Наташа
Где-то час спустя появляется еда, но откуда – Наташе неизвестно. Просто в какой-то момент на пустой столешнице появляется поднос с фруктами, хлебом и сыром. Ко всему этому прилагается небольшой кувшинчик с водой. Заметив пищу, Наташа испытывает почти детское раздражение, как будто способности к телепортации являются личным оскорблением. Чертов ублюдок, мог бы хоть воспользоваться дверью ради приличия. Наташе противна сама мысль принимать хоть что-то из рук Локи, но голод берёт своё. Видимо, выращивание матки с нуля способствует развитию аппетита, думает Наташа и заливается безрадостным смехом. Она забирает поднос и кувшин со стола и отходит к дальней стене. Так безопаснее: её спина прикрыта, а ей доступен полный обзор комнаты. На самом деле, конечно, мало что она может противопоставить колдовству Локи теперь, когда специальные наручники больше не подавляют его магию. Но эти маленькие правила безопасности поддерживают в ней боевой дух. В конце концов, не первый раз за свою карьеру она попадает в плен. Она переживёт и это. Еда оказывается не слишком сытной, но вкусной: свежий инжир, пряный сыр и хлеб, приправленный кусочками фиников и изюмом. Необычный выбор, и Наташа задаётся вопросом, где она находится и может ли это иметь отношение к доступной пище. Её одолевает искушение выпить всю воду сразу, но она подавляет этот порыв, оставляя некоторый запас на будущее. Неизвестно, когда он даст ей ещё воды. Потирая рукой ноющий живот, Наташа смотрит в ближайшее будущее. Иные пытки в её жизни были и страшнее. Да вот только ни одна ситуация в прошлом не казалась настолько безнадёжной. Наташа понятия не имеет, как ей сбежать. Как проскользнуть мимо Локи, как обмануть его чары и выбраться отсюда, куда бы он её не упрятал. Да и физически одолеть его без оружия было бы для Наташи непростой задачей даже на пике формы. В нынешнем же ослабленном состоянии это практически невозможно. Остаётся лишь выжидать и набираться сил, а для этого придётся притвориться перед Локи сломленной и побеждённой. Н-да, легче сказать, чем сделать. Наташа не позволяет себе вдумываться в детали его грязной угрозы. Всё равно она сейчас ничего не может с этим поделать. Значит, ей предстоит разбираться с этим, когда придёт время.**********
Время не приходит. Наташа спит короткими урывками, просыпаясь, кажется, ежечасно от смутной тревоги и ощущения нависшей беды. После бессонной ночи добавляется новая проблема. Выпитая вода даёт о себе знать, но в туалет сходить некуда, и, вскоре, она вынуждена приплясывать от нетерпения. После долгих колебаний она мочится в углу, вытираясь забранной с подноса салфеткой. Через минуту салфетка исчезает, а в углу появляется небольшая ниша с уборной. Наташа заливается краской. Значит, засранец наблюдал за ней и развлекался, вместо того, чтобы проявить порядочность и выделить своей пленнице туалет сразу. – Я надеюсь, что ты насладился шоу, больной ты ублюдок! – с яростью кричит она в пустоту комнаты. Ответа не приходит. Ни звука, ни малейшего порыва магии, чтобы приструнить её выпад. Любой ответ был бы лучше, чем эта мёртвая тишина. Сколько я уже здесь нахожусь? спрашивает себя Наташа. Дважды появлялись и исчезали подносы с едой, но появлялись они через неравномерные промежутки. Она содержится на грани голода, видимо, чтобы не дать ей набраться сил и снизить боевой дух. Как долго я здесь? Двое суток? Нет, явно больше. Организм Наташи приучен обходиться без пищи дольше, чем у обычных людей. А он умён, отдаёт Локи должное Наташа. Полная изоляция и обречённое ожидание неизбежного заставили её потерять счёт времени и измотали её нервы и ресурсы. Ей ничего не остаётся, кроме как напряжённо ждать. И ждать. И ждать. Локи появляется снова во время её сна. Почувствовав его присутствие, Наташа подскакивает и, не до конца проснувшись, принимает защитную позицию, готовясь к худшему. Локи же просто стоит и смотрит на неё со снисходительным весельем, как на нервного щенка, показывающего трюки. – Опять пытаешься застать меня врасплох? – выплёвывает она. Каждая мышца в её теле напряжена от адреналина. – Мне незачем это делать, - отвечает Локи, снисходительно закатив глаза, – Ты едва ли представляешь для меня угрозу, смертная. – Неужели? Тогда пошёл ты нахер! – усмехается Наташа, демонстративно отвернувшись от него. Лицо Локи внезапно искажается от ярости. В три прыжка он пересекает комнату и, буквально, сносит её своим телом, впечатав в стену с такой силой, что она ударяется головой о камень. Схватив её за шею, он заставляет её посмотреть на себя. – У тебя был шанс облегчить свою участь, – шипит ей Локи, глаза его сверкают от ярости, – Но ты его потеряла. С этими словами он кидает её в сторону стола. Стол встречает Наташу ударом лакированного края под рёбра. Морщась от боли, она ловит момент инерции и, оттолкнувшись, перекатывается через столешницу, приземляясь на другом конце и оставив стол между ними. После пары кругов в догонялки, Локи с досадой шипит, подобно большому рассерженному коту, а Наташа напряжённо замирает, снова готовая ринуться в любую сторону. Это всё бесполезно, шепчет её логическая часть, никуда ей от него не деться в закрытой комнате, а он ещё даже не прибегал к чарам. Вот только все её планы имитировать поражение и смирение перед ним смыло к чёртовой матери волной чистого страха, когда Наташа увидела злое предвкушение в его глазах, сменив их на истерическую мантру: не дать ему взять меня, не дать ему взять меня, не дать ему взять меня!.. Наконец, Локи, которому надоела беготня, щёлкает пальцами и рассыпается вереницей золотисто-зелёных клонов. Два из них заходят справа и слева. Наташе ничего не остаётся, кроме как с горестным криком нырнуть под стол. И тогда рука Локи, того, что слева, хватает её за щиколотку и рывком тащит её на себя, пока она цепляется ногтями за ковёр, всё ещё тщетно пытаясь спастись. Он хватает её за волосы, поднимая на ноги, и тянет к столу. Наташа рычит и извивается, царапая ногтями его лицо и пытаясь попасть в глаза. Зашипев, Локи отпускает её волосы, но успевает перехватить обе её руки. Сжав их, он тянет её вниз к поверхности стола, вынуждая Наташу выгнуться мостиком, отчего её спина жалобно ноет. Она пытается ударить его ногой в пах, но Локи успевает перехватить её ногу, и, подхватив её под бедро, переворачивает животом на стол и наваливается сверху, прижимая всем весом к его поверхности. – Я собираюсь насладиться этим, – рычит Локи, расстёгиваясь и раздвигая её ноги, – Кричи, Наташа! Наташа набирает воздуха, чтобы высказать ему всё, что она о нём думает, но он резко и яростно входит в неё и, вместо этого, она захлёбывается в громком отчаянном вопле. Её спина выгибается, как лук; Локи довольно смеётся ей в волосы и толкается снова, глубже и сильнее, пока крики боли и унижения не срывают ей голос. Она не может позволить ему услышать её, не может доставить такой радости! Но Наташа не может сдержать бешеных слёз, катящихся по её щекам, пока грубое скольжение его члена в её напряжённом теле снова и снова заставляет её рыдать, подобно деревенской девчонке, которой завернули юбку на уши. И всё то время, пока он движется в ней, Наташа в бессилии и ярости бьёт по столу свободной рукой, снова и снова, находя утешение в том, что представляет, как ломает ему нос и разбивает его лицо, превращая его в уродливую мешанину из крови и костей. Наконец, кажется, вечность спустя, позади неё Локи стонет ей в волосы и, слегка прикусив ей шею, напряженно замирает. Наташу передёргивает, когда она чувствует разливающееся тепло глубоко в себе. Она стонет и впивается ногтями в столешницу, напряжённо ожидая, когда он её отпустит. И, когда Локи наконец выходит из её тела и ослабляет свою хватку, Наташа выбивает из под него ногу, отчего он тяжело оседает на одно колено, и, вывернувшись из его рук, отбегает к дальней стене. Сжав зубы и дрожа всем телом, Наташа держится за стену и ждёт, что он последует за ней. Локи не преследует её. Он долгое время так и стоит, на одном колене, склонив голову, тяжело дыша и держась рукой за стол. Наконец, отдышавшись, он откидывает с лица влажные пряди и, подняв на неё взгляд, довольно смеётся. Ублюдок смеётся! – Глупая смертная, – самодовольно усмехается он, – Разве ты не видишь, что твоё сопротивление лишь ухудшает твоё положение? Покорись, Наташа! Твоя покорность облегчит твою участь. – П-позволь мне повториться, – дрожа, отвечает она, – Пошёл ты. Нахер. – Что же, да будет по-твоему, - с насмешкой отвечает Локи, поднимаясь на ноги и приводя в порядок одежду, – Умойся, - указывает он рукой на стол, на котором появляется маленькое серебряное ведро с водой, – И молись, чтобы моё семя пустило корни в тебе, ведь тогда мне придётся стать нежнее с тобой, дабы не ранить дитя. – А если нет, - с угрозой добавляет он, – То я скоро вернусь и покажу тебе истинную жестокость. Наташа ничего не отвечает, неподвижно держась руками за стену. Она чувствует тепло его семени, стекающего по бедру, судя по всему, смешанного с её кровью. Она встречается с ним взглядом, и, через мгновение, Локи склоняет голову и растворяется в небытие. «Если я забеременею, я убью это», – решает Наташа, проводя пальцами по своему плоскому животу. Она будет набегать на этот чёртов стол снова и снова, пока не спровоцирует выкидыш. И если она истечёт кровью, да будет так. Не может быть и речи о том, чтобы привести в этот мир одного из его монстров.Локи.
Когда-то давно, ещё до падения в Бездну, у Локи были принципы, которые он не нарушал. Одним таким принципом были дети: Локи никогда не поднимал руку на детей, хотя и не слишком раскаивался, делая их сиротами, если такова была нужда. Другим таким принципом было изнасилование – грубый и жестокий акт устрашения, используемый примитивными варварами; к тому же Локи была противна сама мысль о превращении высшего акта страсти в инструмент пытки. Все эти принципы остались в его прошлой жизни. В жизни, где он пытался быть хорошим, в жизни, где он потерпел в этом неудачу, в жизни, оказавшейся красивым фасадом, скрывавшим под собою истинного монстра. Ныне он отбросил эту сентиментальную слабость. И всё же, размышляет Локи, покидая клетку своего маленького паучка, разве не должен я что-то чувствовать? Некое отвращение, некий гнев, возможно, даже печаль? Заглянув во тьму своей души, Локи чувствует… (Вину, Локи, Повелитель Лжи, мятежник, насильник и убийца многих; ты чувствуешь вину, и она гложет то немногое, что осталось в тебе от того принца, брата и сына, которым ты был когда-то… – ) … ничего. Нет, это неправда. Он чувствует опустошение, притупленное чувственное наслаждение, легкую досаду на собственное удовольствие от преступления. Он с большим нетерпением ждёт оставшуюся часть её наказания и надеется, что Наташа будет сопротивляться ему достаточно долго, прежде чем он окончательно сломает её. Вот и всё. Покачав головой, Локи прогоняет назойливые мысли. Сложив руки за спиной, он подходит к панорамному окну, взирая на раскинувшийся у его ног городской пейзаж. Пока он развлекался с Наташей, настала ночь, и Манхэттен озарил небо сиянием неоновых огней, перекрывшим свет звёзд. Как же это свойственно Мидгарду: стереть естественную красоту природы, построив на её месте сотни одинаковых уродливых коробов из стекла и бетона, залив землю этим бездушным асфальтом. Он представляет, как отчаянно кричала бы Наташа, узнав, что находится так близко от своего дома и своих боевых друзей, так близко к свободе, этой великолепной лжи, столь много значащей для неё и остальной кишащей массы смертных... Ухмыльнувшись своему отражению в окне, Локи разворачивается и, оттягивая ткань этого измерения своей магией, шагает в другой мир. Какая польза от угрюмого самокопания, когда впереди так много восхитительных и амбициозных планов?