казался таким враждебным и неуютным. И ему придется уйти туда? Разве он не умрет тогда? Келус не хотел умирать, не хотел уходить. Но его медлительность не понравилась Химеко. Брови женщины дернулись, красивое лицо исказилось от злобы. — Почему ты никогда не слушаешь?! Почему не делаешь, что тебе говорят?! Никому не нужна такая обуза, как ты, так что просто уйди! Слезы подступили к глазам, в горле неприятно запершило. Келус больше не хотел это слушать. Развернувшись, он бросился бежать обратно, а в голове у него была только одна мысль: найти Дань Хэна. Нужно найти Дань Хэна. Дань Хэн никогда не прогонит его. Дань Хэн будет рядом. Дань Хэн… Вагон казался все таким же бесконечным, и Келус бежал изо всех сил, надеясь, что Химеко не станет преследовать его. Двери и красные лампы мелькали перед глазами, смешиваясь размытыми пятнами. Сердце загнанно билось о грудную клетку, воздуха в лёгких не хватило. Такое уже было… Внезапная вспышка в памяти заставила его на секунду остановиться. Смутное воспоминание постепенно просачивалось сквозь стену в голове. Стену, за которой хранились забытые события его жизни до потери памяти. Однажды он так же бежал по длинному коридору, глотая слезы обиды, а женский голос звал его по имени, призывая вернуться. Воспоминание оборвалось так же резко, как и возникло, но Келус был слишком занят побегом, чтобы остановиться и обдумать всё. Наконец, он достиг двери в архив и вломился внутрь, задыхаясь и вытирая катящиеся по щекам слёзы. — Келус? На этот раз, Дань Хэн был здесь. Настольная лампа освещала комнату, а он раскладывал книги по полкам. Ну наконец-то! Он нашел его! Теперь всё точно будет хорошо. Шмыгнув носом, Келус подбежал к парню и заключил его в объятия. Но не почувствовал на своей спине рук в ответ. Дань Хэн просто оттолкнул его и вернулся к своему занятию, продолжив сортировать книги на полке. По телу прошёл озноб. Почему и он так холоден? Келус вцепился в чужой рукав, но неожиданно враждебный взгляд аквамариновых глаз вынудил его отпрянуть. — Оставь меня в покое. Уходи. Нет, нет, нет! И он тоже?! Почему?! Почему он тоже прогоняет его?! — Дань Хэн! — Чего ещё ты хочешь? Разве я потратил недостаточно своего времени на тебя? Слова застряли на кончике языка, глаза снова наполнились слезами. «Не говори так» — повисло невысказанным в воздухе. — Я устал от тебя. Мне надоело нянчиться с тобой. Просто уйди. Келус схватился за собственную руку, показывая Дань Хэну помеченное запястье. — А как же это? Ты обещал! Ты обещал, Дань Хэн! Два холодных аквамарина без интереса осмотрели метку на его коже. — Я поспешил. Это было ошибкой. Не стоило мне этого делать. Ошибка. Всё было ошибкой? Все слова любви и нежные взгляды, все добрые поступки и проведенное вместе время — ошибка. Дань Хэн отвернулся от него, полностью игнорируя существование Келуса и снова стал выставлять треклятые книги на полку. — Дань Хэн! Посмотри на меня! Пожалуйста, Дань Хэн, послушай! Почему ты не смотришь на меня? Дань Хэн! Не слышал. Вернее — не слушал. Не реагировал ни на мольбы, ни на прикосновения, оставаясь бесчувственным истуканом. — Дань Хэн говорил, что любит меня! Эти слова наконец возымели эффект, вот только совсем не тот, что хотелось бы. Дань Хэн вдруг резко повернулся и схватил его за шею, припечатывая к стене. Аквамариновые глаза горели чистой неприкрытой ненавистью. — Люблю? Никогда. Ты мне противен. Кто вообще может любить существо вроде тебя? Холодные пальцы, крепко сжимающие его горло, не приносили столько боли, как эти слова. Зрение стало размытым из-за скопившейся в глазах влаги, лицо человека напротив расплывалось то ли из-за слёз, то ли из-за нехватки кислорода. Был ли когда-нибудь кто-то, кто любил его? Новое воспоминание, или скорее, ощущение, возникло в глубинах памяти. Женщина, чей мягкий голос окутывал его, словно вязкая паутина, её гипнотизирующие глаза, тесный ошейник, что она надела на него. Тогда он думал, что она любит его. Он ошибался. Неужели, в этот раз всё повторялось? — Келус. Имя, что она дала ему. Но звучит оно не её голосом. Его зовёт кто-то другой, и этот голос обеспокоенный и взволнованный. — Келус! Ощущение холодных пальцев на шее вдруг пропало, а зрение прояснилось. Келус подскочил на месте, обнаруживая, что сидит на футоне в архиве, а возле него сидит встревоженный Дань Хэн, чья рука крепко сжимала его плечо. Мягкий свет освещал комнату, проектор все ещё показывал документальный фильм про львов. Просто сон. Но по щекам уже потекли слезы, в этот раз, самые настоящие. Келус бросился к сидящему рядом Дань Хэну, ища утешения в этих объятиях. И к счастью, на этот раз его обняли в ответ.

***

— Значит, плохой сон? Вдоволь нарыдавшись, Келус сидел в домике из одеял и грыз шоколадки, которыми Дань Хэн его откармливал для успокоения. Рассказывать о том, что ему снилось не хотелось. Как будто произнеси он все те слова вслух — и они станут реальностью. Лучше просто забыть всё поскорее. Дань Хэн здесь, с ним, все такой же ласковый и внимательный, и по его словам Март, Химеко и Вельт тоже в полном порядке, и ничего странного на экспрессе не происходило. Кошмарный сон можно было проигнорировать и попытаться забыть, но что делать с внезапно обретенными обрывками воспоминаний? А Келус был уверен, что это именно воспоминания, а не одна из фантазий его разума. — Я… Кое что вспомнил. — наконец сказал он. Дань Хэн вопросительно поднял брови. — Вспомнил что? — Кое что из моей… Прошлой жизни. Дань Хэн изо всех старался не показывать того, как его встревожила эта новость. Келусу ведь сейчас приснился кошмар, так что такого он вообще мог вспомнить? Приятные воспоминания явно не приходят вместе с плохими снами. — Я вспомнил голос. Женщина… Говорила моё имя. Женщина? Подруга, мать, сестра, возлюбленная? Последний вариант Дань Хэн тут же отмёл и поспешил уточнить: — Ты помнишь, кто она? Келус замолчал, напряжённо хмуря брови. Кем была та таинственная незнакомка из его сна? Думая о ней, он чувствовал странную привязанность и скрытый страх. — Она… Семья. Но… Я хотел сбежать от неё. Он не помнил, но чувствовал, она — яд. Яд, который он долгое время пил добровольно, но потом… Что было потом? На глаза снова навернулись слёзы. Сегодня он слишком много плачет. — Дань Хэн, мне страшно… Тёплые руки обхватили его, утешающе гладили по волосам. — Не бойся. Я буду с тобой. Этим словам Келус верил. Ему было страшно, но Дань Хэн, его настоящий Дань Хэн всегда был рядом, чтобы поддержать и защитить. И все ночные кошмары рассеивались, когда он был с ним.