♡ ♡ ♡
— Когда он сказал, что у него есть план я думал про… другое… — признается Рики, вжимаясь в сиденье. — Пиздец… — Да все круто! — Юнджин машет головой и, приложив руку ко рту, кричит со второго этажа. — Jake Sim go! Show them, boy! Тихое «какой же кринж» теряется в шуме музыки. Джейк крутится вокруг диджея, выпрашивая возможность занять место у микрофона. Он даже почти сдается, когда работник клуба на это недовольно хмыкает про то, что еще одно слово, и он просто вызовет охрану. На помощь приходит упавшая у сцены девушка, видимо, споткнувшаяся обо свой же каблук и задевшая один из проводов, из-за чего все яркие прожектора отключились, провоцируя дикий визг в темном помещении. Диджей тут же срывается с места, забывая о надоедающем студенте, и спешит восстанавливать работу света. Джейк считывает это как шанс. В темноте Хисына найти сложно, но Джейк отчетливо помнит, как цеплял профессора взглядом, когда цветастые пятнышки еще прыгали вдоль интровертных диванчиков. Хисын сидел на новом месте прямо напротив сцены, беседуя с одной из первокурсниц: и не дай Бог она от страха вцепилась в него, когда погас свет! Шим нервно выискивает кнопку для подключения микрофона, тыкаясь в различные подсвеченные кнопочки на пульте управления. То и дело короткими «раз-раз» проверяет, но аппаратура его не слушается, и в отместку заставляет музыку подскакивать в громкости и снова опускаться, иногда тормозить. Адреналин и паника охватывают тело. Сколько у него времени? Как скоро вернется диджей с охраной в обнимку? Выпрут ли его из клуба за такие выходки? Джейк не знает, слепо перетыкивая кнопку за кнопкой, пока в какую-то секунду по залу не проносится звонкое «раз», смешанное со свистом стоящей на этаж выше Юнджин. Получилось. Джейк выключает музыку в экране ноутбука и прочищает горло. Сейчас или никогда. Жалеть можно лишь о том, что он не видит лица профессора Ли, когда собственный голос звучит из динамиков. — Всем доброго вечера! — задорно говорит Джейк, или, скорее, выпитый алкоголь в нем. Об этом он подумает уже после. — Меня зовут Джейк Шим, я второгодка с игрового дизайна! Некоторые из вас знают меня, но я хотел бы обратиться к одному конкретному человеку. Недовольные возгласы толпы смешиваются с восхищенными женскими вздохами. Многие уже поняли сериалоподобный контекст происходящего, почему Джейк и ухмыляется, обретая уверенность. Он прочищает горло, и голова полностью пустеет. Ему кажется, что он может слегка разглядеть фигуру Хисына в кромешной темноте наполненного людьми клуба. — Профессор Ли, знаете, вы замечательный педагог. Мне нравится то, как вы ведете пары, и с каким энтузиазмом подходите к нашему предмету. И, знаете, я бы хотел узнать вас поближе. Если вы согласны, дышите, а если нет, прочитайте библию на китай- Речь обрывает раздраженное «эй», которое слышит весь клуб, потому что произнесено оно было громко и рядом с микрофоном: диджей вернулся на свое законное место, намеренный выдрать из крепкой хватки Джейка усиливающую громкость голоса аппаратуру. Студент испуганно тянет микрофон на себя, впопыхах стараясь произнести хоть пару важных по смыслу слов, прежде чем его выгонят отсюда к черту. — В общем, давайте увидимся у входа в кл- Да я не договорил, дайте мне секунду! У входа в клуб через пятнадцать- Вынужденно удаляюсь, всем хорошего вечера! Микрофон оказывается в руках диджея, почти сразу включается привычное яркое освещение, а Джейк пулей слетает со сцены, лишь краем глаза замечая все-таки сидящего на том же диванчике Хисына; благо, без навязчивой первокурсницы, но с хмурым непонимающим лицом, почти осуждающим. Джейк ныряет в опешившую толпу, запоздало ощущая бешеный стыд и слишком быстрое сердцебиение; он почти задыхается. Опьянение снимает как рукой, когда он двигается между людей к лестнице, как к спасательному кругу. Кажется, будто бы его преследуют тысячи заинтересованно-осуждающих глаз, способных разорвать особенно наглого второгодку в клочья. Паника сходит на нет, когда он влетает в диванчик, на свободное место между сидящими там Сону и Сонхуном. Он тяжело дышит, схватившись рукой за сердце, и бегает взглядом между друзьями. Сону, не выдержав, громко смеется. В аккомпанемент его смеху возвращается и музыка. — Ну ты даешь! — весело подает голос Юнджин, помахивая телефоном. — Я сняла тебе кружочек, там почти ничего не видно, но смысл понятен. Джейк, икона! Джейк выдыхает и кладет голову на сложенные на коленях руки. Позор. Стыд был редким гостем в его жизни, и прямо сейчас он заставлял глупо улыбаться в основания кистей и нервно думать о том, что делать дальше. У него есть пятнадцать минут, и кто знает, удостоит ли своим вниманием его преподаватель вообще; почему-то кажется, что Хисын предпочтет такое заявляющее предложение проигнорировать, а послезавтра вернуться к привычному преподавательскому быту. Чья-то рука ободряюще похлопывает его по спине, и Джейк выныривает из собственных рук, глядя на сочувственно улыбающегося Сону. — Это было смело, — говорит друг. — Думаю, ты выполнил задание. Если боишься идти на встречу с Хисыном — не иди, все окей. Просто останешься без бесплатных обедов. — Ты меня сейчас на слабо берешь? — внезапно спохватившись, спрашивает Джейк. Он весь выпрямляется, принимая мнимо брошенный вызов. — Я? На слабо? Не-е-ет, о чем ты, — хихикает Сону. Сонхун наконец отрывается от телефона, поглядывая на друзей. — Иди до конца, раз уж начал, бро, — говорит студент, хлопнув Джейка по бедру. — Это твой шанс. — Это кошмар. Джейк, прости, что ты с нами общаешься, — Юнджин прячет телефон в маленькую сумочку. — Я слишком пьяная, чтобы остановить этих демонов. — А я — нет. Мне кажется, это опасно — вот так идти признаваться преподавателю в чувствах. Что, если он тебе отмстит и завалит на экзамене? — вступает в разговор Рики. Он выглядит так, будто бы это он сейчас выхватил силой микрофон у тамады и стал шутками приглашать преподавателя на встречу. Его заломленные брови видно даже в плохом освещении на втором этаже, которое едва ли позволяет даже собственные кроссовки разглядеть. — Клевета! — протестует Джейк, дернув головой. — И чушь. Максимум закринжует и объяснит мне учебную этику или что-то типа того. Я пойду. Юнджин смеется, откидываясь спиной на стул и закидывая голову назад. Джейк на это вопросительно выгибает бровь. Подруга выпила слишком много — это видно за километр или, во всяком случае, точно с ближайшего столика, где несколько студентов удивленно оглядываются на звонкий смех. — Шанс того, что корова наблюдает за вами, ничтожно мал, но никогда не равен нулю, — объясняется Юнджин. — Как и шанс того, что преподаватель ответит взаимностью балаболу Шим Джейку. Дерзай, Джейки. Я за тебя! Была не была. Джейк выходит заранее. Никогда не бывав пунктуальным, именно сейчас он выбрал прорваться через пьяные тела к улице, к желанному кислороду, свежему воздуху и, возможно, скорому отчислению. Мыслей много, а исход в любом случае остается один. Преподаватель или не придет на встречу вовсе, сослав все на глупые шутки и алкоголь, или придет и отчитает студента за бестактность. Джейк смиряется слишком быстро и тушит всякие переживания в зажженной сигарете. Ничего больше и не остается, кроме как курить и ждать. Помнится, мистер Ли тоже грешил сигаретами после аттестации; видимо, переживал первый-год-как-преподаватель не меньше, чем его студенты. Воспоминания об этом греют душу. Приятно было видеть такие маленькие несовершенства в человеке, который будто бы всегда пытался косить под идеал. Пытался — именно это Джейку и нравится. Ли Хисын всегда старался вести пары по всей строгости, но легко отходил от темы, с блеском в глазах рассуждая о выходе новой игры любимой трилогии; или, наоборот, легко стукал по парте особенно говорливого студента, призывая к тишине. В отличие от большинства преподавателей, Хисын никогда не повышал тон, всегда с одной и той же интонацией обращаясь к своим ученикам. Джейку кажется, что он просто сходит с ума, когда единая мысль о том, что он вот-вот сможет профессору признаться, заставляет сердце биться как от молниеносной спешки. Признак тревожности — как-то деловито заявлял Рики, и друг был несказанно прав. Кроме тревоги и томительного ожидания больше ничего испытывать не получается. Хисын не приходит ни через десять, ни через пятнадцать минут. Джейк ждет добрые полчаса, то и дело открывая их групповой чат, полный грустных смайликов от Сону и энергичных танцующих стикеров от Юнджин. Там же пара кружочков, где компания уже зазывает Джейка вернуться и попробовать в другой раз. В мерцающих видеосообщениях можно разглядеть новые напитки; один лишний — для горе-Ромео, трясущегося от холода вне всей тусовки. Джейку хочется волком выть или просто скулить от досады, когда он прячет телефон в брюки и вздыхает. Он определенно проиграл. Едва заметная улыбка падает на лицо секундной тенью. Зато, он нашел повод поговорить с преподавателем позже. Тело движется прочь от холодной перегородки, назад, к гремящему помещению и шлейфу различных духов, смешанных со спиртом и телесными выделениями. Шаг, два, три, он ныряет за вельветовые занавески, разводя их рукой, и останавливается. Лицо вытягивается от шока и восторга, когда в метре от него оказывается повернутый в бок Ли Хисын. Профессор, поправляя очки, деловито разговаривает с другим преподавателем: Пак Чонсон, ведущий пары английского, хмуро и недовольно доказывает что-то коллеге. Их голоса не слышно даже с тех пары метров, на расстоянии которых подошва ботинок приклеилась к земле. Хисын даже не в клетчатой рубашке. Черная футболка, крупная серебряная цепочка и широкие светло-голубые джинсы. Минималистично, так просто в быту, но так непривычно для преподавателя, что вечно щеголял в бесконечной коллекции одинаковых классических одеждах. Через одно плечо перекинут знакомый черный пиджак. Джейк догадывается, что профессор Ли только забрал его из гардеробной. А еще студент перестает дышать, когда оба преподавателя к нему оборачиваются. Профессор Пак — с вежливой улыбкой и усмешкой; и Хисын — с легким испугом от неожиданности. — Здравствуйте, — Джейк на ходу кланяется, приблизившись к педагогам. — Простите за… Да. Мне не жаль. Чонсон цокает, но беззубой улыбки с лица не снимает. На Хисына студент выбирает не смотреть вовсе, чтобы лишний раз самого себя не разочаровывать реакцией. Щеки наливаются жаром, хотя тело остается таким же холодным и продрогшим. — Доброго вечера, господин Шим, — Чонсон складывает руки на груди и дарит укоризненный взгляд. — Скажите, Вы находите правильным вот так выставлять себя на показ перед первокурсниками, так еще и позорить при этом старших? Знаете, я думаю- — Чонсон-ши, — голос Хисына заставляет крупно вздрогнуть. Джейк глубоко вздыхает, но воздуха недостаточно. — Я думал, мы с Вами договорились, что с господином Шимом я проведу беседу наедине. Пак Чонсон головой дергает резко, хмурясь и будто что-то спрашивая у Хисына. Джейк медленно перетаскивает угол обзора на преподавателя. Он стал непреклонен, будто бы вновь оказываясь на паре. Руки только в передних карманах джинс, натянуто-расслабленно. Профессору Ли явно приходится выдавливать из себя мнимое спокойствие, с которым он кивает своему коллеге. Чонсон вздыхает и, поклонившись, уходит назад, за следующий слой длинных занавесок. Они остаются одни — если закрыть глаза на собравшихся черт-знает-почему в холле студентов. — Пойдемте, господин Шим. Здесь не совсем та обстановка для предстоящего разговора, — чеканит Хисын и, получив подобие кивка, уходит на улицу первым. Джейк на ватных ногах бежит следом в предвкушении. Что-то ему подсказывает, что его ждет далеко не выговор. В тени клуба лица молодых людей совсем не видно. Воняет сыростью, а музыка едва ли остается слышной за толстыми стенами. Телефон разрывается от уведомлений: друзья просекли, что что-то все-таки сдвинулось с мертвой точки ожидания. Рука даже не тянется к сигаретной пачке, и студент просто стоит, неловко улыбаясь и обнимая себя за плечи. Чертовски холодно. Он едва различает, как преподаватель нервно облизывает губы — как же Джейк ненавидит эту его привычку, — и тоже молчит. Студенту кажется, что еще секунда: и он не выдержит, налетев с прямым вопросом о том, может ли он вообще к Хисыну как-то подкатывать, или хотя бы выбить из преподавателя слова о том, что все это детское, и вообще… — Джейк Шим, — мягкий голос разрывает тишину между ними, а вместе с тем — и ожидание неизбежного. — Твой поступок, как уже на это указал Чонсон, не заслуживает никакой похвалы, кроме как за глупость. Расскажи, какими мозгами ты думал? Неформальное обращение. Это одна из типичных фишек Хисына, которая сейчас звучит совсем другим образом; все-таки Джейк слишком пьян. — Той частью, которой я хотел вам сознаться, — прямо отвечает Шим, скалясь во все тридцать два. — Сознаться в чем, Джейк? — В том, что вы мне нравитесь, профессор Ли… Хисын. Почти с первой пары. Джейк закусывает язык. Вышло слишком громко — их могли услышать подростки, стоящие метрах в шести от беседующих. Они, к счастью, слишком заняты собственным шумным спором на громких тонах. В любой другой ситуации Джейк бы обратил на это внимание и предложил бы сменить их местоположение, чтобы не угодить под горячую руку пьяного мозга. Хисын молчит. Оленьи глаза часто хлопают в ответ на заявление, но преподаватель не выглядит шокированным. Скорее, он задумывается, когда отводит взгляд вправо-вверх и тихо-тихо мычит, кусая сухие губы. Джейк не скрывает надежды, почти не моргая глядя на старшего. Хотелось бы ему стать котом из Шрека, чтобы лучше донести смысл и серьезность намерений; если это, конечно, не усугубит ситуацию. Наконец, грудь преподавателя вздымается и опускается, изо рта вытекает облачко пара. Удивительно, как Хисын не замерз, так и не надев свой коронный пиджак. — Пойми. Ты хороший студент, Джейк, мне нравится твоя активность-идейность на моих парах и стабильность выполнения домашки. Ты хорошо справляешься со своими обязанностями, и я не имею ничего против тебя. В твоем возрасте очень легко спутать восхищение с любовью, это нормально и тоже не плохо, — произносит Хисын с не читаемым, слегка встревоженным взглядом. Его голос хрипит, а дыхание отдается вишнево-терпкими нотками. Ликер. Не один студент в их дуэте грешил алкогольными напитками в этот вечер. — И потому я не собираюсь пока давать тебе пустых надежд. Еще, тебе стоит помнить про то, что если я общаюсь с вами неформально, это не значит, что я перестаю быть преподавателем. Моя задача — обучать вас дизайну, а не искусству- — Затаскивания в постель? Я и так это умею, профессор Ли, — подмигнув, перебивает Джейк, внутренне сгорая от стыда. И все-таки провал. Что-то внутри заставляет не сдаваться. Джейк и по жизни не умел этого делать, и какой-то отказ, даже от преподавателя, останавливал его мало. — Джейк, — Хисын прикрывает лицо рукой. Уголок губ слабо вздрагивает, но мужчина, вдохнув, возвращает холодную мимику. Студенту удалось пробить плотную внешнюю оболочку, пускай на секунду: Джейк уже был доволен результатом. — Мне льстит твое внимание, но давай обойдемся без дальнейших публичных заявлений. Придержи свои чувства при себе, не кричи так на публике. У меня могут быть проблемы, если такое будет повторяться. Понимаешь? — Так точно, — Джейк салютует, и вновь облизывает губы. Смешанный коктейль чувств с градусом под сорок пробуждает жар, перетекающий от щек ушам. На контрасте вновь начинает дуть ледяной ветер, а жаркая ссора первокурсников раздувается до целого конфликта. Пьяный выкрик, звон битого стекла, болезненный вскрик. Две пары глаз опасливо оборачиваются к начинающейся потасовке: один мальчишка из компании с дуру раздробил бутылку о голову другого, выкрикивая ругательства в сторону сложившегося пополам друга. Хисын вздрагивает и хмурится: сильно, до ярко выраженных морщин, и стискивает зубы, выцеживая из себя раздраженное «господи». Джейк хочет ринутся вперед, успокаивать перепивший молодняк, но теплая рука преподавателя ложится поверх рукава атласной рубашке и вынуждает замереть. — Пойдешь — и сам получишь, — хмыкает он, бегло оборачиваясь к студенту. — Я позову охрану. — Но я могу помочь, профессор Ли, — не унимается Джейк, вырывая руку из крепкой хватки. Хисын мрачнеет. — Жди здесь и ни в коем случае не лезь. Джейк растерянно кивает, не замечая, как в эту же секунду на него падает теплый большой пиджак, накрывая дрожащие плечи. Хисын срывается с места, и Джейк впервые слышит, как мужчина повышает голос, октавой выше окликая охранника и пару вышибал заодно. Адреналин беспричинно выбрасывается в кровь. Быть рядом и даже участвовать в драках — не в новинку; но вот пьяно признаваться в чувствах профессору Ли, а после наблюдать, как озлобленный подросток к нему круто разворачивается — нет. И осознавать происходящее тоже получается слишком плохо: вот того, что с бутылкой, заламывает громила-секьюрити, вот Хисын кликает на какие-то кнопки в телефоне, вот перехватывают второго первокурсника, чья одежда заливается алыми пятнами крови. А Джейк просто стоит, послушно замирая и глядя, с какой ответственной серьезностью Хисын говорит с сотрудниками полиции по ту сторону, как четко произносит адрес и встречает других вышедших на шум преподавателей, видно, обладающих природным чутьем на проблемных студентов. Хисын распоряжается происходящим, короткими диалогами рассказывая ситуацию подоспевшим взрослым людям, потом лишь возвращается к Джейку — всего на пару минут. — Иди внутрь, — командует мужчина, указывая кивком на все еще сопротивляющихся мальчишек. — Скоро приедет полиция, скорее всего, клуб закроют. У одного из студентов разбита голова. Вам с друзьями лучше уходить, если не хотите побывать на допросе. Это затянется. — Да, конечно… А, профессор Ли, когда мы сможем поговорить? — вдогонку спрашивает Джейк, когда Хисын намеревается удалиться. Преподаватель останавливается, не оборачиваясь к студенту, и опускает плечи. — Мы закончили наш разговор на данный момент. Иди домой, — строго, устало, раздраженно. Так, как Хисын не говорил с ним никогда. Закончили. В такси Джейк не может унять мыслительных процессов. Казалось бы, алкоголь должен опустошать голову, но студент успел отрезветь, пока уселся в маленькое пространство машины. Осуждение — все, чем были пропитаны последние сказанные Хисыном слова. Перед уходом Джейк хотел попрощаться, но преподаватель даже не обернулся к нему, занятый беседой все с тем же профессором Паком. Его просто отшили. Друзья, битком заполнившие маленькое пространство автомобиля, шумно болтают и обсуждают произошедшее, а у самого Шима кошки на душе скребутся от чувства неимоверной досады. Ему все-таки отказали. Он привык выставлять себя дураком и не стеснялся публично стыда; но сейчас он чувствует себя дураком в кубе, глупо рассматривая ткань черного пиджака на плечах. — Джейки, ну не грусти, в море полно рыбы, — заметив поникшего друга, щебечет Юнджин, перекинув руку парню через плечо. Веселая несвязанная болтовня навивает мысли о том, что вежливо купленный Джейку коктейль сейчас расползается по крови девушки. — Этот случай запомнится профессору Ли надо-о-о-олго! Может, он передумает еще, а? Ой, а что это у тебя за пиджачок такой модный… А я замерзла как раз! — Ну уж нет! — Джейк хмыкает и прижимает хисынову форму к себе ближе, показывая подруге язык. — Нет. Это мой утешительный приз. — Ну и лох, — фыркает обиженная подруга и отворачивается к окну. «Ну и лох,» — мысленно соглашается Джейк, откидывая голову на спинку сидения. Признание Ли Хисыну — его официально худшее решение за все пьяные выходки его жизни.I
16 ноября 2023 г. в 18:00
— Я никогда не… Блять, ну почему так сложно.
Музыка почти заглушает их разговор, даже несмотря на то, что компания устроилась на втором этаже клуба, где было значительно тише, чем в разгаре танцпола. Воздух жаркий, душный, а басы заставляют стоящие на столике напитки сотрясаться, оставаясь в бите от пролития. Рука ловко и вовремя подхватывает шот сладко пахнущей Маргариты. Мерцающие огни прожекторов режут дымный от электронных сигарет воздух, запах которых смешивается с вонью пота, тянущейся с нижнего помещения, полного танцующих первогодок — и все с другой специальности, к которой пришлось пробираться под предлогом «пришли друзей поддержать». Находиться здесь — не впервой, но сердце все равно подскакивает от выброшенного в кровь адреналина каждый раз, когда диджей мастерски смешивает один трек с другим, провоцируя тело слегка двигаться в такт оглушающим мелодиям. Круг друзей-второкурсников сидит слегка отчужденно от общей тусовки, организованной университетом для первого года. Изначальная цель всего мероприятия: показать себя, будучи только поступившим в высшее учебное заведение студентом, и сблизиться самим ученикам по мере прохождения «бала» уже прошла, оставив за собой грохочущее помещение, полное счастливых выпущенных на волю почти-подростков. Джейк отпивает немного коктейля, второй рукой показывая четыре загнутых пальца — каждый на проигранный в «я никогда не» раунд. Спирт жжет горло приятным теплом, и пустой стакан стукается о поверхность стола.
— Я никогда не подглядывал в раздевалке! — громогласно выкрикивает наконец Сону. За соседним столиком раздается смешок, из-за чего юноша испуганно-пристыженно хлопает глазами и прячет улыбку за ладонью с тихим «ой». В созвучие этому переключается музыка: еще более быстрая и тяжелая мелодия, за которой даже не слышно, как радостно Джейк объявляет собранные пять пальцев.
— Я предла… кур… — едва разберимые слова сидящего рядом с Сону Рики едва понимаются с места, где сидит вдохновленный собственным проигрышем Джейк. Тем не менее, несколько людей за столиком кивают, видимо, все-таки уловив смысл сказанного, и начинают потихоньку подниматься с нагретого места. Не сложно смекнуть становится предложение японца, у которого на лице зависли вселенская печаль, боль и дискомфорт. Верно: дала о себе знать чувствительность и без того недовольного атмосферой Рики к громким шумам, в число которых пришлась и новая песня. Джейк нехотя встает и идет за группой друзей, на ощупь спускаясь по лестнице вниз, к первому этажу, в какой-то момент спотыкаясь и падая на заверещавшего в тот же момент Сону.
Неоновые цветастые пятна скачут из стороны в сторону, выкрашивая помещение в мерцающий диско-шар, полный постоянного движения и мельтешения. Пьяные тела извиваются и крутятся, пронизанные наслаждением. Едва ли прослеживаются люди на диванчиках, лишь пара напуганных глаз смотрят оттуда на пропахшую спиртом толпу. Девушки с ярким макияжем прыгают на сцену, красуясь откровенными нарядами; жадные глаза едва выпущенных из родительского дома парней впиваются в короткие юбки и стройные талии. Ад на земле для интроверта, некоторый Содом, подвластный моменту дикости и бурлящих эмоций на дне стеклянного стакана, что с беззвучным звоном разбивается под острием каблука. Чье-то горячее тело врезается в едва успокоившего собственный смех Джейка, вновь заставляя того чуть не свалиться вбок, на пустующий столик. Хохот вновь вырывается из горла, но юноша сам себя не слышит, оглушенный музыкой.
Сплошное сумасшествие.
Кислород для Шим Джейка.
Холодный уличный воздух нежно оглаживает разгоряченные тела. Он мягко бежит под одежду, вытирая с кожи выступивший пот, слизывает его со лба слабым ветерком. Приглушенный инструментал едва слышен здесь. Уши заложены после нахождения внутри, и Джейк не может разобрать смысла говоримого друзьями, слепым щенком следуя в конце их колонки. Наконец, они отходят от выхода клуба и забиваются у какого-то бордюрчика, рядом с другой компанией смеющихся студентов.
Рики плюхается на серую пыльную поверхность, жадно хватая воздух ртом, будто бы не дышал вовсе все это время. Рядом с ним присаживается Юнджин, заботливо спрашивающая у друга, все ли хорошо. Джейк достает спрятанные в кармане сигареты и, долго не думая, закуривает.
— В этом году куда круче, чем было у нас, — недовольно бормочет Сону, на вытянутой руке держа электронную сигарету, пахнущую клубникой с гарью. — Даже номера были смешные!
— Просто они — мультимедия, а мы — компьютерные рабы деканата, — шутит Джейк, на что громко хрюкает только едва пришедший в себя Рики. Он смеется еще громче, когда осознает, что собственная реакция вышла слишком бурной.
— Этому столику больше не наливать, — вздыхает Юнджин и встает, отряхивая сияющие вельветом брюки. Она оборачивается к Сону. — С макияжем нормально все?
— Мхм, только тушь немного потекла. Вот тут, смотри…
Джейк втягивает сигаретный дым и думает, что, будь он котом, давно замурчал бы. Соцветие низкой температуры и сигаретного тепла встряхивает весь пьяный организм заново, даря непривычное спокойствие. Будто начавшаяся рядом с ними драка между двумя пьяными первогодками — обычное дело, на которое Юнджин и Сону брезгливо пофыркивают что-то между собой. Вся душа австралийца лежала к такого рода мероприятиям, мир которых он открыл для себя лишь в начале обучения в университете, и теперь не мог им насытиться, стремясь успеть на все возможные и невозможные тусовки города. Корея открылась для него совершенно в ином, чуждом и таком зверино-диком свете.
— У меня, кстати, пять пальцев было, — напоминает Джейк, выдыхая горький дым. — Я жду ваших пожеланий.
— Купи мне выпи-
— Юнджин-а, хватит с тебя, — Сону качает головой, перехватывая вздернутую подругой руку. Он сочувственно улыбается. — У тебя в сумке две бутылки коктейлей!
Девушка подпрыгивает на месте и закрывает однокурснику рот рукой, шикая. На них искоса поглядывает охранник, стоящий у входа в клуб, и Юнджин ему улыбается и игриво подмигивает. Джейк прыскает.
— О-о, — сидящий на бордюре Рики, все еще с плывущим взглядом, подает голос. — Хе-е-ен!
— Какой из? — убирая руку Юнджин от своего рта, спрашивает Сону. Помимо него самого и Джейка, с компанией был и Сонхун, выбирающий сейчас активно начать переписку со своей девушкой в смартфоне, раз удалось выкроить момент тишины. Не то чтобы в клубе он занимался этим меньше, но свежий воздух, видимо, дал ему еще больше сил на бесконечные подкаты.
— Который Джейк, — отвечает Рики. — Хен, подкати-ка к профессору Ли!
— К Хисыну?
Сигарета в пальцах Джейка чуть не падает, когда он дергается и нервно смеется. Профессор Ли — Ли Хисын, — куратор первого курса мультимедийной продукции, а также преподаватель дизайна уровней на втором курсе игрового дизайна; в прошлом году — гейм-дизайна как такового. Будучи совсем молодым, самым юным из преподавателей, он быстро набрал популярность у девушек и, к сожалению, у Джейка. Законом было запрещено иметь такое почти смазливое выражение лица в сочетании с высоким, но бархатным голосом. На пары профессор всегда ходил в смешных клетчатых рубашках, застегнутых на все пуговки, и в серебристых очках, в которых круглые оленьи глаза смотрелись еще больше и выразительнее. Он создавал ощущение фаната игр, эдакого нерда, если закрыть глаза на факт того, что сам по себе Хисын параллельно работал на большую игровую компанию, где заработал себе неплохое имя и оттого был способен умело и интересно вести лекции, основываясь на собственном опыте больше, чем на глупой методичке. Он смешно шутил на некоторые студенческие комментарии, конструктивно критиковал работы, строго запрещал болтать на своих парах, угрожая дополнительными объемными заданиями. В Хисыне сочетались несвойственная остальным преподавателям харизматичная дерзость и уверенный профессионализм, с которым умели говорить лишь бывалые спикеры на всякого рода питчах. Джейку хотелось сквозь землю провалиться каждый раз, когда преподаватель деловито ставил руки на первую парту, опираясь на них, почти склоняясь над второкурсником, но разговаривая со всеми в аудитории, редко опуская взгляд на пялящегося на него студента. В такие моменты на лице профессора Ли промелькивало что-то совсем иное, испуганно-тревожное, когда одна бровь слегка дергалась, и он отходил от парты подозрительного студента. Только на его предмете Джейк на первом ряду и сидел. Не засмотреться на профессора Ли было сложно — Джейк вот не смог этой участи избежать, нагло впечатываясь взглядом в аккуратно повязанный на шее галстук и маленькую сережку в правом ухе.
— Все знают, какой ты делулу из-за него, — улыбнувшись, кивает Сону. — Если вы еще и поцеловаться сможете — с меня обеды до конца года, вот честно.
— А так можно было? — шокировано спрашивает Рики, приподняв голову. — Это же не честно?
— Я помогаю мальчику идти к мечте, тихо, — слегка стукнув ногой по чужой ноге, хмыкает старший. Он встряхивает розовой головой, поправляя укладку, растрепанную ветром. — Я видел, как он сидел в компании других преподов на втором этаже. Лови свой шанс, хен!
— Deal, — улыбнувшись, кивает Джейк. Огонек азарта раздувается в груди при мысли, что его и вправду ничего не держит от того, чтобы наконец признаться и без того наверняка о чем-то догадывающемуся преподавателю. Они ведь даже почти одногодки (так Джейк обзывал пять лет разницы между ними): ничего такого, если Джейк попьяни признается ему в любви, а потом на следующей паре, которая уже послезавтра, извинится, смахнув все его подготавливаемые сейчас в голове речи на алкоголь. Сердце начинает биться чаще, а улыбка приклеивается к лицу. Весь он загорелся идеей-заданием, пока самым интересным за все его многочисленные проигрыши в заурядной для любых их тусовок игре.
Ночь обещает быть интересной.