***
Чимин понятия не имеет, как долго они так сидят, разговаривая обо всем и ни о чем, в то время как на танцполе вспыхивают огни, потные люди приходят и уходят вокруг них, чтобы успокоить пересохшее горло. Теперь здесь становится по-настоящему людно, и вскоре колени Юнги прижимаются к его коленям, их барные стулья придвинуты ближе, чем раньше, чтобы освободить место для бесконечного потока жаждущих напитков людей вокруг них. Тепло тела Юнги, которое просачивается сквозь слои ткани между ними, вызывает у Чимина постоянный легкий румянец на щеках, а также непрерывное трепетание в животе, как и то, как они сейчас наклоняют головы ближе друг к другу, чтобы убедиться, что все еще могут слышать друг друга сквозь музыку, которая, кажется, становится все громче и громче. Это похоже на то, что они находятся в своем собственном маленьком пузыре, пузыре, в котором Чимин не задумывается о последствиях происходящего, не думает о том, что он должен или не должен делать: он просто наслаждается моментом, наслаждается тем, как Юнги заставляет его чуть не упасть со стула от смеха, тем, как то, как им удается соблюдать грань между тем, что уместно, а что нет. И, главным образом, то, как он несомненно, безошибочно нравится Юнги. Очень нравится. Это видно по тому, как взгляд Юнги часто задерживается на губах Чимина или его бедрах, по тому, как его рука, кажется, продолжает находить поводы прикоснуться к колену Чимина мимолетными, мягкими прикосновениями. То, как он, кажется, никогда не отводит взгляда от Чимина, заставляет чувствовать, что Чимин прямо сейчас является центром его мира, единственным объектом его внимания. Это может быть глупо, но даже если Чимин не планирует ничего с этим делать, это все равно приятно. С девушками все по-другому. В таких ситуациях он почти всегда делает первый шаг, находя тонкие способы показать им, что они ему нравятся, не отпугивая их, прилагая максимум усилий. И не то чтобы он возражал против этого – в острых ощущениях погони тоже есть что–то забавное - но хоть раз оказаться в центре внимания, особенно того, кто, Чимин не может отрицать, очень красив, умен и чертовски забавен, это очень льстит, если не прямо-таки привлекает. Юнги притягательный, и Чимин рад, что он слишком навеселе и отвлечен их разговором, чтобы думать о том, что значит, что он так себя чувствует. На самом деле, с течением времени Чимин становится только более беззаботным, больше увлекается тем, что они делают, и еще несколько напитков, которые они выпивают, определенно помогают еще больше расслабиться. С его стороны теперь тоже есть мимолетные прикосновения к Юнги, и каждый раз, когда их взгляды встречаются, его желудок совершает маленькое восхитительное сальто. Прошло очень много времени с тех пор, как он чувствовал себя подобным образом, вероятно, с подросткового возраста, и он не может не наслаждаться этим. Чимин знает, что он, вероятно, сейчас не в своем уме, что он отдался чему-то безумному, о чем вполне может пожалеть в будущем, но он не может остановиться, и вместо этого он застенчиво улыбается Юнги и спрашивает: - Итак, я думаю, нам стоит потанцевать. В конце концов, мы в клубе... Он хихикает, когда Юнги прямо морщит нос с выражением отвращения на лице. - Я не танцую. - И почему же это? Нет фирменных движений? - насмехается Чимин, только чтобы снова рассмеяться, когда Юнги отвечает. - Дело не в движениях, а в передвижении. В целом. Я отношусь к стационарному типу людей. В этом вся моя сущность; с этим ничего не поделаешь... Юнги действительно забавный, или, может быть, Чимин просто слишком пьян и будет смеяться над чем угодно, но в любом случае требуется некоторое время, чтобы его хихиканье утихло, и он вытер слезы с глаз. Только тогда он снова обретает дар речи, с подозрением глядя на Юнги. - Верно, ты не любишь двигаться, но у тебя каким-то образом есть рельефные мышцы? - Он тычет Юнги в плечо, свободный материал не скрывает того факта, что у него определенно есть мускулы. - Я называю это чушь собачья... Юнги опускает взгляд на свою руку, как будто тоже удивляется, и внезапно на его лице появляется легкий румянец. - О, точно. Это просто... Он вздыхает. - У меня есть раздражающий коллега - мускулистый кролик, который слишком хорошо умеет строить щенячьи глазки всякий раз, когда ему нужен приятель по спортзалу. Это не по выбору, это по принуждению... Юнги явно не осознает, какую слабость он только что проявил, и Чимин широко улыбается, когда встает, оказываясь между ног Юнги. - Верно. Так ты говоришь, что если я сделаю это, – Чимин строит свои лучшие щенячьи глазки, – то ты потанцуешь со мной? Он на мгновение замолкает, сосредоточившись на совершенствовании образа, прежде чем мягко добавить: - Пожалуйста? Юнги смотрит на него, как ему кажется, довольно долго, прежде чем удивить Чимина, уронив голову ему на грудь и глубоко застонав. Он выглядит одновременно удивленным и раздраженным, когда поднимает глаза. - Ты будешь моей смертью, ты знаешь это? Сердце Чимина снова замирает, по венам пробегает всплеск адреналина, как от внезапной близости, так и от подтекста слов Юнги, но он старается просто невинно улыбнуться. - Это значит "да"? Вот так мгновение спустя Чимин обнаруживает, что пробирается сквозь толпу, пытаясь найти для них подходящее место для танца. Он тянет Юнги за руку (его мозг продолжает напоминать ему, что они держатся за руки), и Юнги слишком галантным жестом обвязывает пиджак Чимина вокруг талии после того, как Чимин пожаловался, что в его пиджаке слишком жарко танцевать, но он не знал, куда его деть это (по собственным словам Юнги, он, несомненно, все равно не будет двигаться так много, как Чимин, так что это его не побеспокоит). Разум Чимина продолжает переключаться между диким возбуждением и мыслями о том, какого хера я делаю, басы, которые отдаются эхом по его телу теперь, когда они так близко к динамикам, только усиливают пульсацию в его крови. Может быть, танцы действительно хорошая идея, хотя бы для того, чтобы выпустить часть бурлящей в нем энергии наружу, вместо того чтобы использовать ее для совершения чего-то более глупого. Как только Чимин находит местечко поближе к краю танцпола, где не слишком многолюдно, он оборачивается, откровенно смеясь над тем, как явно не в своей тарелке выглядит Юнги. Дело не в том, что он выглядит по-настоящему несчастным или испытывающим дискомфорт, он просто выглядит каким-то... скованным. И неуверенным в себе. Это в некотором роде очаровательно, и Чимин быстро наклоняется, чтобы прошептать ему на ухо. - Немного танцев на самом деле не убьет тебя, хён, я обещаю. Просто расслабься, почувствуй музыку... - По наитию он дразняще добавляет: - Вот, я покажу тебе... С этими словами он отстраняется, на мгновение закрывая глаза, чтобы как следует погрузиться в музыку, прежде чем начать двигаться дальше. Это приятно, как всегда, когда его тело мгновенно знает, что делать, как использовать ритм наилучшим образом, и он танцует так минуту или около того, прежде чем, наконец, открывает глаза. То, что он видит, мгновенно заставляет его снова рассмеяться. Юнги стоит совершенно неподвижно между движущейся толпой, не сводя с него глаз, рот слегка приоткрыт, словно в трансе. Возможно, Чимин хотел бы намекнуть Юнги на то, что в повседневной жизни он хореограф. А может, и нет, потому что видеть его таким ошеломленным определенно очень забавно. И лестно. - И что? - он снова спрашивает Юнги на ухо, наклоняясь ближе: - Эта демонстрация хоть как-то помогла? Конечно, он уже знает ответ, и он не разочарован, когда Юнги наклоняется, чтобы ответить: - Поверь мне, как бы сильно я ни старался, я никогда не смог бы так двигаться... Юнги немного откидывается назад, чтобы посмотреть Чимину в глаза, как будто ему нужно передать, насколько он серьезен в своих словах, прежде чем снова наклониться, руки теперь ложатся на бедра Чимина так, что сердце Чимина замирает. - Это было прекрасно. Ты прекрасен. Как, я уверен, тебе хорошо известно... В энный раз за этот вечер Чимин чувствует, что краснеет, даже если наклоняется, чтобы дерзко сказать: - О да, я знаю… А теперь давай, потанцуй со мной... И они так и делают. Поначалу это немного неловко, они оба пытаются понять, как танцевать друг с другом так, чтобы чувствовать себя слегка более естественно, но затем постепенно они перестают думать – или, по крайней мере, Чимин перестает – и вместо этого начинают чувствовать. Это чудесно. Прошло много времени с тех пор, как Чимин ходил в клуб, часто он слишком уставал от танцев днем, чтобы продолжать ходить куда-то ночью, но танцы здесь теперь заставляют его сетовать на то, что он не ходит сюда чаще. Просто есть что-то такое в том, чтобы находиться в толпе счастливых людей, все танцуют под одну музыку, подпевают, прыгают, что дает ощущение невероятной свободы. И тот факт, что Чимин с кем-то, с мужчиной, делает это в тысячу раз более захватывающим. То, что кажется чем-то неизбежным, Юнги и он медленно сближаются друг с другом, как будто притягиваемые магнитной силой, и в то время как его сердце угрожает выпрыгнуть из груди от нервного возбуждения, Чимин позволяет этому случиться. Может быть, где-то глубоко в его подсознании вся его тайная идея пригласить Юнги на танец заключалась в том, чтобы это произошло. Посмотреть, как далеко они зайдут; подразнить не только Юнги, но себя самого, пересечь эту черту и посмотреть, каково это. Может быть, признается себе Чимин, какой-то части его всегда было немного любопытно узнать, каково это - чувствовать себя с мужчиной, а не с женщиной, сможет ли он делать это и получать от этого удовольствие, и эта ночь - идеальное оправдание. Может быть, да, а может и нет, но единственное, что Чимин точно знает, это то, что он каким-то образом смог свободно обхватить Юнги за плечи, а руки Юнги снова легли на его бедра. Он знает, что это приятно - быть так близко, почти слишком хорошо, слишком волнующе и заманчиво. Они продолжают танцевать, теперь медленнее, в основном просто покачивая бедрами в такт, и Чимин обнаруживает, что прижимается щекой к плечу Юнги, осторожно и нежно, как будто одно неверное движение может все разрушить. Может быть, так оно и есть, Чимин не знает. К счастью, Юнги просто позволяет ему, одной рукой нежно обхватывая поясницу Чимина, и они остаются так долгое время, покачиваясь в такт музыке и позволяя интенсивности окружающей обстановки захлестнуть их. Чимин обнаруживает, что находиться так одновременно волнующе и успокаивающе: волнующе, потому что они так близко, и Юнги пахнет удивительно приятно и ощущается одновременно мягким и крепким совершенно по-новому, но также успокаивает из-за ровного, успокаивающего биения сердца Юнги о грудную клетку Чимина, успокаивающего ритма в его груди. в котором рука Юнги ласкает его спину. Это такая странная ночь. И такая странная мешанина эмоций внутри него. Его замешательство по поводу всего этого заставляет его еще глубже зарыться в объятия Юнги, уткнувшись носом в шею Юнги, ища утешения, и руки Юнги сразу же сжимаются вокруг него в ответ, мягкий голос Юнги шепчет ему на ухо: - Что ты делаешь, ммм, Чимини? Чего ты хочешь? Это отличный вопрос, на который у Чимина определенно нет ответа, и вместо этого он просто обнимает Юнги еще крепче, прячась в изгибе его шеи. Он не может этого объяснить, но с Юнги он чувствует себя в безопасности, ему хорошо, и он пожимает плечами, его голос такой же тихий, вероятно, едва слышный из-за музыки, когда он отвечает Юнги на ухо: - Я не знаю… Я просто... я не знаю... В ответ Юнги немного отстраняется, обхватывая ладонями лицо Чимина по бокам. Его глаза изучают черты лица Чимина, мягко и с любовью, заставляя Чимина чувствовать себя маленьким и уязвимым, но в хорошем смысле, и это так нежно, что Юнги наклоняется и целует Чимина в лоб, приглаживая при этом его волосы обеими руками. Это такой дружеский, успокаивающий жест, что на глаза Чимина почти наворачиваются слезы, и он издает, конечно, неслышимый стон, прижимаясь лбом к лбу Юнги, цепляясь за его плечи обеими руками. Он многого не знает, но знает, что хочет быть ближе, нуждается в близости, и, к счастью, Юнги потакает ему, снова опуская руки на бедра Чимина и крепко обнимая его. По какой-то причине они оба не отводят глаз, их взгляды остаются сосредоточенными друг на друге, и остальной мир исчезает, когда Чимин смотрит в эти темно-карие глаза, чувствуя, что тонет в этом моменте взаимной уязвимости. Юнги действительно очень красив, но он также так нежен неожиданным образом, так готов делать все, что нужно Чимину, не пытаясь навязывать свои собственные планы – по крайней мере, слишком сильно. Это кажется редким и особенным. Юнги ощущается редким и особенным. И именно тогда у Чимина возникает правильная мысль: что, если бы он поцеловал Юнги? Он знает, что Юнги был бы готов к этому, он ясно давал это понять в течение всего вечера, но теперь Чимин также с уверенностью знает, что Юнги не рассердился бы или обиделся, если бы Чимину это не понравилось или он не захотел идти дальше этого. Он доверяет Юнги, как бы странно это ни звучало после того, как познакомился с парнем всего несколько часов назад. Теперь, когда эта мысль пришла в голову Чимину, он больше не может ее прогнать, взгляд опускается на губы Юнги, прежде чем снова подняться, только чтобы мгновение спустя снова преодолеть то же расстояние. Приятно, что Юнги не кажется пугающим: он не выше Чимина, не массивнее – или, по крайней мере, ненамного – и его глаза нежны, губы мягкие и манящие. Очень манящие, и Чимин чувствует слабость от охватившего его предвкушения, когда он очень медленно приближается, соприкасаясь кончиками их носов. Ему нравится, как Юнги просто позволяет этому случиться, сжатие его рук на бедрах Чимина - единственный признак того, насколько он на самом деле взволнован, и они остаются так некоторое время, не целуясь, но мягко соприкасаясь носами, пока напряжение медленно нарастает, руки Чимина снова обвиваются вокруг плеч Юнги и их тела снова прижимаются друг к другу. Поцелуй уже кажется неизбежным, как нечто, что только и ждет, чтобы случиться в любой момент, и все тело Чимина пробуждается в предвкушении этого, все его нервы напрягаются. Он уже настолько взвинчен, что дрожь пробегает по всему телу при первом соприкосновении их губ, в ответ на губах Юнги появляется легкая ухмылка, и вид этого настолько горячий, что Чимин, наконец, побеждает последний из своих страхов, сокращая последнее расстояние между ними. Несмотря на то, что поцелуй настолько нежный, насколько это возможно, кровь шумит в ушах Чимина, все его тело покалывает. Он целует парня. Парня, которого он даже не знает, по большому счету, посреди гребаного клуба, после того, как он сегодня расстался со своей девушкой. На мгновение он представляет лицо Джейн, если бы она увидела это, абсолютное изумление, которое на самом деле испытал бы любой из его друзей, семьи и знакомых, увидев это, но затем Юнги проводит рукой по волосам Чимина, направляя его ближе, и он больше ни о чем не думает. Потому что, боже, это так приятно. Губы Юнги мягкие, но его тело, несомненно, мужское, руки сильные и большие, плечи широкие, легкий намек на щетину на подбородке, и это дико возбуждает, дико отличается и ново. Это заставляет Чимина почти громко заскулить, когда Юнги отстраняется, успокаиваясь только тогда, когда оказывается, что Юнги всего лишь пробирался носом к уху Чимина, его низкий голос, когда он спрашивает: - Хорошо? Это мило, то, как Юнги проверяет его, заставляя Чимина чувствовать себя еще в большей безопасности, чем он уже был, и он уже тянет Юнги обратно туда, куда он хочет, когда кивает, одной рукой обхватывая шею Юнги сбоку и возвращая его губы к своим собственным. На этот раз поцелуй более твердый, менее нежный, и другая рука Чимина находит путь к щеке Юнги, чтобы притянуть его еще ближе, пальцы Чимина покалывает там, где они зарываются в волосы Юнги. Теперь, когда он начал это, у него нет сомнений в том, что он хочет этого, хочет большего, и Юнги, должно быть, понимает, потому что он тоже притягивает Чимина ближе, рука, которая собственнически обвивает поясницу Чимина, заставляет его чувствовать себя маленьким и хрупким наилучшим образом. Динамика между ними настолько отличается от той, когда Чимин с женщиной, что он не может осознать это, и это чувство переходит в неистовое усиление трепета в его животе. Он с мужчиной. Он целует мужчину. Вскоре Юнги проводит языком по уголку его губ, и Чимин чувствует всплеск возбуждения, когда он раскрывается, встречая язык Юнги своим собственным со стоном, который заглушается громкой музыкой. Ситуация накаляется все быстрее, может быть, даже быстрее, чем Чимин может должным образом обработать своим слегка вялым мозгом, но это именно то, чего он хочет. Он хочет затеряться в этом, затеряться в мигающих огнях и грохоте басов, отдающихся в его теле, и в теле Юнги, прижатом к его собственному, в толпе безликих незнакомцев.***
Чимин понятия не имеет, как долго они целуются: насколько он знает, это могут быть часы. Он просто знает, что этот опыт ни в малейшей степени не устареет, электрические разряды пробегают по нему с каждым движением губ Юнги, каждым прикосновением его языка, каждым сжатием его больших рук на плоти Чимина. Каким-то образом они оказались у стены, Юнги прижимает его к ней, зажав одно бедро между бедрами Чимина, медленно трется им о пах Чимина так, что это сводит его с ума, и крошечная часть мозга Чимина, которая все еще функционирует, рада громкой музыке, потому что он уверен, звуки, которые он издает, ужасно смущающие. Алкоголь, должно быть, уже почти выветрился, нескольких глотков явно недостаточно, чтобы надолго опьянить Чимина, но он все еще чувствует себя пьяным, пьяным от ощущения тела Юнги рядом со своим, волос Юнги между пальцами, губ Юнги, пожирающих его собственные. И Юнги, должно быть, чувствует то же самое, потому что его голос звучит ошеломленно, когда он прерывает поцелуй, оставляя пылающий след из поцелуев на шее Чимина, прежде чем прошептать ему на ухо: - Боже, ты такой до смешного горячий… Так сильно хочу отсосать у тебя, хочу увидеть, как ты распадаешься на части, пока я проглатываю тебя, услышать, как красиво ты будешь звучать... Это не первый раз, когда Юнги шепчет непристойности на ухо Чимину с тех пор, как они начали целоваться, и, как и каждый раз раньше, Чимин чувствует, как слабеют его колени от того, насколько горячо это звучит (это не похвала), но это первый раз, когда Юнги предлагает пойти дальше, мозгу Чимина требуется некоторое время, чтобы должным образом обработать это. Юнги хочет ему отсосать. Блядь. Это довольно большой шаг по сравнению с тем, что они делают сейчас, особенно учитывая, что они вряд ли могут сделать это здесь, но все же Чимин чувствует, как огонь в его животе разгорается только ярче при одной мысли об этом, о Юнги, стоящем перед ним на коленях, заставляющем его видеть звезды своим ртом, своим языком. Боже, он хочет этого. Хочет этого сейчас, хочет этого вчера. Он знает, что это звучит слишком отчаянно, когда притягивает Юнги ближе и шепчет с придыханием: - Да, я хочу этого, пожалуйста, - но ему уже все равно, он только чувствует, как еще больше погружается в пучину возбуждения, когда Юнги отвечает глубоким стоном, еще сильнее прижимая Чимина к стене, когда его губы снова находят губы Чимина. Последовал еще один глубокий, страстный поцелуй, а затем Юнги шепчет: - Ничего страшного, если это слишком быстро для тебя, но я живу буквально в десяти минутах езды отсюда. Я бы заставил тебя чувствовать себя хорошо, я обещаю, так хорошо... Он подчеркивает свои слова, еще раз прижимаясь к стояку Чимина, и Чимин даже не задумывается, прежде чем ответить: - Да. Да, я хочу этого, пойдем... Вот так Чимин обнаруживает, что на этот раз Юнги тащит его сквозь толпу, все еще ошеломленного тем, что они только что делали, до такой степени, что он едва удерживается, чтобы не споткнуться о собственные ноги. Они каким-то образом пробираются к выходу, и тут его внезапно обдает прохладным ночным воздухом, отчего по спине пробегают мурашки от того, насколько промокла от пота его рубашка. Юнги тут же оказывается рядом, чтобы помочь ему надеть пиджак, обеими руками обхватывает щеки Чимина и внимательно изучает его лицо, когда он спрашивает: - Хорошо? - и когда Чимин кивает, Юнги коротко целует его, прежде чем взять за руку и повести вниз по улице. Это кажется нереальным. Только что они все еще были в толпе людей, цветные огни заставляли все казаться туманным сном, альтернативной вселенной, а теперь они внезапно оказались в реальном мире, мимо проезжают такси, ночные магазины ослепляют их своими флуоресцентными лампами, люди проходят мимо, возвращаясь домой с рабочей вечеринки или свидания. Чимин внезапно остро осознает, что он держится за руки с мужчиной, что люди могут увидеть, как он держится за руки с мужчиной, и предполагается, что он пойдет домой с этим мужчиной, делая вещи, которые… Он отвлекается от своих мыслей, когда они внезапно останавливаются, даже не скрываясь из вида клуба, и мгновение спустя Юнги встает прямо перед ним, мягко отпуская его руку. - Эй, - говорит он, немного наклоняясь, чтобы поймать взгляд Чимина и поднять его. - У меня такое чувство, что ты немного ошеломлен, да? Он выглядит таким добрым, таким непредвзятым, что Чимин на мгновение теряется, глядя на него, эмоции внутри него слишком запутанны, чтобы выразить их словами, что Юнги, очевидно, воспринимает как знак говорить дальше. - Послушай, я просто хочу прояснить, что абсолютно ничего не должно произойти. Нам было весело там, но это совершенно нормально, если ты передумаешь. Черт, я все еще в некотором роде в шоке от того, что мы вообще поцеловались, – он выдыхает смешок, качая головой, как будто действительно не может в это поверить, – и я начинаю понимать, что с моей стороны было глупо увлечься, пригласить тебя сюда вместо того, чтобы просто не торопиться. Мне очень жаль. Это заставляет Чимина наконец обрести дар речи, хотя его голос звучит хрипло и тихо, когда он говорит: - Нет, нет, тебе не нужно извиняться, я... Он тяжело сглатывает. - Это было весело. Мне было весело. С тобой. Это просто... Я... - Это немного чересчур, не так ли? В голосе Юнги звучит полное понимание, и Чимин внезапно обнаруживает, что у него комок в горле. - Да. Да, это так, этот день… Это было много. Я... Чимин тяжело выдыхает, обхватывая себя руками, когда понимает, что ему нужно. - Я думаю, мне пора возвращаться домой. Это странно, но он вдруг думает, что именно так, должно быть, чувствовала себя Золушка после того, как часы пробили двенадцать. Опыт волшебной, совершенно неожиданной ночи, которая, казалось, могла длиться вечно, должна была длиться вечно, только для того, чтобы все это внезапно закончилось, и наступила реальность. А потом пришло осознание того, что все это было всего лишь сказкой, чем-то таким, чему не суждено было длиться вечно. Что теперь пришло время вернуться в реальный мир. Определенно, Чимину пора возвращаться в реальный мир, и он только начинает извиняться перед Юнги за испорченный вечер, когда Юнги прерывает его, слегка касаясь внутренней стороны его плеча. - Эй, нет, не извиняйся. Как я уже сказал: это было весело, и, честно говоря, я никогда не ожидал ничего большего. Ты с самого начала ясно представил мне свою ситуацию, так что я знал, во что ввязываюсь. Так что не расстраивайся, ладно? Он еще раз убеждается, что Чимин действительно встречается с ним взглядом, когда произносит последнюю часть, и Чимин кивает, хотя ему все еще плохо. И он сбит с толку, ужасно сбит с толку. И его чувства, должно быть, проявляются, потому что голос Юнги звучит еще мягче и успокаивающе, чем раньше, когда он говорит: - Эй, как насчет этого: я даю тебе свой номер, и если ты когда-нибудь захочешь еще одну безумную ночь в гей-баре, или, я не знаю, кофе, или погулять в парке или еще где-нибудь, ты можешь написать мне. И если ты этого не сделаешь, это тоже совершенно нормально, и мы оба просто будем жить своей жизнью, находя других людей, с которыми можно проводить сумасшедшие ночи. Хорошо? - Или, - быстро продолжает он, впервые за сегодняшний вечер в его голосе звучит неуверенность, - если ты этого не хочешь, это тоже совершенно нормально. Все, что ты захочешь. Все, что поможет тебе почувствовать себя лучше. Чимин ничего не может с собой поделать: легкая улыбка появляется на его лице, когда он качает головой. - Что? На этот раз сам Чимин устанавливает зрительный контакт, улыбаясь шире, когда смотрит Юнги в глаза. - Ты. Ты такой... такой добрый. Серьезно, это... Он не может подобрать нужные слова, даже не знает, что хотел сказать в первую очередь, и вместо этого просто достает свой телефон из заднего кармана брюк, открывает его и протягивает Юнги. - Отлично. Сделай это. Кто знает, когда мне в следующий раз понадобится бурная ночь в гей-клубе... Юнги тоже улыбается, его пальцы быстро печатают, когда он говорит: - Точно. В таком случае хорошо иметь контакты. Было бы грустно, если бы у тебя их не было и тебе пришлось бы в одиночку отгонять всех этих идиотских мускулистых парней... Чимин по-настоящему смеется, прежде чем осознает это, осторожно забирая телефон у Юнги. - Да, именно так. Никогда не знаешь наверняка. Некоторое время царит тишина, но затем Юнги одаривает его самой мягкой улыбкой. - Пока, Чимин. И Чимин чувствует, как его охватывает умиротворение, на его губах появляется искренняя улыбка, когда он тихо отвечает: - Пока, Юнги. Он не оглядывается, когда уходит, продолжая смотреть прямо перед собой, даже если его сердце трепещет от мысли, что Юнги, возможно, все еще смотрит на него. Он возвращается домой в оцепенении, все еще пытаясь осознать все, что произошло, и только перед тем, как провалиться в сон, понимает, что уже несколько часов не думал о Джейн, Юнги был единственным, о ком он думал.***
Проходят дни, и возвращается обычная рутина Чимина, хотя и с явной нехваткой времени, потраченного на девушку, и определенной ночью в его мыслях, о которой он, похоже, просто не может забыть. Интересно, что Чимин обнаруживает, что на самом деле он не оплакивает потерю Джейн так, как мог бы ожидать от себя. Конечно, ему все еще больно из-за того, что произошло, он все еще зол на то, как она с ним обошлась, но он также на удивление доволен тем, что ее больше нет в его жизни. Он начинает понимать, что, возможно, его бывшие девушки были не единственными, кто чувствовал себя слегка безразличным в своих отношениях, совершая действия, связанные с свиданиями и знакомством с кем-то, на самом деле не испытывая особой привязанности. Как он видит сейчас, оглядываясь назад, Джейн подходила по всем пунктам Чимину (или, по крайней мере, казалось, что так оно и есть), но чувствовал ли он это на самом деле? Был ли он по-настоящему влюблен? Или это было скорее желание не быть одиноким, в кои-то веки завести успешные отношения, которые заставили его преследовать ее так, как он это делал? Возможно, это глупо с его стороны, но он продолжает вспоминать свой поцелуй с Юнги, задаваясь вопросом, испытывал ли он когда-нибудь такое же возбуждение, целуя Джейн, или даже что-то, что было несколько близко к этому. Он так не думает, и, если честно, возможно, в последний раз он чувствовал что-то подобное очень давно, может быть, даже в подростковом возрасте. И, конечно, это могло быть просто из-за волнения, возникшего при поцелуе с мужчиной, а не с женщиной, дополнительного трепета от того, что он делал что-то, чего, как он чувствовал, он не должен был делать, что ему не должно было нравиться, но это не отменяет того факта, что он чувствовал больше, целуя Юнги, чем он чувствовал за очень долгое время. Это довольно неприятное осознание. Что, если он втайне гей и просто никогда этого не осознавал? Или, более пугающая мысль: что, если он не обязательно гей, а просто был очень, очень увлечен Юнги, и он никогда больше не испытает ничего подобного с кем-то другим, женщиной или мужчиной? Конечно, он мог бы просто написать Юнги, мог бы встретиться с ним снова и узнать, каково это сейчас, но, несмотря на то, что он смотрит на контакт Юнги в своем телефоне по нескольку раз в день (он не одержим, совсем нет), он все еще не может заставить себя на самом деле написать ему. Потому что что, если это не то, о чем думает или на что надеется Чимин? Он не может отрицать, что в ту ночь был в странном состоянии: что, если его влечение к Юнги было просто результатом этого, и встреча с ним сейчас была бы совсем не такой, как раньше? Что, если то, что чувствует Чимин, ненастоящее, а просто фантазия? Он знает, как легко создать что-то большее, чем оно есть на самом деле в твоем воображении, что люди даже склонны запоминать вещи ложно: что, если это просто так, и он будет ужасно разочарован, когда снова увидит Юнги? Это тревожная мысль, и поэтому, даже если Чимин проводит слишком много времени, вспоминая свою ночь в клубе, ощущения рук и губ Юнги на нем, он ничего не делает; контакт Юнги остается в его телефоне, как заноза в боку, но он не пользуется им. это.***
Всего через неделю после инцидента у Чимина, наконец, появляется время встретиться с Тэхёном, их графики были слишком плотными, чтобы встретиться раньше, и приятно входить в знакомую, хаотичную квартиру Тэхёна, когда его друг сразу бросается в его объятия, прежде чем отвести его на диван. Именно там Тэхён неизбежно спрашивает о расставании - они немного переписывались, Тэхён, конечно, поделился своим возмущением по поводу инцидента – и спрашивает, как Чимин себя чувствует сейчас. Они с Тэхёном всегда делились всем, вплоть до самых смущающих историй и частичек самих себя, и поэтому Чимин даже не думает лгать, даже если он на мгновение замолкает, прежде чем, наконец, осмеливается заговорить. - Я… У меня все хорошо. На самом деле, я даже не о ней думаю больше всего; я... Он прочищает горло, лицо его уже теплеет, когда он тихо признается: - Я кое-кого поцеловал. М... мужчину. Это фактически лишает Тэхёна дара речи, его рот открывается и закрывается несколько раз, прежде чем он, наконец, произносит: - Хорошо, что?! Тишина длится всего секунду, прежде чем он продолжает, набирая скорость: - Ты целовался с мужчиной? Когда? Где? Как? И почему я слышу об этом только сейчас? О боже мой, Чимини, что?! Замешательство медленно переходит в возбуждение, когда он говорит, как и ожидал Чимин, и он смеется, когда Тэхён хватает его обеими руками под мышки, когда у него заканчиваются вопросы, вместо этого просто встряхивая его взад-вперед. - Хорошо, хорошо, - соглашается он, пытаясь оторвать Тэхёна от себя, "Я расскажу тебе все, ты же знаешь, что расскажу, перестань нападать на меня! Тряска прекращается, Тэхён теперь просто смотрит на него, как взволнованный щенок, ерзая там, где он стоит на коленях на диване рядом с Чимином, заставляя Чимина улыбнуться, когда он говорит: - Итак, его зовут Юнги... Чимину требуется добрых полчаса, чтобы рассказать историю о том, как Тэхён продолжает перебивать его взволнованными взвизгами или дополнительными вопросами, и к тому времени, когда он заканчивает, он чувствует себя подростком, рассказывающим о своей влюбленности, раскрасневшимся, хихикающим и глупым. - А потом ты просто ушел?! - Тэхён визжит, когда Чимин рассказывает ему, как они в конце концов расстались. Он выглядит возмущенным всего мгновение, прежде чем его глаза загораются, одна рука драматично ложится на сердце. - Ладно, ладно, но у тебя есть его номер, слава богу. Ты уже написал ему сообщение? Чимин вздрагивает, немного ошеломленный энтузиазмом Тэхёна по поводу дальнейших контактов между ним и Юнги, в то время как сам он все еще сомневается. - Нет, я этого не делал, это… все не так просто... Конечно, Тэхён прямо выглядит почти оскорбленным. - Почему это не так просто? Чимин, ты встретил кого-то таким образом, который обычно случается только в гребаной дораме! Например, следующим поворотом сюжета, очевидно, будет то, что вы родственные души, а затем, что вы на самом деле уже знаете друг друга с юности, пережив какую-то общую травму; вот что это за история! Как ты мог не написать ему? Нам нужно знать, как это будет продолжаться! Чимин не может удержаться от смеха, мягко толкая Тэхёна за его глупость. - Ладно, во–первых, это не одна из тех глупых дорам, которые ты смотришь слишком часто, – обрывает Чимин, когда Тэхён оскорбленно кричит: - Эй, ты тоже их смотришь, они великолепны! - посылая Тэхёну свирепый взгляд, прежде чем продолжить, - а во-вторых… всего этого просто слишком много. Его плечи опускаются, когда он произносит последнюю часть, вздох покидает его, и, к счастью, Тэхён замечает изменение атмосферы, сохраняя молчание и позволяя ему подобрать слова. - Я просто… Это такое неподходящее время, потому что я буквально расстался с Джейн в тот день, и я, очевидно, был в странном настроении, когда пришел в тот клуб, так что кто знает, как это на все повлияло, и я был пьян, и... и... Он прерывисто вздыхает. - И он мужчина. Всего этого слишком много. Я не знаю, хочу ли я этого, а если и хочу, то вполне могу разочароваться, когда увижу его снова. Это очень много, и мне нужно время, чтобы все обдумать. Так что нет, я ему не писал. Тэхён, должно быть, замечает, что к концу Чимин чувствует себя довольно эмоционально, потому что он берет обе его руки в свои, придвигаясь ближе на диване. - Ладно, ты прав, это много, и тебе позволено хотеть не торопиться. Это совершенно нормально: спешить некуда. Но... но Чимини… Пожалуйста, не позволяй своим страхам помешать тебе связаться с ним в тот момент, когда ты действительно этого захочешь, хорошо? Я так давно – если вообще когда–либо - не видел тебя такой взволнованным из-за кого-то; я имею в виду, что, если он твой соулмейт, и ты позволяешь ему ускользнуть только потому, что боишься? Чимин издает смешок. - Он не мой соулмейт, Тэ, перестань… Он просто… Он просто оказался неожиданно милым. И забавным. И красивым, я полагаю. Он чувствует, что снова краснеет, когда вспоминает, как выглядел Юнги, его длинные темные волосы, его пристальный взгляд, его припухшие от поцелуев губы. Да, он определенно был очень красив. Тем не менее, что-то внутри Чимина остается нерешительным по поводу всего этого, и его голос звучит мягче, когда он признается: - Мне действительно нравятся воспоминания о той ночи, и я просто не хочу все портить, понимаешь? Это было действительно странное сочетание факторов, которые побудили меня пойти туда и встретиться с ним, и... и поцеловать его, и я не хочу встретиться с ним в реальной жизни и разочароваться. Я не хочу, чтобы это так испортило воспоминания, даже если это звучит глупо. Может быть, это просто должно было быть одноразовой волшебной вещью, знаете ли, и попытка продлить ее просто все испортит... - Может быть, - прямо отвечает Тэхён. - Может быть, это и так, но, Чимин, может быть, и нет. Может быть, вы действительно очень хорошо подходите друг другу, и он мог бы сделать тебя по-настоящему счастливым, даже если он мужчина, и это неожиданно и пугающе. Если ты даже не попробуешь, ты никогда не узнаешь, и разве это не было бы действительно печально? Что ты проведешь остаток своей жизни, гадая, что могло бы быть? В его словах определенно есть резон, тот самый, который Чимин рассматривал и сам, и Чимин со стоном откидывает голову на спинку дивана. - Я знаю… Я… Я подумаю, хорошо? А теперь, пожалуйста, отвлеки меня чем-нибудь другим, я слишком много думаю об этом... - Конечно! - Тэхён отвечает с дерзкой улыбкой на лице. - Мы могли бы проверить, действительно ли у тебя кинк на похвалу? Я должен сказать, я действительно чувствую, что Юнги, возможно, что-то заподозрил... За это он сразу же получает подушкой в лицо, и на этом разговор подходит к концу, вместо этого тема переходит к жизни Тэхёна.***
Тем не менее, в последующие дни Чимин продолжает обдумывать то, что они обсуждали. Будет ли он действительно сожалеть об этом, если больше не свяжется с Юнги? Он не уверен; возможно, он и прав, но страх быть разочарованным и разрушить свои воспоминания о Юнги все еще давит на него. Вот так он продолжает сомневаться, вскоре зная номер Юнги наизусть, учитывая, как часто он на него смотрел, но все еще не отправляя смс. Проходят дни, его жизнь насыщена, как никогда, и не успевает он опомниться, как снова наступает последняя пятница месяца, день их ежемесячной командной вылазки. Ежемесячная командная вылазка, после которой он познакомился с Юнги в прошлом месяце. Есть что-то неприятное в том, что прошел уже месяц, и Чимин проводит свой ужин, постоянно возвращаясь мыслями к Юнги. Юнги снова будет в клубе сегодня вечером? Он все еще думает о Чимине, или к этому времени уже нашел кого-то другого? Месяц - это долго, случиться может все, что угодно… Это более тревожная мысль, чем Чимин мог себе представить. Мысленно он постоянно думал о себе как о человеке, у которого все козыри на руках, у которого есть возможность связаться с Юнги, когда он почувствует, что готов, но что, если в конце концов он напишет ему сообщение только для того, чтобы было слишком поздно? Боже, может быть, Юнги даже больше не помнит его, а Чимин был здесь, одержимый той ночью в течение целого месяца. Одна только мысль о том, что он пишет Юнги только для того, чтобы получить ответ типа "Чимин? Кто такой Чимин?" заставляет что-то сжаться в груди Чимина, и он внезапно больше не может этого выносить, выходя из-за стола, быстро извиняясь, и направляясь в туалет. Именно там, спрятанный в одной из кабинок туалета, Чимин, наконец, снова находит контакт Юнги, открывая приложение мессенджера. Ладно, он просто напишет ему, и тогда Юнги либо ответит, либо нет, и тогда он узнает. Он, по крайней мере, будет знать, помнит ли Юнги его до сих пор, остается ли в силе его предложение той ночи. Смешно, насколько пугающим кажется простое действие отправки текстового сообщения, и руки Чимина дрожат, когда он, наконец, печатает: Привет. Это Чимин, с той ночи месяц назад; я не знаю, помнишь ли ты меня до сих пор? :) Сердце Чимина колотится где-то в горле так, что он задается вопросом, не заболеет ли он сейчас, пока он смотрит на свой телефон, желая, чтобы появилось текстовое сообщение. Ну же. Пожалуйста. Просто "привет" или что-нибудь в этом роде – Чимин чуть не роняет свой телефон, когда он жужжит, пытаясь сохранить его в целости и быстро возвращая экран к жизни с того места, где он потемнел при падении. Его сердце готово выпрыгнуть из груди, когда он замечает ответ, жадно просматривая текст глазами. Привет, Чимин, конечно, я тебя помню Чимин смотрит на свой телефон. Вот так? И это все? Он ждет продолжения, но его телефон молчит, и он тяжело сглатывает, пытаясь проанализировать ситуацию. Ладно, Юнги все еще помнит его. Это хорошо. Верно? Может ли это быть как-то нехорошо? Он действительно не уверен, но он уверен, что не может оставить все как есть, поэтому он неуверенно печатает снова. Хорошо, я рад! Как дела? :) Требуется всего несколько мгновений, чтобы пришел ответ. Я в порядке. Но я полагаю, ты пишешь мне не просто для того, чтобы спросить, как у меня дела? О. Щеки Чимина вспыхивают, он отчетливо чувствует, что его дразнят. Нет, он писал не только для того, чтобы спросить об этом, даже если ему интересно, как дела у Юнги. Просто его интересует гораздо большее. Но спрашивать Юнги, думает ли он все еще о нем, - это уже перебор, и Чимин некоторое время прикусывает губу, размышляя, прежде чем, наконец, очень нерешительно напечатать: Нет, ты прав. Мне было интересно: не хотел бы ты как-нибудь встретиться и выпить кофе? Все его тело напряжено, когда он нажимает "Отправить", но только для того, чтобы почти сразу пришло сообщение. Хороший мальчик :) Да, мне бы этого хотелось. Может быть, завтра днем? Дыхание Чимина прерывается, его голова падает вперед, на руки. Юнги играл с ним. Вот ублюдок. Он перечитывает сообщения, и на его лице расплывается улыбка от внезапного появления смайликов после того, как Чимин честно признался, чего он хочет, и нелепого "Хороший мальчик". Внезапно он может полностью представить лицо Юнги, когда тот отправляет сообщение Чимину, легкую ухмылку на его лице, и отчетливое трепещущее ощущение в животе, когда он набирает ответ. Да, звучит заманчиво! Может быть, в кафе неподалеку от твоего дома? Я знаю, как тебе нравится избегать передвижений; я бы не хотел слишком обременять тебя… Он улыбается, когда приходит ответ. Ах, ты уже так хорошо меня знаешь… Может быть, здесь? 2 часа дня? К сообщению прикреплена гиперссылка на веб-страницу симпатичного на вид кафе, и Чимин только шире улыбается, отвечая: Выглядит идеально. Тогда увидимся завтра! ^^ Несколько секунд, а затем: Увидимся завтра, Чимин-а :) Чимин проводит еще десять минут, прячась в туалете, быстро перебирая эмоции, варьирующиеся от возбуждения до страха, неуверенности и сожаления, но когда он, наконец, снова присоединяется к своим коллегам, пытаясь, но в основном безуспешно, перефокусироваться на них, он не может не заметить, что тайная маленькая улыбка остается на его лице все это время. добрый вечер. Он снова увидится с Юнги. Наконец-то.***
Чимин почти уверен, что никогда раньше так не нервничал из-за свидания. Он проводит половину субботнего утра, роясь в своем шкафу, безуспешно пытаясь решить, что надеть, и, наконец, выбирает что-то (простые выцветшие джинсы со свободной зеленой блузкой, частично заправленной на животе, надеясь достичь баланса между повседневностью и демонстрацией того, что он старался) с обширной виртуальной помощью от Тэхёна. Затем он все еще проводит целую вечность перед зеркалом, сначала пытаясь привести в порядок прическу, разочарованно вздыхая, когда светлые пряди выглядят не совсем так, как он хочет, а затем пытаясь решить, какие украшения надеть, если их вообще стоит надеть. Это нелепо, он знает, что это так, но ничего не может с собой поделать. Сегодня он снова встречается с Юнги. Юнги, которого он поцеловал и с тех пор не видел целый месяц. Его мысли постоянно возвращаются к одному и тому же: что, если он увидит его и больше не почувствует искры? Что, если он это почувствует? Он практически дрожит от нервов, когда наконец выходит из дома, проводя всю поездку в метро, пытаясь успокоиться глубокими вдохами только для того, чтобы все это вылетело из окна, когда он добрался до своей остановки. О боже, он здесь. И Юнги тоже где-то здесь. Он тоже может сейчас прогуливаться где-нибудь в этой толпе людей, и Чимин ничего не может с собой поделать, но постоянно оглядывается по сторонам, чувствуя себя почти параноиком. К тому времени, когда он добирается до кафе, он даже не уверен, что все еще получает достаточно кислорода в свой организм, надеясь, что у него еще будет немного времени, чтобы прийти в себя до прихода Юнги, только для того, чтобы этот план провалился, когда он оглядывает кафе и обнаруживает Юнги, прислонившегося к стене прямо рядом с ним. Блядь. Юнги выглядит хорошо, одет в темную рубашку под кожаной курткой, его волосы частично собраны в пучок, несколько прядей обрамляют его лицо, и когда их глаза встречаются, у Чимина перехватывает дыхание. Он внезапно забывает, как ходить, как нормальный человек, чувствуя явную потерю равновесия и неловкость, когда подходит ближе, и он уверен, что краснеет как сумасшедший, несмотря на свои лучшие намерения. Боже, это уже катастрофа, но не по тем причинам, которые Чимин мог себе представить: разочаровывает не Юнги, а сам Чимин, который ведет себя как полный идиот. Здорово. Он каким-то образом подходит к Юнги, руки у него сильно вспотели, и он как раз собирается, спотыкаясь, произнести приветствие, когда Юнги заговаривает первым. - Почему у тебя такой вид, будто ты идешь навстречу собственной смерти, ммм? Неужели я такой страшный? Он спрашивает это на удивление мягко, но просто услышав его глубокий голос, Чимин волнуется только больше, всплывают воспоминания о том, как этот голос шептал ему на ухо непристойности, и он заикается, пытаясь: - Нет, я... я просто… Боже, прости меня, я... - Эй, - перебивает его Юнги, подходя немного ближе и ловя его взгляд, - не то чтобы ты сейчас не был абсолютно очарователен, но это всего лишь я, помнишь? Я выпью напиток, который ты, несомненно, возненавидишь, я буду безжалостно дразнить тебя, но я не собираюсь тебя есть. Это всего лишь я... Это такое хорошее сочетание юмора и уверенности, что Чимин чувствует, что немного расслабляется, фыркает и закатывает глаза. - Да, ты просто тот человек, парень, с которым я целовался в гей-клубе, и о котором я с тех пор не перестаю думать. Ничего особенного... Его собственная откровенность заставляет Чимина краснеть еще сильнее, но в награду он получает широкую, показывающую десны, улыбку, так что он не может сильно расстраиваться из-за этого. - Вот именно, я как раз тот парень… Который, между прочим, чувствовал себя точно так же. Я буквально месяц проверял свой телефон каждые пять минут, как идиот, надеясь, что ты напишешь. Моим друзьям пришлось в какой-то момент отбирать у меня эту штуку всякий раз, когда мы встречались, потому что в противном случае я был очень рассеянным. Может быть, это поможет? На самом деле, это помогает, и Чимин чувствует, что снова обретает некоторую уверенность, нервы медленно отступают, а на его лице появляется улыбка. - Да, помогло, спасибо... Он, наконец, находит время, чтобы как следует взглянуть на Юнги, на мягкий взгляд его глаз, на маленькую, неуверенную улыбку на его губах. Ничто в нем совсем не разочаровывает, и Чимин обнаруживает, что чувствует такую нежность, такое волнение, когда тихо говорит: - Привет, Юнги. - Привет, Чимин... Они улыбаются друг другу, открыто и беззаботно, прежде чем Чимин, наконец, говорит: - Может, зайдем внутрь?***
Конечно, Юнги действительно заканчивает тем, что заказывает то, что не нравится Чимину, и он морщится, когда они садятся со своими напитками, глядя на чашку Юнги. - Двойной эспрессо, правда? Как тебе удается пить только то, что крепкое, горькое и противное? Не то чтобы Чимин так сильно ненавидел эспрессо, но ему приятно поддразнивать Юнги, и он хихикает, когда Юнги высовывает язык, прежде чем сделать глоток. - Говорит тот, кто заказывает латте с тыквенным сиропом. Сейчас даже не осень, это становится нелепым... Чимин просто показывает язык в ответ, и на мгновение воцаряется тишина, пока они оба наслаждаются своими напитками, прежде чем Чимин спрашивает: - Итак, как у тебя дела? Встретил еще каких-нибудь заблудившихся натуралов в гей-клубе? Юнги фыркает, ставя свою чашку обратно на стол. - К моему удивлению, нет, не встретил… Хотя, может быть, на самом деле это и не удивительно, потому что, во-первых, я почти уверен, что ты не натурал, а во-вторых, с тех пор я больше не ходил по клубам... Это приводит Чимина в замешательство, потому что да, если у кого-то и были веские причины сомневаться в гетеросексуальности Чимина, так это у парня, с которым он целовался, но у него нет времени ответить на то, что сказал Юнги, потому что Юнги продолжает мягко. - Но у меня все хорошо. Занят делами, но это нормально. Для разнообразия снова поработал над хип-хоп треком старой школы, это было весело... - О, ты продюсируешь? Для компании или фрилансишь? На мгновение Чимин задумывается о том, как странно было бы, если бы он узнал, что Юнги работает в его собственной компании, но Юнги быстро опровергает это, называя их крупнейшего конкурента. Что на самом деле здорово, потому что теперь у Чимина есть шанс подразнить его, надув губы и выдохнув притворно разочарованное: - О, нет... На удивленный и слегка обеспокоенный вопрос Юнги: - Что такое? - Чимин надувает губы еще сильнее. - Ну, я действительно хотел пойти с тобой на это свидание, но теперь, когда я знаю, что ты работаешь на врага, я просто не знаю, смогу ли я пройти через это... Чимин делает все возможное, чтобы подавить хихиканье, когда у Юнги отвисает челюсть, но мгновение спустя он подозрительно косится на Чимина. - Ты из SPL Entertainment? Чимин ухмыляется, частично скрывая это, поднося чашку к губам. - Может быть... - В качестве кого? Я бы знал тебя, если бы ты был продюсером... Юнги теперь слегка наклоняется над столом, любопытство явно задето, и Чимину это нравится, он приподнимает бровь и спрашивает: - А ты как думаешь? Я дал тебе подсказку в клубе... Это снова приводит Юнги в замешательство, и Чимин позволяет ему немного повариться, прежде чем сказать: - Хореограф. - Ах, это действительно многое объясняет; не только танцы... Чимину нравится легкая ухмылка на лице Юнги, он уже предвкушает забавный ответ, когда тот спрашивает: - О? И действительно, Юнги позволяет наступить лишь мгновению тишины, прежде чем его глаза опускаются вниз, как будто он смотрит на тело Чимина прямо через стол. - Бедра. Небольшая пауза, а затем: - И некоторые другие части... Чимин внезапно живо вспоминает, как руки Юнги продолжали скользить по его заднице, когда они целовались в клубе, и хотя его щеки немного горят при воспоминании, он просто хмыкает, ухмыляясь в ответ. - Ах, да, они довольно известны... Голос Юнги, кажется, становится немного ниже, когда он выдыхает: - Я могу себе представить..., - и Чимину это нравится, нравится, как они каким-то образом мгновенно возвращаются к той динамике, которая была у них в клубе. Поддразнивание, флирт, то, как непринужденно протекает беседа; это чудесно, по-видимому, даже средь бела дня. Они плавно переходят от темы к теме, Чимин снова ловит себя на том, что не раз громко смеется над тем, насколько остроумны замечания Юнги, и он весь трепещет, когда Юнги спрашивает: - Итак, больше никаких попыток найти себе девушку? На данный момент? Это явная попытка внести некоторую ясность в их ситуацию, и Чимин задумчиво хмыкает, прежде чем решиться сказать правду. - Нет, есть один парень, которым я внезапно заинтересовался: я думаю, что мог бы на некоторое время сменить лагерь... Чимину нравится, как губы Юнги растягиваются в легкой легкомысленной улыбке, несмотря на его явные попытки сохранить невозмутимое выражение лица. - Хм, это хорошо, я, несомненно, могу порекомендовать этот лагерь... Это напоминает Чимину о том, что Юнги сказал в клубе, и он спрашивает: - О, верно, ты тоже вначале встречался с женщинами, верно? - Да, я встречался с несколькими женщинами раньше, но год или два назад у меня началась мальчишеская фаза, - отвечает Юнги только для того, чтобы Чимин прямо фыркнул, увидев еще одну возможность подразнить Юнги и ухватившись за нее обеими руками. - Мальчишеская фаза? Ладно, извини, но если ты сначала говоришь о "женщинах", а потом о "мальчиках", я не уверен, что ты передаешь то, что пытался... Впервые за сегодняшний день Чимин имеет удовольствие видеть, как Юнги краснеет по-настоящему, даже кончики его ушей краснеют. - О, черт, нет, очевидно, не так. Я не… нет, тьфу… Юнги качает головой с выражением отвращения на лице. - Я просто... "мужчины" звучит так серьезно, понимаешь? "Мальчики" - это нормальное слово, клянусь! - Угу, - отвечает Чимин, широко улыбаясь. - Разве тебе уже нет тридцати? Разве это не достаточно далеко от того, чтобы быть мальчиком, чтобы уместно было использовать термин "мужчины"? Если ты, конечно, имеешь в виду мужчин; если тебе действительно нравятся мальчики, тогда... - Хорошо, хорошо! - Юнги почти кричит, лицо почему-то стало еще краснее: - Я понял. "Мужская фаза". Мне нравятся мужчины. Вот. Теперь ты счастлив? Чимин улыбается так широко, что его едва видно. - Да, очень. Кажется, я нашел новое хобби: заставлять Мин Юнги краснеть. Я думаю, теперь мне придется пробовать это все время... И поскольку Юнги называет его сопляком, обещая, что он просто смутит Чимина в ответ, Чимин может только думать, что он действительно надеется, что у них еще будет много случаев, когда они смогут дразнить и смущать друг друга в будущем. Он хочет больше раз, больше свиданий, и это действительно замечательное чувство.***
Беседа течет легко, и не успевают они опомниться, как уже наступает время закрытия кафе, время ускользает от них. Они выходят на улицу, оба немного взволнованные, но неловкость длится всего несколько мгновений, прежде чем Юнги предлагает: - Тут неподалеку есть ночной рынок, хочешь перекусить? Вот так они и заканчивают тем, что вместе прогуливаются по улицам, покупают вкусные закуски в разных продуктовых киосках, наблюдая, как медленно садится солнце. С приближением лета на улице еще не так холодно, и даже после того, как они набили животы, они продолжают идти, соприкасаясь руками так, что у Чимина по спине пробегают искры. В конце концов они оказываются в небольшом парке неподалеку, последние семьи собирают свои корзины для пикника, в то время как первые молодые люди выходят со своими Bluetooth-колонками и пивом, наслаждаясь относительной тишиной и покоем после хаоса продуктового рынка. Приятно, что им, по-видимому, не нужно разговаривать, чтобы чувствовать себя комфортно друг с другом, тишина, в которую они погрузились, кажется естественной и успокаивающей, и Чимин использует это время, чтобы поразмышлять об их свидании. Честно говоря, он никогда не ожидал, что все пройдет так хорошо, или даже что вообще пройдет хорошо. Но вот они здесь, проведя весь день, смеясь и шутя вместе, а также затрагивая более серьезные, глубинные аспекты своей жизни, на идеальном свидании, по мнению Чимина. Это кажется чем-то вроде чуда, и Чимин не может удержаться, чтобы тихо не сказать: "Совершенно безумно, хм, как мы так случайно встретились и каким-то образом оказались здесь?" Их взгляды встречаются, на губах Юнги появляется легкая улыбка. - Хм, да, похоже на счастливую случайность, а? В основном с моей стороны: встреча с великолепным мужчиной, который только что расстался со своей девушкой и утверждает, что он натурал, только для того, чтобы все шло так, идет.… Честно говоря, я все еще как бы жду того момента, когда ты передумаешь, но до тех пор я очень наслаждаюсь своим временем... Это заставляет Чимина остановиться, Юнги тоже останавливается и поворачивается к нему. - А если я не передумаю? Юнги подходит чуть ближе, обводя взглядом черты лица Чимина, прежде чем о, как нежно протягивая руку, чтобы заправить прядь волос за ухо Чимина. - Что ж, в таком случае я понятия не имею, что я сделал в своей прошлой жизни, чтобы заслужить это, но я с радостью приму это... Он произносит это мягко, почти благоговейно, как будто Чимин - какое-то редкое сокровище, и тепло расцветает в груди Чимина, когда он аккуратно берет руку Юнги в свою, надеясь, что его румянец будет достаточным ответом. Он бы почти поцеловал Юнги прямо здесь, на дорожке, момент казался таким идеальным, но он обнаруживает, что все еще немного стесняется находиться с Юнги на публике в таком виде, даже если быстрый осмотр вокруг показывает, что вокруг почти нет людей. Вместо этого он улыбается, обдумывая план, игнорируя растерянный возглас Юнги, и тянет его прямо к деревьям на обочине тропинки. Они едва успели скрыться в тени деревьев, когда Юнги игриво говорит: - Ладно, не хочу разрушать твои планы, но я просто хотел, чтобы ты знал, что я бы предпочел, чтобы меня не убили в кустах, так что, если ты планировал это, может, не стоит? Это заставляет Чимина хихикать, бросая на Юнги взгляд через плечо. - Я не думаю, что убийцы часто позволяют своим жертвам принимать решение, не так ли? Но не волнуйся... Он делает еще несколько шагов, убеждаясь, что они действительно скрылись из виду, а затем внезапно оборачивается, потянув Юнги за руку. В результате Юнги натыкается на него, цепляясь свободной рукой за плечо Чимина, и Чимин нахально улыбается ему. - Я планировал нечто совсем другое... С этими словами он наклоняется вперед, мягко прижимаясь губами к губам Юнги, прежде чем чуть отстраниться. Какой-то момент Юнги никак не реагирует, широко раскрыв глаза и выглядя ошеломленным, но затем внезапно его руки зарываются в волосы Чимина, тихий звук вырывается из уст Чимина, когда его снова целуют. Если и оставались какие-то сомнения в том, что на переживания Чимина в клубе повлиял алкоголь или его психическое состояние, то теперь они рассеялись. Губы Юнги точно такие же мягкие, какими их помнил Чимин, и все еще вызывают точно такой же спазм в животе, как и тогда, когда они прижимаются к его губам. На самом деле, когда они продолжают целоваться, руки притягивают друг друга ближе, а их языки встречаются, Чимин думает, что это ощущается только лучше. Сейчас он не смущен, не навеселе, не затронут какой-либо предшествующей драмой: просто он в полностью осознанном состоянии целует мужчину, в которого, он почти уверен, очень быстро начинает влюбляться. И это ощущается здорово. Так здорово, что Чимин дрожит от этого, руки неуклюже нащупывают опору под слишком скользкой кожаной курткой Юнги, наслаждаясь теплом тела Юнги через тонкий материал рубашки, когда он прижимает Юнги ближе к себе. Каким–то образом они оказываются прижатыми к дереву – Юнги, кажется, действительно нравится прижимать его к чему-то, замечает Чимин без каких-либо возражений - и колени Чимина слабеют, когда Юнги отстраняется от их поцелуя, чтобы оставить дорожку горячих поцелуев на его шее, дрожа рядом с Юнги, когда он отклоняет голову еще дальше в сторону. - Боже, ты звучишь даже лучше, чем я себе представлял, такой красивый, такой хороший для меня... - Юнги шепчет ему на ухо, и Чимин даже не заметил, что издавал звуки, но слова Юнги только еще больше заводят его, тихий стон срывается с его губ. - Какова твоя позиция по поводу непристойного поведения в общественных местах? Потому что я ведь обещал отсосать тебе, не так ли? Чимину требуется мгновение, чтобы должным образом переварить то, что только что сказал Юнги, но затем он замирает, широко раскрыв глаза. - Что, здесь? Юнги отстраняется от шеи Чимина, глядя на него с широкой улыбкой на лице. - Да, здесь. Почему бы и нет? Тут почти никого нет, и они определенно не увидят и не услышат нас здесь. Если ты, конечно, сможешь вести себя тихо... Он произносит последнюю часть как насмешку, от которой член Чимина дергается в джинсах, и Чимин снова стонет, когда Юнги возобновляет атаку на его шею, тепло быстро разливается в его животе. Они действительно могут? Юнги был прав насчет малого шанса быть обнаруженными: вокруг действительно почти никого нет. Тем не менее, идея кажется дикой: Чимин никогда ничего не делал на публике, за исключением единственного раза с одной из своих бывших в кабинке туалета, но это все равно не было по-настоящему публичным. Это… Ладно, в каком-то смысле это тоже не так, но все же… Как раз в этот момент Юнги прерывает свои действия, чтобы прошептать: - Только если ты захочешь, конечно... - и внезапно Чимин принимает решение, притягивая Юнги обратно для жаркого поцелуя. - Да, я хочу этого, я хочу... Юнги просто целует его крепче, одна рука опускается к пояснице Чимина, чтобы их тела соприкоснулись, и только когда у Чимина кружится голова от недостатка кислорода, он отстраняется, посылая Чимину последний темный взгляд, от того, что сейчас почти совсем стемнело, он становится еще темнее. - Ладно, постарайся вести себя тихо. С этими словами он опускается на колени, держась руками за бедра Чимина, оставляя Чимина смотреть на него сверху вниз с благоговейным трепетом. Юнги не торопится, сначала задирает рубашку Чимина, оставляя влажные поцелуи на его животе, а затем только расстегивает джинсы, облизывая одетый член Чимина, прежде чем, наконец, снять последний слой. Чимин ничего не может с собой поделать, в тот момент, когда Юнги вылизывает языком полосу на его члене, он стонет, но тут же хлопает себя ладонью по рту. Черт, это, возможно, в буквальном смысле самое горячее, что с ним когда-либо случалось. И Юнги с ним не церемонится, пристально глядя на него снизу вверх, пока он медленно принимает Чимина так далеко, как только может, прежде чем начать покачивать головой. Чимин даже не знает точно, что Юнги делает своим языком, но от этого у него подгибаются колени, тихий стон вырывается из него, несмотря на все его усилия, и он делает все возможное, чтобы удержаться на ногах, чтобы не упасть. Он уже знает, что долго не протянет, и они только начали, но он ничего не может с собой поделать, его руки дрожат, когда он наклоняется, чтобы перенести часть своего веса на плечи Юнги. - Юнги… Он даже не знает, что хотел сказать, но прерывается очередным стоном, когда Юнги снова проделывает этот трюк с языком, ударяясь головой о дерево позади него, когда он откидывается назад, отчаянно пытаясь вспомнить, как дышать. А потом Юнги мычит вокруг него, ускоряясь, и Чимин знает, что это неизбежно: он кончит. Скоро. Ему удается так же сильно поскуливать в перерывах между вздохами, но Юнги не отстраняется, просто продолжает двигаться, и с протяжным стоном Чимин кончает, яйца напрягаются, а ноги дрожат. Кровь стучит у него в ушах достаточно громко, чтобы заглушить весь остальной мир, и Чимин закрывает глаза, когда волны эйфории захлестывают его, он слишком ошеломлен, чтобы держать их открытыми. Он смутно осознает, как Юнги заправляет его член, явно проглотив, и Чимин издает задыхающийся смех, когда, наконец, позволяет себе опуститься на колени, падая вперед, в объятия Юнги. - Черт возьми. Это… это было… Он качает головой, потеряв дар речи, смешки Юнги звучат в темноте, когда он сажает Чимина к себе на колени, уткнувшись лицом ему в шею. Чимин мгновенно прижимается к нему, чувствуя себя совершенно бескостным, и у него едва хватает осознанности спросить: - А ты? Ты хочешь, чтобы я...? Рука успокаивающе гладит его по спине, когда Юнги тихо говорит: - Нет, я в порядке. Просто хотел заставить тебя кончить; я удовлетворен, не волнуйся... Чимину немного не по себе из-за того, что он почувствовал облегчение по этому поводу, не уверенный, готов ли он вот так прикоснуться к Юнги, но он недолго думает об этом, сонно бормоча: - Окей, - и еще глубже погружаясь в объятия Юнги. Они сидят так некоторое время, только стрекот цикад, шелест листьев и отдаленные голоса доносятся вокруг них, Чимин медленно приходит в себя. Именно тогда он тихо спрашивает: - Юнги? Что будет дальше? Он думает о том, что сказал Тэхён, о поворотах сюжета дорамы, легкая улыбка появляется на его лице, когда он думает о том, как взволнован будет Тэхён, услышав о том, что они только что сделали, и он наслаждается тем, как Юнги мягко продолжает поглаживать его по спине, прежде чем, наконец, бормочет. - Ну, я не уверен, но чего бы мне хотелось, так это того, чтобы мы поскорее снова увиделись, сходили на новое свидание. Может быть, мы посмотрим фильмы, прижавшись друг к другу на диване, приготовим вместе, встретимся с друзьями друг друга. Узнаем больше друг о друге, сделаем так, чтобы друг другу было хорошо, в какой-то момент заведем кошку, если все пойдет хорошо… Это заставляет Чимина хихикать, отстраняясь, чтобы посмотреть на Юнги. - Кошку? Юнги просто улыбается ему в ответ, маленькое, застенчивое создание, пожимая плечами. – Почему бы и нет? Я люблю кошек. Всегда хотел когда-нибудь завести. Так что. Это то, чего бы я хотел. Чего бы ты хотел? Чимину требуется всего мгновение, мгновение, которое он проводит, глядя на Юнги, на его добрые глаза, милый носик пуговкой и искреннее выражение лица, прежде чем он отвечает: - Я бы тоже этого хотел. Звучит идеально. Может быть, просто может быть, Чимин тоже вступает в свою мальчишескую фазу. Состоящую ровно из одного мальчика. И он может только надеяться, что эта фаза продлится долго-долго.