Вцепиться в последний отблеск

      Ладони у него тёплые и неизменно осторожные, пальцы зажимают стебелёк ромашки очередной. Пригретая солнцем скамейка, по вине чьего-то желания заменяющая лавочку, осыпается на глазах. Скарамучча от скуки иногда этому способствует: отколупывает кусочки синей краски и беспечно их отбрасывает.       А глаза то и дело стремятся заметить объятый прохладным ветерком озорной образ местами слишком понимающего юноши, который от нечего делать рисует на обрывке бумаги солнце, множество звёзд и луну рядом, чтобы никому не было обидно, чихает от одной лишь мысли о кошках и перед сном поёт колыбельную. Где-то на старательно избегаемых задворках мечется мысль, что стоит не вовремя отвести глаза в сторону — он тотчас же исчезнет вместе с потоком очередным.       — Не волнуйся, я рядом, даже если поблизости не видно, — звучит его неизменно заботливый шёпот. — Подумай обо мне и сразу же я подле тебя окажусь.       Скоро Венти оказывается рядом. С улыбкой он протягивает букет очаровательный, привязывая к себе новую ассоциацию. Всё было в нём и всё было им. Он — та свобода, которая не давит на грудь болью омерзительной, а гладит по волосам и терпеливо объясняет самые простые истины.       — Спасибо, — почти шёпотом говорит Скарамучча, принимая подарок и стараясь как можно более ненавязчиво коснуться чужих костяшек пальцев.