Неудобный II

      Наступила среда. Та самая среда, на которой, как думал Женька, белые стены закончатся, и придут голубые стены академии. Свободные от врачей выходные Женя провалялся в кровати с учебниками, изредка отрываясь на общение по переписке или по звонку с друзьями: Глебом, Тёмой, Макаром и Марком. Артём, кстати, стал единственным человеком не из группы Рукавицына, которому Женька рассказал о вынужденном отстранении от тренировок. Артём его хорошо понимал, ведь он сам льда не видит из-за перелома. Не сошлись они с Тёмой только в том, что тот вечно жаловался, что ему некуда деть свою энергию, и заявлял, что у него сил сейчас хватит и на то, чтобы горы двигать, а у Женьки сил на что-либо не было вообще. Его постоянно клонило в сон. Он никогда не спал столько, сколько спал в последние дни, и у него всегда хватало энергии и на многочисленные тренировки, и на учебу, но сейчас он почему-то вечно чувствует себя уставшим, хоть и нагрузки почти нет. Также за последние четыре дня Женька пережил аж шесть приступов головной боли, а это побольше того количества, которое на него сваливалось пару недель назад за те же четыре дня. Несмотря на это, Женька пообещал Глебу, что придет на «Мемориал Панина» в качестве болельщика. Да и не только ради товарищей Женя собирался посетить соревнования. Он просто хотел уже хоть как-нибудь увидеть лёд, хоть с трибун, хоть из-за борта.       И вот Женька снова в больнице. Его план на сегодня: получить результаты анализа крови и посетить невролога, в надежде, что хоть невролог поставит ему уже хоть какой-нибудь диагноз, естественно, совместимый со спортом, и он наконец-то покинет безликое здание больницы без мыслей о том, что ему скоро снова нужно будет сюда заявиться, ибо остальные врачи только руками разводили. Предположение о том, что головные боли пошли от проблем со спиной не подтвердились, ухудшения зрения не было выявлено. Женька даже десять тысяч рублей наличными в карман положил, чтобы была возможность договориться с врачом на липовый диагноз «мигрень», если тот ничего не выявит. Чем думал Макар, когда рассказывал Женьке о подобного рода манипуляциях, а потом строго говорил «но ты так не делай, а то вдруг у тебя серьёзно»? Непонятно. Женька, узнав о такой схеме быстрого возвращения на лёд, просто не может ей не воспользоваться при необходимости. И он уже для себя решил, что если будет надо, воспользуется, но сейчас Женя направляется слушать заключение по анализу крови и получать результаты этого самого анализа на руки.       Кабинет как кабинет, женщина за столом тоже самая обычная. Тут вообще все однообразно. Кабинеты одинаково белые, интонации, с которыми говорят врачи, одинаково нудные.       — Семененко? — поднимает голову врач на вошедшего Женьку.       — Угу.       — Проходи, садись.       И говорят все одно и то же, после чего Женька делает одно и то же, а именно проходит внутрь и садится на стул. Никакого разнообразия. Врач разложила на столе бумаги, посмотрела сначала на них, потом на Женю, и заговорила:       — Анализы у тебя очень плохие.       Женьку сразу в жар бросило.

Как это «очень плохие»? Ну не может же все быть так херово, что на крови отразилось! Может, она утрирует?

      — В смысле? — Женя с трудом заговорил.       — В прямом. Я же не могу тебе сейчас всё разжевывать. Так мы до утра с тобой тут сидеть будем. Скажу только, что список возможных заболеваний очень и очень серьезный. Анемия, онкология…       Женщина продолжает перечислять заболевания, которые могли послужить причиной плохого анализа крови, но Женька её уже не слышит, он слышит только сильное биение собственного сердца. Он как будто из жизни выпал.       — Ты меня слушаешь? — внезапный вопрос возвращает Женю в реальность.       — Да. — выдает он.       — Не похоже. — проговорила врач. — Так вот, во-первых, тебя нужно тщательнее обследовать, во-вторых, за тобой нужен присмотр, как минимум потому, что гемоглобин очень низкий. Для этих целей тебя нужно госпитализировать.       Слово «госпитализировать» прокручивается в голе к Жени снова и снова.

Как?! Куда блядь?! Какое «госпитализировать»?! Они с ума сошли, что ли?! У меня сезон начался, мне надо пахать, как проклятому, а не в больнице валяться!

      — Нет. — неосознанно произносит Женька.       Он бы даже и не заметил, что сказал это вслух, если бы врач не спросила:       — Что «нет»?       — Можно как-нибудь без этого обойтись?       — Нет. За твоим состоянием должны наблюдать специалисты.       Женька, поняв, что одними словами тут не обойтись, решается на нарушение закона. Он аккуратно вытаскивает из кармана две пятитысячные купюры и бросает их на пол.       — У вас выпало. — говорит он, а потом спрашивает: — А так? Так можно без этого обойтись?       — Заключение уже написано и в базу данных внесено. Что я теперь сделаю? Ничего. Так что подними и убери.       Женя вздохнул, погонял с пола деньги и убрал их обратно в карман.       — А надолго это всё? — спросил он.       — Неизвестно. Поставят диагноз — отпустят. Сколько времени это займет, никто сказать не может.       — Но я же все равно могу отказаться?       — От чего? — уточняет женщина.       — Да вообще от всего! С меня хватит!       — Можешь, конечно, но я не рекомендую. Уже ведь понятно, что ты болен чем-то.

Могу? Ну и отлично! Нужно было сразу отказать ОТ ВСЕГО!

      — Отлично! — выпалил Женька. — Что мне нужно подписать?       — В регистратуре с шести часов вечера документы на госпитализацию. А пока у тебя есть время подума…       — Спасибо. До свидания. — выпалил Женя, встал, схватил со стола бумаги и ушел.       Дальше по плану невролог, но Женьке он уже нужен. Он же решил отказаться вообще от всего, а не только от госпитализации. От обычных обследований тоже. Поэтому он сейчас покидает здание больницы. Не горит Женя желанием сидеть в больнице до шести вечера. Он идёт в ближайшее кафе и садится туда, так как ехать до дома и обратно не имеет смысла, ибо сейчас три, а в ровно в шесть Женька планирует как штык быть на стойке регистратуры и ставить свою подпись у фраз «отказываюсь от медицинского вмешательства» и «отказываюсь от госпитализации».       Официант ставит на стол тарелку с венскими вафлями и чашку кофе, и у Женьки в кармане звонит телефон. Он вытащил устройство из кармана, посмотрел на экран. Звонит Рукавицын. Как бы сильно Женьке не хотелось сейчас сбросить, ему приходится нажать зеленую кнопку, приложить телефон к уху и выдать:       — Да?       — Привет, Жень.       — Здравствуйте.       — Ну что там? У тебя сегодня, насколько я помню, последнее обследование прошло.       — Да, последнее.       — И?

И что я сейчас ему скажу? Я-то не ходил никуда!

      — И ничего. — произнёс Женька.       — Как ничего? Ещё что-то назначили?       — Нет.       — Они офонарели?! — Евгений Владимирович, судя по тону, недоволен. — Диагноза нет, лечения нет, а они вместо того, чтобы разобраться, взяли и отпустили!       — Нет-нет-нет, все не так. — начал переубеждать его Женька. — Просто я… ну… не пришел… То есть, в больнице был, получил результаты анализа крови, а там мне сказали, что… Короче, сам ничего не понял, но мне начали говорить, что чтобы дальше проходить обследование, нужно в стационар лечь, и я… Я же не могу! Я неделю на это потратил и теперь, получив чуть меньше, чем ничего, не готов потратить на это ещё непонятно сколько. Времени уходит много, результата ноль! Можно я… Можно я просто вернусь на лёд?       Про «сам ничего не понял» Женька, конечно, соврал. Всё он понял. Понял, что всё хреново.       — Так, Женька, погоди. — заговорил Рукавицын. — Ты так шпаришь, что я не могу уловить суть. Немного успокойся. Результаты анализов есть, а заключение есть какое-то? Предполагаемые заболевания, рекомендации и так далее. Вот эта вся тема.       — Есть.       — Оно у тебя на руках?       — Да.       — Можешь мне выслать?

Могу, но не хочу.

      — Могу.       — Давай тогда отправляй. Мы тут изучим, и я тебе перезвоню, хорошо?       — Угу.       — Всё тогда. До связи.       — До свидания.       Женька выдохнул, вытащил из рюкзака бумаги, сфотографировал каждый лист и отправил Рукавицыну. Евгений Владимирович не перезванивал целых полчаса, и Женя уже подумал, что он отвлекся на работу и забыл, но нет. Спустя ещё пять минут поступил звонок.       — Евгений Станиславович, а вы точно в меде обучаетесь? — спрашивает Рукавицын.       — Ну… да.       — Тогда что за «не хочу» и «не буду»? Женька, ты ж умный парень вроде. Неужели мне нужно тебе сейчас что-то объяснять?       — Что объяснять? — не понимает Женька.       — То, что если надо, то в больницу тебе надо лечь однозначно и продолжить проходить обследование. У тебя там не шутки в заключении написаны. Сам понимаешь же.       — А как же сезон?       — Ну вот что ты заладил с этим сезоном? Скажи мне, сколько у тебя ещё будет возможностей выступить на соревнованиях?       — Не знаю… Много, наверное.       — А жизней у тебя сколько?       — Одна.       — Вот именно! И здоровье у тебя тоже одно. Суть улавливаешь?       — Да.       — Отлично. Жень, я тебя очень прошу, сделать всё так, как просят врачи. Сейчас такой момент, когда нельзя страдать херней, нужно стать чуть-чуть взрослее и более серьезно смотреть на ситуацию. А лёд никуда не денется. Никто тебя из группы не убирает. Я тебя жду, пацаны ждут. Они даже место тебе в раздевалке выделили. Обследуйся и, если надо, лечись, а мы будем ждать столько, сколько нужно. Договорились?       — Угу. До свидания.       — Пока, Жень. Веди себя благоразумно.       И всё. Три коротких гудка. Женька откидывается на спинку дивана и вздыхает. Аппетит пропал совсем. Вроде бы, правильно говорит Евгений Владимирович, что никуда лёд не денется, да и то, что Женьку ждут, его немного успокаивает, но снова оказаться в безжизненном мире больницы ему не хочется совсем. А что делать? Можно было бы сменить тренера, да вот только Глеба бросать не охота, а ему в этой группе нравится, да и не факт, что другие тренеры не поведут себя так же, как Рукавицын.

Мне пиздец.

      В шесть вечера Женька, как и планировал, стоит как штык в больнице на регистратуре. Не по плану идёт другое: он подписывает согласие, вместо отказа, и обещает женщине за стойкой, что завтра в десять будет уже с вещами и с документами в другой больнице. А Глебу он вчера обещал, что завтра в десять будет в академии, чтобы лицезреть первый старт сезона для Петербуржцев— «Мемориал Панина»…

Точно! Глебыч, зараза! Что я ему скажу?! Как я объясню ему?! Он же с ума сойдет, если узнает, что мне в заключении накатали! Может, не говорить ничего? Мысль. Он спокойно откатает мемориал и первый этап. А там, глядишь, меня уже выпишут.

      Дома Женька без сил валится на кровать. Он устает от всего. Устает, даже если весь день нихрена не делал. Он берет в руки телефон, который не трогал всю дорогу, ибо был в своих мыслях и удивляется количеству сообщений. Ему написал каждый из новой группы. Каждый. И Глеб, и Маша, и Аня, и Настя, и Димка, и Миша, и Артур, и Макар. Пишут все плюс-минус одно и то же: «Рук после разговора с тобой запарился и начал ходить туда-сюда, у врача местного что-то спрашивал. Что случилось? Я могу чем-то помочь?». Женька и отвечает всем плюс-минус одно и то же. Пишет, что у врачей какая-то ошибка, и что не стоит переживать. Глебу он дополнительно пишет, что скучает. Немного другой текст написал Макар.

_____________________________

Макар (quad god)

_____________________________

Здарова Слушай, тут Рук аккдемию вверх дном перевернул после того, как с тобой поговорил А потом я с ним общался один на один Про старт и про Глеба Ну, чтоб я там смотрел в оба и тд И я ему говорю, что вот, завтра Женька придет, и у Глеба уже другой присмотр будет А мне «Не придёт. Не придёт ещё около недели. Так что прекрати на Женьку кивать, сам смотри за Глебом» Почему так, не сказал Велел только не болтать про это Так вот Что случилось? Может, я могу тебе чем-то помочь?

_____________________________

      Женька задумался. У него с Макаром ведь есть общие секреты. Со сборов ещё пошло. Макар утирал ему слёзы на той самой скамейке и никому об этом не рассказал, Макар первый услышано его «я всем мешаю», Макар курил с ним ночью на подоконнике. Да, сидели молча, но Женька тогда все равно чувствовал, что не одинок. В Перьми Макар Жене единственному рассказал, каким ебланом себя чувствует из-за того, что в раздевалке сорвался и наорал на Артёма после того, как тот сбил его на разминке перед короткой. Женька пытался его уверить, что Тёма все понимает и зла не держит и предлагал помочь помириться, но Макар отказывался и говорил, что не готов. Макар ему и про пять четверных рассказал. Только ему. Вспоминая все это, Женька решил, что Макару можно рассказать чуть больше, чем остальным, но не сейчас. К тому же, Макар относится к теме здоровья намного спокойнее, чем все остальные.

_____________________________

Хрен я тебе что-то скажу сейчас

У тебя старт завтра

Евгений блин

Че Евгений?

У тебя завтра кп рано утром

В душ и спать

Я короткую накатал так, что все ахуеют Чистоганом завтра по-любому Так что колись давай

А произвольная?

Ну тут уже как карта ляжет

Ну вот когда все карты лягут, тогда и скажу

После старта

Жека Издеваешься Давай так Ты говоришь, я высыпаюсь, а завтра короткую откатаю как царь Обещаю!

Не ну раз обещаешь

То ладно

Короче

Анализ крови у меня пиздец

Накатали мне кучу предполагаемых диагнозов и завтра кладут в стационар

Вот и всё

Емае В больнице лежать такая херня По себе знаю Буду тебе передачки носить Буду приходить и заебывать всех врачей так, что они они будут стараться отпустить тебя как можно скорее только для того, чтобы я больше не приходил))) Как тебе такой план?

__________________________________

Ахуеть! Он меня понимает! Хоть кто-то! Хоть кто-то не рассуждает о страшных диагнозах, на которые мне похуй, хоть кто-то понимает, что мне просто тошно от нахождения в больнице!

__________________________________

ПХАПХАХАХ

Договорились

Могу ещё Руку мозг выносить Чтобы он тебя потом сразу на лёд выпустил

Не это уже лишнее

Не играй с огнем

Да, ты прав Я и так его заебал

Всё

Я все сказал

Теперь ты наконец ляжешь отдыхать?

Теперь да Спасибо

Все давай

Хотя нет

Стой

Че там Глебыч?

Глебушка умничка Хорошо катается Готов к труду и обороне

Теперь точно спать

Ага Пока

Пока

__________________________________